Fairytale in the domestic book graphics 1960-1980 years. Communication illustrations and text.pdf Проблемы связи иллюстрации с литературным произведением неоднократно находили свое отражение в трудах отечественных исследователей: В.Н. Ляхова, Н.А. Дмитриевой, О.И. Подобедовой, Э.З. Ганкиной, И.Г. Хан-гельдиевой и др. Анализируя творческие методы иллюстраторов, подходы к интерпретации образов героев с позиций писателя и художника, оценивая категории пространства и времени в литературе и иллюстрации, они основывались на опыте иллюстрирования преимущественно классических литературных произведений. Специалисты редко касались аналогичных вопросов, связанных с творчеством отечественных художников детской сказки. Это связано, главным образом, со временем появления основной массы исследований, посвященных синтезу изображения и слова - 1960-1970-е гг., когда в искусстве иллюстрации детской сказки происходит переосмысление основополагающих принципов, целей, правомерности индивидуальной интерпретации произведения и творческих методов. Отсутствие четкого видения перспектив дальнейшего развития и разработанного методологического аппарата не позволило объективно проанализировать особенности связи произведений сказочного жанра и иллюстрации. Формирование специфики искусства иллюстрации детской сказки в 1960-1980-е гг. занимает особое место в истории развития отечественной книжной графики в целом. Развитие международных связей в области изобразительного искусства и литературы во второй половине 1950-х гг. открывало перед молодыми художниками не только новые горизонты в изобразительном искусстве, но и ставило ещё более сложные задачи по сравнению с предыдущим историческим периодом. Переосмысление сюжетов западной детской литературы происходит в среде отечественных иллюстраторов, писателей и переводчиков. Особенность интерпретации зарубежных сказок заключается в том, что прежде чем быть проиллюстрированными в том или ином своем переиздании, их текст переводится. Таким образом, художник, как правило, иллюстрирует адаптированный перевод литературного произведения. В связи с этим возникает конфликт лингвистического и художественного переводов. Тонкие нюансы языкового смысла отражают культурные и национальные особенности его носителей. По мнению А.Ю. Исаковской, главной целью в процессе адаптации текстов зарубежных сказок является стремление переводчика «нивелировать межкультурные различия» [1. С. 13]. Таким образом, в 1930-1960-х гг. формируется жанр творческой интерпретации [Там же. С. 2], где сюжеты мировой детской литературы представлены уже в авторской трактовке отечественных писателей. В первом случае художник чаще всего косвенно взаимодействует не только с писателем и его оригинальной идеей, но и с переводчиком, чья трактовка первоисточника также влияет на восприятие литературного произведения. В случае с творческой интерпретацией задача иллюстратора состоит в том, чтобы сохранить в изображении самобытность сюжета, представленного в ином пространственно-временном и культурном соотношении. Изложение художником собственного видения фабулы произведения, образов героев, исторической эпохи, на фоне которого разворачиваются собы-тия, и социокультурных условий относительно современного уровня развития общества зависит в свою очередь от особенностей его стиля и творческих методов. Например, интерпретация образа Алисы из произведения Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес» со времен первого издания на русском языке претерпела множество метаморфоз, отойдя от его изначального описания автором. Лаконичны акварельные этюды М.П. Митурича-Хлебникова с ограниченной цветовой гаммой, в которых Алиса предстает в виде силуэта девочки монохромно голубого цвета, подчеркивающего меланхолическое настроение сказки и метафоричность сюжета. Ю.А. Ващенко в свое время изобразил Алису в манере первого наброска, несколько небрежного и раскрашенного. Героиня здесь высокая, даже долговязая девушка-подросток с большими глазами и чрезмерно длинной шеей. Она вызывает цветовые аллюзии в иллюстрациях, вызванные её горчично-желтым длинным платьем, которого не было в описании Кэрролла. Личное отношение к образу главной героини выражает и художник Г.В. Калиновский, иллюстрировавший произведение Кэрролла несколько раз. Каждая из версий Калиновского является переосмыслением идеи писателя с различных позиций времени, пространства и психологического состояния персонажей. Художники отходят не только от ставшего уже каноническим в западноевропейской иллюстрации образа любопытной светловолосой девочки Алисы в платье с фартуком, но и уделяют значительное внимание характеру героини, её эмоциональному и психофизическому состоянию. Индивидуальная интерпретация художником литературного произведения, в данном случае зарубежной классической сказки, может иметь как положительный эффект в виде нового прочтения сюжета, адаптации образов с учетом национальных и культурных особенностей, так и отрицательный -в виде приближенного к фабуле произведения пересказа, искаженного восприятия оригинального замысла автора, а также формирования у читателей культурных и исторических стереотипов. В середине 1970-х гг., советский иллюстратор В.И. Таубер в своей статье, посвященной иллюстрированию сказок братьев Гримм, ставит вопрос о том, можно ли определить право на существование той или иной «остро индивидуальной трактовки» [2. С. 76] классической сказки или нет. Отнюдь не каждая новая серия иллюстраций художников к мировым сюжетам сказочной литературы может быть действительно актуальной для своего времени, открывающей другую сторону произведения и личности его автора. Проблема соответствия творческого метода иллюстратора выразительным средствам, которые писатель использует в литературном произведении, в целом оказывает значительное влияние на восприятие читателем определенной сказки. Скажем, Ю.Н. Тынянов считал, что иллюстрация нарушает целостность восприятия литературного произведения, «изымая из произведения фабульную деталь» [3. С. 317], при этом разрывая сюжетную линию акцентировкой на малозначительные сцены. По его мнению, невозможно воплотить живое слово писателя в изображении или скульптуре, которые переводят текст в область конкретного предмета, материала или действия. Возможная форма объективного сосуществования изображения и слова, по Тынянову, - это рисунок, который подчиняется конструктивным принципам выбранного литературного произведения или служит неким графическим эквивалентом слову, исполняя его функции [Там же. С. 316]. Однако при иллюстрировании детских классических сказок формирование целостного художественного образа зависит от ряда факторов, в том числе и от соответствия жанрового и стилистического принципов между произведением и иллюстрацией [4. С. 178]. Учитывая метафоричность сюжета и характерные черты сказочных персонажей, художник подстраивается под стиль изложения писателя, особенности используемых им средств выразительности. Отсутствие у художника соответствующих произведению визуальных ассоциаций ведет к искажению литературных образов в сознании читателя. Иллюстрация становится неким «фоновым» изображением, не несущим смысловой нагрузки и не способным вызвать эмоциональный отклик. Помимо жанра как типа литературного произведения и стиля, как мировоззренческой категории, важную роль в переложении на язык графики играет время действия [Там же. С. 8]. Изображение в иллюстрации другого исторического периода, культуры и быта требует от художника не просто соответствующих знаний, но и умения выразить атмосферу времени, присущую классической сказке. В этой связи одной из отличительных черт иллюстраций детских сказок 1960-1980-х гг. является внимание к достоверному изображению атрибутов эпохи. Художникам уже было недостаточно писательской информации, и они стали искать помощи в историческом контексте. Убедительность изображения интерьеров, костюмов, архитектуры и быта -всё это позволило под другим углом увидеть иллюстрацию детской сказки и труд самого художника. Тем не менее подобный отход иллюстраторов нового поколения от привычного изображения сказочных героев крупным планом, без детализации антуража, вызвал разногласия в среде деятелей искусства. Подмена достоверности в иллюстрировании различных исторических эпох подражательностью мировым стандартам и стилизацией в 1970-1980-хгг. стала частым явлением [5. С. 79]. Иллюстрированная детская классическая сказка познакомила читателей с зарубежной культурой разных эпох. Однако качество иллюстраций зависело здесь не только от мастерства художника, но и от его способности вникать в подтекст литературного произведения, находя в нём аналоги современным реалиям. Большое количество подражательных иллюстраций, наполненных красочным фальшивым лоском, появилось на рынке отечественной книжной продукции во второй половине 1980-1990-х гг. Проблема кроется не только в упрощенном восприятии сюжета, вульгаризации стиля графического изложения произведения и развитии дурного вкуса у подрастающего поколения, но и в формировании различного рода штампов и культурных стереотипов. Уделяя внимание достоверности в передаче деталей и образов других исторических эпох, художник не должен упускать и другой немаловажный аспект - объективное отражение категорий времени и пространства в сказке. В своё время немецкий поэт и теоретик искусства Г.Э. Лессинг предложил оставить поэтам описание последовательности событий во времени, а художникам доверил изображение пространства [6. С. 444]. При создании иллюстраций художник может изобразить лишь отдельно взятые ключевые моменты, которые в своей ритмической последовательности по отношению к сюжету литературного произведения позволяют читателю выстроить канву событий в их общую картину. Особенность иллюстрирования сказок заключается ещё и в том, что помимо изображения и визуального истолкования очевидных действий необходимо учитывать их скрытый подтекст, отданный на откуп читательского воображения. Определенное влияние на организацию пространства детской сказочной иллюстрации и вопросы создания иллюзии движения во времени, как и развития сюжета, оказали мультипликация, кинематограф и комиксы. Исходя из принципа кинематографичности, иллюстрации представляют собой кадры, каждый из которых содержит какой-то эпизод произведения [7. С. 188]. Логически связанные сюжетом фрагменты, следующие друг за другом, создают тот самый эффект динамичного развития событий, позволяющий читателю не нарушать литературно-образную целостность произведения. Высказанные в свое время Ляховым прогнозы относительно широкого распространения методов кинематографа и комиксов в построении композиции и разработки способов отображения пространственно-временных отношений в книжной иллюстрации постепенно стали частью обыденной реальности современного искусства книги. Развитие компьютерных технологий привело к тому, что на сегодняшний день иллюстрация детской классической сказки является частью пространства, которое в западноевропейской историографии принято называть Visual culture. Изменение социальных условий и исторического времени неизбежно повлекли за собой формирование иного отношения к книжным иллюстрациям и литературному наследию как таковому. Противоречивый по своему характеру процесс перевода текстовой информации на язык визуальных коммуникаций стал своеобразной калькой для развития аналогичного явления во взаимоотношениях слова и изображения. Перенасыщенность информационного поля послужила причиной бесконечных комбинаций известных форм [8. С. 199], заложенных в основу творческого метода подавляющего числа современных иллюстраторов детской сказки. Таким образом, отечественная иллюстрация, достигшая своего апогея в 1970-1980-х гг. и неразрывно связанная с основной идеей писателя и сюжетом сказки, на нынешнем этапе развития книжной графики воспринимается отдельно от литературного произведения, либо как вариант оформления, либо как самостоятельное изображение. Исследователи склонны недооценивать значение литературно-образного единства, сводя предмет искомого изучения к литературоведческому анализу и семиотике, при этом нивелируя значение иллюстрации в искусстве книги и современной культуре в целом.

Скачать электронную версию публикации