Interpretation strategies and the problem of insufficient determinacy of meaning.pdf Интерпретация, её понятие, круг задач и границы приемлемых возможно-стей являются предметом обсуждения на протяжении всей истории европей-ской герменевтики. Настоящее рассуждение, построенное в терминах семио-тики, имеет целью пояснить возможные в техническом смысле стратегии ин-терпретации, возникающие при определении этого базового понятия черезантитезу интерпретация / понимание, а также показать некоторые ограниче-ния стратегий содержательного истолкования, возникающие при следованиитехническим семиотическим моделям.1. Интерпретация или процедура декодирования знака представляет со-бой переход от знака к его значению, т.е. реконструкцию обозначаемого зна-ком объекта или такую семиотическую деятельность субъекта, в которой ониспользует в отношении некоторого знака не только прагматическое и син-таксическое, но и семантическое правило. Интерпретация - это выбор и при-менение семантического правила. Вплоть до XX в. интерпретация рассматри-валась как понимание в том смысле, что в традиции Августина «переход отзнака к его значению» определяется как понимание [1. § 1.1], так что всякаяработа с семантическим правилом по определению является пониманием. Влучшем случае можно было определить интерпретацию как процесс, веду-щий к пониманию, а понимание - как целевой результат интерпретации,предложив тем самым некоторую ступенчатую модель интерпретационных(семантических) переходов знак - значение, ведущих к означенной цели.С разработкой и усложнением представлений о семантическом измерениисемиозиса необходимо трансформируются и представления о соотношенииинтерпретации и понимания. Исходным является двухкомпонентное отноше-ние, включающее собственно знак и обозначаемый данным знаком объект,это интуитивно принимаемая в качестве исходной экстерналистская точказрения здравого смысла, которая требует отождествления интерпретации ипонимания. Однако уже в сформулированном Ф. де Соссюром двухкомпо-нентном отношении означающего и означаемого [2] (где означающее - этособственно знак, а означаемое - место данного знака в системе знаков) ото-ждествление такого рода провести крайне сложно. Для сформулированногоГ. Фреге отношения знака, смысла и значения [3], в котором наряду со зна-ком и смыслом (в терминах Соссюра это означающее и означаемое) учитыва-ется значение как реальный референт знака, подобного рода тождество во-обще теряет какой-либо методологический смысл. Сказанное верно и длямодели семантики Ч.С. Пирса и Ч.У. Морриса [4], где к трём указанным ком-понентам добавляется интерпретанта в виде некоторого навыка, позволяю-щего знаку быть знаком, т.е. осуществлять референцию.Если мы используем четырехкомпонентную модель семантики, называязначением обозначаемый объект, смыслом - синтаксическое место знаковой(языковой или иной) системы, посредством которого значение задаётся (оз-начивается), знаком - выраженный в некотором субстрате носитель функцийобозначения и означивания, интерпретантой - условие возможности для зна-ка осуществлять функции обозначения и означивания, то процедура интер-претации для субъекта семиозиса подразумевает работу со значением, пони-мание - работу со смыслом (собственно понимание - это обращение выраже-ния, т.е. слушающий нечто понимает там, где говорящий нечто выражает),работа с интерпретантой подразумевает процедуру применения или употреб-ления знака. Данный набор дефиниций позволяет согласиться с мысльюА. Бюлера о том, что «понимание - это всегда правильное понимание(Richtig-Verstehen). Интерпретация, напротив, может быть правильной илинеправильной, как минимум успешной или неуспешной. Интерпретирование,таким образом, не обязано заканчиваться успехом» [5. S.119].2. Интерпретация как в смысле процедуры поиска субъектом значениязнака, так и в смысле её целевого результата, т.е. реализованного семантиче-ского правила, в исторической перспективе оказывается подвержена различ-ным ограничениям, отвечающим на требования технической или философ-ской герменевтики1. Соотнесение процедуры интерпретации с набором огра-ничений, требуемым той или иной дисциплиной герменевтики, мы в даль-нейшем будем называть стратегией интерпретации, понимая под техническойстратегией ограничения, накладываемые технической герменевтикой, подсодержательной стратегией - ограничения философской герменевтики.Наиболее существенное отличие в технических стратегиях - это различиев том, что является субстратом знака. Оно отвечает на вопрос, что собственноможет быть подвергнуто толкованию, только языковые знаки или в том числеи неязыковые факты. Г. Шольтц ввёл эту дифференцию в исторической пер-спективе как переход от классической филологической интерпретации (такназываемой «сильной интерпретации») Ф. Шляйермахера и А. Бёка к «слабойинтерпретации», например, интерпретации фактов в свете теории у1 Различение технической и философской герменевтик и обособление герменевтической фило-софии осуществлено Г. Шольтцом, ср.: «Когда мы хотим знать, следует ли нам называть некоторуюгерменевтику "технической" или "философской", нам нужно лишь спросить, переводимы ли её вы-сказывания в нормы для толкования. Если, например, Шляйермахер говорит, единичное должно по-ниматься только из целого, а целое - только из единичного, то из этого следуют императивы, указа-ния. Например, если тебя интересует определённая герменевтика, изучи всю философию её автора…Но если Дильтей говорит, что понимание подразумевает переживание, или если Гадамер утверждает,что всякое понимание опирается на уже «понятое» и понимание означает «растворение горизонтов»,то отсюда не следуют никакие правила толкования… Многие конфузы в дискуссии о герменевтикепроистекают от того, что не различаются правила толкования и анализ условий понимания, то естьтехническая и философская герменевтики» [6. S. 98-99].К.Р. Поппера [7]. Эта разница определяется ответом на вопрос, где заканчи-вается интерпретация, т.е. какова цель этой деятельности для индивида,сформулированная в её определении. Если в начале XIX в. Ф. Шляйермахеропределяет понимание как обращение говорения1, то в начале XX в. В. Диль-тей определяет его как обращение того способа, которым была дана действи-тельность отправителю интерпретируемого высказывания2.В семиотическом смысле это разница в том, к какого рода субстрату при-ложимо прагматическое правило употребления знака, влекущее за собой оп-ределение синтаксического ряда и правила обозначения. Если интерпретиру-ются только коммуникативные языковые знаки, то сама интерпретация за-вершается там, где исчерпывается коммуникативный субстрат, так что во-просы об эпистемологическом статусе значения и о способах его фиксациине требуют какого-либо интерпретационного решения, поскольку располага-ются за пределами среды коммуникации, в которой работают интерпретаци-онные техники. Интерпретационная техника раскрывается как способ соот-несения релевантных предпосылок философского, политического, бытовогои пр. характера говорящего и слушающего в пространстве объективного язы-кового выражения, т.е. сама по себе она не воздействует ни на предпосылки,ни на их выражение, не определяет их каким-либо образом.Если техническая стратегия допускает и языковой субстрат знака, и гно-сеологический, то интерпретационный круг включает в себя все знания ин-дивида, завершаясь лишь там, где на понятийном уровне формируется знаниео собственном незнании. Эта сформулированная в явном виде Ч.С. Пирсомидея безграничного семиозиса подразумевает отсутствие каких-либо внеш-них, несемиотических способов ограничения интерпретации. Соответственносемиозис, его категории и правила получают статус универсального фило-софского метода, применимого к коммуникации, эпистемологии и онтологи-ческим основаниям. Подобного рода универсализация ставит семиотическиеопосредования в один ряд с техникой снятия Гегеля, требуя, во-первых, фор-мулировки чёткой технической системы семиотических правил, включая ихразличие для различных прагматических сред, во-вторых, учёта содержа-тельных стратегий, определяющих характер значения в актах рецепции. Вме-сте с тем одна из наиболее существенных проблем «мягкой интерпретации»связана с учётом значения гносеологического знака: если в рамках сильнойинтерпретации значение как таковое есть конечная цель, достижимая или недостижимая в той или иной технике, то здесь значение даже для простейшихвыражений есть знак, замещающий или обозначающий нечто, что по опреде-лению не объективируется иначе, нежели как в самом этом акте референции.Это положение вещей усложняет содержательные стратегии даже для эле-ментарных случаев интерпретации протокольных предложений.Две наиболее влиятельные содержательные стратегии заключаются в раз-личных подходах к контексту, в который должен быть включен интерпрети-руемый знак, чтобы он мог иметь значение. Обе стратегии разделяют транс-1 Ср.: «…dass jeder Akt des Verstehens die Umkehrung eines Aktes des Redens ist, indem in das Bewusstseinkommen muss, welches Denken zum Grunde gelegen» [8. S. 76].2 Ср.: «Das Verstehen ist an sich eine dem Wirkungsverlauf selber inverse Operation» [9. S. 264].цендентную точку зрения на значение знака/текста, подразумевая, что знакили текст обладает значением только в том случае, если обладает местом внекотором внешнем ему ряду или целом1, однако по-разному понимают ха-рактер и функции этого целого. Стратегия понимания автора лучше, нежелион сам себя понимал, сформулированная Ф. Шляйермахером в так называе-мой «позитивной формуле герменевтики»2, требует в качестве контекста рас-смотреть историю эпохи автора как реализацию набора грамматических ипсихологических особенностей с тем, чтобы реконструировать те аспектыавторского высказывания, которые ему самому не были очевидны: в самомпростом изложении это требование к реципиенту изучить реализацию семио-тических правил в тексте автора, которая была применена им интуитивно.Данная стратегия является каноном филологической интерпретации: филологзнает речь автора лучше, нежели сам автор, в том смысле, что способен уви-деть в ней реализацию большего числа правила, нежели видел автор. Подра-зумевается обнаружение внешним наблюдателем (читателем, филологом)дополнительного к тексту набора фактов или значений, каковой становитсяфоном для уточнения и конкретизации применяемого в интерпретации се-мантического правила. Герменевтический круг требует здесь огромной рабо-ты по выявлению фактического конкретного материала, ограничивающегоинтерпретацию знака за счёт выявления исторических и психологическихнорм; важно, что стратегия понимания речи автора лучше, нежели он сам еёпонимал, подразумевает не конструирование, а открытие уже существующихзначений знака. Соответственно бесконечность интерпретации, о которойговорит Шляйермахер, - это бесконечность филологической работы в оппо-зиции часть - целое, проясняющей значение текста.Стратегия понимания автора иначе, нежели он сам себя понимал, пред-ложена Г.Г. Гадамером в знаменитой концепции действенно-историческогосознания и понимания как растворения горизонтов3. «Понимание иначе»1 Имманентный структурный анализ, требующий извлечения значения текста из него самого безпривлечения какого-либо контекста, очевидным образом возможен лишь на узких отрезках историко-философского или историко-литературного материала, в ситуациях, когда сама процедура анализа нерассматривается как внешняя тексту. В методологическом смысле требования имманентного анализаявляются несостоятельными.2 Позитивная формула герменевтики Ф. Шляйермахера включает в себя следующие этапы и пра-вила:(1) объективно исторический и объективно профетический этап («Objectiv geschichtlich undobjectiv prophetisch») требует выявления структуры речи как продукта языка в её самом общем отно-шении к языку эпохи и выявления того, как данная речь сама становится моментом производстваязыка;(2) субъективно исторический и субъективно профетический этап («Subjectiv geschichtlich undsubjectiv prophetisch») требует выявления того, как речь становится фактом в сознании говорящего,как она воздействует на говорящего, на мысли, содержащиеся в его сознании;(3) задача на этом этапе формулируется как необходимость «понять речь сначала так же хорошо,а потом и лучше, чем сам её автор», она обусловливается тем, что для самого автора многое в егосознании могло оставаться неосознанным. При этом сам автор с объективной точки зрения не облада-ет перед исследователем преимуществом, если он является своим собственным читателем;(4) последний этап требует понять задачу третьего этапа как бесконечную, поскольку то, что мыхотим увидеть в моменте речи, есть бесконечность будущего и прошлого [8. S. 93-94].3 Насколько мы в состоянии её реконструировать, общая последовательность предлагаемых Гад-мером операций понимания следующая: 1) удивление или «затронутость» индивида, вызванное акту-альной неспособностью найти для воспринимаемого объекта или ощущаемого переживания соответ-подразумевает, что значение не существует как факт, интерсубъективно дос-тупный хотя бы двум субъектам, так что контекстом в данной стратегии вы-ступает собственно сознание реципиента текста, сложным образом форми-рующее объект. Если для стратегии «понимания лучше» принцип aequitashermeneutica, требующий предполагать наличие значения у высказывания дотех пор, пока не будет выявлено обратно, является необходимым и выражает-ся в тезисе о конгениальности автора и читателя1, то стратегия «пониманияиначе», игнорируя конгениальность, превращает герменевтическую довери-тельность в принцип «совершенства и полноты», обращённый не к субъектуговорения в его отношении к тексту, а к тексту в его отношении к сознаниюреципиента2. В семиотическом выражении стратегия «понимания иначе»вводит значение как конструирование объекта в представлении индивида засчёт соотнесения смысла знака и некоторого прагматического контекста3.Классическая «сильная интерпретация» предпочитает использовать со-держательную стратегию «понимания лучше», а «мягкая интерпретация» за-интересована в разработке возможностей стратегии «понимания иначе».Комбинации стратегий, их развёртывание, столкновение способов, предла-гаемых ими для решения возникающих в практике и теории интерпретациивопросов, создают проблемное поле занятых интерпретацией предметныхдисциплин.3. Один из вопросов, разработка которого серьёзно влияет на развитиетеоретических моделей интерпретации, - это вопрос о неопределённом илинедостаточно определённом значении знака. Вопрос о неопределённостисформулирован Р. Ингарденом в «Литературном художественном произведе-нии» [11] в виде концепции точек или мест неопределённости, его разработкав рецептивной эстетике подразумевает ссылку на «Акт чтения» В. Изера [12].«Неопределённость» подразумевает, что в акте рецепции текста или речи, т.е.в коммуникативной ситуации, которая требует от участника интерпретации ипонимания, на самомпроизведение порождает по сути бесчисленное число конкретизаций. Текстпроизведения содержит в себе маркированные или немаркированные неопре-делённые места, которые достраиваются, определяются его реципиентом1.Применительно к коммуникативному знаку «неопределённость» - это триви-альная асимметрия знака, подразумевающая, что план выражения (смысл)обладает меньшим количеством свойств, нежели план содержания (значе-ние), так что задача сильной интерпретации в стратегии «понимания лучше»заключается в снятии неопределённости путём обращения к историческим ипсихологическим контекстам произведения. Интерпретация завершается то-гда, когда неопределённость снята, т.е. идентифицировано значение неиз-вестных реципиенту слов, раскрыты аллюзии и тропы, показаны обусловли-вающие их языковые, исторические и психологические контексты, вскрытамера оригинальности того или иного текста, позволяющая включить его всистему истории литературы или культуры в целом. Таким образом, наличиенеопределённости - это условие возможности интерпретации, её снятие -целевой результат интерпретационной работы, в этом смысле техническиемодели сильной интерпретации от экзегезы Оригена и Августина до правилВ. Кюнне и О.Р. Шольца2 - это механизмы снятия коммуникативной неопре-делённости.Применительно к гносеологическому знаку для слабой интерпретации«неопределённость» - это указание на границу познаваемого. Как ни пара-доксально, но в стратегии «понимания иначе» наиболее полно оказываютсяопределены те значения, которые наименее сообщаемы для стратегии «пони-мания лучше» (т.е. вызывают наибольшие трудности при попытке определе-ния каких-либо объективно данных контекстов): значения фикциональныхзнаков, художественные образы, значения, подлежащие привилегированномудоступу, и т.п. Если факты суть знаки, то чувственное восприятие заданотеорией как прагматическим фоном, т.е. некоторой индивидуальнойвращает нас к проблеме преодоления солипсизма и в целом - к проблемеобъективного обоснования знания1.Это ситуация, обозначенная М.В. Лебедевым2 как «онтологическая не-доопределённость», подразумевает, насколько мы можем судить, необхо-димость формулировки новой стратегии интерпретации, требующей нетолько совмещения эпистемологических и коммуникативных интерпрета-ционных техник в одной интерпретационной модели, но и такого онтоло-гического основания, которое позволяло бы учитывать в каждый моментвремени принципиальную заданность значения некоторым прагматиче-ским фоном. Неприемлемость необходимого в сильной интерпретациидогматизма, равно и как ведущей к солипсизму субъективистской анархиимягкой интерпретации, требует пересмотра принципиальной границы ин-терпретации: то место, которое сейчас занимают коммуникативная и эпи-стемологическая неопределённость в предметных дисциплинах, должнобыть занято онтологической моделью недостаточной определённости, ко-торая показала бы некоторую внятную перспективу развития обусловлен-ных понятием интерпретации дисциплин.Для общей семиотики сказанное означает во многом необходимость воз-врата к техникам интерпретации, сформулированным так называемой «общейгерменевтикой» XVIII в., в первую очередь Ф. Майером [16], включая прояс-нение приемлемости в современном контексте её онтологических оснований.Однако обсуждение этой перспективы выходит за рамки настоящего рас-суждения.1 Г. Гюнтер со ссылкой на фон Вайцзекера поставил эту проблему как мысль о завершении (всмысле Гегеля) развития западноевропейского научного знания: «…Интерпретация физиками того,что есть материя, сегодня достигла точки, где пространство появляется не как предпосылка понятияматерии, но как рядоположенная новая реальность физики, по одну сторону с веществом и энергией[…]. Прежняя тематика западноевропейской физики исчерпана. Тема физического бытия рассмотренав её последних следствиях. Тем самым научная идея нашей культуры исполнена. Если в конце анали-тического процесса теоретического мышления те фундаментальные предпосылки и постулаты, кото-рые и приводили весь этот процесс в движение, появляются в качестве следующих результатов, то этознак того, что мышление прошло все возможные для него стадии и ему на этом уровне больше нечегоделать» [15. S. 21].2 В устной беседе.

Скачать электронную версию публикации