About new written resources on traditional culture (with reference to the Russian population of Gorny Altai).pdf В настоящее время в связи с уходом из жизни представителей самого старшего поколения при исследовании традиционной культуры и этнической истории все большее значение приобретает выявление новых письменных источников. В период с 2007 по 2014 г. автором зафиксирован ряд подобных источников, часть из которых опубликована. В настоящей работе мы попытаемся показать пути, способы обнаружения этих письменных источников в ходе полевых исследований, а также обозначить их значение для изучения истории и культуры региона. Освещение этих вопросов, на наш взгляд, может представлять интерес для исследователей при разработке опросников, методов сбора полевых материалов и в конечном счете способствовать обнаружению новых источников. Один из распространенных путей знакомства с рукописным наследием крестьян - это когда сам автор показывает исследователю свои записи, дополняя их содержание воспоминаниями, сообщениями. Так мы познакомились с мемуарами жительницы с. Ильинка Т.А. Шевелевой, написанными в нескольких тонких ученических тетрадках, сшитых вместе, общим объемом 68 л. [1]. Как рассказывает Татьяна Александровна, мысль написать свои воспоминания не возникла у нее случайно. Еще в детстве она столкнулась с примером письменного изложения событий, связанных с жизнью одного из ближайших родственников по линии отца, скорее всего его брата: Я была маленькая и не читала ее. А так помню порассказам отца, как они жили. Со временем были богатые люди. Не послушался отца, и он его отдал в армию на 20 лет. Вот так он служил и писал (полевые материалы автора, далее в тексте - ПМА, 2014). В семье была некая тетрадка с воспоминаниями, которую дети, будучи еще в несознательном состоянии, уничтожили: Тятя дал нам тетрадь, родственники его тоже писали. Он нам дал, мы изорвали как попало (ПМА, 2014). То есть Татьяна Александровна начала работать над своими воспоминаниями, с одной стороны, следуя семейному примеру, с другой - стремясь исправить совершенное еще в детстве по неразумию уничтожение семейных записей. Это представитель старшего поколения, который сознательно относится к историческим сведениям о своей малой родине и понимает их значение для следующих поколений: Я думаю, я напишу, чтоб никто не рвал. Дам детям, чтобы помнили и знали (ПМА, 2014). Эта рукопись - ценный источник по истории села в советский период. При этом ее содержание иллюстрирует трудность, с которой автор столкнулся при сборе полевых этнографических материалов на территории Шебалинского района Горного Алтая - отсутствие у большинства информантов сведений об истории переселения семей в Горный Алтай и первичного хозяйственного освоения территории. Отметим, что крестьянские нарративы, даже если с первого взгляда в них отсутствует информация этнокультурного характера, заслуживают внимательного изучения. Сам факт того, что человек приступил к написанию мемуаров, может иметь корни в семейных традициях, как в случае с сочинением Т.А. Шевелевой. Также отсутствие определенного пласта информации - в нашем случае об истории семьи - может являться маркером ситуации, характерной для района исследования в целом. Некоторые эпизоды, изложенные как бы невзначай, могут нести информацию об отдельных элементах традиционной культуры, например о бытовании православных традиций. В 2014 г. мы получили возможность познакомиться с интереснейшим источником по фольклору русского населения Горного Алтая, и в этом нам помог совет односельчан. Жительница с. Черга Шебалинского района Степанида Доро-феевна Дьяченко, 1933 г.р., много лет собирала частушки, которые знала сама и слышала в селе. В итоге ею было записано более тысячи частушек. Это две общие тетради. Тетрадь №1 содержит 49 листов, в которой записано 733 частушки [2]. Тетрадь №2 заполнена не полностью, записи содержатся на 26 листах и содержат 390 частушек [3]. Из записей в тетради №2 следует, что они были сделаны в 1985 г., судя по наполненности, тетрадь № 1 была заполнена раньше. Полевые материалы автора свидетельствуют о том, что в песенном репертуаре наиболее популярными были частушки: Особенно частушки, песни не пели. Среди частушек, собранных С. Д. Дьяченко, встречаются самые разные, как широко распространенные, так и носящие местный колорит, сочиненные или переделанные в самой Черге, а также относящиеся к разным периодам вплоть до перестройки. Сама собирательница подразделяет частушки на «постные» и «молосные» и поясняет это деление примерами (ПМА, 2014, с. Черга). Постная частушка: Уж частушечки я петъ Научилась просто А теперь я петь их буду Лет до 90. Молосная частушка: На заваленке лежала Шубой одевалася Никому я не давала Куда шерсть девалася. Ценность этого источника заключается в том, что он дает представление о местном, локальном репертуаре, бытовавшем в Горном Алтае. В случае, если пожилые люди чувствуют себя плохо, общаются только с самыми близкими людьми, записи крестьян могут показать исследователю их дети или другие родственники. О том, что одна из старейших жительниц с. Чоя Клавдия Ивановна Усова хранит мемуары отца, Ивана Лупоновича Нохрина, автору рассказали ее односельчане. Поскольку в настоящее время имеется возможность побеседовать с представителями поколения 19201930-х гг. рождения, воспоминания И.Л. Нохрина, 1900 г. р., являются ценным источником. Особый интерес представляет повествование о переселении семьи в Горный Алтай и ее обустройстве на новом месте, а также упоминания о первых русских жителях в этих местах. Заметим, что в рукописях содержатся также воспоминания о становлении советской власти, образовании колхоза, о сталинских репрессиях. Мемуары И.Л. Нохрина состоят из следующих произведений, написанных в 1974 г.: «На память моим поколениям. Мое происхождение. Биография» [4], «История с. Чоя Майминского района Горно-Алтайской автономной области» [5]. В с. Ильинка зафиксированы записи Зинаиды Ивановны Колпаковой (19402011 гг.), посвященные народной медицине. Их предоставила для исследования дочь Зинаиды Ивановны, Людмила. Показала их нам женщина после нескольких часов общения, получше познакомившись с участниками исследовательской группы и убедившись предварительно, что эта часть традиционной культуры (народная медицина) интересует нас так же, как традиционная одежда и рукоделия. Этот источник можно подразделить на две основные части: записи заговоров и записи рецептов настоев, мазей и прочих способов лечения народными методами. Заговорам посвящены: два фрагмента ученических тетрадей, в одном из которых заговоры пронумерованы (объем 23 с.) [6], в другом - нет (7 с.) [7], также отдельные листы с одним или несколькими заговорами (26 л.) [8]. Это заговоры от различных болезней людей, иногда скота, также направленные на конкретные нужды (например, мир в семье, успехи в пчеловодстве или «чтобы никто не обидел»). Заговоры направлены против следующих болезней: лихоманка, лихорадка, от проклятых болезней, от кровотечения, от младенки, от рожи, от чирья, от испуга, от уроков, от водянки, от болезней горла, от зубной боли, от боли в пояснице, от ячменя и пр. Рецепты записаны на одном фрагменте ученической тетради [9], а также на отдельных листах [10]. Способы лечения народными средствами направлены на исцеление от следующих заболеваний: от геморроя, ангины, от нарывов и опухолей, от бронхита и кашля, от насморка, от ран и порезов, от бссонницы и пр. Можно предположить, что ряд из них переписан из различных источников (как собственно бытующих народных рецептов, так и опубликованных). Заметим, что зачастую от информантов мы слышали об умении их родственников излечивать с помощью заговоров, а также настоев и мазей ряд болезней. Но при этом и тексты заговоров, и информация о совершавшихся действиях были утрачены. Такой источник, как записи З.И. Колпаковой, уникален по нескольким причинам. Во-первых, достоверно известно, что автор записей занималась целительством с молоду и научилась этому у своей матери, т.е. записи составлены носителем традиционной культуры, получившим свои знания традиционным способом. Во-вторых, это комплексный источник, в котором представлен основной набор применяемых народом заговоров. В-третьих, помимо текста заговора, в ряде случаев приведено описание действий целительницы, что само по себе представляет особый научный интерес и позволяет рассмотреть это явление как сочетающее в себе ритуал и слово. Также в источнике отчетливо прослеживается сочетание применения слова (заговора) и всевозможных лекарственных народных средств. Можно проследить некоторую закономерность - заговоры более направлены на избавление от психических расстройств и сопряженных с ними заболеваний, а вот для лечения насморка, кашля, ран предусмотрены, прежде всего, народные лекарственные средства. Наиболее долгим и вто же время, интересным был процесс обнаружения рукописного наследия уймонского старообрядца Тимофея Филипповича Бочкарева, 1917 г.р. Исследованию его рукописей в контексте истории и культуры старообрядцев Уймона посвящена монография автора статьи [11]. Первым зафиксированным письменным источником стала рукопись старообрядца, позже обозначенная нами как рукопись №1 [12]. Источник был обнаружен входе опроса местных жителей об истории семьи, о местах выхода старообрядческих первопоселенцев Уймонской долины Горного Алтая. От одного из собеседников был получен нестандартный, более подробный ответ. Вслед за этой информацией последовал наш вопрос об источнике этих знаний, в ответ на который наш собеседник сообщил о некогда существовавшем дневнике старообрядческого первопроходца-ходока Исаака Бочкарева. При прибытии на место хранения источника в другое село было выяснено, что эта рукопись представляет собой сочинение самого Тимофея Филипповича, пытавшегося по памяти изложить этот дневник. В это же время нам показали другие 2 тетради, содержимое которых обозначено позже как рукопись Т.Ф. Бочкарева№4 [13]. Рукописи №2 [14] и №3 [15] Т.Ф. Бочкарева были обнаружены как бы случайно. В ходе экспедиции 2007 г. автор допустила следующую ошибку - сразу не сняла копию с показанной старообрядцами рукописи №4. Заметим, что позже, через 3 года, при фиксации этой рукописи возникли трудности: если в прошлый раз хранитель источников шел на контакт, то в этот раз едва удалось убедить его показать эти же тетради. С другой стороны, эта оплошность привела к тому, что были найдены рукописи № 2 и 3 Т.Ф. Бочкарева, о существовании которых не подозревали самые близкие родственники, в том числе хранитель рукописей № 1 и 4. Это произошло следующим образом: так как рукопись №4 не была зафиксирована, автор статьи обратилась за помощью к внучкам старообрядца - автора мемуаров и попросила привезти эти тетради. Вместо ожидаемой рукописи были найдены и привезены неизвестные ранее рукописи (№ 2 и 3). Рукопись № 1 состоит из 44 страниц, пронумерованных автором, рукопись № 2 - из 57 листов, пронумерованных автором (113 страниц). Обе рукописи написаны в ученических тетрадях в клетку с расчерченными автором полями. Оба труда являются попытками, предпринятыми Т.Ф. Бочкаревым в разное время, изложить по прошествии многих лет сведения по истории семьи Бочкаревых. Эти знания Тимофей Филиппович получил в юности, когда читал «тетрадь отца», Филиппа Максимовича Бочкарева. «Тетрадь отса» была уничтожена во время репрессий 1930-х гг. О том, что такой источник существовал, родственники Т.Ф. Бочкарева рассказывают следующим образом: Была книжка, когда он (Т.Ф. Бочкарев. - Н.Ш.) еще маленький был. Он писал, сам Исаак, который шел хребтами (ПМА, 2011 г., с. Мульта, В.М. Кузнецова, 1940 г.р.). Видимо, это были подлинные исторические записи, сделанные главным героем рукописей - Исааком Бочкаревым или же копии этих записей, сделанные самими старообрядцами. О том, что во время своего путешествия из Европейской России в Горный Алтай Исаак Бочкарев ежедневно вел дневник, сообщается в рукописи № 2. Рукопись № 2 по объему приблизительно в 2 раза больше рукописи № 1, поэтому отдельные события в ней описаны более тщательно. Так, подробнее повествуется о причинах переезда старообрядческих семей из района Подмосковья («две версты от Москвы») к р. Керженец, охарактеризованы хозяйственные занятия старообрядцев во время проживания в этих местах. Особое внимание уделено особенностям труда и быта Исаака Бочкарева во время первой зимовки в алтайских горах. Подробнее повествуется о последующем групповом переселении старообрядцев в Уймонскую долину, специфике обустройства на новом месте. Рукопись № 2 отличается также тем, что в ней описано еще одно путешествие -поездка Исаака с братьями в Москву за невестами и их путь назад. Кроме того, в этой рукописи упоминаются события, связанные с последующим приездом в Уймонскую долину старообрядцев Ленских, Железновых. Рукопись № 3 первоначально охватывала период с 1929 по 1944 г. Вероятно, самим автором из сочинения была удалена часть листов. Рукопись № 3 содержит 61 лист, пронумерованный автором (т.е. 122 страницы), и охватывает период с 1929 по 1937 г. В источнике описана старообрядческая повседневность, эпизоды Гражданской войны в Горном Алтае, бесправное положение крестьянства, особенности жизни спецпереселенцев и т.п. Рукопись № 4 состоит из двух тетрадей и посвящена воспоминаниям об аресте, тюрьме и жизни в сталинских лагерях. Нумерация листов первой тетради двойная. Она содержит 39 листов, пронумерованных автором, начиная с первого листа. При этом имеется еще и постраничная нумерация: номера стоят в верхних внешних углах страниц, начиная с 89-й страницы и заканчивая 176-й страницей. Здесь описаны события 1937-1938 гг. Наличие двойной нумерации страниц дает основание предполагать, что этой тетради предшествовала еще одна, с нумерацией до 88-й страницы, которая в настоящее время не обнаружена. Очевидно, что это не рукопись № 3, поскольку в ней пронумерованы только листы и последние записи этой рукописи по содержанию пересекаются с начальным содержанием первой тетради рукописи № 4. Тетрадь № 2 рукописи № 4 начинается с 40-го и заканчивается 85-м листом. В тетради описаны события 1939-1942 г. Совпадение авторской нумерации листов в тетрадях и хронологическая последовательность изложения позволяют рассматривать их содержание как одну рукопись № 4. В рукописи № 4 присутствует также вкладка из трех листов в линию формата А4, озаглавленная как «Второе путешествие». Содержание этих листов посвящено событиям мая - июня 1944 г., текст не является законченным - видимо, остальные листы с этой частью мемуаров потеряны. Рукописи № 3 и 4 ценны тем, что в контексте описания событий автор органично излагает в тексте емкие старообрядческие формулировки, а также приводит ряд ситуаций, в которых четко представлены особенности мировоззрения уймонских старообрядцев: это отношение к окружающей природной среде и животным, самоидентификация с традиционными нормами поведения, осмысление природы человека. Особое место в мировоззренческом аспекте анализа содержания исследуемых рукописей занимает тема силы духа человека, позволяющей выжить в самых нечеловеческих условиях сталинских тюрем и лагерей. Помимо такого объемного комплекса старообрядческих рукописей, зафиксированы также небольшие по объему записи, содержание которых представляет большой интерес для исследования старообрядческой культуры. К таким источникам можно отнести и записку о правилах старообрядческого погребения, составленную Н.Л. Казаниной, жительницей с. Чоя, хранящуюся в погребальном узелке с комплексом погребальной одежды [16]. В узелке хранится комплекс погребальной одежды, который состоит из савана, рубахи, платочка, наволочки (изготовленных из покупной ткани типа мешковины), носков, а также ладана, пеньковой веревки, лестовки, подручника, венчика и нательного креста. Погребальный комплекс сопровождается запиской-памяткой, представляющей собой краткую инструкцию для родственников о старообрядческих правилах погребения с описанием последовательности действий по обмыванию и облачению покойного. Необходимость составления пожилой женщиной такой записки обусловлена ухудшающимся состоянием здоровья и отсутствием единоверцев. В краткой записке Н.Л. Казаниной изложены важные этнографические особенности ранее существовавшего в с. Чоя старообрядчества, от которого в настоящий момент осталась последняя пожилая представительница. Приготовление усопшего к погребению предписано начинать с сотворения молитвы и троекратного крестного знамения. Затем следует покадить домовину, произнеся молитву «Святый Боже, Святый Крепкий», с произнесения этой же молитвы предписано начинать обмывание. Интересной особенностью является представление о необходимости изготовления сосуда для обмывания умершего из овощей - свеклы, редьки или брюквы, из которых вырезается серединка. Заканчивается эта записка тем, что все предметы обмывания, а также нательный крест усопшей предписывается утопить. Заметим, что специфика этого источника такова, что, чтобы не осквернить мирскими руками содержание погребального комплекса, автор статьи не брала записку в руки, не фотографировала ее, а записала точно со слов дочери старообрядки. В заключение отметим, что новые письменные источники были выявлены следующими путями: - предоставление самим нашим собеседником, информантом своих мемуаров для изучения локальной истории и культуры; - при помощи сообщения односельчан о том, что кто-то хранит рукописи, воспоминания, собирает фольклор; - в ходе изучения других аспектов традиционной культуры, наладившихся вследствие общения на этой почве добрых отношений с информантами, понимание ими искренней заинтересованности исследователя в изучаемой им проблеме, убежденность в его профессионализме; - в результате беседы с информантами (свободное интервьюирование в соответствии с опросником по теме этнографического исследования) и использования дополнительных вопросов; - в результате поиска (вторичного) уже обнаруженного ранее источника; - в ходе осмотра современных предметов традиционной культуры, имеющих функциональное значение. Обнаруженные различными способами письменные источники разнообразны и представляют интерес для изучения многих сторон традиционной материальной и духовной культуры, а также этнической и локальной истории как православного, так и старообрядческого русского населения Горного Алтая.

Скачать электронную версию публикации