The problems of penal enforcement principles related to the statutory regulation of legal principles by the legislator and their understanding in the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation.pdf Проблема правовых принципов вообще и в уголовно-исполнительном праве в частности является одной из самых дискуссионных в юридической науке. При общепризнанном позиционировании принципов как неких базовых и универсальных категорий [1, с. 29], выступающих каркасом для всей правовой материи, в теории до сих пор не выработано единого подхода ни к определению понятия «принцип», ни к видам принципов, ни к их содержанию [2, 3]. Нерешенным также остается вопрос о принципах чего - права, отрасли права, законодательства, деятельности органов, политики, правового регулирования или чего-то еще - нужно говорить [4]. Опустив обзор существующих в юридической литературе дискуссий по этому поводу, выясним, принципы чего считает нужным закреплять законодатель в кодифицированных и иных актах федерального уровня, а также о принципах каких правовых явлений говорит в своих решениях Конституционный Суд РФ. Ведь единая позиция по этому вопросу способна выполнить роль весомого аргумента в обосновании необходимости исследования принципов конкретной правовой категории, в том числе и в уголовно-исполнительной сфере. Интерес вызывает и наличие определенности Конституционного Суда РФ в перечне общеправовых принципов, поскольку такие принципы равновелико должны быть реализованы во всех правовых отраслях, включая и уголовно-исполнительное право. Так, в четырех из двадцати кодексов, действующих сейчас в РФ на федеральном уровне, нет прямого упоминания о «принципах» в их Общей части. Это относится к АПК РФ 2002 г., к принятому в 1997 г. Воздушному кодексу РФ (где в ст. 116 идет речь только об общих принципах ответственности), к Кодексу внутреннего водного транспорта РФ 2001 г., а также к принятому в 1999 г. Кодексу торгового мореплавания РФ (где в ст. 284 говорится лишь о принципах распределения общей аварии). Вместе с тем в АПК РФ имеются самостоятельные статьи, фактически закрепляющие отдельные положения, которые в литературе (учебниках, комментариях и т.д.) определяются как принципы. Например: независимость судей арбитражных судов (ст. 5), законность при рассмотрении дел арбитражным судом (ст. 6), равенство всех перед законом и судом (ст. 7), состязательность (ст. 9), гласность судебного разбирательства (ст. 10) и др. Поскольку соответствующие положения Общей части в данном акте не именуются принципами, не представляется возможным определить, принципами чего их считает законодатель. Обращение к иным шестнадцати кодифицированным нормативным правовым актам позволяет констатировать, что в них при закреплении категории «принципы» (либо ее аналога - «основные начала») в основном речь идет о принципах законодательства. Так, действующий УИК РФ в ст. 8 говорит о «принципах законодательства». Бюджетный кодекс РФ, принятый в 1998 г., использует в преамбуле понятие «общие принципы бюджетного законодательства РФ», упоминая наряду с ними также «принципы организации и функционирования бюджетной системы РФ» и просто «принципы бюджетной системы РФ». Градостроительный кодекс РФ 2004 г. в ст. 2 закрепляет основные принципы законодательства о градостроительной деятельности. Статья 1 Земельного кодекса РФ, принятого в 2001 г., устанавливает основные принципы земельного законодательства. Лесной и Водный кодексы РФ 2006 г. определяют основные принципы лесного (в ст. 1) и соответственно водного (в ст. 3) законодательства. КоАП РФ 2002 г. в п. 1 ч. 1 ст. 1.3 использует формулировку - «общие положения и принципы законодательства об административных правонарушениях». Также о принципах законодательства, правда, используя термины «основные начала», ведут речь ч. 1 ГК РФ, принятого в 1994 г. (ст. 1 - основные начала гражданского законодательства), Семейный кодекс РФ 1995 г. (ст. 1 - основные начала семейного законодательства) и Жилищный кодекс РФ, принятый в 2004 г. (ст. 1 - основные начала жилищного законодательства). Вместе с тем в ряде кодексов дано иное видение того, принципы чего нужно нормативно регулировать. В частности, УК РФ 1996 г., используя в названии гл. 1 оборот «принципы Уголовного кодекса», в ч. 2 ст. 2 четко говорит о «принципах уголовной ответственности» (что, безусловно, порождает вопрос о наличии либо отсутствии их тождества). УПК РФ 2001 г. в названии гл. 2 закрепляет термин - «принципы уголовного судопроизводства». ГПК РФ устанавливает в Общей части ряд положений, традиционно оцениваемых в качестве принципов. Например, следующие: равенство всех перед законом и судом (ст. 6), независимость судей (ст. 8), гласность судебного разбирательства (ст. 10) и др. Исходя из положений ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, можно утверждать, что это принципы осуществления правосудия. Трудовой кодекс РФ, принятый в 2001 г., нормативно определяет основные принципы правового регулирования трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений (ст. 2). Таможенный кодекс Таможенного союза, действующий с 2010 г., в разд. 3 в гл. 15 говорит о «принципах проведения таможенного контроля». Часть 1 НК РФ, принятая в 1998 г., имеет несколько вариантов использования категории «принцип», в частности: принципы налогообложения и сборов (ч. 2 ст. 1); принципы установления, введения в действие и прекращения действия ранее введенных налогов субъектов РФ и местных налогов (п. 3 ч. 2 ст. 1); принципы определения цены товаров, работ или услуг для целей налогообложения (ст. 40); принципы определения доходов (ст. 41); основные начала законодательства о налогах и сборах (ст. 3). Таким образом, законодательная практика (порой даже в рамках одного акта) обнаруживает отсутствие единого представления в вопросе о том, принципы чего должны нормативно определяться. В подобном одновременном упоминании принципов различных правовых явлений ряд исследователей никакой проблемы не видит. Например, использование в УК РФ одновременно двух оборотов «принципы Уголовного кодекса» (в названии главы) и «принципы уголовной ответственности» (в соответствующей статье этой главы) В.Д. Филимонов объясняет тем, что принципы уголовной ответственности (по-иному - принципы Общей части) составляют только одну из двух групп (вторая группа - принципы Особенной части) принципов Уголовного кодекса (представляющих собой нормативно закрепленные принципы уголовного права). То есть, по его мнению, здесь нет законодательной путаницы, поскольку эти категории соотносятся как часть и целое [5, с. 185-188]. Полагаем, что такое объяснение нетождественности этих двух оборотов не совсем верно. Если рассматривать «принципы Уголовного кодекса» как более широкое понятие, а «принципы уголовной ответственности» только как его часть, то в главе, именуемой соответственно как «принципы Уголовного кодекса», следует закрепить обе группы принципов. Однако в этой главе, кроме принципов уголовной ответственности (принципов Общей части), иных принципов (в том числе принципов Особенной части) нет. Это позволяет говорить о синонимичном использовании понятий «принципы Уголовного кодекса» и «принципы уголовной ответственности» законодателем. Данный случай в УК РФ как раз является наглядным примером непоследовательности представлений законодателя о том, что же конкретно должно быть закреплено в качестве принципов. В результате - понятийная путаница, проявляющаяся даже в рамках одного кодифицированного акта. Рассогласованность понятийного аппарата также имеется и в уголовно-исполнительном законодательстве. В самом УИК РФ ст. 8 именуется «Принципы уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации», а текст статьи не просто перечисляет эти принципы законодательства, а говорит о том, что «Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации основывается на принципах...» Это порождает логичный вопрос: почему это не могут быть принципы, например, уголовно-исполнительного права, политики, правового регулирования или деятельности органов, а законодательство на них только основывается. Более того, ст. 2 вообще гласит, что уголовно-исполнительным законодательством РФ устанавливаются общие положения и принципы исполнения наказаний, а также применения иных мер уголовно-правового характера, предусмотренных УК РФ. Данная норма, как минимум, разделяет такие категории, как «принципы» и «общие положения», и не позволяет отождествлять принципы уголовно-исполнительного законодательства с принципами исполнения наказаний, а также применения иных мер уголовно-правового характера (поскольку последние устанавливаются именно уголовно-исполнительным законодательством, а оно, в свою очередь, уже основано на неких принципах). Аналогичная ситуация наблюдается и в ином законодательном источнике уголовно-исполнительного права - в Законе «Об учреждениях и органах, исполняющих наказания в виде лишения свободы» 1993 г. № 5473-1. Статья 1 данного акта именуется «Принципы деятельности уголовно-исполнительной системы». Согласно ей, «деятельность уголовно-исполнительной системы осуществляется на основе принципов.» Немаловажно, что в отмеченном законе говорится именно о принципах деятельности. Причем в числе таких принципов, как «уважение прав человека» и «интересы исправления осужденных не должны подчиняться цели получения прибыли от их труда», перечисляется также «законность» и «гуманизм», которые в ст. 8 УИК РФ указаны как принципы уголовно-исполнительного законодательства. Это требует не только выяснения соотношения «принципов уголовно-исполнительного законодательства» и «принципов деятельности уголовно-исполнительной системы», но и при констатации их нетождественности установления содержания идентичных видов принципов (законности и гуманизма). Таким образом, законодатель нигде в федеральных кодифицированных нормативно-правовых актах не дает легального определения категории «принцип», не указывает прямо либо косвенно на ее признаки и использует эту категорию в связке с различными правовыми явлениями, не показывая какой-либо общности. Практически так же обстоят дела с нормативным закреплением принципов в некодифицированных законах федерального уровня. Упоминание принципов - не столь частое явление в довольно массивном по объему российском законодательстве: из огромного числа федеральных законов категория «принцип» в контексте таких правовых явлений, как право, отрасль права, законодательство, правовое регулирование, фигурирует только в семи. Причем практически всегда говорится либо о принципах законодательства, либо о принципах правового регулирования. Так, о принципах законодательства упоминается в Федеральном законе «О физической культуре и спорте в Российской Федерации» 2007 г. № 329-ФЗ (принципы законодательства о физической культуре и спорте), в Федеральном законе «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» 2004 г. № 166-ФЗ (принципы законодательства о рыболовстве и сохранении водных биоресурсов), в Федеральном законе «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» 2003 г. № 131-ФЗ (принципы правового регулирования полномочий органов местного самоуправления), в Федеральном законе «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» 2009 г. № 261-ФЗ (принципы правового регулирования в области энергосбережения и повышения энергетической эффективности), в Федеральном законе «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» 2009 г. № 209-ФЗ (принципы правового регулирования в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов), в Федеральном законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» 2006 г. № 149-ФЗ (принципы правового регулирования отношений в сфере информации, информационных технологий и защиты информации), а также в Федеральном законе «Об использовании атомной энергии» 1995 г. № 170-ФЗ (принципы и задачи правового регулирования в области использования атомной энергии). Федеральные конституционные законы, в свою очередь, вообще не касаются принципов законодательства либо правового регулирования. Вместе с тем законодатель чаще уделяет внимание принципам деятельности каких-либо органов, в том числе и в федеральных конституционных законах. Например, в Федеральном конституционном законе «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» 2011 г. № 1-ФКЗ (принципы деятельности судов общей юрисдикции), в Федеральном конституционном законе «О Правительстве Российской Федерации» 1997 г. № 2-ФКЗ (принципы деятельности Правительства РФ), в Федеральном законе «О полиции» 2011 г. № 3-ФЗ (принципы деятельности полиции), в Федеральном законе «О таможенном регулировании в Российской Федерации» 2010 г. № 311-ФЗ (принципы деятельности таможенных органов), в Федеральном законе «О политических партиях» 2001 г. № 95-ФЗ (принципы деятельности политических партий) и в др. Заслуживает внимания в этом отношении и позиция Конституционного Суда РФ. Ведь последний в своих решениях часто вынужден обращаться к базовым правовым категориям при определении и обосновании своих правовых позиций. Из анализа решений Конституционного Суда РФ следует, что он не раскрывает прямо вопросов содержательного наполнения и признаков категории «принцип». Обычно в них говорится о принципах права и крайне редко употребляется как синоним оборот «принципы правового регулирования» (например: Определение Конституционного Суда РФ 2012 г. № 276-О-О). Содержание ряда решений Конституционного Суда РФ, а также особых мнений его судей позволяет прийти к выводу, что категория «принцип» понимается в основном именно как «требование», в частности, когда речь идет о принципе автономии вузов (Определение Конституционного Суда РФ 2012 г. № 1864-О); о принципе свободного мандата (Особое мнение судьи Г.А. Гад-жиева к Постановлению Конституционного Суда РФ 2012 г. № 34-П); о принципе «нет преступления без указания об этом в законе» (Определение Конституционного Суда РФ 2012 г. № 274-О-О); о принципе ответственности государства за незаконные действия (бездействия) органов государственной власти (Постановление Конституционного Суда РФ 2011 г. № 22-П); о принципе, в силу которого противоправные интересы защите не подлежат (Определение Конституционного Суда РФ 2010 г. № 1650-О-О); о принципе, согласно которому надлежащий суд для каждого дела устанавливается законом (Определение Конституционного Суда РФ 1998 г. № 86-О) и др. Например, в Постановлении Конституционного Суда РФ 2008 г. № 1-П из фразы «... корреспондирует общепризнанным международно-правовым принципам, в частности, ...требованию о необходимости обеспечения условий для справедливого и беспристрастного разбирательства дела...» прямо следует, что термин «принцип» трактуется Конституционным Судом РФ в значении «требование». Особый интерес, по нашему мнению, представляет анализ позиций Конституционного Суда РФ в части выделения им общеправовых принципов права. Полагаем, будет иметь значение сопоставление его взглядов с теми принципами, которые закреплены в отдельных нормативно-правовых актах, в том числе и в УИК РФ, и которые оцениваются в литературе традиционно как общеправовые. Из текста целого ряда определений и постановлений Конституционного Суда РФ можно вывести следующий перечень общеправовых принципов: - законности (Определение Конституционного Суда РФ 2013 г. № 250-О); - справедливости (Постановление Конституционного Суда РФ 2013 г. № 10-П); - гуманизма (Определение Конституционного Суда РФ 2013 г. № 660-О); - равенства (Постановление Конституционного Суда РФ 2013 г. № 10-П), юридического равенства (Постановление Конституционного Суда РФ 2013 г. № 9-П), равенства всех перед законом и судом (Определение Конституционного Суда РФ 2013 г. № 660-О); - верховенства закона (Постановление Конституционного Суда РФ 2013 г. № 8-П), верховенства права (Постановление Конституционного Суда РФ 2009 г. № 11-П), верховенства Конституции и основанных на ней федеральных законов (Определение Конституционного Суда РФ 2011 г. № 131-О-О); - соразмерности (Определение Конституционного Суда РФ 2013 г. № 250-О), соразмерности ответственности (Постановление Конституционного Суда РФ 2013 г. № 6-П), соразмерности ответственности за совершенное деяние его реальной общественной опасности (Определение Конституционного Суда РФ 2013 г. № 660-О), и соразмерности наказания (Определение Конституционного Суда РФ 2002 г. № 3-О); - формальной определенности права (Постановление Конституционного Суда РФ 2008 г. № 11-П), правовой определенности (Определение Конституционного Суда РФ 2009 г. № 471-О-П, Определение Конституционного Суда РФ 2008 г. № 1054-О-П), определенности правовой нормы (Определение Конституционного Суда РФ 2006 г. № 450-О); - поддержания доверия граждан к закону и действиям государства (Постановление Конституционного Суда РФ 2013 г. № 9-П, Определение Конституционного Суда РФ 2009 г. № 471-О-П, Определение Конституционного Суда РФ 2008 г. № 1054-О-П); - недопустимости повторного привлечения к ответственности за одно и то же деяние (Определение Конституционного Суда РФ 2012 г. № 581-О), по-иному: non bis in idem, что означает - не может быть двух взысканий за одну провинность, или никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление (Постановление Конституционного Суда РФ 2013 г. № 4-П); - пропорциональности применения мер государственного принуждения (Определение Конституционного Суда РФ 2013 г. № 250-О); - закон обратной силы не имеет (Определение Конституционного Суда РФ 2012 г. № 1255-О), недопустимости придания обратной силы закону, ухудшающему правовое положение граждан (Определение Конституционного Суда РФ 2010 г. № 444-О-О); - добросовестного исполнения обязательств (Постановление Конституционного Суда РФ 2012 г. № 11-П); - неприкосновенности собственности (Постановление Конституционного Суда РФ 2010 г. № 22-П, Определение Конституционного Суда РФ 2008 г. № 384-О-О); - свободы договора (Постановление Конституционного Суда РФ 2010 г. № 22-П, Определение Конституционного Суда РФ 2008 г. № 384-О-О); - недопустимости злоупотребления правом (Определение Конституционного Суда РФ 2009 г. № 598-О-О, Постановление Конституционного Суда РФ 2005 г. № 3-П); - запрещения дискриминации при осуществлении прав и свобод (Постановление Конституционного Суда РФ 2005 г. № 3-П); - справедливости наказания (Определение Конституционного Суда РФ 2002 г. № 3-О); - индивидуализации наказания (Определение Конституционного Суда РФ 2002 г. № 3-О); - соразмерности и пропорциональности вводимых ограничений (Постановление Конституционного Суда РФ 2001 г. № 10-П); - необходимости выслушивания обеих сторон -audi alteram partem (Постановление Конституционного Суда РФ 2001 г. № 4-П). Если же проанализировать опубликованные особые мнения ряда судей Конституционного Суда РФ, то, помимо отраженных выше, в качестве общеправовых принципов ими указываются такие общеправовые принципы, как: - соотношения общих и специальных норм (Особое мнение к Постановлению Конституционного Суда РФ 2007 г. № 1-П); - презумпция невиновности (Особое мнение к Постановлению Конституционного Суда РФ 2004 г. № 14-П); - правила допустимости доказательств: при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (Особое мнение к Постановление Конституционного Суда РФ 2004 г. № 14-П); - соразмерности правового регулирования (Особое мнение к Постановлению Конституционного Суда РФ 2004 г. № 9-П); - стабильности (Особое мнение к Постановлению Конституционного Суда РФ 2004 г. № 7-П). Кроме того, в некоторых решениях Конституционного Суда РФ используется такая категория, как «общеправовые принципы юридической ответственности», среди которых выделены следующие: - наличие вины как обязательного (по общему правилу для привлечения к юридической ответственности) элемента субъективной стороны состава правонарушения (Постановление Конституционного Суда РФ 2013 г. № 4-П), по-иному - ответственности только при наличии вины; - юридическая ответственность может наступать только за те деяния, которые законом, действующим на момент их совершения, признаются правонарушениями (Постановление Конституционного Суда РФ 2012 г. № 12-П). Изложение общеправовых принципов в решениях Конституционного Суда РФ позволяет судить о том, что единой общей позиции по поводу их перечня он все же не имеет. Если исходить из классического постулата о том, что общеправовые принципы должны реализовываться во всех отраслях российского права, то можно увидеть следующее: о многих принципах, выделяемых Конституционным Судом РФ в качестве общеправовых, либо не идет речи ни в теории, ни в законодательстве, либо упоминается лишь в отдельных, причем отраслевых нормативно-правовых актах и научных исследованиях, поскольку их частно-правовой (например, принцип свободы договора) либо публично-правовой характер (например, принцип индивидуализации наказания) очевиден. В итоге можно сделать вывод о том, что нерешенность базовых вопросов теории правовых принципов характерна не только для научных исследований, но и для законодателя, и для высшего судебного органа конституционного контроля. Сложившаяся ситуация актуализирует необходимость выработки единых позиций, способных быть признанными в качестве официальных.

Скачать электронную версию публикации