Book Review: Sharafadina, K.I. (2018) Selam, otkroysya! Floropoetika v Obraznom Yazyke Russkoy i Zarubezhnoy Literatury .pdf Профессор К.И. Шарафадина - основатель одного из интереснейших научных направлений - флоропоэтики. В новой монографии известного исследователя это направление обретает дополнительную энергию, обусловленную уверенностью ученого в том, что «корни “языка цветов” как культурной практики уходят на Восток» [1. С. 5]. Вынесенная в название серьезной литературоведческой работы языковая игра таит глубочайшие смыслы, символические и непосредственно связанные с реальностью. «Сезам, откройся!» - известное любому культурному человеку заклинание из старинной восточной Рецензия на монографию: Шарафадина К.И. «Селам, откройся! 191 сказки. Но предметное значение ключевого в этом изречении слова давно забыто. Давно забыто, что таинственный Сезам (по всей видимости, прозаический кунжут) - начинка одного из арабских лакомств, скрытая от вожделеющих несколькими оболочками. Но хорошо помнится, что с помощью именно этого призыва разбойники открывали пещеру, в которой хранились несметные богатства. Так в результате превращений таинственная фраза обрела глубину и объемность метафоры. Автор монографии настаивает на том, что в европейской литературной традиции «пришедший с Востока шифр» был редуцирован до растительного кода [1. С. 6]. Характер редукции как раз и зафиксирован в языковой игре: турецкое слово «селам» переводится как «привет». Ключевое намерение профессора К.И. Шарафадиной -расшифровка поэтического привета, который звучал в «озорных репликах» Гёте, в «немых» письмах викторианской эпохи, в признаниях красавиц пушкинской поры, в снах Софьи Фамусовой, в стихах А. Фета, в прозе Ф.М. Достоевского, И.А. Гончарова, А.П. Чехова, в пьесах А.Н. Островского... В этом огромном перечислительном ряду отражается логика сложнейшего четырехчастного исследовательского сюжета, который начинается с расшифровки «цветочного наречия» выдающимися представителями не только европейских культур, но и американской, и завершается развернутым анализом эволюции «Русского Селама» от «Онегинского букета» до современных молодежных дискуссий на просторах Рунета, «где современные молодые люди 18-19 лет горячо и заинтересованно обсуждают символические букеты, в тайны которых были посвящены их прабабушки» [Там же. С. 476]. Первое, что поражает при чтении этой книги - эрудиция автора, способного учесть при исследовании структуры словесного образа ритуально-этикетную культуру и этнокультурный менталитет разных европейских народов в чрезвычайно значительном и сложном для исследователя историко-литературном диапазоне. Второе показательное свойство монографии - междисциплинарность исследовательского алгоритма. Причем это особый тип междисциплинарного исследования, при создании которого совмещались не только наработки национальной компаративистики (мечта М.М. Бахтина и многих его последователей), исторической поэтики, классической компаративистики, наконец, этнолингвистики, но и ботанические, Н.С. Цветова 192 культурологические (в том числе и бытовые, этикетные) аспекты. Такой подход дал возможность исследователю максимально приблизиться к постижению «полигенетизма» флористических компонентов литературного сюжета. Нельзя игнорировать и то, что вводятся в научный оборот материалы, хранящиеся в рукописных отделах Российской национальной библиотеки, ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом). Автор предлагает вниманию профессионального сообщества уточненные переводы и подстрочники франко- и англоязычных текстов. Кроме того, в первом приложении «Спор цветов» - пример использования Александровского букета в аллегорических «цветочных часах», зафиксированный в изданной в давние времена в Санкт-Петербурге на немецком языке брошюре. Во втором - может быть, еще более интересный и значительный «Селамный список», изданный Д.П. Ознобишиным в 1830 г. в российской же столице. Но главное - авторитетному, обладающему значительным опытом литературоведу удалось во всей полноте и с огромной убедительностью представить концепцию собственной, во многих отношениях принципиально новой исследовательской практики. Название этой практики - вводимый в научный дискурс профессором К.И. Шарафа-диной термин «флоропоэтология», который объединяет несколько ракурсов прочтения литературного текста: «это и определение поэтологических устремлений писателей при обращении к флоросимволике, и попытка создания целостного, систематического учения о генезисе и филиации растительно-цветочных символов», которое дает возможность вслушаться в «большой флородиалог, разворачивающийся в мировой литературе» [1. С. 6]. Как показывает опыт автора монографии, такой тип прочтения-расшифровки литературного текста требует не просто огромных знаний и трудовых затрат, но и тончайшего чувства слова, зрелого поэтического мировосприятия, бережного и ответственного отношения к литературному тексту. И тогда рождаются такие страницы, как, например, фрагмент, посвященный миниатюре А. Фета «Хоть нельзя говорить...». В этом фрагменте исследователь обнаруживает и преподносит читателям и почитателям великого русского лирика многоуровневую, сквозную «пахучую рифму», положенную в основу сюжета небольшого по объему стихотворения, презентующего новеллу о любви и решении судьбы, которая, как становится Рецензия на монографию: Шарафадина К.И. «Селам, откройся! 193 ясно после «расшифровки», глубинно связана с сюжетом эпохальной картины В. Пукирева «Неравный брак». Не меньший интерес вызывает предложенное прочтение «рокайль-но-игрового начала» мадригала «Красавица...», который в свое время комментировали В.Г. Белинский, С.П. Шевырев, позже авторитетные В.С. Непомнящий, Е.А. Маймин... И таких удач в книге К.И. Шара-фадиной много, их можно долго перечислять, но остановимся, чтобы не сбиться на пересказ. Наконец, еще один элемент издания, о котором нельзя умолчать -иллюстрации. Основная их часть - замечательно выполненные репродукции картин Дж. Фредерика Льюиса, Ф.П. Толстого, Я.К. Утрехта, Ф. Буше, Ф.С. Рокотова, В.Л. Боровиковского, О.А. Кипренского, К. Робертсона, Ж.Л. Монье, А.Г. Венецианова, Н. Рылова. Особая интонация авторского монолога подчеркнута фотографиями старинных новогодних открыток с цветочными мотивами; салфеточек, расшитых мелким бисером. Может быть, самое трогательное - буквицы Александровского букета из «Цветочных часов», которые мы уже упоминали. Кому адресована и будет полезна эта удивительная, необычная книга? В первую очередь тем исследователям мировой литературы, которые занимаются мифопоэтикой. Но не только. Это полезное чтение для всех, кто склонен к постижению глубины художественного текста, эволюции культуры и человеческих взаимоотношений. Иными словами, книга адресована всем тем, кто привык задумываться над тайнами мира сего.

Скачать электронную версию публикации