In the struggle for literary talents: The fee policy of The Russian Messenger (Russkiy Vestnik) in the 1850s-1980.pdf Либерализации правительственного курса в первые годы правления императора Александра II, расширение границ гласности, капитализация прессы, проникновение в журналистику и издательское дело механизмов конкуренции - все эти процессы способствовали окончательному превращению журналистики в самостоятельную профессиональную сферу и появлению большого числа литераторов-профессионалов, чьи доходы напрямую зависели от сотрудничества с тем или иным периодическим изданием. В 1860-1870-е гг. выплаты литературных гонораров как вознаграждения за публикацию не только стали обязательными, но и являлись одним из решающих факторов в конкурентной борьбе между изданиями за сотрудничество знаменитых авторов. Однако единых и четких размеров оплаты за литературный труд не существовало, каждая редакция определяла их самостоятельно, в зависимости от собственной финансовой обеспеченности, степени известности автора, его авторитета в литературной среде, востребованности его произведений у читателей, от характера отношений с руководителем издания и т.п. Во второй половине XIX в. средние размеры гонорарных ставок, т. е. оплаты писательского труда за единицу литературной продукции (за печатный лист - у прозаиков, стихотворение или строку - у поэтов и т.п.), даже в ведущих отечественных журналах были весьма невысокими, хотя к концу этого периода они выросли почти вдвое: если в 1850-е гг. стоимость одного печатного листа прозаического произведения составляла 50 руб., то в 1860-1870-е гг., вследствие роста тиражей и общих инфляционных процессов, она увеличилась до 60-70 руб. за лист, а в 1880-1890-е гг. - до 80-100 руб. Стихотворные произведения оплачивались поштучно или построчно, и оплата за них составляла соответственно 10-15 рублей за стихотворение или 50 копеек за строку [1]. Исключения составляли гонорары немногих писателей первой величины, в том числе Л.Н. Толстого и И.С. Тургенева, доходившие до 500 руб. за печатный лист и выше. В настоящей статье предпринята попытка исследования гонорарной политики журнала «Русский вестник» - одного из наиболее авторитетных отечественных ежемесячников конца 1850-1880-х гг.; рассматриваются критерии, влияющие на размеры вознаграждения за публикацию; выявляются меры, к которым прибегала редакция с целью стимулирования литераторов к сотрудничеству. Актуальность заявленной проблемы обусловлена усиливающимся в современной науке интересом к изучению процессов коммерциализации отечественной печати во второй половине XIX в. Научная новизна исследования состоит во введении в научный оборот нового, ранее не изученного материала, в частности, хранящихся в архивах НИОР РГБ и ранее не публиковавшихся писем М.Н. Каткова, Н.Ф. Щербины, Б.М. Маркевича, П.И. Мельникова, малоизученных воспоминаний Е.А. Драшусовой, А.И. Соколовой и др., а также сведений, содержащихся в сохранившемся в фондах РГАЛИ «Журнале исходящих бумаг» объединенной редакции журнала «Русский вестник» и газеты «Московские ведомости» за 18701877 гг. К сожалению, другие редакционные документы, в том числе и гонорарные книги, не сохранились. «Русский вестник», издание которого было начато в 1856 г. в Москве профессорами Московского университета М.Н. Катковым и П.М. Леонтьевым, стал одним из первых журналов, разрешенных после более чем двадцатилетнего запрета на новые органы печати, существовавшего в годы правления Николая I. Разрешение публиковать политические материалы выгодно отличало журнал от уже существующих, так как в большинстве ежемесячников в те годы еще не имелось отделов политики, а выдвинутая издателями программа общественно-политических преобразований на основе законов и строго в пределах, допускаемых правительством, была с одобрением и воодушевлением встречена прогрессивно настроенной образованной дворянской интеллигенцией. На призыв к сотрудничеству быстро откликнулись представители русского ученого сообщества, публицисты, литераторы, общественные деятели, объединенные идеей необходимости реформ. Разнообразие тематики, актуальность, смелость и злободневность публицистических статей, яркие политические обозрения, хорошо поставленный отдел беллетристики, умелый подбор сотрудников - все это быстро сделало «Русский вестник» одним из самых читаемых и уважаемых изданий в России. К 1861 г. его тираж уже составлял 5 700 экземпляров и лишь немногим уступал лидеру тех лет -«Современнику» Н.А. Некрасова и И.И. Панаева [2. С. 20]. В последующие десятилетия в условиях жесткой конкуренции с петербургскими изданиями - «Современником», «Отечественными записками», «Библиотекой для чтения», «Временем», «Вестником Европы», «Русской мыслью» и др. - «Русский вестник» неизменно оставался одним из лидеров журнальной периодики, идейным центром отечественной консервативной идеологии. В разные годы в нем печатались И. С. Тургенев (романы «Накануне», «Отцы и дети», «Дым», повести «История лейтенанта Ергунова», «Несчастная»), Л.Н. Толстой (повести «Казаки», «Поликушка», романы «Семейное счастие», «Тысяча восемьсот пятый год», «Анна Каренина»), Ф.М. Достоевский (романы «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы»), Н.С. Лесков (романы «На ножах», «Соборяне», «Захудалый род» (отдельные главы), рассказ «Запечатленный ангел»), М.Е. Салтыков-Щедрин («Губернские очерки», комедия «Смерть Пазухина»), П.И. Мельников-Печерский (рассказы «Медвежий угол», «Поярков», «Дедушка Поликарп», «Именинный пирог» и др., повесть «Старые годы», дилогия «В лесах» и «На горах», многочисленные очерки по истории старообрядчества), А.А. Фет, Ф.И. Тютчев, А.Н. Майков, А.К. Толстой, Б.М. Маркевич, К.Н. Леонтьев, А.Ф. Писемский и др. Участию в «Русском вестнике» лучших литераторов во многом способствовала гонорарная политика издателей журнала: высокая полистная оплата, система авансовых выплат и т.д. При этом руководители издания отнюдь не ограничивали «литературную независимость» своих авторов какими-либо соглашениями о сотрудничестве, предоставляли им полную свободу и возможность располагать своей «литературной деятельностью», т.е. выбирать: продолжать ли печататься в их журнале или же искать другие, более выгодные предложения. «Я считаю делом недостойным - вступать в какие-либо состязания для ловли литературных талантов, прибегать к каким-нибудь искусственным мерам для привлечения их и к каким-нибудь внешним обязательствам для закрепления их за журналом», - писал М.Н. Катков [3. К. 57. Ед. хр. 2]. В свою очередь, и для писателей вопрос оплаты имел если не определяющее, то достаточно важное значение. Большинство литераторов весьма жестко формулировали свои требования относительно денежного вознаграждения, и прежде чем передать рукописи издателям «Русского вестника», сопоставляли размеры предполагаемого гонорара в разных журналах. Так, всегда точен и непреклонен в своих пожеланиях был Л.Н. Толстой. Он, к примеру, сразу же по окончании работы над первой частью романа «Семейное счастие» предложил Каткову опубликовать его в «Русском вестнике» из расчета 300 руб. за печатный лист, в случае же несогласия издателя предполагая печатать произведение отдельными книжками [4. С. 200-201]. Не церемонился в переговорах с издателями и всегда дорого запрашивал за свои произведения А.К. Толстой, один из постоянных авторов «Русского вестника». Так, предлагая Каткову свою поэму «Дон Жуан», он прямо писал: «Если Вам угодно поместить ее в "Русском вестнике", я Вас покорнейше прошу сообщить мне, за какую цену Вы желаете ее приобрести, дабы я мог сообразиться с ценами других журналов, т. к. в настоящую минуту я желаю сам распорядиться вырученной суммой» [3. К. 21. С. 41]. Как можно предположить, Катков не решился определить сумму гонорара и предоставил поэту самому назначить выгодную для него цену, потому что спустя месяц А. К. Толстой, будучи, как видимо, человеком весьма практичным, четко сформулировал условия, при которых поэма будет напечатана в московском журнале, в том числе указал ее точную стоимость: «Как ни трудно мне самому назначить цену моим стихотворениям, но чтобы исполнить желание Ваше и соображаясь с тем, что я получал досель от Вас и от Аксакова, я решаюсь сказать Вам, что желаю получить за "Дон Жуана" 750 рублей. Это выйдет 20 копеек за стих» [Там же. С. 41-42]. В 1868 г. поэт предложил Каткову купить выполненный им перевод «Коринфской невесты» И.В. Гёте по 1 руб. за стих, общей стоимостью 200 руб. «С издательской точки зрения, пожалуй, и дорого платить 200 рублей за стихи, которые так мало любит читать современная публика», - советовал Каткову писатель и публицист Б.М. Маркевич, постоянный представитель «Русского вестника» в Петербурге, часто выступавший посредником между ним и петербургскими литераторами [3. К 31. С. 178]. В 1864 г. поэт предложил издателям «Русского вестника» трагедию «Смерть Иоанна Грозного», и в числе прочих условий публикации назвал твердую и определенную цену своей пьесы - «четыре тысячи рублей, с тем, чтобы эти деньги получить в течение трех месяцев сполна, начиная с 1 января 1865 г.» [Там же. К. 21. С. 44]. Следует отметить, что на этот раз Катков не смог выполнить все поставленные Толстым условия, хотя, если верить писательнице О.А. Новиковой, поэт был готов продать издателю «Русского вестника» рукопись трагедии «уже не за 4 тысячи (как желал прежде), а всего только за две» [3. К. 23. С. 186-187]. В результате пьеса увидела свет в 1866 г. в «Отечественных записках» А.А. Краевского, но ее продолжение - трагедию «Царь Федор Иоаннович» - А. К. Толстой также собирался публиковать в «Русском вестнике», однако вновь не сошелся в цене с издателем, и она была опубликована в 1868 г. в «Вестнике Европы». «Алексей Толстой здесь, привез неоконченную еще драму "Федор Иоаннович". Есть прекраснейшие места. Против Вас он решительно ничего не имеет и очень сожалеет, что запросил с Вас небывалую цену и что поэтому его Иоанн не появится в "Русском вестнике"», - сообщал Каткову Б.М. Маркевич. Судя по этому письму, А.К. Толстой был весьма расстроен отказом Каткова [Там же. К. 25. Ед. хр. 3. С. 81], который, возможно, был просто не в состоянии заплатить требуемую писателем сумму, так как приблизительно в это же время им для журнала были приобретены романы «Тысяча восемьсот пятый год» Л.Н. Толстого, «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского, «Дым» И.С. Тургенева. Правда, далеко не все литераторы отличались прагматичностью и умением отстаивать высокие цены на свои произведения, среди них были и те, кто в денежных вопросах во всем полагался на издателя «Русского вестника», доверяя его литературному вкусу, честности и порядочности. «Платите мне столько, сколько я приношу пользы Вашему журналу, - писал Каткову один из его постоянных авторов, писатель и публицист П. И. Мельников, - а насколько я ее приношу, Вам лучше известно, а мне вовсе неизвестно, ибо денежных дел Ваших я не знаю. В этом отношении я полагаюсь на Вас и, держа данное Вам слово, не могу не быть уверенным, что и Вы свое сдержите, - но цифру назначать не буду» [Там же. К. 41. Ед. хр. 2. С. 11-12]. Впрочем, всеми финансами «Русского вестника», в том числе и расчетами с авторами, как правило, занимался П.М. Леонтьев, и все выплаты производились не иначе как с его согласия, даже если дело касалось таких авторов, как Ф.М. Достоевский или Л.Н. Толстой. М.Н. Катков, который был безусловным лидером журнала, его главным идеологом, денег никогда не касался. По всей вероятности, он добровольно уступил коллеге ведение финансовых вопросов, так как это освобождало его от участия в денежных расчетах, к которым он был решительно не способен. В обыденной жизни «московский громовержец» был крайне рассеян, а в финансовых вопросах был настолько нетребователен и несведущ, что, по словам Леонтьева, «ежели Михаила Никифоровича на три дня подпустить к кассе, то потом три года ничего не распутаешь» [5. С. 834]. Катков не любил и не умел торговатьлся, был не в состоянии отказать в выплатах и иногда по первой же просьбе автора отдавал распоряжение не только заплатить за труд, но и выдать довольно крупную сумму денег в качестве аванса или просто «материальной помощи» [6]. Некоторые должники откровенно пользовались его уступчивостью и мягкостью в денежных делах, а кое-кто даже злоупотреблял этим. Бывали случаи, когда у него просто «выманивали» деньги взаймы, чтобы затем их уже не возвращать. «Сколько людей употребили во зло заботу Катковых, поживились их деньгами, сколь щедрых пособий они оказывали тем, кто обращался к ним, как эксплуатировали их так называемые приятели, как обирали разные писатели, сколько господ, которые выманивали у них деньги взаймы и никогда не возвращали. Все это могло бы составить большой капитал», - утверждала в своих воспоминаниях близкий друг семьи Катковых писательница Е.А. Драшусова [7. С. 170]. Подтверждение этому можно найти и в воспоминаниях профессора Н.А. Любимова, выполнявшего в редакции «Русского вестника» функции исполнительного редактора, А.И. Соколовой, сотрудницы изданий Каткова в 1870-е гг. В них приводится случай, когда один из авторов, будучи должен редакции крупную сумму, заплатил в счет долга лишь 100 руб., и получил от Каткова в кредит еще 500. В другой раз кассир редакции Пёдер отказался выдать одному из сотрудников заработанный им гонорар под тем предлогом, что цифра гонорара была слишком ничтожна и что такими пустяками не принято в редакции «запутывать счета». Катков был настолько сконфужен, что немедленно предложил нуждавшемуся сотруднику крупный аванс, а Пёдера предупредил, что ежели что-нибудь подобное повторится, то он будет немедленно уволен, хотя этот педантичный немец служил в редакции уже несколько лет [5. С. 833; 8. С. 23]. Друзья и коллеги знали об этой черте издателя «Русского вестника» и нередко указывали ему на возможные последствия его «неуместной», по их мнению, щедрости. Так, близкий редакции «Русского вестника» поэт Н.Ф. Щербина наставительно поучал Каткова: «Да и крепко нужно торговаться с дорого запрашивающими авторами - а то Вы крайне нерасчетливы в этом отношении - подумайте об этом, - а то, подчас, и не сведешь концов с концами» [3. К. 41. Ед. хр. 4. С. 1-5]. В отличие от уступчивого в денежных вопросах М. Н. Каткова, П.М. Леонтьев был, напротив, человеком практическим и расчетливым, очень взыскательным и даже прижимистым. Его мелочность в финансовых делах вошла в пословицу среди тех, кому приходилось иметь с ним дело. «Павел Михайлович на зубок и по вкусу сумеет отличить полушку Елизаветы Петровны от полушки Анны Ивановны», - говорил о нем сотрудник редакции С.В. Ешев-ский [9. С. 10]. В денежных расчетах он отличался жесткостью и неуступчивостью, умел отказывать подчас даже известным литераторам и проявлял зачастую «деспотическую», по выражению Ф.М. Достоевского, власть в отношениях с должниками редакции [10. С. 47-48]. По словам профессора С.М. Соловьева, главным отличительным свойством Леонтьева была «цепкость»: «...вцепится во что-нибудь - не отстанет; "собака" (репейник) есть лучшее для него подобие» [11. С. 319-320]. Столь резкие и нелицеприятные оценки Леонтьева все же представляются весьма несправедливыми: жесткая финансовая дисциплина и строгая отчетность в денежных делах являлись важными условиями жизнеспособности журнала, и он был несомненно прав в своем стремлении навести порядок в счетах редакции. В пользу Леонтьева говорит и тот факт, что он отнюдь не был «мелочно расчетлив», когда речь шла об оплате труда литераторов, в сотрудничестве с которыми редакция была заинтересована и участие которых в издании гарантировало высокие тиражи. По всей вероятности, столь важные и одновременно деликатные вопросы, как определение суммы гонораров, никогда не решались Леонтьевым единолично, но всегда согласовывались с Катковым, с которым они были «неразлучны до последних тайников мысли и сердечных движений» [12]. Их многолетний деловой, творческий и дружеский союз, продолжавшийся два десятка лет, вплоть до скоропостижной смерти Леонтьева в 1875 г., был редким примером согласия и единомыслия в профессиональной журналисткой среде второй половины XIX в., и, как представляется, с полным основанием можно говорить о единой позиции издателей в вопросах гонорарной политики и об участии Каткова в решении вопросов, связанных с выплатами гонораров. Косвенным подтверждением этому могут служить адресованные Каткову многочисленные письма Б.М. Маркевича, в которых сообщается о предложениях о сотрудничестве, исходящих от авторов-петербуржцев, указываются суммы запрашиваемых ими гонораров, задаются вопросы о размере возможных выплат и т.п. Переписка Каткова с авторами «Русского вестника» - Л.Н. Толстым, И.С. Тургеневым, Ф.М. Достоевским, А.К. Толстым, Н.С. Сохан-ской, П. И. Мельниковым и др., также свидетельствует о его участии в переговорах с авторами и осведомленности о денежных расчетах с ними. Издатели «Русского вестника» не скупились на вознаграждение известным литераторам и, будучи заинтересованы в сотрудничестве кого-либо из них, были готовы идти на значительные расходы, а также старались создать комфортные условия расчетов за их литературные труды. Постоянные авторы журнала и писатели первой величины могли рассчитывать на весьма значительные суммы гонораров, которые к тому же с течением времени увеличивались. Так, если в 1863 г. гонорар Л.Н. Толстого за повесть «Казаки» составил 150 руб. за лист, то за «Поликушку» в том же году он получил уже 200 руб. за лист. В 1859 г. за первый роман Л.Н. Толстого «Семейное счастие» редакция заплатила по 300 руб. за печатный лист, а в 1875 г. за роман «Анна Каренина», объем которого составлял 40 листов, писателю уже было выплачено 20 тыс. руб., т. е. по 500 руб. за печатный лист, и это была, по мнению многих, «еще небывалая цена за роман» [13. С. 254]. Впрочем, в редакции «Русского вестника» это был далеко не первый случай столь высоких гонораров: еще в 1867 г. И.С. Тургеневу за роман «Дым» было выплачено из расчета 500 руб. за лист [14. С. 145]. Безусловно, издатели также были заинтересованы в сотрудничестве столь маститых литераторов, появление произведений которых на страницах журнала в немалой степени содействовало росту его популярности в глазах читателей и увеличению тиражей. Так, по словам Н.Н. Страхова, «о выходе каждой части "Карениной" в газетах извещают так же поспешно и толкуют так же усердно, как о новой битве или новом изречении Бисмарка» [4. С. 174]), и столь высокая цена, заплаченная издателями за роман Л. Н. Толстого, безусловно, себя оправдала. Размеры оплаты других авторов-беллетристов «Русского вестника» были хотя и не столь впечатляющими, но также весьма внушительными. Так, писателю и публицисту Б. М. Маркевичу, постоянному автору «Русского вестника», в 1870-е гг. выплачивалось по 125 руб. за печатный лист [3. К. 32. С. 123], а в 1880-е он ежемесячно получал уже по 400 руб. в счет публикуемых в журнале романов «Перелом» и «Бездна» [Там же. К. 34. С. 40]. Постоянному автору журнала К.Ф. Головину, который выступал не только в качестве публициста, но, под псевдонимом К. Орловский, как автор повестей и романов «Серьезные люди», «Искупление», «Вне колеи», «Дядюшка Михаил Петрович», «Блудный брат», Катков платил по 200 руб. за печатный лист. «Баснословную цену», по выражению Н.Ф. Щербины, Катков заплатил в 1863 г. А.Ф. Писемскому за роман «Взбаламученное море». По мнению современников, в этом не было особой необходимости, тем более что вряд ли какой-либо из петербургских журналов сумел бы «перекупить» его у «Русского вестника»: «Роман, правда, хороший, - пенял Щербина Каткову за его излишнюю расточительность. - Вы дали очень дорого, тем более, что перебить его у Вас было нелегко: "Время" бы не могло дать этого, Краевский тоже. На Вашей стороне были шансы, но Вы все-таки дали дорого» [3. К. 41. Ед. хр. 4. С. 1-5]. Известному писателю и публицисту П.И. Мельникову издатели «Русского вестника» помимо высокой гонорарной ставки -300 руб. за печатный лист романов «В лесах» и «На горах», предоставили особые условия, которые, по собственным словам писателя, он смог найти только в этом журнале. Мельников сдавал свои рукописи в типографию, предварительно не прочитывая их, а окончательно обрабатывал уже набранные в корректуре тексты, при этом делал подчас весьма значительные поправки, вписывая и выбрасывая целые куски, а потому подготовка его текстов к печати требовала значительно большего времени и стоила издателям в четыре-пять раз больше обыкновенных типографских расходов [15. С. 144]. Писатель наотрез отказывался от весьма заманчивых и выгодных предложений, исходящих от других изданий, и лишь настаивал, чтобы все переговоры вел исключительно сам Катков, и между ними «не было никакого третьего лица» [3. К. 41. Ед. хр. 2. С. 11-12]. Гонорарные ставки за научные, критические и публицистические статьи в «Русском вестнике» в 1870-е гг. существенно не отличались от ставок в других журналах и составляли от 50 до 75 руб. за печатный лист. Большинство авторов могли рассчитывать на оплату 50 руб. за печатный лист или, в пересчете на страницы, по 3 руб. за страницу. Так, в 1870-е гг. Л.П. Полторацкой было выплачено 246 руб. за очерк «Поездка к китайской границе» объемом 82 страницы [16. С. 177], Н.С. Семенову, автору очерка «День в ауле» объемом 52 страниц, - 156 руб. [Там же. С. 189], И.Н. Давыдову за статью «Русское землевладение в Привислен-ском крае» объемом 50 страниц - 150 руб. [Там же], О.М. Срезневской за 39 страниц очерка «Три дня в Таормине» -120 руб. [Там же. С. 413], Н.И. Ланге за 44 страницы статьи «Древнее русское право в "Истории" г. Костомарова» - 137 руб. 50 коп. [Там же. С. 415] и т.д. Стоимость научных публикаций в ряде случаев могла быть и выше: в 1875 г. профессору Санкт- Петербургского университета Н.П. Вагнеру за статью «Медиумизм» объемом 85 страниц было выплачено 363 рубля 50 копеек, т.е. свыше 4 руб. за страницу [16. С. 397]; преподавателю Тифлисской классической гимназии А.Д. Стадлину за статьи философского содержания редакция платила по 4 рубля за страницу [Там же. С. 417]. Работу постоянных сотрудников редакция «Русского вестника» могла оплачивать и по более высокой гонорарной ставке: по 75 руб. за печатный лист. Столько, к примеру, в 1870-е гг. получали за свои труды известный литературный критик В.Г. Авсеенко [Там же. С. 410], военный историк А.Л. Зиссерман [Там же. С. 409], публицист В. В. Комаров [Там же. С. 412] и ряд других авторов. Издатели «Русского вестника» значительно увеличили оплату поэтического творчества. Так, А. А. Фету с лета 1857 г. редакция выплачивала по 25 руб. за стихотворение, тогда как во всех других изданиях поэт получал по 15 руб. Фет с гордостью писал В.П. Боткину, что «Катков мне платит по 25 рублей за стихотворение, и сколько бы я их ни написал» [17. С. 192-193], «рвет у меня все новое из рук с поклоном» [Там же. С. 228-229]. Правда, все же не все стихи, высланные поэтом в редакцию «Русского вестника» в эти годы, появились на страницах журнала, и, как видимо, окончательный выбор: публиковать - не публиковать оставался все же за Катковым. Однако значительное повышение гонорара явилось для Фета весьма убедительным аргументом в пользу «Русского вестника» перед другими «толстыми» ежемесячниками, и большая часть его поэтического творчества с этого момента была связана с журналом Каткова. Другому выдающемуся поэту второй половины XIX в. А.Н. Майкову в 1874 г. редакцией «Русского вестника» было выплачено 300 руб. за несколько сцен из переведенной им трагедии Эсхила «Агамемнон» [3. К. 33. С. 30; Там же. С. 47]. Катков первым из издателей поднял гонорары Лескову, заплатив за роман «Соборяне» и рассказ «Запечатленный ангел» по 150 руб. за печатный лист, а затем увеличил сумму гонораров до 200 руб., тогда как оплата трудов Лескова в других изданиях не превышала 50-100 руб., а в «Православном обозрении» составляла и вовсе 30 руб. [18. С. 51]. При этом Катков знал, что писатель находится в бедственном материальном положении и готов работать и за меньшую сумму, но не стал пользоваться тем, что тот оказался в полной материальной зависимости от выплат из «Русского вестника». «Позвольте, дорогой Михаил Никифорович, попросить Вас помочь бедному Лескову; у него чуть не умер мальчик, которого он страстно любит, и хотя теперь опасность прошла, но ребенок требует серьезного лечения. А в доме теперь ни гроша, - писал Каткову Б.М. Маркевич. - Лесков, кажется, писал Н. А. Любимову, прося дать его что-нибудь вперед под те его работы, которые теперь находятся в рукописи в редакции "Русского вестника" - но ответа до сих пор не получал и совестится настаивать. Я осмеливаюсь принять на себя ходатайство по этому обстоятельству, зная, во-первых, что он крайне стеснен в эту минуту, а, во-вторых, что вы с Павлом Михайловичем никогда еще не отказывали в помощи Вашим сотрудникам. Вопрос только в том, чтобы ускорить посылку денег или перевода нуждающемуся Лескову» (подчеркивание автора письма. - Е.П.) [3. К. 32. С. 170]. Публикация романа «Соборяне» в «Русском вестнике», а сразу вслед за ним «рождественского рассказа» «Запечатленный ангел» не только улучшила материальное положение писателя, но и «настежь» открыла двери «самых головокружительных аристократических гостиных». «Соборяне» были переведены на немецкий язык и вышли в «Универсальной библиотеке». «Ахилла открыл мне двери в европейскую литературу», - признавался Н.С. Лесков [18. С. 407]. В это же время Катков, пытаясь помочь писателю, ходатайствовал о нем перед министром народного просвещения Д.А. Толстым с просьбой принять его чиновником особых поручений с окладом 2 000 руб. Так как у Лескова был всего лишь чин губернского секретаря, то его смогли назначить только членом ученого комитета с окладом 1 000 руб., но и это послужило немалой поддержкой для писателя [19. С. 254]. Спустя несколько лет Н.С. Лесков, вынужденный из-за идейных расхождений с Катковым отказаться от сотрудничества в «Русском вестнике», объяснял свое длительное участие в журнале лишь собственной финансовой неустроенностью и «отчаянием», тем, что «мог трудиться только с этим человеком (курсив автора письма. - Е.П.), а ни с кем иным» [20. С. 396]. Однако впоследствии писатель с благодарностью вспоминал Каткова и оказанную им финансовую помощь, признавая, что издатель «Русского вестника» «был благородный человек к сотрудникам: зачем он платил мне по 150 руб., когда мог платить, подобно Кашпиреву7, по 50, и мне "некуда" было деться!..» [19. С. 384]. Постоянным авторам, в сотрудничестве которых Катков был заинтересован, гонорар мог быть выплачен за подготовленные материалы, которые редакция по каким-либо причинам не опубликовала или объем которых был сокращен при подготовке к печати. Так, в одной из статей В. Г. Авсеенко Катков сократил восемь страниц, но тем не менее гонорар критику был выплачен в полном объеме [3. К. 32. С. 211]. Об аналогичном случае сохранились упоминания и в письмах Н. С. Лескова: Катков по ряду соображений не стал публиковать его статью об остзейском крае, но, зная, насколько писатель заинтересован в заработке, выплатил гонорар [19. С. 340]. В ряде случаев, если материалы требовали значительных переделок и публикация их задерживалась, а автор нуждался в деньгах, Катков мог распорядиться выплатить гонорар «по приблизительному расчету». «Если г. Мосолову надоело ждать, и сам он терпит от этого ущерб, я готов уплатить ему по приблизительному расчету, что стоит статья» [21], - сообщал Катков В.П. Без-образову о статье публициста А.Н. Мосолова, которая требовала серьезных доработок и потому не могла быть опубликована в течение почти двух месяцев. Свое желание непременно опубликовать эту статью Катков объяснял тем, что она «о предмете весьма важном, о котором еще не высказался наш журнал. Честь журнала для меня в этом отношении дороже всего, и я готов на все, чтобы только не уронить ее» [21]. Даже начинающие и мало известные читателям литераторы могли рассчитывать на весьма высокую оплату в «Русском вестнике», в отличие, к примеру, от «Современника», который, как правило, не оплачивал дебютные публикации. Так, за первую публикацию писателю В.П. Авенариусу, который крайне редко помещал свои произведения в печати и не был знаком широкой аудитории, в 1870 г. был выплачен гонорар в размере 285 руб. 25 коп., т.е. по 60 руб. за печатный лист, за опубликованный в журнале очерк «Первый роман. Сентиментальная история» [16. С. 79]. Писательнице Н.С. Соханской, имя которой в 1850-е гг. также было почти не известно читателям, Катков сразу предложил 50 руб. серебром за печатный лист ее повести «После обеда в гостях», тут же оговорившись, что она может «со своей стороны предложить редакции какие-либо особые условия» [3. К. 57. Ед. хр. 2]. В конечном итоге редакция заплатила в 1858 г. за эту повесть по 75 руб. за печатный лист, а в 1859 г. за вторую повесть писательницы «Из провинциальной галереи портретов» - по 100 руб. При этом издатель настоятельно советовал Соханской «без церемоний» писать, насколько удовлетворяет ее эта плата, и «не желает ли она получать больше», уверяя, что «как бы требование не было велико, оно не превзойдет средств редакции», и писательница может «заранее быть уверена в его исполнении» [Там же]. Авторам-беллетристам издатели «Русского вестника» не только платили высокие гонорары, но - что было крайне важно для литераторов-профессионалов, не имевших других источников дохода, кроме литературных заработков - выплачивали деньги без задержек и - главное - выдавали существенные авансы в счет будущих произведений. Так, авансовая форма оплаты была очень удобна для Н.С. Лескова и позволяла писателю заниматься литературным творчеством без оглядки на повседневные материальные нужды. Например, во время работы над романом «Соборяне» Катков регулярно производил выплаты «вперед», а Лесков, в свою очередь, сдавал по три печатных листа ежемесячно, полный же расчет был произведен по окончании публикации [19. С. 482]. Регулярно производились авансовые выплаты другому постоянному автору «Русского вестника» В.В. Крестовскому, автору романов «Панур-гово стадо», «Две силы» и многочисленных военных и путевых очерков. Показательно адресованное писателю письмо секретаря «Русского вестника» от 11 мая 1874 г., свидетельствующее о доверии во взаиморасчетах между редакцией и авторами: «В редакции по прежним счетам числилось за Вами 1 500 руб.; затем по Вашей записке выдано г. Кашпиреву 250 р. Итого: 1 750 руб. В последнее время, когда уже печатался Ваш роман, Вам было выдано 500 рублей, всего 2 250 руб. Редакция покорнейше просит Вас проверить этот счет и если в нем окажется неточность, то она будет исправлена согласно Вашему отзыву. Деньги 600 руб., о которых Вы пишете Н. А. Любимову, независимо от сего будут высланы вам на днях» [16. С. 360]. Значительную материальную поддержку Катков оказывал постоянно нуждавшемуся в деньгах Ф.М. Достоевскому, гонорарная ставка которого была, правда, существенно ниже, нежели ставка Толстого и Тургенева: в 1860-1870-е гг. за печатный лист романов «Преступление и наказание», «Идиот» и «Бесы» Достоевский получил по 150 руб., в 1880-е гг. за роман «Братья Карамазовы» - по 300 руб. [22. С. 206, 282]. Но именно «Русский вестник» зачастую был той спасительной «соломинкой» для писателя, живущего исключительно литературным трудом и вынужденного часто «торопиться и писать для денег». По признанию Достоевского, Катков «всегда с добрым вниманием относился к его просьбам», выдавая «вперед» две-три тысячи рублей в счет его будущих романов [Там же. С. 282-283]. В письмах писателя имя издателя «Русского вестника» в этой связи встречается очень часто: «Катков не откажет» [10. С. 21], «серьезно и решительно верю в помощь Каткова» [Там же. С. 23], «напишу Каткову (который тоже не откажет), чтоб, в виде исключения, прислал мне в декабре не 100, а 200 ф. (а остальные 200 руб. по уговору, помесячно)» [Там же. С. 28], «Катков непременно поможет, я убежден, я уверен» [Там же. С. 35], «у Некрасова просить еще невозможно; да и наверно не даст. Это не Катков, а ярославец» [Там же. С. 115] и т.п. Лишь в 1875 г. Катков, согласившись заплатить по 250 руб. за печатный лист романа «Подросток», не смог выплатить Достоевскому авансом две тысячи рублей, так как незадолго до этого купил у Л. Н. Толстого право на публикацию «Анны Карениной» и в редакции не было свободных денег [22. С. 284], а потому роман был опубликован в «Отечественных записках». Гонорары «Русского вестника» были существенным подспорьем для семьи писателя, а выплаты денег авансом давали ему возможность относительно спокойно заниматься литературным творчеством. Во многих адресованных Каткову письмах Достоевский искренне благодарит его за присланные деньги. Приведем одно из них, от 1 февраля 1867 г.: «Милостивый государь Михаил Никифорович! Я получил по распоряжению вашему 1 000 рублей от А.Ф. Базунова8. Позвольте выразить Вам мою живейшую благодарность и еще раз засвидетельствовать перед Вами, что Вы меня спасли (буквально спасли) в самую критическую минуту моей жизни. Я и она благодарим вас искренне» (подчеркивание автора письма. - Е.П.) [3. К. 21. С. 78]. В письмах родственникам и друзьям Достоевский неоднократно с теплотой упоминал редакцию московского журнала и самого М. Н. Каткова, благодаря его за терпение, выплаты «всегда вперед», присылку денег в те моменты, когда писатель находился в затруднительных жизненных ситуациях [23. С. 23-29]. Так, в 1878 г. он писал жене, что Катков, несмотря на свои сомнения - продолжать ли издание «Русского вестника» в 1879 г., «деньги же. не только даст, но и особенно просил меня взять вперед: то есть 2 000 теперь, 2 000 в октябре (или в конце сентября и проч.)» [10. С. 263]. Публикация крупных беллетристических произведений и авансовые выплаты их авторам были чреваты для издателей ежемесячных журналов значительными рисками: в большинстве случаев романы приходилось печатать по частям, и бывало, что на момент начала публикации в распоряжении редакции имелись лишь первые главы, тогда как продолжение существовало в лучшем случае в черновиках, а иногда лишь в замыслах писателя. С этими затруднениями не раз приходилось сталкиваться и издателям «Русского вестника», которым в этих случаях требовалось иметь «большое доверие как к силам, так и к аккуратности автора» [19. С. 445]. Показательна история романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина», первые главы которого появились в «Русском вестнике» в январе 1875 г., но уже в мае публикация была приостановлена и возобновилась лишь в январе 1876 г., так как на протяжении всего лета писатель жил в самарском имении и почти не работал над романом, признаваясь, что он ему «опостылел» и работать над ним «противно» [13. С. 392]. В мае 1876 г. публикация «Анны Карениной» вновь была надолго прервана, так как Толстой увлекся другими интересами, преимущественно философского и религиозного характера и почти прекратил писать. Продолжение читатели увидели лишь в декабре 1876 г., и на этот раз роман печатался уже без перерывов вплоть до апреля 1877 г., однако его восьмая, заключительная часть, в журнале так и не появилась: Катков отказался ее печатать, возмущенный содержащейся в ней иронической оценкой российского добровольческого движения на Балканах в помощь восставшим славянским народам. Более года - с октября 1870 по октябрь 1871 г. - длилась публикация романа Н.С. Лескова «На ножах», который начал печататься, когда рукопись существовала лишь в черновиках. Повесть К.Н. Леонтьева «Египетский голубь», сюжет которой постоянно менялся в зависимости от взглядов и настроений писателя, печаталась со значительными перерывами с августа 1881 г. по октябрь 1882 г., что в конечном итоге вынудило Каткова отказаться от публикации продолжения. Еще дольше - более семи лет, с 1875 по 1882 гг. печатался роман К.Н. Леонтьева «Записки Одиссея Поли-хрониадеса» вместе с продолжением «Сизифов камень», так как по собственному признанию автора, он не мог «заставить себя писать». Хотя к началу публикации этого романа Леонтьев был должен редакции около четырех тысяч рублей, Катков выплатил писателю авансом 700 руб., а в дальнейшем даже увеличил гонорары (продолжая удерживать часть денег в счет долга), несмотря на то, что длительные, более шести-десяти месяцев перерывы между частями романа вызывали недоумение и недовольство читателей, винивших во всем происходящем издателя. Любопытно, что несмотря на столь явную «недисциплинированность» Леонтьева, Катков не отказывался от сотрудничества с ним, и почти вся его художественная проза увидела свет в беллетристическом отделе «Русского вестника». Но наиболее сложно складывалась публикация произведений Ф.М. Достоевского. Так, глубочайшего драматизма была исполнена творческая история романа «Идиот»: писатель уничтожил готовую к отправке первую часть, которую он уже с изрядным опозданием обещал Каткову прислать к началу декабря 1867 г., и начал роман по совершенно другому плану [24. С. 24-25]. Печатание романа «Бесы» растянулось более чем на год: Достоевский обещал начать прис

Скачать электронную версию публикации