Criminal liability of minors: main stages in the historical development of Russian legislation.pdf Государство - это социальный институт, которому общество делегировало право применять меры принуждения в целях охраны прав и свобод человека и гражданина. Для этого созданы специализированные правоохранительные органы. Уголовно-правовая охрана общественных отношений выступает в качестве одного из наиболее приоритетных направлений реализации правоохранительной функции российского государства. Функции государства представляют собой совокупность основных направлений его деятельности, посредством которых государственной властью решаются группы однородных задач, являющихся отражением предназначения и юридической сущности государства как социального института. Функции государства изменчивы и в значительной степени обусловлены целями и задачами, которые стоят перед государственной властью в конкретный исторический период. В качестве одной из функций государства, которые имеют непреходящее значение и имманентны его сущности, выступает правоохранительная функция, состоящая в обеспечении и поддержании законности, борьбе © Чуканова Е.С ., 2022 с преступностью и охране правопорядка. В основе реализации правоохранительной функции государства лежат правомочия и компетенция государственной власти по использованию принуждения. Несовершеннолетние в силу присущих их возрасту психофизиологических характеристик нуждаются в особой защите, в том числе и защите уголовноправовыми средствами. Тем не менее данный подход был законодательно закреплен далеко не сразу. Нормы, направленные на защиту детей и подростков от их вовлечения в совершение действий, представляющих опасность для их жизни, появились в отечественном законодательстве не ранее принятия Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и первоначально не были обособлены от норм, призванных охранять здоровье и нравственность несовершеннолетних. При этом безусловно, российское государство и ранее принимало меры для особой правовой охраны лиц, не достигших восемнадцатилетнего возраста. Истоки зарождения деятельности по работе с детьми, подвергшимися негативному влиянию взрослых, кроются еще в Древней Руси - тогда предпринимаются некоторые попытки по «исправлению и перевоспитанию нравственно испорченных детей». При этом организация всех мер касается, прежде всего, детей-сирот. Так, с возникновением государственности на Руси начинается проявление «заботы» о детях-сиротах, их воспитании и перевоспитании. Первые государственные учреждения для детей-сирот появляются в годы правления Ивана Грозного. При этом особенности правового положения несовершеннолетних оформились в российском законодательстве довольно поздно, не ранее XVII в. До этого времени отечественный законодатель не считал необходимым каким-либо специальным образом регламентировать вопросы уголовно-правовой охраны жизни несовершеннолетних. Так, Соборное уложение 1649 г. упоминало семилетний возраст в качестве минимального, при достижении которого к лицу могли быть применены те или иные меры государственного принуждения за совершение запрещенного законодательством деяния [1. С. 423]. Другими словами, До Соборного Уложения 1649 г. в России действовала единая система наказания за преступления для взрослых и детей. Лишь в 1649 г. впервые произошло разграничение наказаний за преступления, совершенные взрослыми и детьми младше семи лет. В дальнейшем указами Екатерины II и Сената был установлен возраст совершеннолетия, в качестве которого был избран семнадцатилетний порог. При этом к ответственности лицо могло быть привлечено начиная с десяти лет. Оговаривался запрет на применение к подросткам до 15 лет телесных наказаний, а также предусматривались сокращенные сроки наказаний для лиц в возрасте от 15 до 17 лет. В 1775 г. Екатерина II учредила так называемые совестные суды, которым и поручалось вести дела по преступлениям, совершенным несовершеннолетними, то есть лицами, не достигшими семнадцатилетнего возраста. В 1785 г. в России появляется заменяющее наказание за преступления, совершенные малолетними преступниками. В «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» 1785 г. сказано, что дети от 7 до 10 лет не подвергаются наказанию. Замена наказания подростков от 10 до 17 лет происходила только в том случае, если в суде была доказана «вменяемость» малолетнего преступника. Следует в этой связи отметить, что законодатель того времени еще не знал разделения административного и уголовного права. В дальнейшем, как пишет Н.В. Машинская, «уголовное законодательство XIX в. устанавливало запрет на применение насилия родителями и лицами, их заменяющими, по отношению к своим детям и предусматривало за данное деяние весьма строгое наказание. Тюремным заключением по Уложению 1845 г. карались и другие преступления против несовершеннолетних в семье. Так, п. 2 ст. 420 предусматривал уголовную ответственность указанных лиц за обращение не достигшего семнадцати лет к нищенству или иному безнравственному занятию или в отдаче его для этой цели, а п. 3 этой же статьи запрещал принуждать не достигшего двадцати одного года, посредством злоупотребления родительской или опекунской властью, к вступлению в брак, если брак последовал» [2. С. 4]. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15 мая 1845 г. особо оговаривало порядок помещения несовершеннолетних правонарушителей в монастырь. В статье 6 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г. эта мера была заменена на помещение несовершеннолетних в исправительный приют. Одно из главных достоинств судебной реформы 1864 г. - введение института суда присяжных. В этой связи следует упомянуть таких правоведов и государственных деятелей, как Н.С. Мордвинов, А.А. Чарторыйский, Н.Н. Новосильцев, П.А. Строганов, М.М. Сперанский. Практика деятельности дореволюционного суда присяжных также опиралась на опыт зарубежных стран. В свою очередь, ст. 375 Уголовного уложения 1903 г. устанавливала «ответственность родителя или «имеющего попечение или надзор за несовершеннолетним», виновного: а) в обращении или отдаче лица, не достигшего 17 лет, для нищенства или «иного безнравственного занятия»; б) потворстве непотребству или иному разврату лица, не достигшего 17 лет; в) принятии лица моложе 17 лет для обращения в нищенство; г) похищении, сокрытии или подмене ребенка, не достигшего 12 лет, для нищенства или «иного безнравственного занятия», из корыстных целей или с целью лишить ребенка прав его состояния. В статье 447 Уголовного уложения предусматривалась уголовная ответственность за «принуждение посредством насилия, угроз, злоупотребления родительской или опекунской властью, к совершению проступка или преступления, если последовало противоправное деяние» [3. С. 9]. После октября 1917 г. данные вопросы также не оставались без внимания законодателя. В этой связи необходимо отметить Декрет СНК РСФСР от 4 марта 1920 г. «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях». Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. [4] содержал ст. 210, в соответствии с которой «вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность, в пьянство, в занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми, а равно использование несовершеннолетних для целей паразитического существования» наказывалось лишением свободы на срок до пяти лет. Постсоветский этап развития законодательства об ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для его жизни, связан с интеграцией нашей страны в международно-правовую систему защиты прав несовершеннолетних. В этой связи следует выделить Конвенцию Организации Объединенных Наций (ООН) о правах ребенка 1989 г.; Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила) 1985 г.; Руководящие принципы ООН для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядские руководящие принципы) 1990 г. Всеобщая декларация прав человека провозгласила, что дети имеют право на особую заботу и защиту [5]. В Декларации прав ребенка указано: «... ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту как до, так и после рождения». Российская Федерация должна обеспечить ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия (п. 2 ст. 3 Конвенции ООН от 20 ноября 1989 г. о правах ребенка [6]). В преамбуле Руководящих принципов ООН для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядских руководящих принципах) записано: «. сознавая наличие значительного числа молодых людей, которые, возможно, вступили или не вступили в конфликт с законом, но которые брошены родителями, лишены внимания, подвергаются жестокому обращению, риску злоупотребления наркотиками, находятся в обстоятельствах маргинальности, а также в целом пребывают в социально опасном положении» [7]. Российской Федерацией также ратифицирована Европейская социальная хартия 1996 г. [8]. В Хартии есть несколько статей, которые способствуют защите несовершеннолетних от вовлечения в совершение действий, представляющих опасность для их жизни. Это ст. 7 - право детей и молодежи на защиту; ст. 16 -право семьи на социальную, правовую и экономическую защиту; ст. 17 - право детей и молодежи на социальную, правовую и экономическую защиту; ст. 19 - право работников-мигрантов и их семей на защиту и помощь [9. С. 23]. При этом задача имплементации международных норм в области социально-правовой защиты прав несовершеннолетних в российское законодательство до конца не решена. Основные права и свободы человека, согласно ст. 17 Конституции России, принадлежат каждому от рождения. Издавая нормы права и, тем самым, предоставляя возможность возникновения на ее основе субъективных прав и охраняемых законом интересов, государство обязано предусмотреть и соответствующую форму их защиты. Неотъемлемым элементом данного механизма как раз и выступают уголовно-правовые средства защиты несовершеннолетних. Это позволило, в частности, В.Г. Афанасьяди сделать справедливый вывод о том, что «на протяжении развития отечественного уголовного законодательства и совершенствования правоприменительной деятельности в национальном праве с учетом международного правового опыта сложился и действует достаточно эффективный механизм уголовно-правовой охраны семьи, материнства и детства» [10. С. 2]. Таким образом, в действующем законодательстве, в части уголовной ответственности несовершеннолетних, сохраняются традиции преемственности с положениями, которые были сформированы в нашей стране ранее.

Скачать электронную версию публикации