Temporal perceptions of Old Believers adapted from spiritual verses.pdf Решение проблема взаимодействия мира и человека предполагает осмысление времени в качестве категории культурного текста. Временная парадигма мироздания фокусируется в дефиниции темпоральности. По мысли И.М. Са-вельевой и А.В. Полетаева, темпоральными следует считать «представления действующего социального субъекта о прошлом, настоящем и будущем. Иными словами, темпоральные представления связаны с самоидентификацией субъекта в потоке времени» [1. С. 89]. В нашей работе предметом исследования выступают темпоральные представления старообрядцев, являющиеся важным средством культурной идентификации носителей древлего благочестия. Материалом для анализа послужили духовные стихи из разно- регионального и субконфессионального репертуара староверов, отличающиеся достаточной насыщенностью темпоральными сведениями. Их тексты позволяют многоаспектно рассмотреть особенности взаимоотношений древлеправославных христиан со временем и выявить отличительные черты старообрядческой картины мира. Формирование темпоральных представлений староверов обусловлено рядом факторов, важнейшими из которых являются: средневековый христианский генезис их культурной традиции, ориентированный на прошлое консервативный тип мышления, доминирование эсхатологических представлений, осознание своей избраннической миссии хранителей дораскольной православной культуры и др. В контексте восприятия и осмысления временной парадигмы мироздания, характерной для русской традиционной культуры в целом, антропология времени в старообрядческом социуме имеет свою специфику. В целях выявления общего и особенного в темпоральных представлениях староверов в статье рассматривается следующий круг проблем: 1. Осмысление категории времени; методы ее описания. 2. Способы сегментации и структурирования времени. 3. Соотношение прошлого, настоящего и будущего. 4. Периодизация мировой истории; корреляция ветхозаветных, новозаветных, раннехристианских, древнерусских событий, а также фактов, обусловленных расколом Русской православной церкви и последующими эпизодами из общерусской, местной, личной хронологии. 5. Хронограф событий по духовным стихам. 6. Восприятие времени человеческой жизни и времени жизни человечества. Осмысление староверами категории времени и методы его описания Образ времени в представлениях старообрядцев характеризуется консервативностью, цикличностью, идеализацией прошлого, отсутствием линейного будущего, что соответствует восприятию времени в русской традиционной культуре в целом [2. С. 60]. Лексема «время» относится к достаточно частотной, что само по себе свидетельствует об интересе староверов к анализируемой категории. Эта лексема чаще всего фигурирует в словосочетаниях «последнее время» и «время покаяния». Встречаются эпитеты злое, лукавое, черное, безжалостное (в смысле быстротечности) время; нередко упоминается мало- или кратковременное житие. Дефиниция времени в основном используется в двух смысловых аспектах: для характеристики заключительного периода существования рода человеческого и для обозначения недолгого пребывания человека в земном мире. Таким образом, смысловое наполнение категории «время» обусловлено эсхатологическим взглядом на мир, характерным для старообрядческого социума. В духовных стихах получило отражение темповое восприятие времени старообрядцами. Оно, как правило, выражается через глагольные формы. Чаше всего время бежит, летит, мчится: «Летит безжалостное время, промчались тысячу годов» [3. С. 162]; «Время мчится вперед, час за часом идет непреложно» [4. С. 245]. Приходят или приближаются, как правило, какие-то испытания, смертный час или последние времена: «Боже, приидоша времена до нас» ("Стих горестный иргизских иноков при изгнании их из монастырей в разные страны") [4. С. 237]; «Век мой скончается, смертный час приближается» [4. С. 240]; «Последний день страшный все к нам приближается, а вера христова все уничтожается» [5. С. 90]. В описании течения жизни используются лексемы «проходит», «протекает»: «Взирай с прилежанием, тленный человече, како век твой проходит» [6. С. 93]; «Всегда плачь, душе моя, протекает жизнь твоя» [7]. В духовных стихах встречаются разные способы описания времени: реалистический («Настало время расставанья, прощальных слез ударил час» [8. С. 226]), символический («Мире, мире, мирушка, времена черна» [4. С. 261]), антропоморфный («О, время, время, где ты было, давно б пора тебе приити» [9]). Используется прием персонификации времени, например в образе Святой Пятницы: «В тую великую пятницу сама Пятница Прасковья мучилася, у царя Макса она у неверного умирала за веру Христову» [7]. На обозначение временных лексем определенное влияние оказала церковная книжность. В первую очередь это касается текстов, в которых упоминаются темпоральные отрезки, связанные с годовым, седмичным и суточным богослужебным кругом: «На воскресение Христов и Благовещение» [8. С. 76]; «Великий пост уже при дверех» [3. С. 54]; «На шестой было на неделе, в четверг у нас праздник Вознесения: вознесся сам Христос на небеса» [10. С. 485]; «Плач Пресвятыя Богородицы при кресте Господни в пяток страстныя недели» [4. С. 250]; «Накануне субботы Дмитровской в соборе святом Успенскиим обедню пел Киприян святой» [10. С. 490]; «Стоял же Федор Хиринец, стоял же у заутрени» [11. С. 88]. Таким образом, темпоральность выражает отношение старообрядцев к различным событиям как профанного, так и сакрального бытия. По словам Е. В. Рычковой, «старообрядческая парадигма времени воедино связывает "реальное и идеальное"» [12. С. 49]. Способы сегментации и структурирования времени В духовных стихах из старообрядческого репертуара встречаются различные способы сегментации и структурирования времени. В этой связи можно выделить: 1. Темпоральные единицы, обозначающие временной интервал (минута, час, день, год / лето, век). Минута как времяизмерительная категория используется редко (пример: «Бывают минуты - тоской убитый на ложе до утра без сна я сижу» [4. С. 238]). Следующей по распространенности является годовая темпоральная единица. Год иди лето в основном упоминаются в контексте быстротечности времени: «Идут года, идут лета сего света, приближается конец света» [4. С. 256]. Эта единица времени используется в качестве основы исчисления жизни человечества, поэтому часто встречается в эсхатологических стихах, посвященных приближению Страшного Суда. Исключением предстает духовный стих «Я верю, надеюсь и жду, что лето Господне настанет» [8. С. 274]. Выражение «лето Господне» происходит из Книги пророка Исайи. Лето Господне - каждый 50-й год, установленный Богом как период отдыха от трудов, освобождения рабов, прощения долгов. Поэтому фраза «лето Господне» приобрела символический смысл, обозначая время наступления Господней благодати. В большинстве случаев события в старообрядческих духовных стихах разворачиваются в пределах часового, дневного и векового промежутков. Лексема «час» используется в следующих значениях: - «всяк час», т.е. всегда и постоянно, обычно она употребляется в тех случаях, когда нужно подчеркнуть постоянную помощь и заботу небесных сил: «А кто Николу любит, а кто ему верно служит, тому святитель Николае на всяк час помогает» [13. С. 215]; - «смертный / последний час» как обозначение конца земного пути: «Смертный час помышляю, и судище страшное, и мучение безконечное» [14. С. 258]; - «час за часом» - выражение, подчеркивающее быстротечность жизни, приближение к смерти: «Время мчится вперед, час за часом идет непреложно» [4. С. 245]. Лексема «день» в контексте обозначения временного интервала также используется в нескольких смыслах: - как синоним понятию «сутки», т.е. конкретного времяизмерительного промежутка: «Все живем на этом свете и не думаем о том, время близится все к смерти с каждым часом, каждым днем» [7]; - в эсхатологическом смысле («последний / судный день»): «Последний день страшный все к нам приближается, а вера христова все уничтожается» [5. С. 90]; - как указание приуроченности к определенному событию: «В день Христова востани» («Стих Христове Рождества») [6. С. 90]; - во множественном числе как обозначение определенного жизненного этапа: «Помни Господа всегда ты во дни юности твоей» [8. С. 249]. И наконец, лексема «век» чаще всего используется в значении срока человеческой жизни («человеческий век»): «День идет ко вечеру, человечий век коротается» [4. С. 250] или «Весь свой век Лазарь трудился» [15. С. 64]. Фраза «конец века» используется в эсхатологическом контексте как синонимичная фразе «последние времена»: «Идут года, идут лета сего света, приближается конец века» [4. С. 256]. Тяготение старообрядцев к более пролонгированным временным промежуткам свидетельствует об их устремленности к темпоральным масштабам, сопряженным с категориями, превышающими человеческую жизнь. 2. Проявлением реального в старообрядческой парадигме времени выступают суточные темпоральные единицы: утро, день / полдень, вечер, ночь / полночь. Они используются в своем непосредственном значении как обозначение конкретного промежутка суток, в котором происходят какие-то события: «Когда утром иль позднею ночью пред иконой головку склоня» [4. С. 258]; «Быть и дню, быть и вечеру» [16]; «Поздно-поздно вечером же во один с прекрасных дней, как утихлось все волненье дневной злобной суеты» [4. С. 272]; «Солнышко заходит и темнеет день» [4. С. 285]; «Вечер, сумерки наступают у Содомских у ворот» [15. С. 52]; «Вот уж полночь, где же он» [7]. 3. Имеются духовные стихи, в которых в качестве темпоральных единиц, сегментирующих время, выступают дни недели. Интересно отметить, что в текстах не упоминаются понедельник и вторник. Остальные дни недели встречаются, частотность их зависит от событийной приуроченности. Так, среда фигурирует исключительно в нравоучительных стихах, включающих перечисление грехов, за которые душе придется держать ответ, один из них - несоблюдение поста в среду и пятницу: «Не почитала я ни среды, ни пятка, ай ни великого Христова поста» [15. С. 53]. Четверг вспоминается как день, на который приходится праздник Вознесения: «На шестой было на неделе, в четверг у нас праздник Вознесения: вознесся сам Христос на небеса» [10. С. 485]. Пятница, помимо дня соблюдения поста, встречается и в других ситуациях. Прежде всего, пятница - это день распятия Христа, поэтому часто упоминается именно страстная (страшная) или святая пятница: "Плач Пресвятыя Богородицы при кресте Господни в пяток страстныя недели, еже рече Господь жажду Иоанн" [4. С. 250]; «В пятницу святую все должны молчать» [7]; «С пятницы на субботу на великую страстную жиды-пилаты Христа распинали» [17. С. 115]. Святая Пятница - это еще и персонаж, имеющий сложный генезис, восходящий к «Легенде о 12 пятницах». Как день церковного календаря фигурирует Дмитровская суббота: «Накануне субботы Дмитровской в соборе святом Успенскиим обедню пел Ки-приян святой» [10. С. 490]. Упоминается суббота и как один из дней недели в профанном смысле: «Все обмывал он: день субботний, успех, покупку, карнавал (Обмывал / Горький юмор)» [3. С. 65]. Духовный стих «Солнышко заходит и темнеет день», бытующий в качестве колыбельной песни, имеет заглавие «Вечер в субботу» [4. С. 285]. Воскресенье как день недели встречается в эсхатологическом стихе о расставании души с телом: «В воскресенье рано солнышко взошло» [7]. В стихе «Свиток Иерусалимский», известном староверам Вятки и семей-ским, в качестве трех важнейших дней называются среда, пятница и воскресенье: Помните вы три дни в неделю: Среду и пятницу, Воскресение Христово. В среду жидовья на Христа совет советали, В пятницу роспят был сам Исус Христос, В третий день - Воскресения Христова, Господа нашего Исуса Христа, - Воскрес Христос из гроба и взошел на небо [17. С. 217]. В этом же тексте речь идет о запрете работать по воскресеньям: «Аще, который человек да воскресение Христово работат, - нет тому человеку в житье прибытку» [17. С. 217]. Вновь можно констатировать объединение реальной и идеальной, про-фанной и сакральной интерпретации темпоральных единиц. 4. Из времен года в духовных стихах встречается лишь весна в значении периода расцвета природы: «Весна радостная настала, солнце праведное взошло» [18. С. 250]; «Завсегда цветет весна» [15. С. 38]; «О прекрасная весна, сколь приятна нам была» [6. С. 90], а также распятия Христа: «Весна дышать уж начинала» («О распятии») [19. С. 163]; «Спала есми во марте месец во светом граде во Хлеиме июдейскем и увидела сон дивный» [8. С. 188]. 5. Начало и конец как временные вехи мироздания получили неодинаковую распространенность в темпористике старообрядческих духовных стихов. Текстов, в которых упоминается процесс начала творения мира, немного. Это фрагменты стиха «Голубиная книга», который мало распространен в старообрядческой среде: «В Голубиной есть напечатано: отчего зачался наш белый свет» [20. С. 283] и распространенный в разных регионах Архангельского Севера стих «О сотворении света»: «Со ту страну, со полуденну становилась туча темна грозная» [6. С. 108]. Гораздо большее распространение получили произведения, посвященные «последним временам», называемым в стихах также «антихристовыми», «временем падения веры и древних святынь», «прихода Страшного суда и второго пришествия»: «В дни Антихриста последнее время сбылось пророчество святое» [8. С. 275]; «В последнем времени жестоком пустынник в северной стране» [6. С. 93]; «Последний день страшный все к нам приближается, а вера христова все уничтожается» [5. С. 90]; народная сатира «О последних временах пророки предсказали» [6. С. 102]; «Исполнилось ныне пророческое речение и философское рассуждение о последнем роде» с примечательным заглавием «История нынешнего века» [6. С. 98]; «Конец приближается и суд при дверях» [21. С. 183]. Такая «диспропорция» в рассмотрении проблемы начала и конца мироздания в пользу последнего опять-таки подтверждает приоритет эсхатологических представлений в старообрядческой картине мира. 6. Встречаются в духовных стихах абстрактные времяизмерительные категории: бесконечность, вечность («Во огнь вечный, бесконечный на вечное мучение» [22. С. 272]; «Века маловременная прелесть для наслаждения в бесконечную осуждаюся муку» [4. С. 240]; «Гробе, мой гробе, превечный мой доме» [4. С. 249]), продолжительная длительность, представленная вариантами лексемы «долго» («Человече, человече, что ж ты долго живёшь и не каешься, не спасаешься» [23]; «На путь бо иду долгий по нему же нико-лиже ходихо» [14. С. 277]), либо числовым выражением («Летит безжалостное время. Промчались тысячу годов» [7). Указанные темпоральные категории подчеркивают тяготение старообрядцев к надреальным временным масштабам, сопряженным с представлениями о вечности. 7. Кроме того, средством структурирования темпоральных представлений выступают временные оппозиты: - День и ночь («Господи, даждь ми слезы умиления, да плачюся день и нощь» [4. С. 247]). - Тысяча лет и один день как в духовном стихе «Райская птичка» («В той книге прочел он, что тысяча лет, как день перед Богом мелькнет и пройдет» [15. С. 41]). Истоки данной оппозиции восходят к церковной книжности. В третьей главе Второго соборного послания святого апостола Петра сказано: «Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8). В Псалме 89: «Яко тысяща лет пред очима Твоима, Господи, яко день вчерашний, иже мимо иде, и стража нощная» (Пс. 89: 5). - старое (древнее) и новое («Хочу поделиться с вами словом, только старым, а не новым» [6. С. 99]). Этот оппозит коррелирует с такими линейными темпоральными единицами, как прошлое, настоящее и будущее. Соотношение прошлого, настоящего и будущего Проблема осмысления прошлого, настоящего, будущего получила большое распространение в старообрядческих духовных стихах. Все три временные парадигмы одинаково часто упоминаются в текстах и как самостоятельные категории, и как коррелирующие. Категория прошлого репрезентируется следующими лексемами: древность, старина, воспоминание, давно, когда-то, вчера, жил-был и др. «Древние времена», «древние годы» в разных контекстных сочетаниях осмысливаются как период благодатной праведной жизни. Постоянными эпитетами древности являются «златая», «седая»: «Воззри, братцы, на златую древность, как живали в первом веке люди» [7]; «Говорят, давно когда-то в древности седой в виде сгорбленной старухи дряхлой и худой по земле ходила Правда» [3. С. 88]. Ссылка на «древние писания», «древний завет» подтверждает истинность содержащихся в них утверждений («Выписано из древняго писания харатейных книг пустынных жителей» [4. С. 236]; «Исполняя Бог ныне древний завет» [4. С. 257]). Чтобы подчеркнуть давность происходящего, в стихах используются определенные темпоральные единицы прошедшего времени: «Очень давно в этот же день Божия Матерь тихо почила» [3. С. 204]; «Когда-то были времена и не было природы» [8. С. 227]; «От начала было века, от первого человека» [4. С. 227]; «Повесть я сию пишу, вашей чести приношу, про былыя времена» [8. С. 228]. На события недавнего прошлого в контексте размышлений о скоротечности человеческой жизни указывает наречие «вчера»: «Я вчера с другом сидел, а ныне зрю смерти предел» [15. С. 50]. Настоящее время аккумулировано в словосочетаниях «се время», «сей мир», «сей век», «нынешний век»; наречиях «теперь», «ныне», «днесь». Интересно, что для обозначения современности активно применяются лексемы из церковнославянского языка. В стихах о настоящем времени может идти речь о реальных событиях, совершившихся в недавнем прошлом, как, например, в произведении уральских староверов «Стих новый о раздоре о Курганском соборе» [5. С. 106]. В целом «нынешний век» оценивается как время отступления от праведной жизни, характерной для ушедших времен. Нередко стихи о настоящем времени создаются в форме сатиры: «Внемлите, людие, закон мой, преклоните ухо ваше, глаголы уст моих, взглаголу вам, братие в сем веце, како живут теперь человеци» [24]. Встречается отождествление «нынешнего времени» и «последних дней»: «О нынешнем времени обстоятельстве разсуждали, последним времени называли» [6. С. 102]. Главные события будущих времен, о которых идет речь в духовных стихах, - это ожидание смерти («Вот скоро настанет мой праздник, последний и первый мой пир, душа моя горестно взглянет на здешний покинутый мир» [25]) и второго пришествия Христа: «Будьте бодры и всегда молитесь, скоро наш Исус придет» [7]. Тем самым прошлое оценивается как время благодати, настоящее - как период ее разрушения и приближения последних времен, а в будущем человечество ждет кончина мира как расплата за грехи настоящего и недавнего прошлого. Таким образом, линейность прошлое - настоящее и будущее рассматривается с позиций малой и большой эсхатологии. Судя по духовным стихам, старообрядцы стремятся не столько к будущему, сколько к вечности. Периодизация истории Время духовного стиха охватывает полный период существования мироздания: от сотворения мира до его кончины, отражая все этапы внутреннего движения, акцентируя внимание на причинах разворачивающихся событий. Духовные стихи последовательно воспроизводят основные этапы христианской истории: ветхозаветные и евангельские времена, распространение христианства в Римской империи и гонение на христиан, православие на Руси, церковный раскол XVII в. и его последствия, безбожие Нового времени, конец света. К историям Ветхого Завета восходят духовные стихи об Адаме, о Ное-вом потопе, об Иосифе Прекрасном, о Каине и Авеле, о Содоме. С евангельскими событиями связан христологический цикл. Раннехристианская история представлена сюжетами о святых папе римском Клименте, Параскеве, Николае Мирликийском, Варваре, Фёдоре Тироне, Василии Кесарийском, Иоанне Златоусте, Августине, Василии Анкирском, Авраамии и Марии, Алексее человеке Божием, Мартиниане и Зое, живших в период с I по V в. Древнерусские события в духовных стихах старообрядцев получили отражение лишь в двух памятниках, это «Восточная держава славного Киева града» об убийстве Святополком Окаянным первых канонизированных русских святых князей Бориса и Глеба в 1015 г. [4. С. 244] и «Дмитровская суббота», посвященном Куликовской битве 1380 г. [10. С. 490]. При такой малочисленности древнерусских сюжетов обращает на себя внимание репрезентативность осмысления в старообрядческом стихотворстве темы церковного раскола и его последствий. С периодом реформы связаны сюжеты о Никоне и Алексее Михайловиче, о протопопе Аввакуме, о боярыне Морозовой, о Феодосии (Васильеве), о соловецком стоянии 16681676 гг. Послераскольная жизнь староверов представлена в стихах о выго-лексинской обители и ее насельниках, о других выдающихся деятелях старообрядчества XVIII-XIX вв. (Федоре Гучкове, Илье Ковылине), о шамарских чудотворцах Аркадии и Константине, живших в Пермском крае в XIX в. Отдельного внимания заслуживает интерпретация в духовных стихах событий XX в. Встречаются тексты, посвященные указу о веротерпимости 1905 г., ставшему резонансным для всего старообрядческого мира («Воскресли бур-ныя порывы, с души и тела спала сталь» [8. С. 168]), а также произведения, отражающие локальные эпизоды (например, «Стих новый о раздоре, о Курганском соборе» [5. С. 106], «Сумцам» [5. С. 83], «О Дубровском соборе» [5. С. 94]). Наиболее востребованной оказалась тема гонений ревнителей древ-лего благочестия. В стихотворной форме воспроизводятся события, с одной стороны, отражающие истории конкретных реальных людей (протоиерея Андрея Попова, казненных в Чебоксарах 11 староверах-страннах), с другой -типичных своей трагичностью и массовостью. По справедливому замечанию Е.В. Рычковой: «Нововведения патриарха Никона. видятся старообрядцам - авторам духовных стихов порубежной вехой в истории не только «истинных» христиан, но и всего человечества, более того - мироздания в целом» [26. С. 181]. Так, старообрядчество включается в контекст общехристианской истории как преемник древних устоев и последний оплот благочестия. Староверы события раскола ставили в один ряд с ветхозаветными, евангельскими и общехристианскими, уподобляя старообрядческих страдальцев за веру ранним мученикам, соотнося их поступки с подвигом Христа. Герой-старообрядец в некоторых духовных стихах теряет связь с реальностью (исторической, географической) и превращается в персонажа, символизирующего мученика, пострадавшего за верность древним устоям православия, как, например, федосеевец Ф.А. Гучков, высланный из Москвы за устройство моленной. С Гучковым связаны стихи «Поздно-поздно вечерами» [15. С. 43] и «Там, где север хладный, бурный» [4. С. 286]. Первый имеет название «Об изгнании старообрядца Гучкова на Кавказ», хотя он был выслан не на Кавказ, а в Петрозаводск. Второй озаглавлен «Петрозаводская могила христианина старообрядца, скончавшегося в тяжелой работе, сосланного за веру на петровские рудокопные заводы при царе Петре I». На самом деле Гучков жил в годы царствования Николая I. Искажение реальных фактов приводит к тому, что и Петр и Гучков становятся условными героями, символизирующими злодея-гонителя и страдальца за веру. Однако имеется немало примеров, когда духовный стих, подобно репортажу, освещает факт, имеющий определенную хронологическую приуроченность. На основе конкретных дат и связанных с ними событий, упоминаемых в текстах либо в заглавиях-самоназваниях духовных стихов был составлен следующий хронограф. Хронограф событий по духовным стихам Первый век: «Воззри, братцы, на златую древность, как живали в первом веке люди» («Воспоминание первобытной жизни») [7]. «С первого веку начала Христова не бывало на Салым-град никакой беды, ни погибели» («Дмитрий Солунский») [17. С. 92]. 33 г., 3 час воскресения Христова: «из седьмого неба выпал свиток» [17. С. 216]. «По 666-м году, жизнь христианина»: «Здесь везде одно гоненье» («Гонение за веру») [8. С. 168]. 7006 г. (1498 г. от Р. Х.): царица Исафея родила сына Егория («Ва щас-том гаду, ва сямой тысячи, была царица Исафея Премудрая, родила царица три отрака да три дочари, а сямого - сына Ягория») [27. С. 198]. О польско-шведской интервенции начала 17 в. : «О люте ныне наста время» [28. С. 372]. Песнопение 1676 г., написанное и распетое по случаю венчания на царство Феодора Алексеевича: «Днесь возгреми труба доброгласная» [14. С. 187]. 1709 г. : на кончину Дм. Ростовского «Взирай с прилежанием, тленный человече» [6. С. 93]. 1722 г.: Поморских отцов стих «Си глаголют пустынножители Неофиту», созданный по случаю приезда в Выговскую пустынь иеромонаха Неофита для богословского диспута со старообрядцами [4. С. 280]. 7345 г. (1837 г. от Р. Х.): «Рифма плачевная, сочинена на изгнание девического хора из богадельного Преображенского дома, из кладбища» «В покровительстве всевышнии» [4. C. 239]. 7353 г. (1845 г. от Р. Х.): стихотворная сатира «Новая газета» (газета из ада), включенная в состав Дегуцкого летописца «В герцогстве курляндском, в приходе Саманьском, суще два брата, не нища, ни богата» [4. С. 238]. 1853 г.: кончина московского купца, попечителя Преображенской общины Федора Алексеевича Гучкова («Там где север хладный, бурный» [4. С. 286]). Согласно официальным данным Ф.А. Гучков скончался в 1856 г. [29. С. 82]. 1854 г.: Стих к прибытию тела Гучкова в Москву «Разнесся слух по всей столице» [8. С. 168]. К годовщине 17 апреля 1905 года (императорский указ «Об укреплении начал веротерпимости в России»): «Стих о мучениках веры» «Воскресли бурныя порывы, с души и тела спала сталь» [8. С. 168]. После 1914 г.: «Время, плачь, слезам достойно, настает конец всему. Вся Европа збунтовалась и открыли все войну» (Стих «Всемирная война») [18. С. 179]. 5 февраля 1924 г.: «Стих новый о раздоре, о Курганском соборе» «Собралось народу много: четыреста двадцеть, февраля пятого. Открылось собрание в молитвенном храме, днем, не очень уж рано». Согласно документам Курганский собор состоялся в 1924 г. в поморском молитвенном доме [5. С. 106]. 25 мая 1928 г. : В день освящения дома сказано протоиерею Андрею (возникновение церковного «Братства» во Ржеве) «Наш премудрый добрый пастырь в день святого торжества» [3. С. 147]. 14 июля 1935 г.: отъезд отца Андрея Попова из Ржева в ссылку в Талдом «Прошла во Ржеве жизнь счастлива» («В день моего отъезда из Ржева») [3. С. 148]. 6 июля 1942 г. : казнены мученики бегунского толка в Чебоксарах («Стих на память страдальцем. Година им 6 июля 1942 г. н. ст.») «В Чебоксарах, в большом помещенье, пред лицем безбожных судей страдальцы Христовы ждали решенье от беринских агентов, злых палачей» [8. С. 310]. 8 000 г. (ок. 2500 г. от Р. Х.): последние времена; воцарение антихриста; второе пришествие Господне: «Приидет Господь во осьмой тысящи» [8. С. 119]; «Сын сатанин, антихрист, в осьмой тысячи женился» [4. С. 286]. Хронограф отражает как конкретные локальные, так и эпохальные сакральные события. Первые связаны с времяизмерением человеческой жизни, а вторые - с временем жизни человечества. Восприятие времени человеческой жизни и времени жизни человечества Основными вехами жизни человека являются рождение, деяния, смерть, посмертное бытие души. По словам старообрядческого священноинока Евагрия, с которым мы повстречались во время экспедиции в Кызыл в 2003 г.: «Человек еще не родился, а книга его жизни уже написана. Он сам ею управляет. Сейчас он ее так листает - добре, потом повернул себя - по-другому пошло. Книга жизни тебе дана, а ты выбирай» [30. С. 221]. Тем самым «в старообрядческом понимании переход человеческой души в вечность детерминирован настоящим» [26. С. 51]. В этой связи наибольшее осмысление в духовных стихах получила смерть как конечный рубеж земной жизни, определяющий существование души: «О, окаяне убогии человече, век твои скончевается» [14. С. 265]; «Взирай с прилежанием, тленный человече, како век твой проходит» [6. С. 93]; «Приближается душе конец и присвояется, и небрежении ни готовишися, время сокращается» [4. С. 276]; «Скажи мне, Господи, кончину и жизни час последнй мой» [9]. Перечислим типичные заглавия такого рода текстов: «О смертном часе», «Стих о воспоминании смерти в день суда», «Стих о тлении и кончине человека», «Стих-разговор о смерти при кончины жизни человеческой». Распространенной идеей старообрядческих стихов является мысль о кратковременности земной жизни, о ее суетности, тленности («Житие временное, слава суетная, красота тленная» [14. С. 276]; «Суетное наше житие, братие, яко вода на борзе тече» [4. С. 286]; «О, мой брат дорогой, в жизни краткой земной» [8. С. 248]) в противовес жизни вечной, надвре-менной. Живущие на земле - «странники здесь скоротечны» [8. С. 249]. Идея быстротечности земного пребывания нередко формулируется в заглавии стихов: «О житии маловременном», «О краткой жизни человека», «Плач о суетной жизни», «О прехождении века» и т. п. Ключевыми событиями, определяющими время жизни человечества, являются сотворение мира, приход в мир Христа, раскол церкви и отступление от древлего православия, кончина мира, Страшный суд. В старообрядческих стихах особое внимание уделяется последним временам с подробным воспроизведением соответствующих им явлений: воцарении в мире антихриста, втором пришествии Христа, Страшном суде и последующем воздаянии «до века веков», т.е. навсегда. Таким образом, эсхатологический аспект доминирует в восприятии времени человеческой жизни и времени жизни человечества. На основе анализа различных составляющих темпористики, представленных в духовных стихах староверов, можно сделать вывод о доминировании эсхатологической парадигмы мироздания. Время в дискурсе старообрядческих духовных стихов предстает как категория, основанная на бинарных противопоставлениях реального и сакрального, быстротечного земного и вечного, линейного и циклического, что соответствует христианской модели его восприятия и оценки. Конструирование хронологических парадигм в старообрядческой культуре подчинено задаче включения старообрядческого этапа в общехристианскую историю. При этом события церковного раскола и последующие за ним гонения представлены в духовных стихах максимально правдоподобно, что не мешает рассматривать их как часть сакрального времени, связанного с категорией вечности, которая, в свою очередь, обретает реальность через противопоставление бренности и краткости земной жизни человека. Характерной особенностью мировосприятия старообрядцев является невнимание к будущему как к определенному темпоральному отрезку. Антропология временной парадигмы опирается на следующую линейную последовательность: прошлое - настоящее - вечность. Если два первых звена данной цепи обладают более или менее реальной времяизмерительностью, то последнее звено - вечность - относится к надвременной идеальной категории, связанной с сакральным хронотопом картины мира старообрядцев.

Скачать электронную версию публикации