The structure of the political mentality of the students in the cultural-symbolical context of political socialization: .pdf Политическая социализация содержит в себе процесс продуцирования политического мира, адаптируя его к современности. Средством для этого процесса служит сознание, которое совершает отбор. Воспринимать сознанием, считал А. Бергсон, значит выбирать, работа сознания состоит в этом различении [1. С. 187]. При этом сознание, организующее действие, всегда обременено «скрытыми» феноменами, которые определяют данный выбор. У М. Ришира опыт субъекта, мир его эмоций, аффектов составляют пространство проявления фантазии как «тектонической» основы конституирова-ния разных форм организации феноменального мира [2. С. 222-223]. Сознание, организуя мир феноменов, включает в себя содержание среды собственного существования. Как считают исследователи, живое и его окружающая среда совместно и взаимно конституируют друг друга [3. С. 41]. Человеческое Я и его опыт находятся в постоянном «взаимопроникновении» с пространством исторического бытия, продуктами своего творчества, природным миром. Средством выражения этого «взаимопроникновения» выступает в том числе имеющий свою историю и смыслополагание символизм культуры. Он несет в себе значение коммуникативного средства, опосредующего представления о характере властных отношений и политическом мире. При этом культура составляет проявление деятельностного начала человека, «сопротивляющегося» энтропии в организации своей жизнедеятельности. Культура, считает Э. Мадзарелла, представляет своеобразную «узду» для энтропии, присущей антропогенезу как части эволюции разных форм жизни, в которой происходит «естественный отбор» [4. С. 62-63]. Культура выступает средством конструирования политического мира и властных отношений с целью вписывания их в трансформирующийся контекст социальных отношений, личностного мира человека, природной эволюции. Культурно-деятель-ностное направление психологического подхода в исследованиях политической социализации определяет то, что культура предстает как ведущая линия социализации, формирующая сознание и самосознание человека, его личностную активность [5. С. 42-43]. Культура, подразумевая в себе способность отличения «своего от чужого», «плохого от хорошего», прекрасного от безобразного, формирует отношение к политическому миру, внося априорное знание о нем как наборе архетипов, схем мышления, ценностей. Продуцирование политического мира через культуру сопряжено с реконструкцией культурной традиции, воспроизводящей основы политического порядка, и с развитием инновационного потенциала культуры, делающим политику способом формирования новых состояний социума, норм социальных коммуникаций. В условиях социальной аномии и роста стилей жизни, с одной стороны, границы между традицией и новацией, различиями в культуре становятся неустойчивыми, подверженными смешению, мерцанию, стиранию. С другой стороны, появляются новые синтезы, инициирующие новые линии разграничения «своего и чужого», «хорошего и плохого» в образцах политической социализации. Например, возникает феномен «изобретенной» традиции. Э. Хобсбаум, описывая феномен «изобретения традиции», определяет его как совокупность общественных практик ритуального или символического характера, целью которых является преемственность во времени [6. С. 48]. Как отмечает А.И. Щербинин, культура в политической социализации нацелена на репродукцию стереотипов восприятия политического мира. Вместе с тем такие формы воздействия культуры, как образование, в частности политическое, могут содержать в себе элемент инновационного прорыва, формировать навыки критического восприятия политического мира [7. С. 172-173]. Эти навыки дают возможность переосмысления, совершенствования политических механизмов как ресурсов адаптации социума к турбу-ленциям современности. Культура в форме образовательных практик и стратегий может иметь большое значение в политической социализации молодежи, ее нацеленности на адаптацию политического мира. Направленность содержания практик и технологий культурно-образовательных процессов представляет важную составляющую управления конструированием человеком политического мира в политической социализации. Культурно-символическая политика открывает возможности конструирования политического мира в расширяющемся информационном пространстве, составляя ведущий ресурс «смысловых противостояний» в глобальной политике. Он формируется, прежде всего, гуманитарным компонентом образовательного комплекса страны. В этом отношении растет значение тех регионов, которые имеют потенциал развития необходимых образовательных ресурсов. Среди них - томский регион, имеющий образовательную направленность, нацеленную на ценности постоянного обучения, развития. Высокая концентрация научно-образовательной инфраструктуры позволяет позиционировать томский регион как источник инновационного развития, «обучающийся регион» (см.: [8. С. 114-123])._Это позволяет в качестве фактора развития региона использовать направленность на продуцирование новых знаний, новых представлений о мире в целом и политическом мире в частности. При этом идентичность «обучающегося региона» подразумевает две амбивалентные тенденции в динамике социально-политической ментальности молодежи. Одна из них определяет более тесную связь с различными системами функционирования региона, мира в целом, что потенциально связывает студенческую молодежь не только с региональной культурой отношений, но и с теми проектами организации жизнедеятельности, которые приходят из глобального мира, где уровень культурных различий значительно больший, чем в регионе. Это определяет большее давление факторов хаотизации, влияние разных культурных тенденций, в том числе деструктивных. Другая тенденция, исходящая из фактора постоянного «обучения», определяет неустойчивость, постоянные обновления, разрывы социально-политической ментальности человека, находящейся под воздействием постоянных информационных вызовов ей как механизму сохранения целостности политических взглядов и ориентаций. Прежде всего, это относится к студенческой молодежи региона, подверженной наибольшему воздействию со стороны проектов его трансформаций и «обучающихся режимов» как элементов позиционирования в глобальном обществе. Исследование ментальности томской студенческой молодежи и ее релевантности современному культурно-символическому «контексту» политической социализации было осуществлено в рамках экспериментальной части проекта. Приоритетными задачами эмпирического исследования стало определение устойчивых ценностно-символических конструктов и паттернов политической ментальности, а также выявление динамики структур упорядочивания политического мира в переживаниях социализирующегося агента. В комплексном исследовании приняли участие студенты 1-4-го курсов бакалавриата и 1-го курса магистратуры социально-гуманитарного, технического и естественнонаучного профилей подготовки Национального исследовательского Томского государственного университета и Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники. В качестве основного метода исследования, позволяющего определить и изучить структуру политической ментальности, был избран метод исследования жизненных переживаний социализирующегося агента, погруженного в определенный «контекст». Феноменологическая методология позволила изучить, как студенческая молодежь переживает политический мир, как видит себя в нем, в том числе и в региональном измерении. Так, исследование было осуществлено в форме феноменологического опроса, что представляется наиболее релевантным целям и задачам исследовательского проекта (см.: [9. С. 27]). Совершенствование методики определялось задачами развития содержательной части феноменологического опроса, учитывающей актуальное состояние социально-политической сферы России и томского региона, модернизацией процедур обработки и анализа качественных данных, включающей выработку критериев систематизации и категоризации материала опросов, совершенствование схем интерпретации. В процедуре анализа данных мы опирались на последовательность, предложенную A.M. Улановским [10. С. 130-150]. Схема анализа переживаний студенческой молодежью политического мира включает в себя: целостное ознакомление с описанием/текстом; выделение смысловых доминант - значимых повторяющихся утверждений об изучаемом переживании; преобразование и группировка смысловых единиц в кластеры смыслов, упорядоченных терминологически; формулировка и интерпретация «структурного описания» изучаемого переживания. Проведенный феноменологический опрос переживания мира политики позволил выделить следующие активные смысловые кластеры исследуемого переживания, составляющие структуру политической ментальности в ее глобальном, российском и региональном диапазонах. Обобщенное восприятие политики и власти. Переживание власти носит двоякое описание от навязывающей волю структуры, до функциональной системы, реализующей гражданские интересы. В ней сосуществуют как верховная единоличная власть, подавляющая людей и одновременно с этим заботящаяся о народе, так и коллективное начало власти - закрытая группа, управляющая людьми и процессами. Метафорически власть представляется респондентам как мощная, сильная, управляющая рука, что дополняется представлениями о власти как об обезличенном иерархизированном «механизме» управления и контроля над социальными процессами. В целом, власть рассматривается как зона ответственности за реализацию макрогруп-повых интересов. В описании власти респонденты отталкиваются от идеального представления о ее демократических основах и социальной ориентированности. Ощущения политики в описаниях респондентов пропорционально разделили аудиторию на «интересующихся» и «не интересующихся» политикой. Интерпретация ответов о политической жизни общества обнаруживает, что политика в представлениях студентов аморальна, тогда как власть воспринимается оправданным насилием и принуждением, что делает ее «моральной». В представлениях опрашиваемых российская власть персонализирована (Путин), как и коллективная составляющая власти имеет конкретное выражение: Правительство, Единая Россия, Государственная дума и пр. Реже в ощущениях респондентов российская власть имеет неопределенный характер, тем не менее признаются ее сила и авторитет. Символическая составляющая региональной власти напрямую связана с центральной властью, тем самым опрашиваемые представляют зависимость региональных властей от федерального центра. Что характерно, региональная власть, по преимуществу, носит абстрактный характер и в представлениях опрашиваемых «не существует». Политика и власть в повседневной жизни. Эклектичный характер представлений студенческой молодежи г. Томска о политике и политических процессах опосредует восприятие политического измерения повседневной жизни. Характерно, что студенческая молодежь парадоксально не связывает текущую политику с действиями российских федеральных и региональных властей. При этом респонденты осознают, что политические решения влияют на их повседневную жизнь. Ведущие позиции в регулировании жизнедеятельности отдаются федеральной власти, тогда как влияния на их жизнь со стороны региональных властей респонденты не ощущают. «Я» в политике и власти. Немалое количество респондентов уверены в своей способности повлиять на власть через установленные законом формы выражения политической воли. Также несанкционированные и незаконные акты борьбы рассматриваются как возможный и допустимый способ повлиять на социально-политические процессы. Отметим в целом, что в представлениях о политическом мире и своем месте в нем, определяющих двойственные, разнонаправленные оценки и отношение к политическому, бинарные конструкции не выступают базовыми направляющими культурными схемами. В само- и мироощущении студенческая молодежь ориентируется на «подвижные» и ситуативные схемы, «становящиеся» коды политико-культурной идентификации, разнообразие которых предлагает современное глобализирующееся пространство. Обобщенное восприятие регионального/российского/глобального пространства. Нередко студенческая молодежь ощущает «замкнутость» регионального пространства, не видя перспектив для профессиональной деятельности и самореализации за рамками образовательных учреждений. В целом, региональный аспект по представлениям студентов имеет культурное и физическое измерения, посредством которых Томск включается в российское и глобальное пространства. Экспортируемые вовне природные богатства и полезные ископаемые, ландшафтные и климатические особенности, с одной стороны, и архитектурно-музейный и научно-образовательный комплексы - с другой, формируют образ Томска как части России и глобального мира одновременно. При этом акценты расставляются в страновом измерении через языковую принадлежность и комплекс традиций, в глобальном - через научно-образов ательную деятельность. Интересными, на наш взгляд, являются представления томского студенчества о взаимосвязи глобального и российского пространства. Не разграничивая их сущностно, респонденты описывают характер отношений «российского» и «глобального» ощущением страха и угрозы. Уточним, что угроза воспринимается, в равной степени, как внешняя, так и внутренняя. Угроза военного конфликта, социально-экономической дестабилизации и кризиса предопределяют ценностный ряд, структурирующий представления о политическом мире. Так, в системе социально-политических и личных ценностей для подавляющего большинства респондентов ценности безопасности и стабильности являются важнейшими смыслообразующими доминантами. «Я» в региональном / российском / глобальном пространстве. Осознание себя и понимание своего места в современном мире в ответах респондентов не имею четких пространственных границ, скорее им присуща неопределенность политической идентичности, где политический мир не являет собой законченную форму. В исключительных случаях самоидентификация носит патриотическую окраску, реже наблюдается локальный патриотизм. В этом контексте Томск, как и Россия, воспринимаются респондентами как места на карте, в любой точке которой видят возможность оказаться опрашиваемые. В большинстве случаев студенческая молодежь не связывает свое будущее с томским регионом, рассматривая Томск с его культурно-образовательным ресурсом лишь как стартовую площадку. При этом студенты рассматривают себя как часть глобального мира, глобальной культуры и осознают динамичность современного мира, в котором их мобильность рассматривается как необходимое и естественное качество. Итак, современному глобальному воздействию культуры, выраженному в постоянном притоке новых знаний о мире, новых представлениях о своем месте в социально-политической организации, подвержена, прежде всего, студенческая молодежь как потребитель этой культуры. Это делает политическую мен-тальность более «разорванной», непредсказуемой, определяя риски политической социализации, обратной стороной которой является личностная стратегия «выживания» как выход из-под давления факторов тотальной «уязвимости», в которой место традиции как «защитного» элемента занимает центральная власть. Характерные для томского регионального культурного контекста куль -турно-символические феномены, основанные на развитии научно-образовательного комплекса и относящиеся к «стратегии постоянного обучения и становления», имеют двойственный характер. Они как адаптируют томскую студенческую молодежь к современности, так и формируют риски политической социализации. Последнее определяется тем, что культура студенческой молодежи наиболее дисперсная, стимулирующая непредсказуемость. Этот процесс накладывается на ситуацию постоянного притока-оттока студентов и их ментальных представлений. Студенческая среда Томска формируется как трансформационное пространство, чьи структуры определяются культурными потребностями, связанными преимущественно с социальной, психологической и социально-экономической адаптацией. В этом отношении политическая ментальность молодежи требует собственных контекстов включения в социально-политические стратегии региона, связанные с возрастными и социокультурными особенностями студенчества. Их направленность связана с формированием «базового доверия» к региону как месту жизни, самореализации. Но эта направленность может расходиться с ведущими институтами социализации региона, к которым относятся, в частности, вузы, ориентирующиеся на глобальный мир. Молодой человек как бы выталкивается в глобальный мир, где ему предлагают жить и самореализовываться. Разрозненность структур политической ментальности студенческой молодежи говорит о том, что ее основания претерпевают постоянные изменения. При этом структуры восприятия политического мира и его регионального плана в политической ментальности опрашиваемой части студенчества, на наш взгляд, приобретают не столько «становящийся», сколько во многом «мерцающий», ситуативный характер, проявляющий новые компоненты ментальности, вызванный неопределенностью «жизненных ситуаций». Культурные представления о Томске как инновационном городе и месте самореализации не складываются как устойчивые. В представлениях томской студенческой молодежи не обнаруживается культурный символизм стратегий внешнего позиционирования томского региона как «обучающегося региона». В большей степени заметно то, что приоритеты конструирования политического мира и его регионального компонента в сознании опрашиваемой части студентов еще множественны, неоднозначны, неустойчивы, редуцирует которые отчасти образ центральной российской власти как традиционной основы институционального поля образовательных практик, в пространстве которых существует студенчество, что формирует интегральность политической «картины мира», потенциал доверия к региону как к «месту развития».

Скачать электронную версию публикации

Улановский A.M. Феноменологический метод в психологии, психиатрии и психотерапии // Методология и история психологии. 2007. Т. 2. Вып.1. С. 130-150.

Найман Е.А. Концепция «обучающегося региона» в современной социальной науке (аналитический обзор) // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2014. № 3. С. 114-124.

Кирдяшкин И.В., Скочилова В.Г. Исследование влияния культурно-символического «контекста» на политическую социализацию томской студенческой молодежи // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2015. № 3. С. 23-32.

Щербинин А.И. Что же будет с Родиной и с нами? (Предвзятые заметки о российской политической науке и проблемах политического образования) // Полис. Политические исследования. 2003. № 4. С. 169-175.

Мадзарелла Э. Будущее и эволюция: Человек, который не согласен уходить // Философский журнал. 2015. Т. 8, № 4. С. 47-67.

Политическая социализация российских граждан в период трансформаций / под ред. Е.Б. Шестопал. М.: Новый хронограф, 2008. 552 с.

Хобсбаум Э. Изобретение традиций // Вестник Евразии. 2000. № 1. С. 47-62.

Князева Е.Н. Понятие «Umwelt» Якоба фон Икскюля и его значимость для современной эпистемологии // Вопросы философии. 2015. № 5. С. 30-45.

Ришир М. Елохл, мерцание и редукция в феноменологии // (Пост)феноменология: новая феноменология во Франции и за ее пределами. М.: Академический проект; Гаудеамус, 2014. C. 209-226.

Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания. Материя и память // Бергсон А. Собрание сочинений : в 4 т. М.: Московский клуб, 1992. Т. 1. 328 с.