Communicative Properties of Architecture.pdf Общество, как известно, развивается и функционирует благодаря коммуникативным связям между людьми. Все, что на протяжении своей истории человечество создавало и создает, отвечает его потребностям не только в практическом, но и духовном плане, образуя тем самым определенную коммуникативно-образовательную среду. На указанную взаимосвязь обратили внимание современные исследователи. Так, О.Т. Лойко и С.В. Дрыга отмечают, что российское образование выступает неотъемлемой составляющей коммуникативного процесса [1. С. 466]. Культура и искусство, которые отражают эти процессы, развиваются параллельно с формами коммуникации, отвечающими потребностям общества. Одной из таких форм организации и формирования коммуникативного пространства является архитектура. Ее можно считать одной из первых форм организации разного рода форм взаимодействия внутри человеческого общества, а также системой, определяющей «типологию отношений между людьми и обществом, объединяя при этом приоритет личных и общественных отношений.» [2. С. 80]. С древности человек искал защиты от воздействия окружающей среды либо в естественных пещерах, либо строил себе небольшие сооружения. Причем если говорить о первых формах взаимодействия человека со средой и с себе подобными, нетрудно заметить, что изначально, до тех пор пока общество было относительно однородным, пространство, в котором проживал человек, тоже было достаточно однородным, без каких-либо глухих перегородок. Иформация, циркулирующая в таком обществе и имеющая жизненно важный смысл, передавалась «по кругу» у костра или другого источника света, тоже и очаг внутри жилища располагался в центре, тем самым человек с раннего возраста привыкал к определенной форме возникновения и организации взаимодействий. Следовательно, если рассматривать историю развития человечества и историю развития архитектуры, то можно проследить взаимосвязь организации коммуникативного пространства архитектуры и форм коммуникации того или иного общества. «Сочетание вертикальной оси и горизонтальной плоскости (изначально - поверхности земли) образует первичную схему пространства, в которой обитает человек. Человек выделяет в пространстве наряду с направлениями, которые объективно заданы, направления, определяемые положением его тела: вперед, назад, влево, вправо. Эти направления не существуют вне связи с конкретной позицией, но имеют большое значение для организации поведения.» [3. С. 42, 45]. В результате можно наблюдать зависимость организации предметного мира среды и форм поведения (средовый подход к изучению архитектуры). По мере дальнейшего развития человека в Античности уже можно наблюдать не только усложнение архитектурных построек с точки зрения внутренней организации (как и усложнение социальной структуры общества), но и внешних форм, которое вылилось в возникновение ордерных систем. Именно ордер, по мнению А.В. Иконникова, является отражением выражения, что человек есть мера всех вещей, именно такое «содержание стоит и за обращением к антропоморфным символам античных архитектурных ордеров. Ордерные закономерности, пронизывающие структуры зданий и ансамблей, образно утверждают подчинение городской среды человеческому началу» [4. С. 122]. Таким образом, архитектура на своем языке с помощью пластической формы сообщает нам о существующих в том или ином обществе формах человеческих отношений и о представлениях о мире и окружающем пространстве. Это можно заметить на различиях смыслового значения использования колонн в египетском и эллинском искусствах. Так, египетская колонна отражала мифологические и религиозные представления о потустороннем мире, в то время как греческая - выражала представления о реальном мире, о законах тяжести, об устойчивости каменной стойки и балки. Это было связано с тем, что греки в основу формообразования клали материалистические основы философии, а не образные представления о загробном мире. Именно благодаря философии мы узнаем о понимании космоса как прекрасного миростроения, созданного из противоположных начал, о гармонии, основанной на соразмерности, следовательно, греческий ордер и есть результат соразмерности всех величин одной - модулю. Также здесь можно проследить параллели с теорией чисел пифагорейцев, в которой триада (три точки) определяли плоскость - путь движения линии. Именно триада являлась первым совершенным числом, так как представляла собой гармонию противоположных начал - четного и нечетного - и показывала процесс развития: начало, середину и конец. Получалось, что эта триада составляла основной закон жизни, и именно она легла в основу ордера, в котором преобладает трехчастное деление. При этом нужно заметить, что пропорции ордера не были стабильны и напрямую зависели от общего размера сооружения и смыслового значения, которое в него вкладывалось. Римлянам удалось включить в систему арки, сочетая их с ячейкой ордера из колонн и антаблемента - это стало началом процесса универсализации знаковых систем архитектуры и универсализации форм жизни, развивавшихся в римском обществе. В Средние века изменилось отношение человека с миром и с себе подобными. Можно сказать, что преобладающим стало общение с потусторонним миром, организованное по вертикали, а в горизонтальном срезе оно приобрело более усложненные формы, что нашло свое отражение в социальной организации общества, в преобладании символического мышления, работающего по принципу иерархизации и символизации. В соответствии с этим изменяются и формы, структура и предназначение архитектурных сооружений. Если в горизонтальной плоскости, на уровне обыденного общения, преобладают все еще малорасчлененные формы -роль стен все еще выполняют ковры или занавесы, то на уровне официальных сооружений преобладает вертикаль. Любое произведение архитектуры можно рассматривать как представление о человеке и человеческом, о социально значимых идеях и ценностях. В Средние века «собор мог помочь познать смысл существования... По сути, это происходило двумя способами. Во-первых, собор был «зерцалом мира». Его иконографическая программа соединяла земную и небесную сферы внутри многосложного повествования, в виде Biblia pauperum рассказывающего неграмотному человеку об истории мира с первого дня творения, о догматах религии, о примерах святости, об иерархии добродетелей, об уровнях наук, искусств и ремесел... Во-вторых, архитектура сама по себе была проявлени-емупорядоченного христианского космоса.» [5. С. 740]. При этом внутреннее устройство храма, его форма тоже полностью соответствовали символическим прочтениям христианской парадигмы. Трем сословиям общества Средних веков соответствовали три материала, использованных при строительстве Иерусалимского храма (золото - символ созерцательной жизни, дерево - символ активной жизни, камень - символ священнической жизни); такое же трехчастное деление имеет внутреннее устройство храма, которое отражало три степени спасения и одновременно соответствовало трем сословиям. Подобные же соответствия можно проследить на уровне цифры «четыре»: план церкви мог иметь крестообразный вид - символ Распятия и четырех оконечностей креста - символ сторон света и также представление о церкви как о человеческом теле (алтарь - голова, рукава трансепта - руки, корабль - тело) и т.д. В итоге вслед за С.С. Ванеяном можно сказать, что в средневековой архитектуре к привычным характеристикам мироздания добавляются моральные оценки и идея Божьего промысла. С точки зрения структурной организации в средневековых соборах, особенно в готических, происходит создание ложного представления о нем: человек, находящийся внутри, не видит сложной системы, распределяющей нагрузку от сводов и передающей горизонтальные усилия распора на мощные контрфорсы, в результате чего сами своды кажутся противоречащими каменной конструкции. Попадая внутрь храма, человек оказывался в пространстве, которое заставляло его видеть и испытывать определенного рода эмоции. Самым освещенным в здании было пространство на уровне алтаря, и прихожанин невольно вынужден был поднимать голову вверх, тем самым задавалась линия взаимодействия человека с Богом. То же самое происходило и на уровне внешнего восприятия: улицы средневековых городов были, как известно, узкими и темными, и когда человек выходил на площадь перед собором, то его глаза невольно поднимались к храму, к свету и само тело собора казалось весьма большим и величественным. В Средние века начинается бурный процесс урбанизации, который породил новые особенности коммуникативного пространства, организуемого с помощью архитектурных построек. Системы городских ансамблей, особенно со времени Ренессанса, стали «формироваться как залы под открытым небом - замкнутые, завершенные, подчиненные главному зданию» [4. С. 14]. Свидетельством этого стало возникновение прямой перспективы улиц, пронизывающих города. Постепенно это ведет к усилению тенденций упорядочивания, что в итоге стало воплощением идеи единого волевого начала, лежащего в основе абсолютизма. Ярким примером изменений в общественной жизни и ее переориентации с «небесного собеседника» на земного монарха (смена вертикали вновь горизонталью) стало строительство Версаля - как центра жизни. Подтверждением этого можно считать процессы, протекавшие в архитектуре барокко. В этот период возникают большие городские ансамбли, которые поражали своей масштабностью, в них человек просто терялся. Сооружения начали поражать своей грандиозностью, с ними соревнуются городские площади, которые находятся в постоянном взаимодействии. Потеря опоры в сознании привела и к потере опоры в ближайшем пространственном окружении, здание перестало восприниматься как нечто отдельное, оно стало частью целого ансамбля (сливалось с площадью на уровне города, с садом - на уровне частного владения). Одновременно с этим здание начало выполнять представительские функции, примером этого стало развитие парадных лестниц. Так, например, Бернини при возведении лестницы в Ватикане сознательно сузил ее кверху, чтобы фигура папы, стоящего наверху, казалась больше и величественнее. Это является доказательством того, что архитектура призвана еще и формировать у общества, проживающего в ее границах, определенный образ ее хозяина и тем самым диктовать определенные формы поведения внутри помещения. В целом можно сказать, что «архитектор барокко мыслит проектируемое здание как элемент окружающей среды, как часть безграничного пространства. Фасады барочных построек ограничивают не только замкнутое пространство сооружения, но и пространство улицы, площади. Соответственно, мастер барокко включает в окружающую среду, стремится связать ее с природным окружением, а для этого он делает плавные, мягкие очертания, растворяет контуры здания в воздушном мареве, превращает стену в ширму, которая «работает» на две стороны условно, разграничивая внутреннее и внешнее пространство.» [6. C. 97]. Потеря ощущения ограниченного пространства после открытия Галилея в архитектуре вылилась в распространение анфиладных помещений, по которым человек перемещается как по бескрайним просторам. Возведение больших построек с большими внутренними пространствами, характерными для дворцовых зданий, породило и определенный тип поведения и разговора: шаги в таких помещениях звучали весьма звонко, что невольно заставляло замедлять шаг и ступать более мягко, а беседа, чтобы не стать достоянием всех, велась вполголоса. Эти же изменения породили и изменения в структуре самой речи. В XVIII в. в моду вошло употребление множествен -ного числа, что также свидетельствовало о потере определенности. Весь смысл разговора читался не в словах, а между слов, в интонациях и определенных обертонах речи. «Классицизм не стремился создавать «зрелища», отделенные от повседневной жизни, рассчитанные на созерцание извне. Свои нормы упорядоченности он предлагал как модель поведения людей в жизненных ситуациях, а среду формировал как декорацию, внутри которой должно разворачиваться театрализованное поведение. Образы, лежащие в основе классицистической сценографии, стали действенным средством моделирования среды, оказывая влияние на структуру города в целом» [4. С. 125]. Процессы, начавшиеся в конце XVII и в XVIII в., к XIX в. привели к коренным изменениям не только в формах коммуникации, но и в формах организации пространства - в архитектуре. В этот период можно говорить об исчезновении целостности в восприятии мира и человека. С момента первой научной революции, когда человек потерял прочную опору под ногами, эти процессы шли только по нарастающей и привели к тому, что само общество стало настолько разнородным, что найти себя среди себе подобных человеку становится все труднее. В искусстве в целом и в архитектуре в частности это привело к возникновению эклектизма. Внешне это означало потерю правил внутреннего построения архитектурной композиции и подчинения структуры художественному образу, организация архитектурного пространства стала чисто рационалистическим процессом. В предшествующую эпоху господства классицизма предполагалось строгое сочетание симметрии объема и его фасадов с асимметричностью структуры внутреннего пространства, соответственно человек, живущий в такой строго организованной среде, должен был постоянно ощущать себя в симметрично организованной среде. То есть испытывать чувство защищенности, но как только подобного рода порядок разрушается, человек теряет опору и испытывает чувство страха или незащищенности перед этим хаосом мира и общества, состоящего из разрозненных индивидов. К этому можно добавить расширение круга информационных источников, географических границ, появление репродукционной техники, формирование и распространение массовой культуры и к концу XIX в., по мнению А.В. Иконникова, это привело к тому, что общепринятый язык символов перестал существовать. В архитектуре это нашло отражение в распространении ордерных композиций, основанных на повторении ордерной ячейки, но такие композиции «не имели ни выявленного центра, ни завершающих акцентов на флангах; между ярусами архитектурных ордеров не было качественного различия» [4. С. 19]. Подобную ситуацию можно рассматривать как результат процессов, сопровождающих развитие конвейерного производства в экономике, что в архитектуре вылилось в те же понятия - серийность и стандарт. По словам А.В Иконникова, на практике это привело к формированию городской среды по принципу «дом - город». В некотором смысле мы получили возврат к временам архитектуры А. Македонского, когда была разработана четкая методика планировки городов. Только в 20-е гг. XX в. материалом для формирования города стали дома, которые выстраивались вдоль главных городских магистралей. Такого рода размещение домов приводит к формированию определенного восприятия внешней среды как чего-то парадного, что должно дисциплинировать поведение граждан, проживающих в данном городе. Утверждение функционализма в архитектуре связано с утверждением представления о том, что архитектура должна выполнять чисто практические, утилитарные цели, особенно явственным этот процесс стал во второй половине XX в. Это также привело к обращению внимания на конструктивные особенности сооружений, на то, что называется тектоникой архитектуры. Именно тектоника тесно связана с конструкцией и оказывает непосредственное влияние на те формы взаимодействия людей, которые будут преобладающими в том или ином пространстве. Она, как правило, является средством организации жизненных процессов. Отношения, которые складываются между членами семьи, во многом определяются типом расчленения квартирного пространства или расположения комнат - изолированные или смежные. Это может во многом повлиять на степень близости отношений между людьми, проживающими в более открытом или закрытом пространстве. Из этого следует, что именно архитектура призвана обеспечивать не только физическую возможность расположения и перемещения в пространстве людей и предметов, но и оказывать эмоциональное воздействие на человека. С точки зрения Ж.М. Гюйо, «архитектура есть искусство вводить жизнь в неподвижные вещи: строить - значит одушевлять. Архитектура, во-первых, организует материалы, приводит их в порядок; во-вторых, она подвергает их известному общему действию, которое одним движением поднимает постройку над почвой и гармонией линий, непрерывностью восходящего стремления делает легким то, что тяжело. Заставляет возвышаться и держаться прямо, в жизненном положении то, что стремится опускаться и распадаться» [7. С. 17]. Нетрудно заметить, что архитектура, в отличие от других видов искусств, теснее всего связана с жизнью человека и существует более длительный период, охватывая не только жизнь одного, но и многих поколений. Из этого следует, что каждое последующее поколение сталкивается с жизненной средой, организованной архитектурой не только современности, но и всех предыдущих поколений, оставивших свой след в виде построек. Такое положение дел накладывает отпечаток на все формы взаимодействия, но не всегда может сохранять именно те, для организации и существования которых данные постройки предназначались. Диссонанс может получаться и по совсем другой причине, когда современники начинают использовать при возведении построек формы архитектуры, к этому не предназначенные, примером может служить вилла Ротонда А. Палладио, в которой он пытался соединить элементы церковной и гражданской архитектуры. В итоге получилось красивое снаружи здание, но необжитое внутри, что не позволяло построить коммуникацию. Это доказывает тот факт, что форма (внешний облик здания) является в данном случае средством коммуникации, средством организации отношений, но может выступать и средством разрушения этих отношений, если нарушается гармония между формой и содержанием (функциональной принадлежностью здания). Соответствие внешнего облика постройки и ее утилитарной функции для каждого из нас означает установление связи между своим предметным окружением и различными контекстами среды и культуры в целом. Это помогает, с одной стороны, сформировать представление о самом себе, а с другой - установить связь с другими, с миром. Таким образом, на протяжении истории развития общества и архитектуры как ее отражения можно увидеть закономерности изменения и появления новых форм организации пространства и доминирующей формы коммуникации (горизонталь - вертикаль - горизонталь). Следовательно, коммуникативное пространство архитектуры можно определить как способы и формы организации внешнего и внутреннего пространства сооружений, отражающих и диктующих определенные нормы и правила поведения в обществе, а также его социальную структуру. Таким образом, архитектура, как и любое художественное произведение, является «авторской версией по поводу человека и его поведения, содержит и идеи, и опыт, которые существовали и были актуализированы в это время в обществе» [8. С. 87].

Скачать электронную версию публикации