Интерпретация власти в политических концепциях глобализации | Вестн. Том. гос. ун-та. Культурология и искусствоведение . 2015. № 4(20).

Интерпретация власти в политических концепциях глобализации

В статье рассмотрена проблематика власти в политических концепциях глобализации. Дан анализ нормативного измерения глобализации, представленного в дискуссиях космополитов и коммунитаристов. Исследованы проблемы формирования глобальной власти и глобальной ответственности, характерные для постинтерна-циональногоуниверсума.

The problem of power in the context of globalization: the multi-discourse formation.pdf Рассматривая генезис глобализации, некоторые политические теоретики подчеркивают преемственность этого процесса с Вестфалианской моделью развития, однако отличия современной глобализации заключаются в осуществлении двух вариантов модели: западного (американского и европейского) и восточного (японского, китайского, российского). В эпоху глобализации Вестфалианская модель идет на компромиссы, по крайней мере, в четырех пунктах: через соглашение, контракт, принуждение, налог [1. Р. 33]. Политические теоретики заняты изучением нормативного измерения глобализации, что обсуждается в дебатах между космополитами и коммунитари-стами. Космополитизм основан на универсалистских идеях модернистской моральной и политической философии. Коммунитаристы не видят перспективы в необходимости переосмысления глобального неравенства и высказывают скептицизм относительно космополитической защиты глобальных правовых и политических реформ. Попытки достижения глобальной справедливости представляются сомнительными. И космополиты, и коммунитаристы обсуждают перспективы развития демократических институтов на глобальном уровне. Д. Хелд полагает, что глобализация требует расширения либеральных демократических институтов [2]. В противоположность Д. Хелду Ю. Хабермас и другие коммунитаристы утверждают, что демократическая политика предполагает глубокое чувство истины, обязательства и принадлежности, которые пока остаются невостребованными на глобальном уровне [3]. Ряд политических философов рассматривает глобализацию как проявление неолиберализма [4. Р. 88]. Некоторые исследователи изучают гражданское общество в условиях глобализации как рассеивающуюся практику [5]. Ряд политических теоретиков утверждают, что государство теряет компетентность, легитимность и власть, характерные для ведущего агента в мировых связях [6], и уступает место более комплексному «.постинтернациональному универсуму, характеризующемуся разнообразием и смешанной политикой» [7. Р. 14]. Для постинтернационального универсума характерны проблемы формирования глобальной власти и глобальной ответственности. По мнению К. Брауна, термин «сверх-власть» имеет некоторое архаическое звучание в эпоху глобализации, но может быть актуализирован в контексте концепции «мягкой власти» (soft power) или в понимании важности военной власти в переоценке других форм власти. Исследователи (К. Браун, Ж. Бодрийар, Ж. Лакан, Ф. Гваттари) обсуждают изменение природы власти в настоящее время: власть превращается в сеть, становится скорее ризоматической, чем иерархической, создается и поддерживается не атрибутами, например насилием, военной властью, экономическим производством, но людьми, работающими и потребляющими в глобальной экономике. Из-за изменившейся природы власти современная империя не похожа на иерархические империи Викторианской эпохи. «В этой империи военная власть США очень важна в совокупности с гражданской властью, но это не специфически Американская империя в конвенциональном смысле этого слова, это и не Америка как государство. Можно провести ключевую аналогию с Римской империей, сеть власти которой базировалась на римских легионах. Власть, понимаемая в этом смысле, не имеет определенного места дислокации и не может быть проконтролирована, она вездесуща и создается не только силами, официально ее поддерживающими, но и силами, выступающими против нее, что создает империю, которая состоит из неиерархических сетей...» [7. Р. 15]. В эмпирически ориентированном американском политическом анализе можно выделить две тенденции интерпретации глобализации: интервенцио-нализм, который утверждает первенство США по отношению к другим государствам [8. С. 32]; изоляционизм, который подчеркивает, что вера в превосходство США - способ распыления сил в безуспешной попытке достичь имперского превосходства. В этих дебатах сформулировано несколько подходов к реализации гегемонии США в XXI в. Жесткий реализм утверждает тезис о том, что лидирующая мировая держава постоянно должна заботиться о перспективах своей исторической эволюции, потому что современная мировая политика представляет собой безжалостную борьбу за доминирование. Умеренный реализм развивает идею обращения к внешнему миру, базирующуюся на порядке приоритетов. Либерал-гегемонизм утверждает идею использования США военного превосходства для установления порядка в нецивилизованных странах (вместо утверждения гегемонии). Либеральный интернационализм подчеркивает, что либеральные государства, в отличие от нелиберальных, редко вступают в конфликты друг с другом. Неоконсервативные радикалы также опираются на теорию гегемонии США, но в то же время подчеркивают, что такая политика встречает вызовы времени, в связи с чем политика США подвергается критике с разных позиций: • критика администрации США; • критика войны в Ираке; • критика использования неоконсерваторами войны с терроризмом в своих целях; • критика ставки Америки на главенство в мировой политике [9]. Центральное место в формировании глобального сообщества занимает сеть процессов, включающих жизнь человека в тесные глобальные политические, социальные, экономические и культурные связи, взаимозависимости и переплетающиеся потоки. Взаимосвязи, взаимозависимости и потоки вызывают взаимодействие, переплетение, смешение культурных и социальных форм, стилей и структур [10. Р. 13]. Такого рода культурные и социальные феномены описываются и анализируются как примеры «гибридизации». Термины «гибрид», «гибридизация», «гибридность» сейчас весьма популярны в исследовании глобализации. Фактически «гибридность» - это диагностическая черта, которая обеспечивает понимание очевидности глобализации [11]. Как отмечают исследователи, термин «гибридность» наиболее часто используется в анализе культурных аспектов глобализации, таких как мода, музыка, танец, фильм, пища, язык [12]. В таких науках, как международные отношения, геополитика термины «гибрид», «гибридизация», «гибридность» используются для характеристики постмодернистских политических структур и структур безопасности в таких субъектах, как Европейский союз и НАТО. Исследователи подчеркивают гибридизацию политических структур Европейского союза - Европейского парламента и других образований в контексте европеизации. Многие европейские политические структуры состоят из элементов, которые гибридизи-руютспособ управления [13. Р. 3]. Теоретики предлагают и разрабатывают термин «гибридная политика» как эвристический инструмент изучения природы и форм геополитического соперничества, развивающегося после холодной войны. Некоторые исследователи отвергают культурную и социальную гомогенизацию и вместо этого говорят о смешении и интенсификации взаимосвязей глобального и локального - глокализация (в терминологии Р. Робертсона). С. Вертовек рассматривает смешение культурных и социальных феноменов в процессе глобализации в терминах постфилософии: «...транснационализм часто ассоциируется с текучестью конструированных стилей, социальных институтов и повседневной практики. Это часто описывается в терминах синкретизма, креоли-зации, бриколажа, культурной трансляции и гибридности» [14. Р. 3]. В рамках концепции глобализации как «гибридизации» Ж. Питерса процесс глобализации оценивается как рост многообразия возможных типов социальных структур: транснациональных, интернациональных, мак-рорегиональных, микрорегиональных, локальных, муниципальных. Другое проявление «гибридизации» связано с понятием смешанного времени: премодернизм, модернизм, постмодернизм. В границах этой концепции «гибридизация» интерпретируется как интеркультурализм. В современных дебатах в философии права определение значения «глобального» и «глобализации» сосредоточено на поиске значения термина «сообщество» в границах постлиберализма и посткоммунитаризма. Традиционные парадигмы либерализма и коммунитаризма недостаточны для обновления исследования в силу их концептуальной ограниченности, поэтому философы права заняты поиском новых парадигмальных оснований интерпретации сообщества. Дискуссии концентрируются на анализе отношений между индивидом, государством и системой государств в соответствии с принципом аналогии между внутренними процессами в государстве и внешними процессами, в направлении от интерпретации изолированного индивида через национальное государство к глобальному государству. Проблема глобального формируется вариативно. Правовой концептуализм обосновывает правовой регулятивный императив в качестве основания проблемы глобализации, так как сообщество развивается от государства к сепаратному политическому сообществу. Другая позиция развивает идею глобальных возможностей и глобальной ответственности, созданной глобальной природой целей мирового сообщества. В этой связи правовые философы заняты поисками обоснования «ответственного сообщества» (responsible community), «хорошего общества» (good society).

Ключевые слова

глобальная ответственность, власть, глобализация, глобальная власть, power, globalization, discourse

Авторы

ФИООрганизацияДополнительноE-mail
Коробейникова Лариса АлександровнаТомский государственный университет; Томский политехнический университетдоктор философских наук, профессор, зав. кафедрой теории и истории культуры Института искусств и культуры; профессор кафедры истории и философии науки ИСИ ГТlarisa_korobeynikova@rambler.ru
Демирхан СюлейманТомский государственный университетаспирант кафедры теории и истории культуры Института искусств и культурыrrpin8@mail.ru
Всего: 2

Ссылки

Bruszt L. Multi-level Governance - the Eastern Versions: Emerging Patterns of Regional Development Governance in the New Member State // Regional and Federal Studies, 18:5, 6-7-627. 2008.
Vertovec S. Transnationalism. New York : Routledge, 2010. P. 3.
Labban M. The Struggle for Heartland: Hybrid Hepolitics in the Transkaspian // Geopolitics, 14:1-25. 2009.
America Alone. The Neo-Conservatives and the Global Order. Stefan Halper, University of Cambrige, and Jonathan Clarke, Cato University, Washington D.C., 2004. 382 p.
Steger M. Globalization. A Very Short Introduction. Oxford: Oxford University Press, 2009.
Maracz L. Hybridity as a Characteristic Feature of Globalization//Globalization, Europeaniza-tion and other Transnational Phenomena. Description, Analyses and Generalization. Budapest, 2011. P. 14-31.
Порядин C.B. США - лидер глобализации // Философские науки. 2001. № 2. С. 32-47.
Restructuring Territoriality. Europe and the United States Compared.Edited by Christopher K. Ansell.University of California, Berkeley, 2004. 316 p.
Brown C. Do Great Powers Have Great Responsibilities? Great Power and Moral Agency // Global Society. Journal of Interdisciplinary International Relations.2002. Vol. 8, № 1. January.
Frost M. Can Dispersed Practices be Held Ethically Accountable // Global Society. Vol.18, № 1. January, 2004.
Remapping Global Politics. History's Revenge and Future Shock. Val. H. Ferguson Rutgers University. New Jersey and Richard W. Mansbach, Iowa State University, 2004. 380 p.
Held D. Democracy and the Global Order: From the Modern State to Cosmopolitan Governance. Stanford: Stanford University Press, 1995.
Habermas J. The Postnational Constellation: Political Essays. MII Press. 1999.
Rizvi F. Democracy and Education after September 11 // Globalization, Societies and Education. 2003, Vol. 1, № 1.
 Интерпретация власти в политических концепциях глобализации | Вестн. Том. гос. ун-та. Культурология и искусствоведение . 2015. № 4(20).

Интерпретация власти в политических концепциях глобализации | Вестн. Том. гос. ун-та. Культурология и искусствоведение . 2015. № 4(20).