In search of the party unity: the Second Congress of Foreign Organizations of the Socialist Revolutionary Party (Paris, .pdf Современные исследования «первой волны» российской эмиграции и ее партийного спектра получили в последние 20 лет значительное развитие [1-8], в том числе и в плане документальных публикаций [9-12]. Однако до сих пор научная история социалистов-революционеров в эмигрантский период существования партии не создана. По большому счету, основной массе исследователей остаются неизвестными материалы партийных съездов и конференций социалистов-революционеров за границей, переписка с российскими эсерами, протоколы и иные материалы Заграничной делегации и Областного комитета ПСР, богатейшее эпистолярное и публицистическое наследие видных деятелей партии. Без тщательного анализа этих документов невозможно как создание научной истории российской многопартийности, так и адекватное представление о деятельности российской социалистической эмиграции в 1920-1950-е гг., ее связях с международным социалистическим движением, воздействием на внешнюю политику Советского Союза. Формирование эсеровской эмиграции после октября 1917 г. имело свои особенности. В отношении членов ПСР (в отличие от социал-демократов меньшевиков), как правило, не практиковались высылки за границу. ЦК ПСР, избранный на последнем IV съезде партии (ноябрь - декабрь 1917 г.), практически полностью был арестован и осужден на известном процессе 1922 г. Из 20 членов ЦК только трое -В.М. Чернов, В.М. Зензинов и Н.С. Русанов - сумели эмигрировать, из пяти кандидатов в члены ЦК - только один (В.В. Сухомлин). Таким образом, возможность легальной эмиграции из Советской России для эсеров практически отсутствовала. Преимущественно они покидали страну с территорий, контролируемых антибольшевистскими правительствами (В.М. Зензинов, Н.Д. Авксентьев, А.А. Аргунов, Е.Ф. Роговский и др.), часть уехала нелегально. Начало эсеровской послеоктябрьской эмиграции положил отъезд Н.С. Русанова и В.В. Сухомлина в марте - апреле 1918 г. в Стокгольм, где они с Д. О. Гавронским образовали Заграничную делегацию ПСР (ЗД ПСР). В августе 1919 г. ЦК ПСР постановил передать мандат на представительство партии за границей «тт. Рубановичу, Русанову, Сухомлину и Гавронскому» [10. С. 578]. В январе 1922 г. Центральное бюро ПСР утвердило Заграничную делегацию в составе В. М. Зензинова, И. А. Рубановича, Н.С. Русанова, В.В. Сухомлина и В.М. Чернова. Местопребыванием ЗД ПСР был Париж, а с конца 1923 г. - Прага. Кандидатами в члены ЗД ПСР стали С.П. Постников, М.Л. Слоним и Г.И. Шрейдер. Сформировалось несколько центров эсеровской эмиграции. Относительно многочисленные группы ПСР функционировали в Праге и Париже, более мелкие - в Белграде, Лондоне, Нью-Йорке и Харбине. Был налажен выпуск целого ряда печатных изданий [13. С. 56-84]. Вокруг журнала «Современные записки» сложилась группа Н. Д. Авксентьева, Бунакова, М. В. Вишняка и В.В. Руднева; пражская «Воля России» объединяла В.И. Лебедева, Е.А. Сталинского, М.Л. Слонима, B.В. Сухомлина; газета «Дни» находилась в руках A.Ф. Керенского, В.М. Зензинова и большинства с.-р. группы пражского Земгора. Наконец вокруг журнала «Революционная Россия оформилась группа В.М. Чернова, Г.И. Шрейдера, В.Я. Гуревича, Н.С. Русанова. С 16 по 24 ноября 1923 г. социалисты-революционеры провели в Праге первый съезд заграничных организаций ПСР. На нем для руководства партийной работой в эмиграции был избран Областной комитет заграничных организаций ПСР в составе В.Я. Гуревича, В.И. Лебедева, Ф.Е. Махина, О.С. Минора, И.П. Нестерова и Е. Ф. Роговского. Различные эсеровские группировки сумели договориться о создании единой заграничной партийной организации. Задачами Областного комитета являлось создание партийных групп на местах, установление связи между ними, объединение и развитие партийной работы за границей. Заграничная делегация сохраняла за собой функции связи с Советской Россией и взаимодействия с Социалистическим интернационалом. В апреле 1925 г. Центральное бюро ПСР утвердило следующий состав Заграничной делегации: В. Я. Гуревич, C.П. Постников, М.С. Слоним, Е.А. Сталинский, B.В. Сухомлин, В.М. Чернов и Г.И. Шрейдер [9. C. 648]. Однако уже в 1926 г. Заграничная делегация ПСР раскололась, В.М. Чернов и его группа (Гуревич и Шрейдер) стали контролировать центральный орган партии, «Революционную Россию», Сухомлин был исключен из редакции и создал в 1927 г. в Париже журнал «Социалист-революционер». Причины раскола Заграничной делегации до конца не ясны. М. Янсен писал о том, что это столкновение носило «скорее личный, чем деловой, характер» [9. С. 738]. По мнению А.И. Авруса и А.П. Новикова, в Заграничной делегации «...сепаратистские тенденции особенно усилились после того, как в мае 1925 г. ОГПУ разгромило последний состав ЦБ ПСР. В России перестал существовать руководящий эсеровский центр, на поддержку которого опирался Чернов. Это развязало руки тем силам среди зарубежных эсеров, которые хотели освободиться от черновского руководства» [14. С. 217]. Во многом солидарен с этой позицией финский историк Ханну Иммонен, подчеркивающий фактор прекращения связей с эсерами в России, а также «разрыв между поколениями» как причины раскола социалистов-революционеров в эмиграции [15. С. 318-323]. Наиболее категорична оценка Д. А. Местковского, прямо обвиняющего В. М. Чернова в распаде Заграничной делегации ввиду его претензий на обладание «чрезвычайными полномочиями» [16. С. 119]. По мнению британского историка Элизабет Уайт, раскол в Заграничной делегации был не просто результатом атмосферы эмигрантской политики, а имел реальные идеологические причины. В то же время нельзя сбрасывать со счетов личные взаимоотношения, поведение В. М. Чернова и отсутствие у него лидерских качеств [6. P. 99]. В любом случае конфликт резко ослабил эсеровскую эмиграцию, и без того не отличавшуюся внутренним единством. Известный эсер С. П. Постников в письме в харбинскую организацию ПСР в 1929 г. с горечью отмечал, что «в эмиграции у нашей партии есть "Генштаб", лучший по сравнению с другими. Несмотря на наше мизерное число у нас есть несколько литературных изданий . Умный бы лидер умело использовал эти кадры для прямой партийной работы . Чернов сумел парализовать нашу работу. Если некие тайные большевистские силы хотели уничтожить нас, они бы не сделали этого лучше, чем сделали черновцы» [Там же]. Летом 1927 г. В.М. Чернов принимает активное участие в создании «Лиги Нового Востока», пытавшейся объединить российских, украинских, белорусских и армянских социалистически ориентированных политиков (в 1928-1929 гг. в Праге вышло два номера «Вестника Социалистической Лиги Нового Востока»), а в марте 1928 г. группа Чернова порвала с заграничной организацией ПСР и образовала Заграничный Союз ПСР. В такой ситуации созыв съезда заграничных эсеров являлся попыткой восстановить единство партии. Подготовка съезда шла весьма сложно. Две крупнейшие эмигрантские группы - пражская и парижская - неоднократно обсуждали этот вопрос. В мае 1927 г. в Париже прошло совещание, на котором присутствовали представители парижских эсеров и группа «Воли России». Целью совещания являлась подготовка к проведению второго заграничного съезда партии. Докладчиками выступили: от правых -Н. Д. Авксентьев, от левых - М. Л. Слоним. Группа Авксентьева предлагала немедленно созвать съезд Заграничной Организации (З.О.) для налаживания партийной работы в России и за рубежом. По плану Авксентьева, съезд должен был избрать Организационное бюро, полномочия которого действовали бы до тех пор, пока центральные органы в России не проявят своей воли. Слоним считал, что лучше было бы продлить полномочия Областного комитета, но расширить его функции за счет функций, ранее принадлежавших Заграничной делегации. По мнению Заграничного Союза, речь шла о передаче в руки «заграницы» организационного руководства партией социалистов-революционеров. Причем по проекту Слонима это совершалось постепенно, как бы само собой, переходом к Заграничному Областному комитету тех или иных делегационных функций. А проект Авксентьева открыто предлагал создать новый «самочинный центр» для всей ПСР на эмиграционном съезде, но с оговоркой о его временности [17. С. 3]. Четкого решения принято не было, переговоры и обсуждения продолжались. Так, В. М. Зензинов отмечал в письме В.В. Рудневу от 22 сентября 1927 г.: «. третьего дня состоялось многочисленное собрание парижской группы, на котором специально обсуждался вопрос о съезде . В субботу должны приехать сюда Брушвит и Николаев - решено с ними также обсудить этот вопрос. Во всяком случае, срок созыва съезда - дело неопределенное, а может быть, и самый съезд. Во всяком случае, ни одна из "группировок" на собрании не обнаружила особого энтузиазма в смысле скорейшего созыва съезда» [18. С. 795]. 23 сентября 1927 г. в Праге собралась вторая согласительная комиссия в составе Чернова, Гуревича, Брушвита, Калюжного, Постникова, Слонима и Ми-нахоряна. На этот раз совещание проходило при участии представителей всех эсеровских групп. Комиссия собралась для выработки тех условий, при которых черновская группа согласилась бы принимать участие в съезде. Согласительная комиссия работала до 16 декабря. Ввиду ее работы был отложен созыв второго заграничного съезда, первоначально предполагавшийся на декабрь или февраль. В ходе переговоров Чернов сформулировал следующие требования: «1. Основное содержание 2-го съезда З.О. п.с.р. должно заключаться в обсуждении программно-тактических вопросов, а также организационных вопросов Заграничной Организации в рамках настоящего соглашения. 2. Пражское соглашение 1923 года, формулированное в 9-м пункте резолюции, пересмотру на 2-м съезде не подлежит. 3. Организационный вопрос на съезде ставится: а) как вопрос о выборе дееспособного О. К. без майоризирования большинством меньшинства, на началах сговора, а при невозможности, на началах пропорционального представительства и б) как вопрос о выработке наказа группам и О.К. без пересмотра их функций. 4. Так как в компетенцию съезда не входит разрешение внутренних споров в 3.Д., то относящиеся сюда вопросы из программы съезда исключаются. 5. По отношению к обеим частям распавшейся делегации Заграничная Организация и орган ее сохраняет полный нейтралитет, считая, что спор между ними наискорейшим образом должен быть решен легальными путями, т.е. соглашением или обращением к высшей инстанции, и что для внешнего мира их раскол не должен существовать. 6. Заграничная Организация, съезд и O.K. пользуются содействием обеих частей З.Д. и со своей стороны работают в контакте с ними; впредь до наискорейшего устранения современного ненормального положения, она поддерживает на равных основаниях деловые отношения с обеими на почве их позитивной партийной работы» [19. С. 11]. По всем этим пунктам было достигнуто единогласное соглашение. Уже не довольствуясь этой победой, Чернов выдвинул дополнительное требование: чтобы съезд, а в его лице и Заграничная организация, признали право «Революционной России» оставаться и дальше центральным органом партии. Более того, Заграничная организация в этом случае не должна была создавать органа с похожими задачами, чтобы это не умалило положения «Революционной России». «Такого же нейтралитета, - гласила его формулировка, дополнявшая пункт седьмой соглашения, - Заграничная организация и ее органы придерживаются в споре между обеими частями 3. Д. по вопросам персонального состава "Революционной России"» [2. С. 147]. Дело в том, что после деления Заграничной делегации на меньшинство и большинство Слоним и Постников сложили с себя редакторские полномочия письмом от 7 февраля 1927 г. в результате конфликта с третьим членом коллегии В.М. Черновым. Чернов категорически отказывался идти на съезд без соглашения по этому пункту. Слоним и Постников предлагали обсудить компромиссные формулировки этого соглашения, фактически удовлетворявшие всем запросам Чернова. Однако Чернов хотел, чтобы Заграничная организация выразила ему косвенное доверие в этом вопросе, не вынося его на обсуждение. Работа согласительной комиссии была прервана и не привела к желательному результату. Чернов и его последователи вышли из пражской группы и разорвали организационные связи с заграничной эсеровской организацией [2. С. 147-149]. Остальные члены партии решили провести съезд даже при отсутствии на нем группы Чернова. В итоге II съезд заграничных организаций ПСР состоялся в Париже 29 апреля - 6 мая 1928 г. На нем присутствовали 22 делегата, представлявшие 119 членов местных групп (без В.М. Чернова и членов Заграничного Союза ПСР). В работе съезда участвовали такие известные деятели партии, как А.Ф. Керенский, Н.Д. Авксентьев, В.М. Зензинов, В.В. Руднев, О.С. Минор, Е.Е. Лазарев, С. П. Постников. Единогласно был избран президиум в составе О.С. Минора, И.М. Бру-швита, В. В. Руднева, С. П. Постникова и секретариат в составе С.Н. Николаева и М.В. Кобякова [20]. Удалось заслушать отчёт Областного комитета (докладчик С. Н. Николаев); сообщение Заграничной делегации (С.П. Постников), причем докладчику пришлось оговориться, что оно делается не от Заграничной делегации как органа, а ввиду острого конфликта только от группы членов этого органа; о партийной работе заграничных организаций (докладчик Н. Д. Авксентьев). После этого съезд погрузился в дебаты, неоднократно прерываясь на частные совещания и работу согласительной комиссии. Достичь реального соглашения заграничным эсерам в Париже не удалось. Фактически съезд увяз в решении организационных вопросов: запланированные доклады Е. А. Сталинского, В. В. Руднева, В. В. Сухомлина, посвященные важнейшим проблемам - социально-экономической политике ПСР, земельному вопросу, а также основным пунктам партийной платформы и тактики, - так и не были заслушаны. Делегаты, представлявшие различные партийные группировки, несмотря на декларируемые заявления о единстве, погрязли во взаимных претензиях. Как пражских, так и парижских эсеров объединяло лишь неприятие деятельности В. М. Чернова. Резолюции съезда были опубликованы в газете «Дни» 9 мая 1928 г. Они сводились к следующему: «1. Съезд постановляет продлить полномочия Областного Комитета, избранного на первом (Пражском) Съезде Заграничной Организации Партии С.-Р. На срок до следующего Съезда. Заявление В.Я. Гуревича о его выбытии из состава Комитета принимается к сведению. 2. Съезд поручает Областному Комитету подготовить и созвать следующий Съезд Заграничной Организации Партии С.-Р. 3. Съезд единодушно осуждает поведение т. н. "Союза Социалистов-революционеров заграницей", возглавляемого В. М. Черновым. Съезд не усматривает оснований партийно-общественного характера для откола от Заграничной Партийной Организации 10 человек в особый "Заграничный Союз Партии с.-р.", самым категорическим образом протестует против попытки этой группы внести раскол и разложение в ряды единой Заграничной Организации Партии с.-р. и проходит мимо недопустимой кампании тех систематических искажений истины, которым эта группа пытается оправдать свой откол от Заграничной Организации П.-С.-р. 4. Констатируя, что "Революционная Россия", превращенная в орган отколовшейся группы, является орудием дальнейшего разложения и распада Партии, Съезд Заграничной Организации Партии с.-р. отказывается видеть в "Революционной России" центральный орган Партии. 5. Съезд самым решительным образом осуждает В.М. Чернова и его группу за то, что они, нарушив партийные традиции и перешагнув пункт партийной программы о федерации, примкнули, без предварительного обсуждения вопроса Организацией Партии С.-Р., к "Социалистической Лиге Нового Востока", задачи и деятельность которой направлены на расчленение России, мыслимой Съездом, как федерация народов. Съезд солидаризируется с постановлением Исполнительного Комитета Рабочего Социалистического Интернационала, запрещающим Партиям Рабочего соц. Интернационала участвовать в Социалистической Лиге Нового Востока, равно как и с решением раб. Соц. Интернационала предложить Международному его Конгрессу запретить и персональное участие Членов Партий Раб. Соц. Интернационала в международных объединениях, направление коих находится в противоречии с программой и тактикой Раб. Соц. Интернационала. В виду этого Съезд полагает, что участие Членов Партии С.-Р. в подобном объединении совместно с представителями Организаций, враждебных Рабочему Социалистическому Интернационалу и ведущих против него ожесточенную борьбу, является совершенно недопустимым» [21]. Фактически делегаты продлили полномочия Областного комитета, осудили деятельность В.М. Чернова, а также отказали журналу «Революционная Россия» в праве именоваться центральным органом партии. Несмотря на столь скромные результаты, И.И. Фондаминский (в съезде участие не принимавший) в письме М.В. Вишняку 16 мая 1928 г. оптимистично заключал: «Философия съезда: несмотря на все наши "ереси", мы значительно усилились - наша фракция была в значительном большинстве и у нас новые сторонники (Жаба, Скобцова, Кроль)» [22. С. 433]. Количество и особенно качество «новых сторонников» вряд ли можно считать серьезным подспорьем парижским эсерам - и С.П. Жаба, и особенно Е.Ю. Скобцова (в будущем монахиня Мария (известна как Мать Мария) стремительно эволюционировали в религиозную сферу. Однако даже парижские эсеры, усиление которых констатировал Фондаминский, отнюдь не были монолитно едины, о чем свидетельствует деятельность группы А.Ф. Керенского, да и конфликты в редакции журнала «Современные записки», объединявшей правое крыло эсеровской эмиграции (В.В. Руднев, М.В. Вишняк, Н.Д. Авксентьев, И.И. Фондаминский). На одном из заседаний II съезда В. В. Сухомлин резко критиковал редакцию журнала: «Я не могу откровенно не сказать товарищам из "Современных Записок", что то, что они ставят себе в заслугу - объединение и спасение русской культуры - то, что им ставится в заслугу эмигрантской печатью, нам кажется делом, стоящими на тысячу верст от Партии с.-р. Там объединены такие элементы, которые, конечно, имеют право на существование, но которые не имеют ничего общего с идеологией и политикой П.С.-Р.». И далее: «"Современных Записок" вышло 34 книги, и там пишут авторы различных политических построений, но я не могу не сделать упрека членами Партии С.-Р., состоящим в Редакции этого органа. В этом органе выявляется солидарность чуждых людей. Это явление формальное, но за ним не может не скрываться определенное идеологическое настроение. Есть какая-то глухота в сторону партийной жизни, в сторону социалистического общественного мнения и обостренный слух к консервативной части печати» [20]. Сомнения В. В. Сухомлина были вполне обоснованны, многие современные исследователи не склонны считать «Современные записки» эсеровским партийным журналом (несмотря на состав редколлегии), считая, что он скорее отражал в целом народническую традицию. Как отмечает И.В. Чубыкин, «...итоги работы съезда продемонстрировали фактическое отсутствие за границей единой партийной организации. Составленный из представителей различных партийных течений, Областной комитет обнаружил полную недееспособность, не сумев наладить взаимодействие местных групп, большинство из которых, пройдя регистрацию в Заграничной делегации и Областном комитете, в дальнейшем ничем не проявили себя» [1]. Резолюции съезда были компромиссом, который фактически никого не устраивал и который не мог быть основой для дальнейшей работы. Реакция В. М. Чернова на решения съезда была вполне предсказуема. В письме Н. С. Русанову из Праги 30 сентября 1928 г. он язвительно, но в целом вполне справедливо отмечал: «Вы уж, конечно, прочли в "Днях", какими громами, да не из тучи, разразились против нас "взволнованные лоботрясы" уездного городка Парижска с примыкающими к нему пригородами. Я считаю, что лучших резолюций нам, с нашей точки зрения и в виду наших интересов, нечего и желать. Четыре года люди сидели по своим углам, сколько за это время воды утекло, сколько перемен и в России и во всем мире, а они съехались - и если бы не наш "Союз", да не "Социалистическая] лига", им бы и говорить было не о чем. В четырех резолюциях с разных сторон ругали нас всех, ну, и меня, разумеется, в особицу, а больше из себя им и выжить было нечего» [23. С. 106]. Вплоть до 1933 г. в печати и личной переписке продолжалась ожесточенная полемика В. М. Чернова с оппонентами из различных эсеровских группировок. Известный философ и педагог С.И. Гессен в письме из Праги М. В. Вишняку в Париж 13 июня 1928 г. делился впечатлениями о съезде: «То, что я слышал здесь, меня приводит в изумление: зачем Вы держитесь еще за связь свою с группой "Воли России", продолжающей пребывать в тени Чернова? Зачем сохранять традицию, себя изжившую? Не правильнее ли образовать новую партию - народно-социалистическую, в духе развиваемой в "С[овременных] з[аписках]" идеологии? Я не зову Вас в старую н[ародно]-с[оци-алистическую] партию, но я призываю объединиться по признаку единства убеждения и чувства всех тех, кто думает и чувствует одинаково - независимо от своего разного прошлого. Надо понять, что прошлое наших соц[иалистических] партий есть уже история. Надо строить заново и не бояться с этим прошлым порвать, когда оно является балластом!» [18. С. 133]. Парижский съезд стал последним форумом в истории партии социалистов-революционеров, где были представлены, пусть и не в полном объеме, различные течения в партии социалистов-революционеров. Дальнейшие попытки собрать зарубежных эсеров и наладить общепартийную работу оказались безуспешными. На конференции пражской группы ПСР 1931 г. И. А. Якушев отмечал, что «связь с Россией оборвалась, ЗД практически не существует, во всяком случае, общепартийной работы не ведет, отсутствует и центральный орган» [24. С. 4]. Угасает и издательская деятельность партии. Журнал «Революционная Россия» перестал выходить Праге в 1931 г. (на № 77/78), «Воля России» и «Социалист-революционер» прекратили свое существование в 1932 г. Только в Париже в 1933-1936 гг. группе эсеров под редакцией В.В. Руднева удалось выпустить шесть номеров журнала «Свобода». Заключительным этапом существования эсеров была их деятельность при ежемесячном нью-йоркском журнале «За свободу» (1941-1948; № 1-18). Он выходил под редакцией В.М. Зензинова как «издание Нью-Йоркской группы Партии социалистов-революционеров». В группу входили эсеры, перебравшиеся из Европы: Н.Д. Авксентьев, М.В. Вишняк, М.Л. Слоним, В.В. Сухомлин, В.М. Чернов и др. Секретарем стал проживавший в США с 1920-х гг. А.И. Чернов. В первом номере, вышедшем в мае 1941 г., в передовице «Наши задачи» журнал характеризовался как партийный: «Мы - всего лишь маленький отряд, когда-то большой армии, б. м., единственная сейчас горсточка партийных эсеров, партийная организация социалистов-революционеров». Последний № 18 вышел в июле 1947 г. тиражом 2 000 экз. Издание журнала прекратилось из-за недостатка средств. Символическим итогом деятельности российских социалистов в эмиграции стало известное совместное обращение «На пути к единой социалистической партии» 14 русских социалистов-эсеров и меньшевиков (Р. Абрамович, В. Александрова, П. Берлин, М. Вишняк, С. Волин, Ю. Денике, М. Джемс, В. Зензинов, Б. Николаевский, М. Хиной, В. Чернов, С. Шварц, Д. Шуб, Е. Юрьевский), в котором говорилось: «Теперь уже не может быть сомнения в том, что «социализм» без свободы означает худший вид рабства и бесчеловечного варварства. Теперь уже потеряли смысл все старые споры о взаимоотношении между социализмом и демократией. Демократия для нас является неотъемлемой частью самого социализма, она входит в самое определение социализма» [25]. Расколы в среде послереволюционной эсеровской эмиграции имели российские корни. Речь идет как о самой природе партии социалистов-революционеров, отрицавшей жесткое организационное построение, так и о различном видении путей и методов построения социализма в России среди различных эсеровских группировок. В этой связи обоснованным представляется наблюдение К.Н. Морозова, что «сложись обстоятельства иначе и существуй партия эсеров в России на свободе, уже вскоре было бы, как минимум, две новые партии, возникшие на базе ПСР. Одна часть эсеров создала бы реформистскую социалистическую партию и заседала в парламенте и правительстве, пропагандируя приоритет национальных интересов над классовыми (а одними из ее главных лидеров были бы Н. Д. Авксентьев, Е. К. Брешко-Брешковская, А.А. Аргунов, И.И. Фондаминский, В.М. Зензинов). Другая, куда вошли бы левоцентристы и немало центристов защищала бы интересы трудящихся всеми легальными способами» [26. С. 410]. Поэтому проблемой (а возможно, и трагедией) ПСР как политической партии стало то обстоятельство, что этот раскол произошел так поздно. Во время революции и Гражданской войны необходимость подпольной работы и тесная связь партийных активистов с народом в определенной мере сглаживали центробежные тенденции (тем не менее в 1917 г. от ПСР откололись левые эсеры, а в 1919 г. -группа «Народ»). В условиях же эмиграции и исчезновения связи с последними группами социалистов-революционеров в Советской России, когда главным видом деятельности заграничных эсеров - помимо элементарного выживания - стала литературно-критическая, груз старых противоречий дал о себе знать в полной мере.

Скачать электронную версию публикации