Rules of evidence and decision-making in criminal procedure within the mechanism of granting every person the right to legal defence.pdf В соответствии со ст. 46 Конституции РФ, каждомугарантируется судебная защита его прав и свобод. Ста-тья 6 Конвенции о защите прав человека и основныхсвобод (Европейской конвенции) закрепляет право насправедливое судебное разбирательство. РоссийскаяФедерация Федеральным законом № 54-ФЗ «О рати-фикации Конвенции о защите прав человека и основ-ных свобод и Протоколов к ней» от 30.03.1998 г. рати-фицировала Европейскую конвенцию, признав ipsofacto (т.е. в силу самого факта, автоматически) и безспециального соглашения юрисдикцию Европейскогосуда по правам человека (ЕСПЧ) обязательной по во-просам толкования и применения Конвенции и Прото-колов к ней. Таким образом, положения данной Кон-венции, в том их толковании, которое дается в решени-ях Европейского суда по правам человека, являются всоответствии со ст. 15 Конституции РФ частью право-вой системы РФ. Соответственно, Российская Федера-ция обязана обеспечить беспрепятственную реализа-цию положений ст. 6 Европейской конвенции на своейтерритории. Учитывая, что право каждого на судебнуюзащиту его прав и свобод, без сомнения, очень близкопо своему содержанию праву на «справедливое и пуб-личное разбирательство дела в разумный срок незави-симым и беспристрастным судом, созданным на осно-вании закона», в содержание конституционного правакаждого на судебную защиту его прав и свобод следуетвключать как минимум все те элементы, которые вклю-чаются и в содержание права на справедливое судебноеразбирательство. Реализация права каждого на судеб-ную защиту не может быть признана состоявшейся,если нарушено право соответствующего субъекта насправедливое судебное разбирательство. В то же времясодержание соответствующего конституционного пра-ва может быть шире содержания конвенционного правана справедливое судебное разбирательство, например,за счет:- предоставления в РФ права на судебную защитудополнительным субъектам, не наделенным правом насправедливое судебное разбирательство в соответствиис Конвенцией;- расширения объема прав субъектов права на су-дебную защиту (по сравнению с правами субъектовправа на справедливое судебное разбирательство), атакже предоставления им дополнительных гарантийреализации их прав;- наличия случаев, когда судебная защита в формеосуществления правосудия или в форме осуществлениясудебного контроля, не являющегося правосудием (на-пример, дача судом разрешения на контроль и записьтелефонных и иных переговоров), реализуется в пуб-личных интересах, в том числе и вопреки отказу субъ-екта от реализации своего права (к примеру, в случаесогласия подсудимого с обвинением).При этом непременно должно соблюдаться правило,в соответствии с которым такое «расширение» содержа-ния соответствующего права не должно препятствоватьреализации конвенционного права на справедливое су-дебное разбирательство в том его толковании, котороедается Европейским судом по правам человека.Поэтому вопрос о том, какое влияние правила дока-зывания и принятия решений в уголовном судопроиз-водстве оказывают или могут оказывать на гарантиро-вание каждому судебной защиты его прав и свобод, неможет рассматриваться без учета анализа правовыхпозиций Европейского суда по правам человека, ка-сающихся проблем доказывания по уголовным делам,определения места правил доказывания в обеспеченииправа на справедливое судебное разбирательство.Прежде всего, отметим, что Европейский суд поправам человека никогда не рассматривал специальновопрос о целях доказывания: для него представляетсябесспорным то обстоятельство, что целью судебнойдеятельности является установление истины. В то жевремя право на справедливое судебное разбирательствопонимается им исключительно как право на должную(справедливую) правовую процедуру, но не включает всебя право на получение благоприятного судебногорешения [1. С. 276-277; 2. С. 11-12].Суд неоднократно заявлял о том, что решение во-просов допустимости доказательств относится к пол-номочиям каждого отдельного государства. Более того,он, как правило, отказывается исследовать вопросыобоснованности судебного решения, достаточностидоказательств по уголовному делу для вынесения при-говора, поскольку это прерогатива внутренних судов.Тем не менее содержание ст. 6 Конвенции (в толко-вании, даваемом ему ЕСПЧ) и необходимость обеспе-чения ее реального и исполнимого характера (а не ил-люзорного и декларативного) приводят в ряде случаевЕСПЧ к необходимости формулировки им своей пози-ции относительно некоторых аспектов допустимостидоказательств, распределения бремени доказывания,требований к определению круга доказательств, кото-рые необходимо исследовать по уголовному делу, идаже критериев оценки доказательств и обоснованиявыводов по делу. Так, в Постановлении по делу «Поповпротив Российской Федерации» Суд указал: «Несо-мненно, функцией Европейского суда не является вы-ражение мнения по вопросу относимости доказательствили, в более общем плане, о виновности, либо неви-новности. Вместе с тем Европейский суд должен оце-нить, было ли разбирательство дела в целом, включаято, каким образом были собраны доказательства, спра-ведливым» [3].При этом Суд исходит из следующего:1. Состязательность (хотя она прямо и не отражена вст. 6 Конвенции) является одним из принципов справед-ливого судебного разбирательства. В то же время состя-зательность Суд понимает не совсем так (или совсем нетак), как понимает ее Конституционный суд РФ и УПКРФ. С точки зрения ЕСПЧ, состязательность - принци-пиальная возможность для сторон (как в уголовном,так и в гражданском деле) быть информированнымиобо всех представленных доказательствах или зафик-сированных замечаниях и иметь возможность их ком-ментировать. Состязательность предполагает, в частно-сти, право сторон представлять любые замечания иобязанность суда их рассмотреть, разумную возмож-ность эффективно оспаривать предположения и доводыпротивоположной стороны [2. С. 118-130].2. Право на справедливый суд включает в себя так-же (наряду с состязательностью) принцип равенствасторон. Он подразумевает, что каждой из сторон в раз-бирательстве должна быть гарантирована разумнаявозможность представить свое дело в таких условиях,которые не ставят ее в существенно менее благоприят-ное положение в сравнении с оппонентом. Положениесторон в процессе должно быть справедливо уравнено.Такое понимание состязательности и равенства сто-рон позволяет Европейскому суду по правам человекав отдельных случаях оценивать с позиции соблюденияправа на справедливое судебное разбирательство неко-торые аспекты собирания, проверки и оценки доказа-тельств, требований к допустимости доказательств.Например, по делу «Мирилашвили против России»Европейский суд установил, что судом первой инстан-ции при рассмотрении уголовного дела по обвинениюМирилашвили были оглашены показания 3 свидетелейобвинения, проживавших в Грузии и не явившихся всуд. Эти свидетели, опрошенные адвокатами защиты,отказались от ранее данных показаний, и результатысоответствующих опросов были предоставлены суду.Суд огласил показания свидетелей, данные на следст-вии (в полном соответствии с положениями ч. 2 ст. 281УПК РФ), но отказался приобщить и огласить резуль-таты опросов свидетелей адвокатами, посчитав их неотвечающими требованию допустимости. Европейскийсуд по данному делу пришел к выводу, что защита на-ходилась в неблагоприятном положении: обвинениемогло допрашивать ключевых свидетелей непосредст-венно, защита - нет. Представляя результаты опроса,защита стремилась не только представить оправда-тельные доказательства, но и оспорить данные, соб-ранные против заявителя. В этой ситуации отказ при-общить к делу показания, полученные защитой, не былоправданным. Данные, представленные адвокатами,являлись относимыми и существенными. Отказавшисьисследовать новые показания, суд сослался на положе-ние законодательства страны, которое не выгляделопреследующим какой-либо существенный законныйинтерес. При особых обстоятельствах дела, в которомзаявитель не имел возможности допросить ключевыхсвидетелей обвинения в суде или, по крайней мере, настадии предварительного следствия, отказ приобщить кделу показания, полученные защитой, не был оправ-данным. Соответственно, защита оказалась в менееблагоприятном положении [4. С. 22-23].3. Часть 3 ст. 6 Конвенции указывает на право обви-няемого допрашивать показывающих против него сви-детелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели бы-ли допрошены, и иметь право на вызов и допрос свиде-телей в его пользу на тех же условиях, что и для свиде-телей, показывающих против него, как на одну из гаран-тий права на справедливое судебное разбирательство.Исходя из указанных предпосылок, Европейскийсуд сформулировал следующие позиции, имеющиесущественное отношение к процессу доказывания.1. Содержание права стороны защиты на вызов идопрос свидетелей:а) право на вызов и допрос свидетеля не беспре-дельно. Суд не должен допрашивать любого свидетеля,о вызове и допросе которого ходатайствует обвиняе-мый. Достаточно, если будет соблюдаться равенствоправ сторон в вопросе о вызове и допросе свидетелей.В то же время Суд может прийти к выводу о том, чтосудебное разбирательство в целом было несправедли-вым, если допрос свидетеля являлся необходимым дляустановления истины и отказ его допросить причинилущерб праву обвиняемого на защиту [5];б) в иных случаях внутренний суд соответствующе-го государства вправе отказать в удовлетворении хода-тайства о вызове и допросе свидетеля, но такой отказдолжен быть мотивированным [6. С. 21-23];в) однако если суд «формально» удовлетворил хода-тайство о вызове - согласился, что показания такогосвидетеля могут иметь существенное значение, он дол-жен предпринять необходимые усилия для обеспеченияучастия данного свидетеля [7, 8];г) данное право в принципе не распространяется навопросы проведения экспертизы и допросы экспертов.Однако Европейский суд может в конкретном случаеприйти к выводу, что принцип равенства сторон былнарушен, если «эксперты» стороны защиты и стороныобвинения существенно отличались по своему статусуи «весу» их выводов для суда [9. С. 15] либо суд отка-зался удовлетворить ходатайство о допросе эксперта,заключение которого оглашено в судебном заседании,заявленное с целью оспаривания достоверности такогозаключения [10].2. Содержание права обвиняемого допрашивать по-казывающих против него свидетелей.Вопрос о нарушениях данного права обсуждалсясудом в случаях:- оглашения в судебном разбирательстве показанийнеявившегося свидетеля [11. С. 108-109];- оглашения в судебном разбирательстве показанийсвидетеля, дававшего показания против себя или близ-ких лиц на досудебном этапе, но отказавшегося от дачипоказаний в суде [12. С. 15-17];- допроса анонимного свидетеля [13. Т. 2. С. 440-454].Подход Европейского суда ко всем этим ситуациямимеет очень много общего, в связи с чем представляет-ся возможным сформулировать «суммарную» право-вую позицию Европейского суда относительно условийи необходимых гарантий реализации данного права.В соответствии с ней:а) по сути дела, все показания, на основании кото-рых строится обвинение, должны быть получены вприсутствии обвиняемого в ходе публичных слушанийс учетом принципа состязательности. Однако исполь-зование в качестве доказательств показаний, получен-ных на стадиях расследования органами внутреннихдел и судебного следствия, само по себе не являетсянесовместимым с положениями п. 1 и пп. «d» п. 3 ст. 6Конвенции при условии соблюдения прав на защиту.Как правило, эти права требуют, чтобы обвиняемомубыла предоставлена достаточная и надлежащая воз-можность оспорить показания свидетеля обвинения изадать ему вопросы либо когда этот свидетель дает по-казания, либо на более поздней стадии производства[14]. Таким образом, данное право может быть реали-зовано, например, путем допроса данного свидетеля вдругом судебном заседании (например, произведенномдо отложения рассмотрения дела или, напротив, в вы-шестоящей судебной инстанции, если она имела воз-можность решать как вопросы права, так и вопросыфакта). При этом обвиняемый должен иметь возмож-ность не только знакомиться со сведениями о личностидопрашиваемых свидетелей, но и следить за их поведе-нием в ходе допроса с целью обеспечения реальнойвозможности опровержения их показаний, проверки ихнадежности. К числу свидетелей Суд относит любыхлиц, чьи показания (в том числе зафиксированные ор-ганами следствия) используются национальными суда-ми в качестве доказательств по делу (в том числе по-терпевших, а также обвиняемых, дающих показанияпротив других сообвиняемых);б) сторона защиты вправе отказаться от осуществ-ления своего права на допрос свидетелей, и тогда пись-менные показания свидетеля могут быть оглашены (аанонимный свидетель допрошен без оглашения сведе-ний о его личности и / или в условиях, исключающихвозможность наблюдения за его поведением), если та-кой отказ от своего права на допрос свидетеля имелдобровольный характер и был недвусмысленно выра-жен. При этом нельзя считать отказом от своего праванезаявление возражений против оглашения показанийсвидетеля стороной защиты, если суд был вправе огла-сить его показания и без такого согласия [15];в) исключение из общего правила предоставлениявозможности стороне защиты допросить свидетеля об-винения в суде в некоторых случаях допустимо, но на-личие такой необходимости должно вытекать из каких-то других существенных интересов (например, интере-сы защиты жизни и здоровья свидетеля). Судом приэтом обязательно должно быть проверено, наличест-вуют ли такие интересы в конкретном деле, имеется линеобходимость оказания им в конкретной ситуациипредпочтения перед беспрепятственной реализациейобвиняемым своего права на защиту, что должно найтимотивированное отражение в соответствующем реше-нии [8. П. 195-197]. Например, по делу «Ван Мехелени другие против Нидерландов» Суд пришел к выводу онарушении требований ст. 6 Конвенции с учетом того,что в нем в качестве анонимных свидетелей выступалисотрудники полиции, положение которых, по мнениюСуда, до некоторой степени отличается от положениянезаинтересованного свидетеля или жертвы, а апелля-ционный суд не рассмотрел вопрос о том, имеется лиреальная возможность мести офицерам полиции и чле-нам их семей [13]. Кроме того, власти должны принятьвсе разумные меры для обеспечения явки свидетелей;г) при этом должны существовать уравновешиваю-щие факторы, обеспечивающие соблюдение права назащиту. Так, ограничения права обвиняемого на защи-ту (в том числе на допрос свидетеля обвинения) долж-ны быть минимально необходимыми: если для реали-зации этих интересов достаточно менее ограничитель-ной меры, то именно она и должна применяться;д) обвинительный приговор не должен основывать-ся единственно или в решающей степени на аноним-ных ; утверждениях или показаниях свидетелейпустимости и достоверности оглашенных показаний, атакже с помощью иных средств. Между тем такая воз-можность имеет явно формальный характер, посколькусогласно действующему российскому законодательст-ву такие показания являются допустимым доказатель-ством, а иными способами (с помощью истребованиядругих доказательств) далеко не всегда возможно ос-порить показания лица, которое не было допрошено всуде. Таким образом, изложенный подход Конституци-онного суда РФ не способствует созданию в Россий-ской Федерации достаточных гарантий реализацииправа каждого на судебную защиту его прав и свобод.3. Как уже было сказано выше, Европейский судисходит из того, что вопросы допустимости доказа-тельств в первую очередь разрешаются на основе внут-ригосударственных правовых норм, и в основном на-циональные суды должны оценивать собранные мате-риалы. В то же время Суд допускает отдельные выска-зывания по вопросам допустимости доказательств.Причем Суд как признает, что некоторые доказательст-ва, полученные с грубыми нарушениями отдельныхправ граждан, должны быть безусловно признаны не-допустимыми, так и, в некоторых случаях, напротив,высказывается против автоматического исключенияотносимых и существенных материалов из числа дока-зательств [4. С. 22-23].Однозначно и безусловно недопустимыми Суд счи-тает доказательства, полученные в результате примене-ния пыток (так как использование такого доказательствавызывает, по его мнению, серьезные вопросы относи-тельно справедливости такого разбирательства, дажеесли принятие такого доказательства не имело решаю-щего значения при осуждении подозреваемого) [16].Практически так же он относится и к использова-нию в судебном разбирательстве показаний, получен-ных от обвиняемого вопреки его праву на свободу отсамооговора. Использование доказательств, получен-ных в результате признания, сделанного под давлени-ем, «не делает судебное разбирательство несправедли-вым автоматически, хотя и создает сильную презумп-цию несправедливости. Суд, рассматривающий доказа-тельства, вправе (но не обязан) исключать такие дока-зательства и должен принимать соответствующее ре-шение, взвесив все интересы участников» [17. 2008.№ 11. С. 15-17; Там же. 2009. № 3. С. 11-12].Использование некоторых доказательств способно,по мнению Европейского суда, в конкретной ситуациисущественно повлиять на справедливость судебногоразбирательства, сделав его несправедливым. К этойгруппе можно отнести доказательства, полученные сприменением жестокого или унижающего достоинствообращения [16], а также с нарушением права на защи-ту. Так, Суд, рассмотрев дело «Салдуз против Турции»,отметил, что «право на защиту будет безвозвратно раз-рушено, если обвинительные показания, данные придопросе полицией в отсутствие адвоката, будут ис-пользоваться в ходе судебного разбирательства [18].Аналогичная позиция отражена и в ПостановленияхЕСПЧ по другим делам [19. С. 18-19; 20. С. 24-26].В то же время Суд не придерживается концепции«плодов отравленного дерева». По упомянутому вышеделу «Гефген против Германии» Суд пришел к выводу,что в ситуации, когда доказательство, полученное поддавлением, было исключено, использование иных дока-зательств, полученных на основе исключенного доказа-тельства, автоматически не сделало процесс несправед-ливым, а с учетом того, что такие доказательства под-тверждали новое признание, сделанное заявителем доб-ровольно и без принуждения, он решил, что в даннойситуации нарушение ст. 6 Конвенции места не имело[17. 2008. № 11. С. 15-17; Там же. 2009. № 3. С. 11-12].Могут быть, по мнению Суда, использованы в дока-зывании по уголовному делу (если это допускаетсязаконодательством соответствующего государства) идоказательства, полученные с нарушением права науважение частной и семейной жизни, закрепленного вст. 8 Конвенции, если нет сомнений в их достоверности[21. С. 109-147]. В то же время 7 судей Большой Пала-ты подписали частично особые мнения к Постановле-нию по делу «Быков (Bykov) против России» от10 марта 2009 г., в которых выразили сомнения отно-сительно того, что доказательство, полученное с нару-шением Конвенции, действительно может использо-ваться в судебном разбирательстве, не нарушая егосправедливости. С учетом этого, возможно, что раноили поздно указанная позиция меньшинства судей ста-нет преобладающей и ЕСПЧ станет признавать нару-шением ст. 6 Конвенции использование доказательств,полученных с нарушением других прав, закрепленныхв этой Конвенции, и, в частности, права на уважениечастной и семейной жизни.Кроме того, как уже было показано выше, Суд счита-ет некоторые доказательства, по существу, «условнодопустимыми». Поскольку обвинительный приговор,согласно правовой позиции ЕСПЧ, не должен основы-ваться единственно или в решающей степени на ано-нимных утверждениях или показаниях свидетелей, ко-торых сторона защиты не имела возможности допроситьни в суде, ни на досудебном этапе, то оглашенные в судеписьменные показания свидетеля, допрошенного ранеебез участия обвиняемого, показания анонимного свиде-теля, если они были исследованы в судебном заседаниив условиях соблюдения всех ограничений и гарантий,предложенных ЕСПЧ, могут расцениваться в зависимо-сти от их места в системе обвинительных доказательствили как вполне допустимые, или же как недопустимыедоказательства, которые не могут использоваться дляобоснования обвинительного приговора.В других случаях Европейский Суд отказываетсярассматривать связь между тем, была ли в ходе предва-рительного расследования соблюдена установленнаязаконом процедура собирания доказательств и спра-ведливостью судебного разбирательства, если толькопридет к выводу, что заявитель имел возможность ос-паривать доказательства и возражать против их ис-пользования, а сами такие доказательства не вызывалисомнений в их достоверности [22. С. 29-30].4. Содержание принципа презумпции невиновности,по мнению Суда, означает, в частности, что бремя до-казывания должно возлагаться на обвинение, что со-мнения в доказанности должны толковаться в пользуобвиняемого. Кроме того, данное положение наклады-вает на государственное обвинение обязанность ука-зать обвиняемому, в чем конкретно он обвиняется, ипредоставить достаточные доказательства, обосновы-вающие обвинительное заключение. По делу «Барбера,Мессегуэ и Джабардо (Barbera, Messegue & Jabardo)против Испании» Суд пришел к выводу о нарушенииданного положения в ситуации, когда обвинение, из-ложив свое видение фактов, квалифицировав их и пе-речислив доказательства, на предоставлении которыхона настаивает (включая 1 600 страниц дела), детальноне объяснила, на какие элементы она опиралась, вы-двигая обвинение против данных лиц [19. С. 18-19].С другой стороны, высказываясь по вопросу о пре-зумпции невиновности, Суд указал, что ст. 6 Конвен-ции не исключает возможность существования в на-циональном законодательстве правовых или фактиче-ских презумпций, переносящих бремя доказыванияневиновности на обвиняемого. Однако любое положе-ние, которое определяет перенос бремени доказатель-ства невиновности или делает возможным применениепрезумпции, действующей против обвиняемого, долж-но быть ограничено «разумными пределами, учиты-вающими важность того, что поставлено на карту дляобвиняемого, и обеспечивающими его право на защи-ту» [23. С. 89; 24. С. 14-15].Одновременно, по делу «Телфнер (Telfner) противАвстрии» от 20.03.2001 г. (жалоба № 33501/96) Суд ус-тановил, что вывод суда о виновности подсудимого,сделанный исключительно на основе ничем более неподтвержденных доказательств, представленных поли-цией, и молчания подсудимого (его нежелания даватьпоказания), равносилен перекладыванию бремени дока-зывания на обвиняемого и тем самым составляет нару-шение принципа презумпции невиновности [25. П. 15].5. Европейский Суд также сформулировал правилаоценки некоторых доказательств. В частности, по егомнению, к оценке показаний обвиняемого следует подхо-дить иначе, чем к оценке показаний незаинтересованныхсвидетелей, его признание вины действительно толькодля него одного, для остальных обвиняемых оно - рядо-вое доказательство (более того, вызывающее дополни-тельные сомнения): «…положение сообщников, даю-щих показания, отличается от положения обычных сви-детелей. Они не дают показаний под присягой, то естьправдивость их сведений не имеет никаких гарантий,позволяющих привлечь их к ответственности за умыш-ленную дачу ложных показаний». Поэтому «при реше-нии вопроса о допустимости признания вины сообви-няемым такое признание может быть принято толькопри установлении факта совершения преступленияпризнающим свою вину лицом, но не заявителем…»[11. С. 90-118]. Такая правовая позиция Европейскогосуда по правам человека безусловно должна реализо-вываться при оценке показаний подозреваемого илиобвиняемого, с которым было заключено досудебноесоглашение о сотрудничестве, и, следовательно, ее не-обходимо учитывать при анализе достаточности гаран-тий реализации права на судебную защиту в производ-стве по принятию судебного решения при заключениидосудебного соглашения о сотрудничестве и его соот-ношении с обычным производством.Европейский суд также сформулировал особые пра-вила использования и оценки данных, полученных врезультате провокации, отличая их от информации,полученной от анонимных информаторов и сотрудни-ков, действующих под прикрытием. Суд считает, чтоесли преступление было предположительно спровоци-ровано действиями тайных агентов и ничто не предпо-лагает, что оно было бы совершено и без какого-либовмешательства, то эти действия уже не являются дея-тельностью тайного агента и представляют собой под-стрекательство к совершению преступления. Подобноевмешательство и использование его результатов в уго-ловном процессе могут привести к тому, что будет не-поправимо подорван принцип справедливости судеб-ного разбирательства [26, 27].Наконец, Европейский суд полагает, что: «Для тогочтобы разбирательство было справедливым, суд дол-жен надлежащим образом изучить замечания, доводы идоказательства, представленные сторонами, без пред-взятости при оценке их применимости к его реше-нию… Пункт 1 Статьи 6 Конвенции требует, чтобысуды приводили мотивацию своих решений» [28]. По-этому существенными условиями справедливости су-дебного разбирательства и, соответственно, реализациив уголовном процессе конституционного права каждо-го на судебную защиту являются:- непредвзятый характер производимой судом оцен-ки представленных сторонами сведений (доказа-тельств). Аналогичное правило оценки Суд полагаетобязательным для соблюдения и органами уголовногопреследования при решении вопроса о возбужденииуголовного дела. ЕСПЧ неоднократно отмечал в отно-шении РФ «избирательный и в какой-то степени непо-следовательный подход к оценке доказательств рассле-дующим органом» [11. С. 108-109; 29]. Так, по делу«Владимир Романов против Российской Федерации»Суд отметил, комментируя постановление об отказе ввозбуждении уголовного дела по факту избиения за-ключенного надзирателями, «что помощник прокурораосновал свои выводы прежде всего на показаниях над-зирателей, участвовавших в инциденте. Хотя в Поста-новлении от 3 июля 2001 г. содержится извлечение изпоказаний заявителя, помощник прокурора не счел ихдостоверными, по-видимому, потому, что они отража-ли личное мнение и определялись обвинительной так-тикой заявителя. Однако проверка помощника проку-рора не поставила под сомнение достоверность показа-ний надзирателей, несмотря на то что их показаниямогли характеризоваться оправдательной тактикой ибыть направлены на подрыв достоверности показаниязаявителя. По мнению Европейского суда, при оценкедоказательств прокурорская проверка применяла раз-личные стандарты, причем показания заявителя рас-сматривались как субъективные, в отличие от показа-ния надзирателей» [Там же. С. 108-109];- мотивированный характер как решения о приоб-щении (неприобщении) к делу соответствующего дока-зательства, так и итогового решения, в котором этидоказательства оцениваются. Например, по делу «Кра-суля (Krasulya) против Российской Федерации» в обос-нование своей кассационной жалобы заявитель сослал-ся на то, что отказ суда первой инстанции в приобще-нии заключения эксперта в качестве доказательства поделу не был основан на внутригосударственном зако-нодательстве. Суд кассационной инстанции в своемопределении не рассматривал доводы заявителя. В этойситуации Европейский суд пришел к выводу, что по-скольку заключение эксперта было важным доказа-тельством, которое подкрепляло позицию защиты, из-бранную заявителем, и которое могло быть решающимпри рассмотрении вопроса об уголовном характередеяний, совершенных заявителем, а довод заявителя всуде кассационной инстанции о том, что заключениеэксперта было незаконно отклонено судом первой ин-станции, был сформулирован им ясно и четко, то этотдовод требовал точного и ясного ответа. Полное мол-чание суда кассационной инстанции по вопросу закон-ности отказа в приобщении к доказательствам по делузаключения эксперта является несовместимым с кон-цепцией справедливого судебного разбирательства,заложенной в основу ст. 6 Конвенции [28].Сравнение проанализированных позиций Европей-ского суда по правам человека с уголовно-процессуаль-ным законодательством Российской Федерации и прак-тикой его применения позволяет увидеть следующее.Некоторые нормы УПК РФ напрямую препятствуютреализации изложенных правовых позиций ЕСПЧ, астало быть, не обеспечивают гарантирования каждомусудебной защиты его прав и свобод, препятствуют реа-лизации права каждого на судебную защиту. Например,в силу ч. 4 ст. 281 УПК РФ заявленный в суде отказ по-терпевшего или свидетеля от дачи показаний не можетявляться основанием для отказа в оглашении его пока-заний, данных в ходе предварительного расследования,если эти показания получены в соответствии с требова-ниями ч. 2 ст. 11 УПК РФ. Между тем такое правиломожет войти в противоречие с правом обвиняемого надопрос свидетелей обвинения с учетом тех его границ,которые сформулированы ЕСПЧ.В других случаях, хотя действующий уголовно-процессуальный закон и позволяет следовать позици-ям ЕСПЧ по вопросам доказывания либо содержитположения, которые могут быть истолкованы в соот-ветствии с такими позициями, российская правопри-менительная практика, тем не менее, зачастую стро-ится без их учета. Примером здесь могут быть ситуа-ции допроса анонимных свидетелей, оглашения в судепоказаний неявившихся свидетелей в случаях, преду-смотренных ч. 2 ст. 281 УПК РФ, случаи отказа суда вприобщении к делу и исследовании результатов опро-сов свидетелей, произведенных защитниками, скла-дывающаяся практика оценки показаний обвиняемо-го, заключившего досудебное соглашение о сотруд-ничестве, при рассмотрении уголовного дела по обви-нению его соучастников.В третьих ситуациях российское уголовно-процес-суальное законодательство требует от правопримени-теля того же поведения, что и ЕСПЧ, однако соответст-вующие правила «привычно» не вполне реализуютсяна практике (например, правила относительно мотиви-рованности судебных решений и непредвзятого подхо-да к доказательствам обеих сторон).И лишь некоторые позиции ЕСПЧ по вопросам дока-зывания находят (хотя зачастую и со значительным тру-дом) свое отражение в российской правоприменитель-ной практике. Примером тому может служить постепен-ное восприятие в практике запрета на использование вдоказывании данных, полученных в результате провока-ции, если отсутствуют данные, свидетельствующие отом, что преступление было бы совершено и без какого-либо вмешательства правоохранительных органов.Причины недостаточно адекватного отражения вроссийской правоприменительной практике правовыхпозиций ЕСПЧ по вопросам доказывания в свете реа-лизации права на справедливое судебное разбиратель-ство, по-видимому, многочисленны и не сводятся толь-ко к формально-юридическим аспектам, затрагивая какправосознание российских правоприменителей, так ивопросы организации деятельности суда, обеспеченияего реальной независимости. Однако некоторые изме-нения в области нормативно-правового регулированиядеятельности по доказыванию в уголовном процессе,как представляется, способны оказать положительноевлияние на реальное гарантирование каждому права насудебную защиту его прав и свобод, реализацию этогоконституционного права в уголовном судопроизводст-ве. В частности, видятся необходимыми:- пересмотр устоявшегося подхода к понятию со-стязательности и реальному наполнению данногопринципа, поскольку его действующая нормативно-правовая формулировка способна создавать проблемыдля реализации того его содержания, которое небезос-новательно вкладывает в него Европейский суд, позво-ляя, напротив, истолковывать его способом, препятст-вующим реализации права обвиняемого и потерпевше-го на справедливое судебное разбирательство и, соот-ветственно, права на судебную защиту и доступ потер-певшего к правосудию;- утверждение ассиметричного подхода к вопросамдопустимости доказательств обвинения и защиты, воз-можности принятия и исследования (в том числе с точ-ки зрения достоверности) доказательств защиты, соб-ранных без соблюдения процедуры, необходимой длясобирания доказательств обвинения. Другим способомреального обеспечения состязательности и равенствасторон защиты и обвинения перед судом может статьпоявление фигуры судебного следователя (следствен-ного судьи), который был бы вправе на этапе предва-рительного расследования производить ряд следствен-ных действий по просьбе участников как со стороныобвинения, так и со стороны защиты;- своевременный учет в уголовно-процессуальномзаконодательстве правовых позиций ЕСПЧ, а также до-полнение ряда положений УПК РФ, предоставляющих внастоящее время суду по существу ничем не ограничен-ное право выбирать любой из нескольких вариантов ре-шения (см., например, положения ч. 6 ст. 278, ч. 2 ст. 281УПК РФ), критериями, которые суд обязан был быучесть, принимая соответствующее решение.

Скачать электронную версию публикации