Generation Z's Digital Literacy: A Social Network View.pdf В совместном докладе Центра стратегических разработок и Высшей школы экономики «Двенадцать решений для нового образования» (апрель, 2018) [1] ключевой проблемой системы образования определяется растущее отставание от цифровой трансформации экономики и сферы услуг. Авторами доклада прогнозируется революционное изменение традиционных структур образования под воздействием цифровых технологий. В декабре 2017 г. на уровне Правительства РФ были приняты решения и даны поручения принять за основу предложения Минобрнауки по подготовке приоритетного проекта «Цифровая школа» [2]. Одним из важнейших ориентиров цифровой трансформации образования является достижение цифровой грамотности граждан. Целью статьи является обоснование и выявление структуры и содержания концепта социально-сетевой коммуникативной цифровой грамотности как элемента сетевой цифровой культуры и общей цифровой грамотности поколения Z на основе неявных установок и представлений цифрового поколения - представителей студенческой молодежи, выявленных в ходе полевых исследований. Исходя из понимания социальных медиа как новой инфраструктуры межличностных отношений в сети можно говорить о новой социально-сетевой культуре отношений, а также о социально-сетевой компетентности и социально-сетевой цифровой грамотности как контекстно-зависимой практике, ориентированной на новые социальные отношения и новые институты, которые они поддерживают [3]. В последние десятилетия различные концептуальные подходы к качественному определению и способам измерения цифровой грамотности стали предметом научно-педагогических дискуссий и обсуждений, связанных с определением политики различных развитых стран в области образования [4]. В различного рода европейских декларациях в области образования на системном уровне часто подчеркивается необходимость инвестировать в повышение цифровых навыков для экономического роста и конкурентоспособности [5]. В частности, в Рамочной конвенции ключевых компетенций для всех граждан Европейского союза [6] цифровая компетентность определяется как одна из восьми ключевых компетенций, «включающая уверенное и критическое использование технологий информационного общества для работы, отдыха и общения». Цифровая компетентность подразумевает владение такими базовыми навыками в области ИКТ, как использование компьютера для поиска, оценки, хранения, производства, распространения и обмена информацией, а также общения и коллабораций в сети Интернет. В 2013 г. Европейская комиссия опубликовала документ «Основы цифровой компетентности», дифференцирующий ее по пяти направлениям и 21 компетенции, которые включают в том числе и понятие цифровой грамотности [7]. В Швеции цифровая компетентность используется в качестве основы концепции в ныне реализуемой национальной стратегии по цифровизации образования [8]. Сам термин «цифровая грамотность» был введен П. Гилстером в 1997 г. в одноименной книге. Гилстер интерпретировал цифровую грамотность как «способность понимать и использовать информацию в различных форматах из широкого спектра источников, представленных с помощью компьютера» [9. P. 1]. В дальнейшем термин был расширен и переинтерпретирован такими исследователями, как Р. Гудфеллоу [10], Л. Гурлей [11], М. Холл [12] и др. Т. Джустен предлагает определение цифровой грамотности как адаптации «навыков к новой среде, [и] нашему опыту Интернета через освоение основных компетенций» [13. P. 6]. В подобной перспективе цифровая грамотность связывается с такими терминами, как медиаграмотность и компьютерная грамотность, понимается на основе навыков и, следовательно, редуцируется к функциональному использованию технологии и адаптации навыков [11]. В более поздних публикациях при определении цифровой грамотности акцент делается также на когнитивные навыки [14]. Именно человек, а не социальные аспекты обучения, должен находиться в центре внимания, что подчеркивает когнитивную перспективу цифровой грамотности как «функционального доступа, навыков и практик, необходимых для того, чтобы стать уверенным, гибким пользователем целого ряда технологий для личного, академического и профессионального применения» [15. P. 1]. Б. Чен также акцентирует когнитивные навыки и определяет цифровую грамотность как «способность понимать и использовать информацию в нескольких форматах с акцентом на критическом мышлении, а не на ИКТ-компетенциях» [16. P. 2]. Х. Спирс и М. Бартлет [17] подразделяют различные интеллектуальные процессы, связанные с цифровой грамотностью, на три категории: (а) поиск и использование цифрового контента, (б) создание цифрового контента, (c) передача цифрового контента. Рене Хоббс [18] в своем докладе определяет цифровую грамотность как совокупность жизненных навыков, необходимых для полноценного участия в пространстве, насыщенном средствами медиа. К ним относятся способности: 1) анализировать и оценивать (понимание проблем и наличие представлений): анализ сообщений в различных формах, определение автора, цели и точки зрения, а также оценка качества и достоверности содержания; 2) создавать и сотрудничать (авторство и творческие компетенции): творчество в индивидуальном формате и совместная коллаборация, чтобы делиться знаниями и решать проблемы в семье, на работе и в обществе, а также принимать участие в качестве члена сообщества; 3) использовать и делиться (использование инструментов и навыки доступа): создание контента в различных формах с использованием языка, изображений, звука и новых цифровых инструментов и технологий; 4) применять этические суждения (онлайн социальная ответственность и цифровое гражданство): принятие ответственного выбора и получение доступа к информации, поиск и обмен материалами, рефлексия своего цифрового поведения с применением социальной ответственности и этических принципов. Дж. Мачин-Мастроматтео использует понятие «грамотность» как зонтичный термин для объединения информационной грамотности, цифровой грамотности и новых грамотностей, разделяя их следующим образом: «Информационная грамотность широко понимается как индивидуальная способность обрабатывать информацию в целом. Цифровая грамотность относится к способности использовать для обработки технологические устройства (аппаратное и программное обеспечение). Новые грамотности - это серия новых и инновационных навыков, связанных с помощью способов работы с онлайн-контентом и социальными технологиями, что выходит за рамки концепции цифровой грамотности» [19. P. 574]. Г. Дженкинс в рамках расширенного толкования предлагает для характеристики подобной цифровой грамотности как определенного типа коммуникативной культуры термин «культура участия». Подобная культура виртуально-сетевого участия характеризуется низкими «входными барьерами» для художественного самовыражения и экспрессии пользователя, возможностями гражданской вовлеченности, сильной поддержкой и мотивацией в создании и обмене (шеринге) созданными артефактами между участниками виртуальных комьюнити [20]. В России по тематике цифровой компетентности сотрудниками Фонда развития Интернета, факультета психологии МГУ и ФГАУ «Федеральный институт развития образования» Минобрнауки России под руководством Г.В. Солдатовой в 2009-2010 гг. проводилась серия исследований в рамках Года Безопасного Интернета в России [21]. Главным фокусом исследований являлись особенности восприятия детьми и взрослыми глобальной сети, проблемы безопасности российских детей и подростков в Интернете, роль родителей в обеспечении безопасности и компетентность педагогов в использовании современных ИКТ. В рамках исследования рассматривались такие релевантные темы, как роль Интернета в социализации подростков, особенности российских школьников как пользователей Интернета, восприятие рисков Интернета российскими школьниками и их родителями, классификация подростков интернет-пользователей по уровню компетентности, ИКТ-компетентность и осведомленность педагогов о безопасном использовании Интернета. В 2015-2017 гг. региональной общественной организацией «Центр интернет-технологий» (РОЦИТ) осуществлялся практико-ориентированный исследовательский проект, направленный на измерение Индекса цифровой грамотности россиян и проведение мероприятий по повышению уровня знаний и компетенций населения в данной области. В рамках проекта цифровая грамотность тема-тизировалась как набор знаний и умений, которые необходимы для безопасного и эффективного использования цифровых технологий и ресурсов Интернета. Согласно методологическому допущению проекта цифровая грамотность должна включать в себя три ключевые компоненты: цифровое потребление, цифровые компетенции и цифровую безопасность [22]. Несмотря на многообразие представленных выше подходов и интерпретаций цифровой грамотности в поле исследовательского дискурса отсутствует отдельная экспликация компетенций, связанных с эффективной коммуникацией и адаптацией к социально-сетевой коммуникативной культуре. Ниже предлагается концептуализация особого вида цифровых компетенций - социально-сетевой цифровой грамотности. Ключевой предпосылкой выделения особого типа цифровой грамотности служит постулат определенной культурно-функциональной автономии мира социальных медиа, особенно в рамках молодежной субкультуры. Использование социальных медиа является одной из определяющих характеристик поколения Z. Исходно теория поколений (Strauss-Howe generational theory) была предложена Уильямом Штраусом и Нилом Хоувом для анализа поколенческих циклов США XX и начала XXI в. [23]. Концепт Generation Z применяется в исследовательской литературе в отношении поколения людей, родившихся примерно с 2000 г. и насчитывает уже достаточно длительную историю аппликации и исследований [24]. Представители поколения Z (близкие по смыслу синонимы: Generation I, Internet Generation, Millenial Generation, Net Generation) активно используют различные электронные устройства с доступом в сеть - планшеты, VR- и AR-реальность. Зачастую термин «поколение Z» рассматривается в качестве синонима термина «цифровое поколение». Представители поколения Z связаны между собой благодаря таким коммуникационным инструментам, как Интернет в целом, социальные сети общения (ВКонтакте, Instagram, Facebook), YouTube, мобильные телефоны, мессенджеры и 3Б-плееры [25, 26]. Социальные сети общения, такие как ВКонтакте, Instagram, Facebook, Twitter, Одноклассники и различные мессенджеры, образуют для современного поколения Z свой особенный автономный мир, в котором происходит первичная социализация, налаживаются межличностные отношения, устанавливаются и реализуются межличностные и деловые контакты. Автономия коммуникаций в социальных сетях общения проявляется в наличии и тренинге определенных цифровых компетенций и интериоризации определенных неписанных правил организации как межличностных, так и деловых коммуникаций на базе социальных платформ. Подобный уровень автономии и относительной замкнутости жизненного мира социальных сетей позволяет говорить о существовании социально-сетевой коммуникативной культуры, отличающейся как от общения офлайн, так и от других типов цифрового общения, например переписки по e-mail или коммуникации на корпоративном сайте организации. Анализ структуры и наполнения социально-сетевой цифровой грамотности был элементом более широкого исследовательского проекта [27], направленного на изучение трансформации коммуникативной культуры в области повседневных межличностных виртуальных коммуникаций цифрового поколения в социальных медиа. Для описания интериоризации и применения в среде продвинутых пользователей студенческой аудитории вузов г. Томска новой виртуальной культуры полупубличных коммуникаций и менеджмента коммуникаций цифровым поколением Z были использованы методы анализа творческих эссе на заданную тему (респондентами написано 10 эссе), глубинных (полуструктурированных или лейтмотивных) интервью (проведено 17 интервью) и фокус-группы (3 фокус-группы) как в офлайн-, так и в онлайн-формате (ссылка на материалы исследовательской онлайн фокус-группы «Менеджмент режимов коммуникации»: https://vk.com/event163852830). Качественные исследования были дополнены проведением социологического стандартизированного опроса со студентами вузов г. Томска с использованием онлайн-анкетирования по тематике описания новой компетентности в области менеджмента коммуникаций. Всего были опрошены 322 респондента, представляющих 6 томских вузов, от 18 до 28 лет; выборка носила целевой характер, основываясь на принципе доступности респондентов. В результате проведения серии полевых исследований в рамках проекта, посвященного изучению сетевой культуры поколения Z, были выявлены ключевые компоненты и определенное содержательное наполнение комплекса социально-сетевой коммуникативной цифровой грамотности, соотносящиеся с 4 измерениями коммуникативной культуры. 1. Лингвистические компетенции по продуцированию разножанрового и мультимедийного социально-сетевого контента и эффективной обратной связи. Социально-сетевая лингвистическая компетенция, по мнению студентов-представителей поколения Z, включает в себя навыки выбора релевантной цели общения цифровой платформы с четким пониманием ее жанровой специфики: «Для успешной коммуникации очень важно выбрать правильную цифровую платформу, так как именно от технического удобства зависит уровень развития общения» (К.А.) [сохранена стилистика респондента]. Так, например, ВКонтакте воспринимается молодежью как платформа для общения в личных сообщениях и коммуникации в сообществах по интересам (в том числе в группах образовательных учреждений), а Instagram в большей степени подходит для самовыражения, развлечения, поиска полезной информации и решения профессиональных задач: если «общение носит дружеский характер, то следует использовать ВКонтакте, Telegram, Instagram, WhatsApp. Длинный лонгрид следует публиковать в социальной сети ВКонтакте. Глянцевую фотосессию следует разместить в Instagram или же ВКонтакте, исповедальный текст часто можно увидеть в Instagram, но если же это диалог с кем-то, то подойдут WhatsApp, Viber, Telegram» (К.А.) [сохранена стилистика респондента]. Социально-сетевая лингвистическая компетенция проявляется также в способности распознавания и владения гипержанрами социальных медиа (персональный сайт и видеоблог; блог на блогплатформе (типа ЖЖ); персональная страница (аккаунт) в социальной сети общения) и субжанрами социально-сетевого общения, такими как аватар, статус, пост, сторис, прямой эфир, постер, фотоколлаж, интернет-мем, фотожаба и др. Использование широкого спектра мультимедийных возможностей платформы социальных сетей при создании контента различных субжанров свидетельствует о коммуникативной «грамотности» пользователя и является элементом социально-сетевой лингвистической компетенции. Авангардные молодежные социальные сети, прежде всего Instagam и ВКонтакте, постоянно изобретают и запускают новые мультимедийные форматы, такие как Stories, постеры, видеообложки. Владение данными форматами является в молодежной среде элементом коммуникативной моды и показателем уровня цифровой компетентности. Применение эмотиконов и стикеров, выполняющих компенсаторную функцию замены отсутствующих офлайн невербальных средств коммуникации (язык тела и мимика), также демонстрирует уровень социально-сетевой лингвистической компетенции. Нередко эмоджи, выполняя фатическую функцию, выступают также как графические знаки препинания в тексте или элементы быстрой позитивной / негативной обратной связи (реакции на сообщения). 2. Коммуникативные компетенции по организации контекстов социально-сетевой коммуникации с различными аудиториями пользователей. Социально-сетевая коммуникативная компетенция включает в себя навыки организации и управления контекстами коммуникации в плане менеджмента контактов (зачисление / исключение во френды), управления уровнями приватности различной информации (в том числе в профиле), управления уровнями вовлеченности в общение за счет использования различных коммуникативных форматов (видео-, аудиозвонок, аудиосообщение, текстовый пост, гифка / эмоджи). Современное цифровое поколение оптимизирует общение с различными целевыми аудиториями по различным цифровым каналам: «С друзьями я общаюсь ВКонтакте, потому что в момент регистрации на данной платформе она была на пике популярности и все мои знакомые были там. На данный момент, как правило, любого человека можно найти ВКонтакте, даже если его профиля нет на других платформах. Для общения с друзьями я также использую Instagram, но это в те моменты, когда подруга или я отправляем друг другу какую-нибудь информацию, которая нас заинтересовала. С родственниками удобнее всего общаться в WhatsApp, потому что для людей в возрасте эта платформа является наиболее удобной и более-менее понятной. Для общения с преподавателями использую ВКонтакте или почту» (З.О.) [сохранена стилистика респондента]. Социально-сетевая коммуникативная компетентность подразумевает навыки ненавязчивого установления сетевого контакта с незнакомыми людьми (потенциальный тендерный партнер / партнерша, потенциальный деловой партнер, работодатель) и безболезненного прерывания отношений (исключение из списка друзей): «Для меня „чистить" список друзей и удалять ненужных персонажей важно. Я это делаю потому, что устаю от лишней и неинтересной информации, когда листаю ленту. Человек, который выкладывает что-то не интересное мне, может быть прекрасным человеком или даже лучшим другом, но если информация, которой он делится, не вызывает у меня интереса или наоборот вызывает негативные эмоции, может заставить нажать кнопку „отписаться"» (З.О.) [сохранена стилистика респондента]. К социально-сетевой коммуникативной компетенции может быть отнесена также компетенция управления синхронностью сетевой коммуникации: при асинхронном характере большинства форматов сетевой коммуникации, как свидетельствуют респонденты - представители поколения Z, определенные неписанные регламенты времени ответа для разных аудиторий (гендер-ного партнера, родителей, работодателей, преподавателей) все же существуют и требуют соблюдения: «Люди любят, когда сразу получают ответ на свой вопрос. Ведь время - деньги. Для [гендерных] партнеров тоже важно уделять внимание и предупреждать, если не будешь долго отвечать. С партнером - желательно отвечать сразу, допустима задержка 10 минут, при договоренности можно и больше. 2-3 ч. Если человек работает, то и весь рабочий день. Друзья - желательно не больше 30 мин - 1 час задержка. Родители - о, лучше ответить сразу, или предупредить, что позже пообщаетесь. От греха подальше. Работодатель - 1-2 ч максимальная задержка. Преподаватель - 1-2 ч» (Н.М.) [сохранена стилистика респондента]. Форма обратной связи также зависит от контекста глубины отношений и социального статуса адресанта и варьирует от эмоджи / стикера, лайка, комментария, репоста до развернутого сообщения в ЛС или на стену пользователя. 3. Практико-нормативные компетенции по соблюдению этических норм и требований этикета и поддержанию бесконфликтного социально-сетевого общения. Социально-сетевые практико-нормативные компетенции включают в себя этикетные правила сетевого знакомства, вступления / завершения беседы, выбора формата (в том числе платформенного) и стиля общения, использования эмоджи в коммуникации в зависимости от возраста или социального статуса партнера. По мнению респондентов, в ситуации коммуникации с социально-статусно более высокими партнерами по коммуникации (работодателями, преподавателями) необходимо прибегать к форматам с низкой синхронностью (текстовые сообщения), не требующим немедленного ответа, и можно позволить себе использование жаргона или эмоджи только как ответный жест на его инициирующее применение противоположной стороной коммуникации: «Этикетные ограничения на общение со старшими и различными профессиональными аудиториями следующие: доступ к профилю открыт, видно все, кроме разделов, скрытых настройками приватности по умолчанию, стилистика общения приближенна к деловой, использование стикеров, смайликов минимальное или отсутствует совсем, голосовые сообщения отсутствуют» (К.М.) [сохранена стилистика респондента]. К социально-сетевым этикетным требованиям можно отнести дифференциацию доступа к персональной информации в сети, когда контент, относящийся к личной жизни и неформальному общению (например, фото с вечеринок) остается недоступным для взрослых аудиторий родственников и партнеров по социально-сетевому деловому общению: «Я ограничиваю доступ к сохраненным фотографиям и музыке для таких категорий пользователей как работодатели, преподаватели, одногруппники или коллеги по работе. Это связанно с тем, что многие фотоматериалы предназначены для личного пользования или имеют авторские права» (Д.А.) [сохранена стилистика респондента]. Важной нормативной компетенцией являются навыки избегания и невовлечения (правило «не корми тролля») в сетевые конфликты и бессмысленные споры (холивары), а также умение распознавать и обращаться с сетевыми троллями без ущерба для идентичности и коммуникации. 4. Компетенции по построению цифрового имиджа и социально-сетевой самопрезентации. По мнению респондентов, допустимый диапазон вариантов цифровой самопрезентации достаточно широк и производен от целей: «Правила оформления аккаунта для всех разные, на мой взгляд, все зависит от целей коммуникации в данной соцсети. Кто-то использует соцсети для поиска заказчиков, то есть набирает и ищет клиентскую базу, поэтому ему необходимо правильно оформить для этой цели контакты, поставить свои личные фото без откровенного содержания, убрать кучу репостов котиков и мемов и ре-постить что-то крайне редко, а лучше самому являться автором полезного контента и размещать у себя на странице, скрыть аудио и почистить видео, удалить дурацкие комментарии друзьяшек. Для человека, который просто общается с друзьями или родственниками, достаточно минимального набора данных, свои настоящие имя и фамилия, и можно даже обойтись без аватара. Но если тебе важно сохранить и / или повысить свой статус в сети, то необходимо будет размещать актуальный, хайповый, интересный и полезный контент, быть максимально открытым (аватар, данные других социальных сетей). Для публичных личностей свои правила» (Н.М.) [сохранена стилистика респондента]. К ключевым навыкам компетенции социально-сетевой самопрезентации относятся навыки владения инструментами визуализации своей самопрезентации, вариативность самопрезентации (мультиперсональность, по аналогии с мультизадачностью) для различных целевых аудиторий и на различных цифровых платформах в зависимости от времени и ситуации самоподачи, балансировка аспектов публичной и частной жизни в рамках одного профиля пользователя, управление ими за счет технологических возможностей сети (ограничение доступа, настройки показов, нейтрализация контента, использование личной переписки) с тенденцией закрытия личного пространства (отношения, вредные привычки) от внешней аудитории. Лингвистические, коммуникативно-организационные, этические и самопрезентационные компетенции в комплексе образуют основу социально-сетевой цифровой грамотности, позволяющей молодому поколению осуществлять эффективные коммуникации в виртуальном пространстве социальных сетей. Сама социально-сетевая цифровая грамотность становится одним из условий социализации и адаптации человека как в повседневном общении, так и в рамках деловых коммуникаций, поскольку сами деловые коммуникации все более «платформизируются» (переносятся на цифровые платформы; это можно наблюдать в журналистике, маркетинге, HR-коммуни-кациях, торговле, индустриях, государственной службе, образовании). Традиционные взгляды на грамотность как умение читать, писать и считать с внедрением цифровых коммуникационных технологий в повседневность масштабировались в сторону включения навыков работы с цифровыми инструментами и цифровым контентом. Экспликация ключевых навыков и норм поведения, отражающих социально-сетевую цифровую грамотность, позволит в дальнейшем через их опе-рационализацию в формате опросников и тестов проводить ее измерения и мониторинг как элемента общей цифровой грамотности школьников, студентов, учителей и педагогов высшей школы. Дискуссионными остаются вопросы, связанные с концептуализацией и включением / исключением отдельных навыков социально-сетевой коммуникации в концепт цифровой грамотности (например, навыков безопасного общения в соцсетях) и конкретным их наполнением в рамках лингвистической, коммуникативной, практико-этической и самопрезентационной компетенций, поскольку, как показали полевые исследования, их понимание значительно различается среди категорий пользователей - представителей поколения Z и зависит от уровня «продвинутости» и профессиональных интересов. В то же время сама инклюзия социально-сетевой коммуникативной цифровой грамотности в качестве элемента общей цифровой грамотности в набор требований к образовательной системе и подготовке современного специалиста нам представляется безальтернативной в силу транзита всех видов профессиональной коммуникации на цифровые платформы.

Скачать электронную версию публикации