“To the Brilliant Mikhail Mikhailovich Bakhtin...”: A Catalog of Inscriptions on the Books Donated to Mikhail Bakhtin as.pdf 125-летие со дня рождения М.М Бахтина заставляет с особым вниманием вглядываться в посвященные ему издания. За прошедшее «Гениальному Михаилу Михайловичу Бахтину...» 165 десятилетие в бахтиноведении было сделано немало. Прежде всего -подготовлено академическое собрание сочинений ученого [1], в ряде статей и монографий отечественных и зарубежных авторов предложено более или менее полное описание его основных теоретических концепций, представлены этапы рецепции его идей и трудов, намечены перспективы их дальнейшего изучения [2-8]. Особое место в этом ряду занимают биографические разыскания. Можно утверждать, что к настоящему времени усилиями К. Кларк и М. Холквиста [9], С.Г. Бочарова [10, 11], В.В. Кожинова [12], Н.И. Николаева [13, 14], С.С. и Л.С. Конкиных [15], В.И. Лаптуна [16, 17], Л.М. Максимовской [18], Н.А. Панькова [19] опубликован значительный пласт документов и иных архивных материалов, обозначены основные вехи жизненного и творческого пути М.М. Бахтина. В то же время задача создания полной научной биографии мыслителя по-прежнему далека от своего решения. Остаются актуальными поиск документов, связанных с пребыванием Бахтина не только в таких местах как Невель, Кустанай или Савёлово, но и Витебск и Ленинград, изучение перипетий его скитаний между Москвой и Ленинградом в 1936-1937 гг., деталей жизни конца 1960-х - начала 1970-х гг. и др. На этом фоне особую ценность приобретают любые факты, проливающие свет на повседневную жизнь Бахтина, его отношения с официальной наукой и научными институциями, степень реальной известности в академических кругах, воздействие его идей на современников и младшие поколения ученых. Следует отметить, что особенности биографии Бахтина, испытания, выпавшие на его долю, переезды из Петрограда в Невель, из Невеля в Витебск, скитания по съемным комнатам в Ленинграде, ссылка в Кустанай и полная жизненная неопределенность в первый саранский и савёловский периоды, конечно же, не способствовали ни собиранию, ни сохранению Бахтиным имевшихся у него книг. Из свидетельств савёловского периода известно, что перед отъездом Бахтин раздал практически все свои книги коллегам по школе [20]. Совершенно точно от пребывания в Савёлове у Бахтина остались подаренный ему директором школы № 39 «Немецко-русский словарь»1 и популярный очерк Леонида Тимофее-1 В настоящее время словарь хранится в Центре М.М. Бахтина Национального исследовательского Мордовского государственного университета (Саранск). Е.Г. Маслова, С.А. Дубровская 166 ва «Стих и проза» с дарственной надписью Давида Чернова, как можно предположить, коллеги Бахтина по одной из школ: «На вечную память человеку большой души и доброго сердца Михаилу Михайловичу Бахтину от бесконечно уважающего и всегда преданного Вам Давида Чернова. В минуты раздумий, тягостных невзгод вспоминайте человека, который делил с Вами часы мучительных испытаний Отечественной войны, с пером и книгой. Всегда Ваш Давид. 24/VI-43 г.» [21. С. 193]. Таким образом, реальную возможность собирать полноценную библиотеку Бахтин получил только в Саранске, где в его квартире появился кабинет, в котором могли разместиться и книги. Очевидцы, бывавшие у Бахтиных в гостях в 1950-1960-е гг., навсегда запомнили и книжный шкаф, и заполненную книгами этажерку, и стопки книг и журналов на письменном столе: «Домашняя библиотека у них была небогатой, - вспоминает младший коллега Бахтина Леонид Георгиевич Васильев. - Но в Саранске она стала постепенно увеличиваться. Приносили книги с дарственными надписями местные авторы. Шли бандероли из Москвы, других наших городов, позже - и из-за рубежа...» [22. С. 111]. В этом контексте очевидна значительная ценность составленного Н.Н. Земковой, сотрудником Национальной библиотеки им. А.С. Пушкина Республики Мордовия, каталога книг с дарственными надписями из личной библиотеки М.М. Бахтина: «Настоящий каталог является первым печатным изданием, описывающим книги с дарственными надписями из личной библиотеки М.М. Бахтина, которые хранятся в фонде отдела редких книг и работы с книжными памятниками НБ им. А.С. Пушкина», - отмечается в предисловии [21. С. 6]. Разнообразие представленных в личной библиотеке Бахтина изданий делает необходимым дать характеристику книжному собранию мыслителя в целом. Возвращение М.М. Бахтина в Саранск имело свою историю, лаконично представленную во вступительной статье. После смерти Бахтина библиотека, в соответствии с его завещанием, поступила в распоряжение Леонтины Сергеевны Мелиховой, которая в начале 2000-х гг. приняла решение передать большую ее часть в Саранск. Как указывают составители каталога, «в ноябре 2008 г. Национальная библиотека им. А.С. Пушкина Республики Мордовия приняла из фонда Госкомитета РМ по делам молодежи на хранение «Гениальному Михаилу Михайловичу Бахтину...» 167 дар - коллекцию книг и журналов Михаила Михайловича Бахтина» [21. С. 6]. Добавим, что в 2015 г., к 120-летию со дня рождения М.М. Бахтина, Л.С. Мелихова передала ряд остававшихся у нее изданий в дар Мордовскому государственному университету им. Н.П. Огарёва, в стенах которого Бахтин проработал более двадцати лет. В настоящий момент эти книги также обработаны, и совместными усилиями Центра М.М. Бахтина и Национальной библиотеки осуществляется проект по комплексному описанию обеих коллекций. Так, например, в Центре хранится книга Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» с дарственной надписью переводчика: «Михаилу Михайловичу Бахтину - в знак глубочайшего уважения Н. Любимов. Москва. Июль 1962». Известно, что Бахтин сразу откликнулся на «прекрасный дар». В письме от 24 июля 1962 г. он не только писал о своем восхищении творческой удачей переводчика, но и благодарил Любимова за «неоценимую помощь в деле продвижения» [23. С. 639-640]. Издания с дарственными надписями составляют немалую часть книжной коллекции Бахтина, состав дарителей чрезвычайно разнообразен и очень точно отображает весь спектр бахтинского общения: от студентов, младших коллег и слушателей его публичных лекций до маститых ученых, в частности признанных специалистов по Достоевскому, старых друзей по Невелю и Ленинграду и, конечно, переводчиков книг Бахтина на самые разные языки. Первая в списке подаренных Бахтину книг датирована 1943 г. [21. С. 193], а самая последняя была вручена ему незадолго до смерти - 1 февраля 1975 г. [Там же. С. 161]. История дарственных надписей в значительной степени становится историей рецепции идей Бахтина, отношения к трудам и личности ученого на протяжении нескольких десятилетий, а это, в свою очередь, позволяет исследователю не только уточнить конкретный факт биографии Бахтина, но и понять некоторые особенности того или иного периода его жизни. В каталоге - 234 дарственные надписи на 227 книгах и 5 журналах, каждая из которых представляет серьезную ценность для исследователей. Еще большую ценность изданию придают помещенные в нем иллюстрации, фотографии самих книг и журналов и сделанных на них надписей. Так что при желании читатель может сам сопоставить имеющийся инскрипт и предлагаемую расшифровку. В этом смысле Е.Г. Маслова, С.А. Дубровская 168 примечательна надпись А.Л. Дымшица, литературоведа, литературного критика, инициатора первого идеологического обсуждения «Проблем поэтики Достоевского» [23. C. 499-500]: «Победителю учителю от побежденного ученика; М.М. Бахтину от А.Л. Дымшица». Фотография инскрипта позволяет увидеть первоначальное написание фразы (повторение слов В.А. Жуковского в адрес А.С. Пушкина) и внесенные дарителем исправления [21. C. 65]. Подчеркнем, что публикация данного издания имеет серьезное значение для изучения многих аспектов личности, биографии и научного творчества М.М. Бахтина. С выходом каталога появляется возможность погрузиться в окружающий Бахтина мир, увидеть за подаренными ему книгами множество конкретных людей, каждого из которых с мыслителем связывает своя история отношений. Люди эти порой оказываются неизвестными или скрываются за подписью круга неопределенных лиц: «от благодарного читателя» [Там же. С. 240], «Мордовское отделение ВТО» [Там же. С. 249]. Иногда, напротив, это фигуры масштабные, хорошо известные, а их появление в значительной степени меняет сложившееся представление о симпатиях и антипатиях относительно самого Бахтина. И самый наглядный пример -присутствие в библиотеке Бахтина книг с дарственными надписями опоязовца и формалиста Виктора Шкловского [Там же. С. 208], а также одного из активных участников пражского лингвистического кружка, друга Романа Якобсона Петра Богатырева [Там же. С. 31] и самой яркой из «младших формалистов» Лидии Гинзбург [Там же. С. 55]. Нетрудно понять, что сам факт дарения книг этими людьми Бахтину в 1960-е - начале 1970-х гг. требует по-новому отнестись к тому, что можно условно назвать последней страницей в истории отношений Бахтина и русского формализма. Таким образом, рецензируемое издание действительно предоставляет новые возможности для уточнения и даже пересмотра отдельных фактов бахтинской биографии. Отметим, что потенциал библиотечного собрания Бахтина, и особенно книг с дарственными надписями, как историко-биографического источника обозначили уже комментаторы собрания сочинений мыслителя, по мере возможностей ссылавшиеся на необходимые издания. Так, Сергей Бочаров, прослеживая историю отношения ленинградских академических кругов к «Проблемам творчества Достоевского» ссылается на пример Наума Берковского. Публикуя письмо Берков-«Гениальному Михаилу Михайловичу Бахтину...» 169 ского Бахтину от 18 января 1956 г., Бочаров делает следующие пояснения: «ПТД в письме не упоминается, но оно решительно корректирует эту рецензию. Письмо говорит о том, сколь исключительной сохранялась неофициальная репутация М.М.Б. и его книги по “гамбургскому счету” в кругах филологов в пору самой большой как будто забытости и безвестности автора, за семь лет еще до второго издания книги» [23. С. 513]. В начале апреля 1955 г. в Ленинград приезжала младшая коллега Бахтина Валентина Борисовна Естифеева, с которой Бахтину был отправлен том «Ученых записок Ленинградского государственного педагогического института» с дарственными надписями Наума Берковского и других авторов. Историю сбора этих подписей отчасти раскрывает публикуемое письмо: «Спасибо, что откликнулись на посланную Вам книгу. Были еще и другие, желавшие сделать Вам надпись, но книга не ждала, нужно было ее услать. Особенно огорчился, что не надписал Вам - А.С. Долинин» [Там же]. Сам Бочаров ссылался на книгу, в тот момент еще находившуюся в архиве Бахтина. Сегодня исследователь, благодаря рецензируемому изданию, может прочитать сделанные на ней надписи. Так, надпись Берковского вполне традиционна: «Михаилу Михайловичу Бахтину с глубочайшим уважением. 4 апр. 1955» [21. С. 28]. Дмитрий Максимов, специалист по творчеству Александра Блока и русской литературе Серебряного века, также немногословен: «Михаилу Михайловичу Бахтину с глубоким уважением к его блестящему таланту» [Там же. С. 131]. Достаточно лаконична и надпись Анны Ромм, историка англо-американской литературы и театра: «Михаилу Михайловичу в знак глубокого уважения» [Там же. С. 158]. Еще одну возможность для биографических уточнений представляют дарственные надписи ближнего круга Бахтиных и их знакомых. Драматическая история бахтинской защиты 15 ноября 1946 г. получает свое продолжение на следующий день, когда Бахтин вместе с Марией Юдиной отправляется в гости к известному искусствоведу Михаилу Алпатову. Об этом свидетельствует дата на альбоме Питера Брейгеля Старшего, подаренном хозяином Бахтину в тот день: «Глубокоуважаемому Михаилу Михайловичу Бахтину с наилучшими пожеланиями. М.А. 16.XI.46» [Там же. С. 16]. Не менее примечательна надпись Юдифь Каган, дочери близких друзей Бахтиных: «Михаилу Михай- Е.Г. Маслова, С.А. Дубровская 170 ловичу и Елене Александровне в стародавние годы друзьям моего отца...» [21. С. 73]. Дарственные надписи на книгах, в обсуждении которых Бахтин принимал живое участие, являются свидетельством того, что старые связи сохраняются на протяжении десятилетий не только в переписке. Так, в библиотеке сохранились подаренные Бахтину книги Ивана Ивановича Канаева: «Дорогому Михаилу Михайловичу Бахтину с благодарностью и приветом от автора» [21. С. 75], «Дорогому Михаилу Михайловичу с новогодним поздравлением от автора» [Там же. С. 76]. Еще один момент связан с вопросом специфики инскрипта и его места в процессе общения дарителя и того, кому адресована книга. Дарственная надпись проясняет очень многое в отношении дарителя и тех чувств, которые он испытывает к Бахтину. Иногда это своеобразный акт саморефлексии, крайне важный для выявления подробностей процесса восприятия идей и личности Бахтина как в 1960-х -начале 1970-х гг., так и в предшествующий период, когда память о «Проблемах творчества Достоевского» сохраняется далеко не у одного Наума Берковского. В этом смысле показательна надпись, сделанная в августе 1972 г. молодым историком театра Татьяной Баче-лис, которая очень точно охарактеризовала освежающее воздействие идей Бахтина на поколение 1960-х: «Гениальному Михаилу Михайловичу Бахтину, - с глубочайшей благодарностью за тот великолепный сквозняк, который он устроил в сознании людей моего поколения. Не утомляйтесь чтением этой книжки, - пусть она просто побудет подле Вас» [Там же. С. 26]. Иногда дарственная надпись превращается в начало письма или даже становится своего рода письмом, попыткой разговора с Бахтиным. И здесь нельзя не обратить внимание на слова одного из крупнейших достоевсковедов Аркадия Долинина, посылающего Бахтину свою новую книгу: «Глубокоуважаемому Михаилу Михайловичу Бахтину с искренним пожеланием здоровья и успехов в работе. Хотелось бы лично когда-нибудь встретиться. А. Долинин. 16/111 64. P.S. Перечитал недавно Ваши “Проблемы” (2-е издание). Какая это у Вас умная оригинальная работа!» [Там же. С. 163]. Именно дарственные надписи становятся свидетельством того, что признанные классики советской науки о Достоевском не просто приняли идеи Бахтина, но фактически признали его «первым среди рав-«Гениальному Михаилу Михайловичу Бахтину...» 171 ных». Примечательна надпись, которую сделал на своей книге биографии Федора Достоевского в серии «Жизнь замечательных людей» Леонид Гроссман 8 октября 1963 г. : «Автору лучшей книги о Достоевском Михаилу Михайловичу Бахтину в знак глубокой любви к его творчеству» [21. С. 57]. Иногда инскрипт становится отголоском «скрещения судеб». Так, Алиса Акимова пишет в ноябре 1969 г. на составленной ею книге покойного мужа Адриана Пиотровского, филолога-античника и переводчика: «Дорогим Елене Александровне и Михаилу Михайловичу очень дорогую для меня книгу человека и о человеке, которого Михаил Михайлович знал раньше меня с наилучшими пожеланиями и любовью Алиса Акимова» [Там же. С. 15]. О том, как развиваются отношения Бахтиных и дарительницы, дает основание судить надпись уже на собственной книге автора: «Дорогим высоко мной ценимым Елене Александровне и Михаилу Михайловичу Бахтиным. Пока сама болею и не могу к Вам приехать, посылаю как представителя своего Вольтера. Прошу простить уродующие его царапины опечаток и мелких ошибок, неловко выправленных чернилами. Боюсь, что и крупных недостатков хватает, но рискую все же послать книгу. Буду очень благодарна, если найдете время ее прочесть и выскажете мне свое мнение. А. Акимова. 2/III/1971 г.» [Там же. С. 14]. Обращает на себя внимание разнообразие представленных надписей: от сугубо формальных, сочетающих уважение к Бахтину исключительно с желанием подарить ему собственное творение до почти исповедальных: «Михаилу Михайловичу Бахтину с глубочайшим уважением. Примите эту книгу в знак восхищения Вашим исследованием Творчества Рабле, влияние которого Вы, как я надеюсь, признаете и в этой работе [Прокофьев]» [Там же. С. 150]. Иногда присутствует и высокая степень критичности по отношению к себе, как у Сергея Бочарова: «Дорогим Елене Александровне и Михаилу Михайловичу, с любовью и с трепетом решаюсь послать это легковесное сочинение. 7.12.63» [Там же. С. 34]. Особо экзотическая дарственная надпись принадлежит Сергею Аверинцеву: «Domina clarissimo, omnis juventutis doctae ingeniosissimo Magistro MICHAELLI MICHAELIS F. BACHTINIO d.d.d. devotus S.A.» [Там же. С. 12]. Складываются в отдельный сюжет, раскрывающий отношения Бахтина с московско-тартуским семиотическим кругом, дарственные Е.Г. Маслова, С.А. Дубровская 172 надписи на нескольких сборниках «Трудов по знаковым системам» и бахтинская оценка материалов сборников в «Ответе на вопрос редакции “Нового мира“»1. Процитируем надпись на IV выпуске, посвященном 75-летию со дня рождения М.М. Бахтина: «Дорогому Михаилу Михайловичу Бахтину в знак любви и уважения от авторов этого тома. Ю. Лотман, А.М. Пятигорский, Б. Успенский, З. Минц, Б. Гаспаров, О.В. Ревзина» [21. С. 259]. Среди дарителей немало людей, не имеющих отношения к гуманитарной науке, видящих в Бахтине собрата по творчеству. Это прозаики и поэты, в том числе и те, чья популярность приходится на 1960-е гг. (Павел Антокольский, Борис Слуцкий и Давид Самойлов). Интерес представляют инскрипты бывших студентов Бахтина, избравших творческую стезю и дарящих учителю свои литературные опыты: «Дорогому Михаилу Михайловичу Бахтину от ученика. Вы научили меня чувствовать и понимать живую душу литературы и своим примером преподали неповторимый урок поведения в жизни. Эта книга -робкая дань моего уважения к Вам», - писал Геннадий Балабаев [Там же. С. 20]. Некоторые вопросы вызывает лаконизм дарственных надписей Сергея Бочарова, Вадима Кожинова, Г еоргия Г ачева и других участников «младшего круга Бахтина». Можно предположить, что краткость надписей объясняется не только глубочайшим уважением и почтением, которые молодые литературоведы испытывали по отношению к Бахтину, но и той возможностью постоянного личного общения и переписки, которые избавляли от поиска дополнительного источника коммуникации. Так, Кожинов писал: «Бесконечно дорогим Елене Александровне и Михаилу Михайловичу Бахтиным с великой любовью» [Там же. С. 95]. Иногда инскрипт становится и формой легкой словесной игры. Бочаров, посылая статью о «Войне и мире», писал: «Елене Александровне и Михаилу Михайловичу о мире» [Там же. С. 36]. Еще одним, не менее важным сюжетом является сюжет об отношении с Бахтиным, точнее отношении к Бахтину, крупнейших предста-1 «Я имею в виду “Труды по знаковым системам”, 4 выпуска (направление молодых исследователей, возглавляемых Ю. М. Лотманом). Это - в высшей степени отрадные явления последних лет» [24. C. 452]. «Гениальному Михаилу Михайловичу Бахтину...» 173 вителей сталинской теоретико-литературной ортодоксии - Григория Абрамовича, Александра Ревякина, Леонида Тимофеева и Михаила Храпченко. Если о добрых личных отношениях Тимофеева с Бахтиным давно было известно, и инскрипт Тимофеева только подтверждает это («Дорогому Михаилу Михайловичу Бахтину от прелагателя -с самыми сердечными чувствами. Л. Тимофеев. 21.3.66» [21. С.137]), то симпатии к Бахтину Ревякина заслуживают специального упоминания, тем более что свои книги он дарит автору «Проблем творчества Достоевского» задолго до выхода ее второго издания: «Привет дорогому М.М. Бахтину от его поклонника. А. Ревякина. 28.VIII-60» [Там же. С. 153]. О симпатиях к Бахтину свидетельствует и дарственная надпись Храпченко, некогда сталинского министра по делам искусств, одного из официальных руководителей советской академической филологии, что не мешало ему подписывать коллективные письма в поддержку изданий книг Бахтина. Так что академик Храпченко был вполне искренен, когда писал: «Михаилу Михайловичу Бахтину в знак глубокого уважения М. Храпченко. 30 /III-66 [Там же. С. 191]. Примечателен и инскрипт теоретика и историка литературы, автора учебников Г.Н. Поспелова, который в марте 1972 г. передал Бахтину книгу с надписью, подчеркивающей отношение дарителя: «Глубокоуважаемому Михаилу Михайловичу Бахтину - на строгий суд!»1. Значительный интерес представляют и надписи на книгах английских, американских и других зарубежных исследователей, активно посещавших Бахтина в конце 1960-х - 1970-е гг. В этой части собрания примечателен перевод книги Бахтина о Рабле, выполненный Еленой Извольской и переданный ею автору. Надпись гласит: «With the compliments to the author from the editor - Cambridge, Novem 2, 71» [Там же. С. 222]. Издание выиграло бы, если бы составитель дал более подробные указания на то, какие отношения связывали дарителя с Бахтиным. В целом каждый из инскриптов, приведенных в книге, заслуживает внимания, изучения и осмысления в контексте биографии и научного творчества Михаила Бахтина. И в том, что такая возможность 1 В настоящее время книга хранится в Центре М.М. Бахтина Мордовского государственного университета (Саранск). Е.Г. Маслова, С.А. Дубровская 174 теперь предоставлена широкому кругу исследователей, - главная заслуга составителей каталога1.

Скачать электронную версию публикации