Consciousness outside the brain - origins of radical externalism argumentation.pdf УДК 168Д.В. ВинникСОЗНАНИЕ ЗА ПРЕДЕЛАМИ МОЗГА - ИСТОКИ АРГУМЕНТАЦИИ РАДИКАЛЬНОГО ЭКСТЕРНАЛИЗМАРассматривается функционалистская и интенционалистская аргументация концепции экстернализма применительно к проблеме ментального содержания психических актов. Экстернализм является теоретическим обоснованием переноса когнитивных функций на внешние устройства, заканчивая внедрением кибернетических имплантатов непосредственно в кору головного мозга. Анализируются понятия интенциональности и рефлексии в рамках данной теории. Делается вывод, что натурализованные понятия о вторичной интенциональности и рефлексии как самореференции совместимы с экстернализмом. Ключевые слова: экстернализм, интенциональность, функционализм, рефлексия.Проблема ментального содержания, судя по всем у, является одной из самых важных в философии сознания и в когнитивных науках. Она форму-лируется следующим образом: каким содержанием обладают ментальные состояния, - внутренним (ограниченным) или внешним (неограниченным)? По поводу данного вопроса полемизируют два лагеря: сторонники интерна-лизма и сторонники экстернализма. Относительно фундаментальной про-блемы феноменальной природы ментального содержания противостоят сторонники непрямого реализма, как иногда называют интернализм, и сто-ронники прямого реализма, примыкающие к экстерналистам либо являю-щиеся ими.Непрямой реализм утверждает, что мы не имеем прямого доступа к ре-альности, поскольку он опосредован тем, что называют чувственными дан-ными, феноменами или кволиями. Источник чувственных данных находится во внешнем мире, однако наше сознание способно конструировать или кон-ституировать объекты из этих данных различными способами. Диапазон различных способов конституирования достаточно широк: от объектов, имеющих очень высокое сходство с реальной вещью, вплоть до объектов, не имеющих с вещью ничего общего. Наиболее влиятельными формами непря-мого реализма являются теория чувственных данных, теория репрезентации, дизъюнктивная теория, интенциональная теория и некоторые версии адвер-биальной теории [1]. Следует отметить, что перечисленные теории обычно используют одинаковую аргументацию и нередко отличить их друг от друга представляется затруднительным.Под прямым реализмом понимают точку зрения, согласно которой объ-екты внешнего мира воспринимаются непосредственно. Теория прямого реализма удачно описана П. Стросоном [2]. Стросон утверждает, что «сло-жившиеся восприятия» представляют, как говорил Кант, непосредственное сознание существования вещей вне нас. При прочих равных условиях созна-Д.В. Винник 126ние воспринимает не качества вещей, не феномены, но сами вещи как дан-ность. Иными словами, данностью выступают не явления, но сами объекты.Рассмотрим экстернализм как наиболее свежую и концептуально мощ-ную, на наш взгляд, теорию. Экстернализм - это такая точка зрения, соглас-но которой сознание понимается как результат не только процессов внутри мозга, но и процессов вовне его. К первым экстерналистам обычно относят Э. Холта, который считал, что «ничто не может представлять вещь кроме самой вещи» [3]. Холт полагал, что внешний мир конституирует ментальное содержание. К сторонникам экстернализма, в принципе, можно отнести всех противников теории репрезентации. Слова Холта предвосхищаются знаме-нитым высказыванием антирепрезентациониста Родни Брукса: «Мир сам по себе есть лучшая репрезентация» [4. P. 158]. Процессная онтология А. Уайт-хеда также является формой экстернализма. Взгляды Д. Дьюи тоже имеют много общего с экстернализмом.Создатель социального экстернализма - Т. Бюрге выделяет социальную природу внешнего мира, предлагая считать, что семантическое содержание конституируется внешним образом социальными, культурными и лингвис-тическими взаимодействиями. Подобной точки зрения, судя по всему, при-держивались К. Маркс и В. Ленин.Экстерна ли зм феноменов обосновал Ф. Дретц ке [5] . Чувств енные вос-приятия, полагает он, находятся внутри нас, однако кволии пребывают в са-мих вещах. Подобным образом В. Ликан [6] защищает экстерналистскую и репрезентационистскую точку зрения на феноменальный опыт. В частности, он отрицает догму, согласно которой кволии являются ограниченным со-держанием. Существует множество версий экстернализма, предполагающих, что как феноменальное содержание, так и ментальные процессы частично являются внешними по отношению к телу субъекта. Авторы, разделяющие эти взгляды, вопрошают: а может быть, не только когнитивные акты, но и само сознание способно распространяться во внешнюю среду?Однако ни Дретцке, ни Ликан не идут настолько далеко, чтобы считать феноменальное сознание буквально физически распространяющимся за пре-делы кожи. Некоторые философы доходят до крайностей. Т. Хондрих защи-щает позицию, определенную им самим как радикальный экстернализм. Один из его любимых примеров гласит: «…то, что в действительности для тебя является осознанием комнаты, в которой ты находишься, для комнаты является способом существования» [7]. Другую радикальную версию фено-менологического экстернализма исповедует Р. Манцотти. Он ставит под со-мнение разделение на субъект и объект. Cогласно Манцотти, это разделение на мир и восприятие может быть отброшено, поскольку то, что мы считаем объектами и их феноменальными репрезентациями, суть только две непол-ные перспективы одного физического процесса.Современная полемика между экстерналистами и интерналистами пред-ставляется более интересной по своей аргументации, поскольку она носит менее метафизический характер: предметом их спора обычно является не онтологический статус чувственных данных, а ментальные события, кото-рые, как правило, интерпретируются как физические и функциональные. Со-Сознание за пределами мозга127временный экстернализм основывается на идеях, заимствованных из двух концепций: радикального функционализма и радикального интенционализ-ма. У первой концепции заимствуется идея об объективной алгоритмической при роде чел ов еч е ск ого разума , у вт орой - идея о существова нии сквозной интенциональной структуры сознания.Одна из наиболее любопытных с точки зрения своих эмпирических след-ствий версия экстернализма предложена Э. Кларком и Д. Чалмерсом [8] в статье «Распределенный разум» («The Extended Mind») в 1994 г. Кларк и Чалмерс предлагают модель распределенного разума, предполагающую, что когнитивные акты не ограничены пределами тела. Аргументация этих авто-ров отталкивается от мысленного эксперимента, предлагая для анализа три воображаемые ситуации:1))человек видит перед собой нарисованную на бумаге проекцию трех-мерной фигуры. Его задача заключается в изображении на бумаге других проекций данной фигуры. Для выполнения этой задачи он должен предста-вить фигуру и осуществить ее мысленное вращение;2)человек сидит перед компьютером и видит на экране проекцию трех-мерной фигуры. Для выполнения аналогичной задачи ему достаточно нажать кнопку rotate;3))человек находится в первой ситуации, за тем исключением, что ему вмонтировали в мозг модуль, вычисляющий проекции фигуры и отобра-жающий ее в зрительном аппарате субъекта.Для Кларка и Чалмерса все три ситуации идентичны с точки зрения ког-нитивных операций самих по себе: не имеет ровно никакого значения, где эти операции реализованы в действительности. Согласно метафоре этих ав-торов, «когнитивные акты просачиваются в тело и в окружающий мир» [8]. Сознание находится в пределах черепа, однако оно может быть расширено за счет усвоения инструментов из внешней среды (от блокнота и карандашей до смартфонов и модулей памяти). Важно иметь в виду, что несмотря на то, что эту версию экстернализма именуют радикальной, она касается только когнитивной сферы, не касаясь сферы чувственных восприятий и физиче-ской природы мозга. В последнем, следует отметить, заключается ее сла-бость. Во многом концепция Кларка и Чалмерса основывается на простой идее Д. Деннета: «Умы являются композициями из инструментов мышле-ния» [8. P. 11].Идея Деннета далеко не нова. Она опирается на взгляды семантического экстернализма и функционализма. Собственно первым сторонником экстер-нализма оказался основатель функционализма Х. Патнэм, предложивший версию семантического экстернализма. Он стал автором мысленного экспе-римента, известного как «Земля-Два». Согласно этому эксперименту наше ментальное содержание не позволяет различить два феноменально идентич-ных объекта, при этом структурно различных, - для этого необходимо объ-ективное знание о природе объектов, которое по отношению к нашему опы-ту является внешним. Эта разновидность экстернализма делает акцент на ментальном содержании семантической природы, предполагая, что менталь-ное содержание не является супервентным по отношению к тому, что проис-Д.В. Винник 128ходит в голове. Существует интенциональное отношение между нашими мыслями и внешним состоянием дел - между понятиями или объектами. Ар-гумент Патнэма вполне соответствует духу функционализма. Компьютер производит вычисления согласно некоторой программе. Однако программа задается внешним образом: наблюдая за функциональными состояниями машины, мы далеко не всегда можем установить, какая программа в нее за-ложена, поскольку важно некое значение, приписываемое алгоритмическим состояниям извне - создателем программы.Более общая проблема логической и вычислительной природы интеллек-та является чрезвычайно важной как логико-методологическая проблема, имеющая множество эмпирических и онтологических следствий. Традици-онно эта проблема ставится в виде вопроса: существует ли онтологическая разница между естественным и искусственным интеллектом? Если отбро-сить метафизические рассуждения о трансцендентной сверхъестественной природе чел овеческ ого разума , встают не менее интересные вопросы . Во-первых, каков тип логической системы и каковы конкретные алгоритмы, на основе которых естественный интеллект производит необходимые для своей деятельности вычисления? Во-вторых, какова элементная база алгоритмов естественного интеллекта, на каком уровне физической реальности она по-коится (нейроны, молекулы, атомы, субатомные частицы)? В-третьих, могут ли упомянутые алгоритмы в принципе быть реализованы на другой элемент-ной базе? От ответа на этот вопрос зависит ответ на другой будоражащий сознание фантастов вопрос: возможно ли перенесение некой конкретной ес-тественной структуры сознания на искусственное вычислительное устройст-во и наоборот? Возможны ли существа другой биологической природы, об-ладающие структурой сознания, до некоторой степени сходной с человече-ской?В настоящее время, как отмечет В.В. Целищев [9], конкурируют концеп-ции «механизма» и «ментализма». Сторонники «механизма» полагают, что человеческое мышление может быть формализовано, а сторонники «мента-лизма» считают, что человеческое мышление не может быть представлено алгоритмом. Наиболее известным радикальным сторонником «механизма» в в определенный период своей научной деятельности был Х. Патнэм, отожде-ствивший человеческое мышление с универсальным вычислительным алго-ритмом, известным как машина Тьюринга [10. С. 88]. Позднее Патнэм осла-бил свои позиции, однако созданная им концепция функционализма, соглас-но которой проводится аналогия между сознанием и вычислительным алго-ритмом, с одной стороны, и между мозгом и вычислительным устройством -с другой, процветает до сих пор в самых невероятных модификациях, вплоть до телеологических. Основоположником «ментализма» считается Дж. Лукас, отстаивавший преимущество человеческого интеллекта перед машинным, апеллируя при этом к теореме Геделя о неполноте [11. P. 112-127]. Любо-пытно, что ключевым моментом в противостоянии названных позиций стала именно интерпретация геделевской теоремы. Позднее к лагерю менталистов примкнул Р. Пенроуз [12].Сознание за пределами мозга129По мнению В.В. Целищева, благодаря интерпретации геделевских ре-зультатов был поставлен главный вопрос, есть ли «возможность алгоритми-зации мышления, если мы исходим из превосходства человека и алгоритми-ческой природы человеческого мышления, или если мы исходим из эквива-лен тности машины человеку или даже превосходств а машины над челове -ком?» [9. С. 16]. Как отмечает В.В. Целищев, количество спекуляций, ис-пользующих теорему Геделя, достигло неприличных масштабов. Относи-тельно данной проблемы также есть основания полагать, что «геделевский а ргумен т о п рев осх одстве ч еловека , кот оры й и сп ользует теоремы Ге деля о неполноте, возможно, не является релевантным в данном вопросе… геделев-ский аргумент не ведет к твердому заключению в пользу ментализма» [9. C. 270]. Как пишет Целищев, теоремы Геделя о неполноте тесно связаны с результатами А. Тьюринга. Именно понятие машины Тьюринга и ассоции-рованные с ним концепции стали основой не всегда внятной философской дискуссии о соотношении человеческого ума и машинного «интеллекта». Тест Тьюринга является, вероятно, наиболее известным понятием в этом от-ношении. В этой связи представляет интерес, что философские позиции Тьюринга радикально отличаются от позиций Геделя. Гедель критиковал Тьюринга по поводу эквивалентности машин и мозга, говоря, что этот аргу-мент Тьюринга будет верен в том случае, если будут добавлены посылки, что 1) не существует ума отдельно от материи; 2) мозг функционирует, как машина. Гедель полагал, что первая посылка будет опровергнута.Еще одной существенной проблемой для функционалистов, впрочем, как и для интенционалистов, является проблема рефлексии. «Важнейшей чертой человеческого сознания является саморефлексия, т.е. размышление над соб-ственными мыслями. В процессе рефлексии используется самореференция. С одной стороны, с точки зрения формальной системы это опасное понятие, так как именно оно ведет к парадоксам. С другой стороны, тонкий механизм самореференции, использованный Геделем при доказательстве его теорем о неполноте арифметики, показывает, что различные тонкие приемы типа ко-дирования символов позволяют обойти парадоксы. В любом случае природа мышления связана напрямую с возможностью размышлять над мыслями», -пишет В.В. Целищев [9. С. 272].Проблема природы самосознания (интроспекции) или рефлексии наравне с проблемой бытия является в принципе самой чудовищной философской проблемой, способной вызвать подлинный мистический ужас у всякого, кто ее касается. Эта проблема распадается на ряд вопросов. Во-первых, каково содержание рефлексивных ментальных актов, отлично ли оно в своем фено-менальном содержании от прямых интенциональных ментальных актов, на-правленных непосредственно на объект? Во-вторых, имеет ли понятие само-сознания некий универсальный референт в виде специфического ментально-го состояния, например чувства собственной самости? В-третьих, играет ли самосознание каузальную или какую-либо иную роль на физическом и/или функциональном уровнях мозга? В-четвертых, является ли самосознание необходимым свойством сложных систем, сложность которых сопоставима со сложностью человеческого мозга?Д.В. Винник 130Важное понятие для ответа на первый вопрос предоставила феноменоло-гия. Оказалось, что понятие интенциональности носит более фундаменталь-ный характер, чем понятие рефлексии. Действительно, для тех, кто анализи-рует обыденное сознание, данное ментальное свойство является более удоб-ным, чем рефлексия, поскольку считается, что интенции не обязательно быть рефлексивной. В данном случае мы имеем дело с анализом «поверхности» психики. Наиболее радикально эту точку зрения выразили М.К. Мамарда-швили и А.М. Пятигорский: «Интенция тем самым отличается от рефлексии. В рефлексивном сознании мы, дублируя сознание, знаем состояние ума, а интенция - это как раз то, что само о себе вовсе не знает (или то, что знаемо всегда лишь постфактум, задним числом» [13].Следует отметить, что огромную роль в очистке этой проблемы от мета-физических наслоений в XX в. сыграл Г. Райл, первоначально увлекавшийся гуссерлианской феноменологией подобно Блаженному Августину, в молодо-сти познавшему манихейскую ересь. Убедительно доказав ущербность онто-логического дуализма [14], Райл пошел еще дальше, утверждая, что такого явления нашей внутренней жизни, как интроспекция, не существует вообще. Во-первых, как последовательный британский эмпирист и адепт здравого смысла, он обратился к обыденному сознанию и не нашел в нем никакой интроспекции. Впрочем, это закономерно, поскольку обыденное сознание действительно нерефлексивно. Во-вторых, Райл был убежден, что дублиро-вание сознания, лежащее в основе интроспекции, невозможно, так как никто не в состоянии концентрировать внимание одновременно на двух процессах. Однако следует признать, что необходимости концентрировать внимание одновременно на двух задачах нет, поскольку предметное сознание способно перемещать неактивные объекты в сознание фоновое. В-третьих, согласно Райлу, мы попросту не можем знать об акте интроспекции по причине бес-конечного регресса оснований этого знания. Для необходимого знания о ха-рактере ментального состояния нам потребовался бы параллельный рефлек-сивный акт, для знания этого параллельного акта - еще один, и т.д. Этот ар-гумент действительно является очень серьезным, проблема, затронутая Рай-лом, действительно существует. Она касается не только того, как мы можем знать о состоянии рефлексии, но и того, как мы можем знать о нахождении в любом ментальном состоянии вообще, если единственное средство, которое у нас есть, - это рефлексия. Таким образом, вслед за Юмом Райл показал, что ответ на второй вопрос является отрицательным.Знаменитый ученик Райла Д. Деннет [15], пожалуй самый влиятельный в настоящее время философ сознания, рассматривает интенциональность как сугубо объективную функцию. Аналитики относят его к сторонникам теории производной (неподлинной) интенциональности. Сторонники же аутентич-ной интенциональности полагают, что интенциональности всегда присуще самосознание, и обвиняют Деннета то в ереси онтологического бихевиориз-ма, то в ереси функционализма, из которого следует существование так на-зываемых «философских зомби» - людей-биороботов, абсолютно не обла-дающих самосознанием. Следует признать, что для этого у оппонентов Ден-нета есть некоторые основания. По Деннету, интенциональностью обладаетСознание за пределами мозга131всякая система, способная к обратной связи или к реакции на параметр внешней среды. Если применить его критерий, то интенциональным следует признать и сливной бачок унитаза, способный открывать клапан при превы-шении определенного уровня воды. Однако почему-то никому не пришло в голову «спасти» Деннета, уличив его в скрытом панпсихизме функционали-стского толка, согласно которому разницы между аутентичной и производ-ной интенциональностью не существует. Несмотря на это, Деннет убеди-тельно показал, что рефлексия, если понимать ее как встроенную в систему интенциональную функцию самореферентности, обладает каузальной ролью в поведении системы и необходима для успешного функционирования сложных систем.Тем не менее, несмотря на громадные успехи Райла и Деннета в «расса-сывании» старой философской проблемы, эта проблема соотношения аутен-тичной интенциональности и рефлексии сохранила свое значение. Можно прийти к выводу, что всякое рефлексивное состояние интенционально, но не наоборот, подобно тому, как всякая система, содержащая самореферентную функцию, с необходимостью направлена на контроль некоего объекта. Толь-ко благодаря интенциональности возможен феномен расщепления сознания в рефлексии. Именно благодаря глубокой рефлексии феномен интенцио-нальности предстает наиболее очевидным образом - не как простой эффект переключения внимания с одного фрагмента реальности на другой, но как никогда не прекращающийся акт первичной обращенности сознания к миру. Только благодаря существованию интенциональности как некоторого онто-логического феномена так называемое расщепление сознания в рефлексии оказывается временным и мнимым.Рефлексивное сознание можно сравнить с замкнутым сверхпроводящим оптическим контуром с нулевым коэффициентом поглощения света. Однаж-ды запущенный в него свет способен циркулировать теоретически вечно. Можно допустить существование форм сознания, подобных аристотелев-скому богу, занятому исключительно вечным мышлением самого себя, одна-ко в отличие от бога первоначальный источник этой способности все равно останется внешним. Таким образом, трактовка самосознания как изначально встроен н ог о рефлексивного контура является ложн ой . Судя п о в сему, сп о-собность к самосознанию формируется фило- и онтогенетически, возможно, как результат программной ошибки функции выбора объекта: вместо внеш-него объекта ментальный акт направляется на внутренний объект. Впослед-ствии эта способность закрепляется не только на психическом, но и на физи-ческом уровне в коре головного мозга.Тот факт, что Д. Деннет использовал концепцию интенциональности, пусть в вырожденном виде, говорит о многом. Представление об интенцио-нальности является концепцией объективного содержания, которое исчер-пывающим образом описывается интенциональной концепцией и как нельзя кстати позволяет экстерналистам выстроить приемлемую защиту от этих упреков в сфере анализа «чистых» актов сознания. Рассмотрим более под-робно проблему соотношения структурной и феноменальной дескрипцииД.В. Винник 132сознания, лежащей в основе полемики между радикальными сторонниками теории интенциональности и ее противниками.Проблема ставится в виде следующих вопросов. Во-первых, существует ли некая сквозная структура сознания, а именно такая структура, которую можно обнаружить в ментальных актах всех типов (чувственное восприятие, страх, желание, воображение, воспоминание, логическое мышление, боль)? Во-вторых, удовлетворяет ли понятие интенциональности нашим требовани-ям к определению такой структуры? Иначе говоря, все ли ментальные акты являются интенциональными и, имея интенционалистское описание, можно ли пренебречь спецификой феноменальной данности ментальных актов кон-кретного индивида? В-третьих, что является первичным в онтогенезе созна-ния: врожденные «чистые» интенциональные акты, направленные на поиск внешнего содержания, или самостоятельно аффектирующие психику субъ-екта феномены, буквально вынуждающие субъекта принять их в качестве ментального содержания (по аналогии с импринтингом)?Ответ на этот вопрос является очень важным, поскольку, если будет обоснована структурная (сквозная интенциональная) природа разума, поя-вится возможность предельно гибко интерпретировать функциональные гра-ницы системы, т.е. интерпретировать внутреннюю структуру субъекта как внешнюю.Не менее острым является вопрос о том, является ли содержание воспри-ятия общим или особенным по своей природе? Особенное содержание отно-сится к конкретному объекту таким образом, что оно не может быть содер-жанием состояния сознания, когда этот объект не существует в действитель-ности. Особенное содержание является объектно зависимым. Общее содер-жание может быть содержанием любого интенционального состояния и не зависит от существования какого-либо конкретного объекта. Общее содер-жание является объектно независимым. Согласно логике интенционалистов, восприятия всецело общие по характеру. Однако Т. Бюрге убежден, что лю-бой эпизод подлинного восприятия содержит нередуцируемый единичный элемент, даже если этот эпизод разделяет некий компонент своего содержа-ния со множеством других эпизодов [16]. А М. Мартин доказывает, что, до-пуская подобное, нам следует отказаться от идеи о том, что содержание опы-та носит полностью общий характер [17].Настойчивость интенционалистов относительно ментальной общности актов восприятия и интенциональных актов в узком смысле (мысли, убежде-ния) не оставляет вопроса о различии их содержания. По мнению некоторых интенционалистов, в частности Г. Эванса [18] и Т. Крэйна [19], главное раз-личие состоит в том, что восприятие обладает «неконцептуальным» содер-жанием. Основная идея заключается в том, что чувственное восприятие включает такую форму ментальной репрезентации, которая в некотором смысле менее сложна, нежели репрезентация, включающая, например, убеж-дение. Убеждение «S есть P» требует, чтобы субъект владел понятиями S и P. Идея неконцептуального содержания состоит в том, что восприятие со-держания «S является P» не требует владения соответствующими понятия-ми. Иными словами, речь идет о способности воспринимать чистую дан-Сознание за пределами мозга133ность, о которой так много говорили ранние феноменологии и к которой взывал Гуссерль.Критики интенциональной теории, например Г. Робинсон [20], аргумен-тируют свою точку зрения тем, что эта теория не предлагает адекватного критерия отличия чувственного восприятия от других форм интенциональ-ности. Такая позиция характерна для сторонников теории чувственных дан-ных. Основной упрек в адрес интенционалистов заключается в том, что они не дают адекватного объяснения качественного характера чувственного вос-приятия, объясняя последнее в терминах репрезентации. Ни одно менталь-ное состояние не описывается с точки зрения его качественного содержания, а если ментальные состояния не обладают качественной спецификой, то как мы можем отличить акт мысли от акта восприятия?На эту критику есть ответы интенционалистов. Самый простой заклю-чается в том, что нам следует принять фундаментальное положение, что интенциональность восприятия обладает качественным характером. Со-гласно этой точке зрения некоторые интенциональные состояния, такие как восприятия или телесные ощущения, обладают качественным характером, а некоторые, например убеждения, - не обладают. Не все интенционали-сты, однако, признают существование кволий, или сырых чувственных данных. Слабые интенционалисты признают кволии, сильные - не призна-ют. Сильные интенционалисты, такие как упомянутые Г. Харман и М. Тай, считают, что мы не осознаем кволий, интроспективно исследуя наше вос-приятие [1]. Других же источников знания о кволиях не существует по оп-ределению. Защищая свою позицию, сторонники слабого интенционализма заявляют, что хотя интроспективно мы не имеем непосредственного под-тверждения наличия кволий, мысленные эксперименты способны проде-монстрировать нам, что встроенные в сознание кволии проявляются в вос-приятии.Самым типичным из множества таких мысленных экспериментов явля-ется «инверсия спектра». Он состоит в том, что надо представить аномально-го индивида, который по каким-то причинам врожденного характера вместо красного цвета видит синий и, наоборот, вместо синего - красный. Иначе говоря, он воспринимает привычный нам видимый спектр в перевернутом, или рекомбинированном, виде. Следует отметить, что представляемая ано-малия отличается от дальтонизма, поскольку при дальтонизме в восприятии имеются пробелы, т.е. дальтоник просто не видит некоторых цветов или воспринимает близкие цвета как один. Стандартные зрительные тесты не дадут результата, поскольку носитель инвертированного спектра будет употреблять термины «красный» и «синий» так же корректно, как и другие субъекты. Согласно слабым интенционалистам нормальный человек и ано-мальный человек репрезентационно идентичны: они представляют мир оди-наковым способом, в одинаковых актах сознания. Их различие заключается в нерепрезентируемых чувственных данных их опыта. Впрочем, сильные ин-тенционалисты полагают, что различие между такими индивидами все равно лежит в области репрезентации.Д.В. Винник 134Существует еще один аргумент против интенционализма - его обычно придерживаются сторонники прямого метафизического реализма. Прямые реалисты считают, что интенциональная концепция не может объяснить «очевидный» факт «открытости сознания миру». С этой точки зрения интен-ционалистская теория восприятия ничуть не лучше теории чувственных дан-ных, поскольку обе они рассматривают восприятие в терминах отвлечен-ных от внешнего мира состояний сознания, отгораживая сознание от ре-альности экраном чувственных данных. Однако этот аргумент не более со-стоятелен, нежели аргумент против концепции лингвистической репрезен-тации, сторонников которой можно упрекнуть в том, что они отгоражива-ют нас от реальности экраном из репрезентирующих эту реальность слов и понятий. Кроме того, пресловутая «открытость сознания миру» скорее яв-ляется метафорой метафизического толка, нежели содержательным фило-софским понятием.***Экстернализм является результатом развития теории систем и функцио-нализма. Развитие этих теорий неизбежно ведет к пересмотру системных границ человеческого существа с точки зрения современной квантовой фи-зики и кибернетики. Можно сделать вывод, что классический функциона-лизм возможно модифицировать таким образом, что он оказывается совмес-тимым с экстернализмом. Согласно функционализму ментальное состояние определяется его функциональной ролью, которая включает отношения ме-жду входами, выходами и другими ментальными состояниями. В стандарт-ной формулировке функционализма входами и выходами, как правило, счи-таются объекты и информация, которые различаются относительно границ тела и не принадлежат к внешней среде. Н. Блок предложил функционализм «длинной руки», отвергающий это требование с целью принять экстерна-лизм [21].Одна из опасностей заключается в размывании понятия системных гра-ниц, что, в принципе, может уничтожить наиболее мощный функционалист-ский концептуальный аппарат экстернализма, перспективный с точки зрения реальной науки. Семантический экстернализм и экстернализм Кларка и Чал-мерса не учитывают физическую природу мозга и прочих вычислительных устройств, хотя с этой точки зрения существуют аргументы в пользу экстер-нализма в целом. Наши физические знания недостаточны, чтобы четко за-дать такую границу с точки зрения знаний современной квантовой физики. С этой точки зрения системные границы во многом носят не онтологический, а гносеологический характер. Как и всякий физический объект, мозг челове-ка - это узел самых разнообразных отношений - физических, информацион-ных, социальных и пр. Физическая структура субъекта переходит в структу-ру внешней среды и наоборот.Экстернализм закономерно имеет холистические интерпретации, однако пока эти интерпретации находятся в теоретических пределах квантовой фи-зики, опасаться вырождения концепции не стоит. Как известно, от теорети-ческих положений относительно дальнодействия до соответствующих эмпи-Сознание за пределами мозга135рических следствий, заключающихся в отказе признавать существование автономных комплексов событий, лежит пропасть. Экстернализм наиболее адекватен в области когнитивных наук, что соответствует практическим по-требностям человечества, начиная от перспектив переноса когнитивных функций на внешние устройства и заканчивая внедрением кибернетических имплантатов непосредственно в кору головного мозга.Этой опасности размывания системных границ уже когда-то не удалось избежать Декарту, Канту и Гуссерлю, которых можно рассматривать как очень специфических экстерналистов. Гуссерлианское «вынесение мира за скобки», основанное на радикальном картезианском сомнении, включающее феноменологическую редукцию не только объектов внешнего мира, аффек-тирующих сознание, но и феноменов тела и даже феноменов эмпирической психики (эмоции, воспоминания и фантазии), можно трактовать как попытку не расширения системных границ, а напротив, сужения их до исключительно когнитивной области, по отношению к которой все содержания, включая телесные и эмпирически психические, рассматриваются как внешние. Одна-ко следует иметь в виду, что так называемое трансцендентальное сознание, остающееся внутри «черного ящика», тем не менее обусловлено окружаю-щей средой. Но когнитивная сфера остается наиболее лабильной.В этом смысле точку зрения Аристотеля, согласно которой разумная часть души (как потенция мыслительных актов) обладает автономией и мо-жет существовать отдельно от тела в отличие от растительной (вегетативной функции тела в современном понимании) и животной (перцептивной), при условии небуквального понимания можно считать своеобразным прозрени-ем. Мы не способны и вряд ли будем способны перенести наши чувственные восприятия и эмоции на внешние носители, однако когнитивные функции в их объективированном виде (под мышлением Аристотель понимал именно объективированные мыслительные акты как набор формальных содержаний [22]) подобной объективации и переносу успешно подлежат. Аналогичным образом представляется возможным переносить внешние вычислительные процедуры внутрь субъекта как на уровне мышления (как это делается во время обучения), так и на уровне закрепленной физической реализации с помощью имплантатов и нейромодификации. Постмодернистские опасения относительно размывания «субъектности» в данном случае вряд ли стоит воспринимать философски всерьез, поскольку процесс содержательной и системной модификации субъекта как некоей структуры сознания является естественным с исторической точки зрения.Радикальный экстернализм феноменологического толка очевидно неаде-кватен эмпирическим данным психологии и психиатрии. Помимо этого, он концептуально несовместим со многими психологическими понятиями. Эта форма экстернализма полностью игнорирует физическую и информацион-ную природу формирования наших восприятий. Интернализм, включающий в себя теорию репрезентации и различные версии интенциональной теории, адекватен для описания и частично для объяснения феноменов чувственного восприятия и эмоциональных состояний. Классическая философская интер-претация актов рефлексии как высших когнитивных актов, не зависимых от136Д.В. Винниквнешнего содержания, очевидно несовместима с любой формой экстерна-лизма. Принятие допущения интенциональной теории о вторичности реф-лексивных актов позволяет включить рефлексивные акты в концептуальный каркас экстернализма.Семантический экстернализм, подкрепленный фундаментальными поло-жениями функционализма, является адекватной теорией для описания алго-ритмической природы когнитивных актов. Однако эта форма экстернализма не проводит четкого различия между когнитивным состоянием как формой сознания объективного содержания и физическим способом его реализации. Очевидно, что физические состояния калькулятора, складывающего два чис-ла, и физическое состояние человеческого мозга, выполняющего аналогич-ную операцию осознанно, - различны. Тем не менее с функциональной точ-ки зрения мы имеем право рассматривать когнитивные акты как объектив-ные алгоритмы, которые могут реализоваться на любом носителе.Литература1..Tye M. The adverbial theory of visual experience // Philosophical Review. 1984. № 93. P. 195-225.2..Strawson P.F. Perception and its objects. L., 1976.3.Holt E. B. The concept of consciousness. N.Y.: Macmillan, 1914.4..Brooks R. A. Intelligence without representations // Artificial Intelligence Journal. 1990. № 47. P. 158.5..Dretske F. Knowledge and the flow of information. Cambridge, MA: The MIT Press, 1981.6.Lycan W. Consciousness. Cambridge, MA: The MIT Press, 1987.7..Honderich T. Radical еxternalism // Journal of Consciousness Studies. 2000. № 13(7-8). P. 3-13.8..Clark A., Chalmers D. The Extended Mind // Analysis. 1999. № 58(1). P. 10-23.9..Целищев В.В. Алгоритмизация мышления: геделевский аргумент. Новосибирск: Параллель, 2005.10..Патнэм Х. Философия сознания. М., 1999.11.Lukas J. Minds, machines and Gödel // Philosophy. 1961. Vol. 36. P. 112-127.12.Пенроуз Р. Тени разума. М., 2003.13..Мотов В.В. Расстройство в виде множественной личности в США // Независимый психиатрический журнал. Архангельск, 2005. №1. С. 45.14..Ryle G. The concept of mind. N.Y.: Barnes and Noble, 1949.15..«Интенциональная позиция» Д. Деннета // История философии: Запад - Россия -Восток. М., 1999.16..Burge T. Individualism and ppsychology // Philosophical Review. 1986. № 95. P. 3-45.17.Martin M. The Transparency of experience // Mind and Language. 2003. № 17. P. 376-425.18.Evans G. The Varieties of reference. Oxford: Clarendon Press, 1982.19.Crane T. Elements of mind. Oxford: Oxford Univ. Press, 2001.20..Robinson H. The general form of the argument for Berkeleian idealism. Oxford: Clarendon Press, 1985.21.Block N. Inverted Earth. In Tomberlin // Philosophical Perspectives. Atascadero, CA: Ridgeview Press, 1991.22..Аристотель. О душе // Аристотель. Собр. соч.: В 4 т. М., 1975. Т. 1. С. 429-435.

Скачать электронную версию публикации