Reception of Disraeli novels on the pages of “Otechest-vennye Zapiski” in 1840-1870 in the context of Jewish issue.pdf На территориях, присоединенных к Российской империи в результате разделов Речи Посполитой (1772, 1793, 1795 гг.), издавна проживала хорошо организованная еврейская община. Ее многочисленность, сплоченность и обособленность, а также все наследие межнациональных, религиозных, социально-экономических и общественно-культурных отношений заставили изменить проводимую до этого времени в России политику в отношении евреев, зависимую от личных симпатий государей или религиозных предпочтений, на политику, определяемую социальными и экономическими интересами развития черты оседлости и в целом России. Уже к 1820-м гг. законодатель приходит к мысли о необходимости ликвидации еврейской обособленности, что особенно ярко проявилось позже, в годы правления Николая I, да и при следующих правителях, когда «все сословные конфессиональные группы населения обязаны были находиться на службе у государства, в его прямом и безусловном подчинении. Евреи, как вновь вступившие в русское подданство, должны были пройти весь путь подобной унификации на манер прочих подданных» [1. С. 37]. Огромное значение в деле приобщения евреев к общегражданской жизни придавалось идеям культурной реформы внутреннего быта русских евреев, в том числе планам просвещения в русских школах, введению русского языка в официальных документах евреев, их прошениях и при ведении торговых книг [2. Ст. 773-774. С. 156], запрету ношения традиционной одежды [3. С. 416.] и париков [2. Ст. 775. С. 156], поощрению использования русских имен [4. С. 30] и т.д. Еврейские общины справедливо расценивали эти меры как вмешательство государства в их внутреннюю жизнь, нацеленного на ассимиляцию и отказ от иудаизма, и они были встречены с негодованием среди большинства. Параллельно в 40-е гг. XIX столетия отмечается и противоположный процесс: увеличение числа евреев, особенно из состоятельных кругов, стремив- И.А. Матвеенко, О.С. Хрулёва 92 шихся получить образование в общих учебных заведениях. Эти инициативы отдельных евреев воспринимались традиционным еврейским обществом крайне негативно. Любой еврей, появившийся среди своих единоверцев в европейском костюме, воспринимался ими настороженно, иногда это приводило к прекращению контактов с ним. В целом еврейское население крупных городов перенимало европейский костюм, кто в силу необходимости, например гимназисты казенных училищ, студенты вузов, государственные служащие, а кто и по собственным убеждениям - например сторонники Гаскалы или в более поздний период представители политических партий. Подобные изменения внутри еврейской общины не могли не повлиять и на российское общество. Появление евреев среди образованной светской части общества Российской империи заставило выстраивать отношения с ними. Для поддержки проводимого государством курса по отношению к евреям предпринимаются попытки найти положительные примеры эмансипации и ассимиляции евреев, нередко в западном обществе. Зачастую таким примером становилась жизнь и деятельность наиболее удачливых и влиятельных личностей. Одним из них стал Бенджамин Дизраэли, сделавший головокружительную политическую карьеру. Именно в 1840-х гг. впервые его деятельность стала объектом внимания либеральной части российского общества. При этом интересны были не только его политические взгляды и шаги, но и его литературная деятельность. На протяжении XIX в. романы Дизраэли переводились на русский язык и активно обсуждались на страницах русской периодической печати. Тональность и оценка его произведений позволяют проследить изменения в отношении образованной части русского общества к процессу эмансипации евреев в России. В данной статье будут рассмотрены критические статьи, опубликованные в литературном журнале «Отечественные записки» в период с 1840-х по 1870-е гг., когда творчество Дизраэли переводилось и наиболее детально обсуждалось не только на страницах «Отечественных записок», но и в других популярных изданиях. При этом стоит отметить, что «Отечественные записки» - один из самых влиятельных и популярных литературн^1х журналов России Х1Х в., внесший значительный вклад в развитие русской общественной мысли и формирование демократического мировоззрения молодого поколения. Однако ко времени публикации статей о Дизраэли прогрессивный состав редакции журнала (В.Г. Белинский, А.И. Герцен и др.) покинул издание по ряду объективных причин, и их уход, несомненно, сказался на репутации журнала, пытавшего придерживаться, как и прежде, либеральнозападнической ориентации, но постепенно терявшего свою популярность. Интерес к творчеству Дизраэли начинается с рецензии на его роман «Коннигсби, или Новое поколение» [5. С. 1-11]. Критик внимательно отнесся к рассмотрению художественных особенностей романа Дизраэли. Хотя и конфликт, и идеология романа видятся рецензенту специфически националь-н^1ми, они, по его мнению, могут представлять интерес для русской читательской аудитории, так как в нем отражена «борьба старого с новым» [Там же. С. 1]. Это, несомненно, отвечало тем процессам, которые протекали внутри еврейской общины в Российской империи. Поддержка новых идей, которым симпатизирует Дизраэли, являющийся евреем, находила отклик идеям ассимиляции еврейских масс в России. И, несмотря на то, что сам кри- Восприятие творчества Б. Дизраэли ж^рнало.м («Отечественные записки» в 1840-70-е гг. 93. тик невысоко оценивал художественн^те достоинства романа, он отмечал его пользу в качестве исторического источника: «А когда пройдет минута, породившая этот роман, то и самый роман будет забыт, и в библиотеках поставят его не в отделе изящной словесности, а разве в отделе истории» [5. С. 2]. Рассмотрение творчества Дизраэли продолжилось в одном из следующих номеров «Отечественных записок» 1845 г. и было посвящено новому роману писателя «Сивилла, или Две нации». Цель написания сочинения русский критик видит в развенчании неверного описания хода исторических событий. Для подтверждения своей точки зрения рецензент привлекает цитату Дизраэли: «Писаная история последних десяти царствований - чистая ложь: причинам и последствиям государственных событий дан характер, нисколько не сходный с истиною олигархия названа свободою; исключительное поповство национальной церковью; государем названо лицо почти бессильное» [6. С. 2]. Сам роман привлек интерес российской публики, благодаря поддержке демократических идей, высказанных в произведении автором. При этом рецензент «Отечественных записок» отказывает английскому произведению в художественности, не умаляя его идеологической значимости: «Здесь, как и „Конингсби“, сочинению чисто политическому дана только форма романа», однако «автор умел слепить повесть с политикой и создать если не великое целое, то по крайней мере ряд сцен, живо и верно высеченных из действительности^} [Там же]. Очевидно, что критику импонирует реализм изображаемых событий и актуальность поднятых в произведении проблем - достоинства, которые он не раз подчеркивает в статье: «Истинное достоинство его не в запутанности интриги, а в искренности изображенных сцен. Характеры очерчен^! резко и взяты из действительной жизни» [Там же. С. 3]. То, что роман «Сивилла» получил положительную рецензию именно на страницах «Отечественн^зх записок» и именно в середине 1840-х гг., весьма показательно. Ведь в том числе в этот период передовая часть общества поддерживала идеи распространения просвещения и приобщения к русской культуре еврейских масс, видя в этом решение еврейского вопроса, что совпадало с политикой государства в отношении евреев, нацеленной на единообразие в многонациональной и многоконфессиональной империи. Тот факт, что выходец из еврейской среды, хоть и не в России, Б. Дизраэли сумел сделать блестящую карьеру и получить признание на литературном поприще, косвенно подтверждал правильность выбранного в России курса. Не исключено, что обе статьи были написаны одним автором: слишком очевидны совпадения во взглядах и подходах к рассмотрению творчества Дизраэли. В обоих случаях авторам статей представляется несовместимой форма романа с политической основой произведений. Оба рецензента выделяют как основополагающий аспект английских романов их утилитарность, злободневность, национальную специфичность, что органично согласуется с мнением современных исследователей о творчестве Дизраэли. В 1847-1848-х гг. с редакцией «Отечественных записок» активно сотрудничал такой выдающийся критик, как В.В. Стасов, ученик В.Г. Белинского. В эти годы он только начинал свою профессиональную деятельность, однако уже в своих первых статьях сформулировал основные этические и эстетические требования, предъявляемые к искусству. Одна из его статей И.А. Матвеенко, О.С. Хрулёва 94 о творчестве Дизраэли появилась в 1847 г. в виде рецензии на роман «Тан-кред, или Новый крестовый поход» [7. С. 847-867]. В. Стасов довольно емко определяет жанр романа «Танкред» как «роман из большого света, да еще и политический^} [Там же. С. 851], при этом проводит параллель его произведений с сочинениями массовой литературы: «Тут припомнишь, что не один Сю силен по поваренной части для своего господина - публики», устанавливая статус творчества Дизраэли как писателя-беллетриста при всей серьезности тематики его романов. Русский критик рассматривает анализируемый роман «Танкред» в контексте всего творчества писателя, прослеживая типологию героев романов, выделяя их программность, авторскую обусловленность как характерную черту произведений Дизраэли [Там же. С. 853]. Однако русскому критику претит активная пропаганда иудаизма в романах Дизраэли: «Подобно тому, как современные нам славянофилы не видят или не хотят видеть ничего другого во всем нынешнем порядке вещей, кроме всеобщего приготовления к обновлению мира посредством славянского племени и приготовления этому племени в будущем самого заманчивого величия - Дизраэли полон подобных же надежд в отношении к еврейскому племени. Он утверждает, что из всех кавказских племен оно самое превосходное » [Там же. С. 860]. Характерно, что В. Стасов, придерживаясь точки зрения, что «нет искусства без национальности» и будучи сам поклонником еврейского искусства, тем не менее не согласен с идеей английского писателя о превосходстве еврейской нации над другими народами. Вторая статья Стасова появилась в «Отечественных записках» в том же году [8. С. 43-48] и в целом согласуется с его предыдущей рецензией творчества английского писателя. В этой статье Стасов решительно отказывает английским писателям в умении реалистического изображения действительности: «Словом, в английских романах есть то, что может представить вам наблюдательность человека поумнее других, но решительно нет никакого таланта вылепить живого человека, который и живет, и чувствует, и движется перед читателем, - нет таланта обратить в дышащую жизнью картину все свои с трудом и потом сгребаемые материалы» [Там же. С. 44]. Эти статьи Стасова завершают первый период изучения творчества Дизраэли русским журналом «Отечественные записки». Характерно, что в этих статьях о принадлежности Дизраэли к еврейской национальности упоминается только с точки зрения отказа от нее, в результате чего перед автором, по мнению критиков, открылись широкие возможности. На первый план выдвигалось рассмотрение исключительно художественных достоинств и недостатков его произведений, их политической подоплеки и историзма. Идеи эмансипации находили в этот период положительный отклик среди образованной части российского общества. Параллельно с этим и в самой среде российских евреев подобные идеи находят поддержку среди образованной ее части. Именно 60-70-е гг. XIX в. становятся апогеем эмансипации русского еврейства. В это время в среде еврейской интеллигенции возникает стремление к сближению с русской культурой. Появившиеся еврейские периодические издания «Рассвет», «Русский еврей» ставили перед собой эту цель и были обращены «только к русским и для русских» [9. С. 11]. Эмансипация образованной части российского еврей- Восприятие творчества Б. Дизраэли журналом «Отечественные записки» в 1840-70-е гг. 95. ства проявилась в смене иудаизма на православие на идейных началах и сближении с либеральными и радикальными общественными кругами, где роль евреев становится весьма заметной. Активно поддерживая курс сближения еврейства с русской культурой, прогрессивные эмансипированные круги еврейской интеллигенции называли одной из основных причин бытовавшей в черте оседлости неприязни к евреям самобытность и обособленность самой общины: «когда люди не делят между собой одну и ту же пищу, одно и то же питие, не работают и не отдыхают в те же самые дни и затем не могут соединиться между собой семейными узами, то между такими людьми не может быть прочной дружбы, а где нет дружбы, там много интриг и недоразумений, которые ведут к вражде, а от вражды до преследования один шаг» [10. C. 10]. Однако переломное состояние экономики в период после отмены крепостного права и либеральных реформ 1860-1870 гг., развитие капиталистических отношений, более интенсивный характер общественной жизни вызвали напряжение в Российской империи, особенно ярко проявившееся в западных губерниях России, где издавна существовали этнические и религиозные противоречия. После получения сведений о погромах, а также в связи с общим изменением государственной политики к концу 1870-х гг. происходит и корректировка курса по отношению к евреям в России. С этого времени мотив защиты интересов христианского населения становится ключевым в решении еврейского вопроса, а идеи эмансипации теряют свою привлекательность. В результате несколько в ином ключе написана статья о Дизраэли, появившаяся на страницах «Отечественных записок» в 1878 г. Это время, когда его фактическим руководителем стал Некрасов, а Краевский оставил за собой лишь некоторые имущественные права. Кроме того, 1878 г. стал знаменательным и в судьбе самого Б. Дизраэли, повлиявший на восприятие образа и творчества писателя в России. В частности, во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Дизраэли настаивал на участии Великобритании в военных действиях. По свидетельству исследователей, «в конце концов, балансирование на грани войны принесло Дизраэли успех: русские не стали пересекать Дарданеллы, и войну удалось предотвратить» [11. С. 277]. Еще больший успех политику принесла его речь на Берлинском конгрессе, которая в корне изменила условия Сан-Стефанского договора не в пользу России. Эти события сформировали в российских политических кругах непривлекательный имидж Дизраэли, отразившийся в том числе и в рассматриваемой ниже статье. Несмотря на вынесенное в заглавие статьи рассмотрение «Политических идеалов Дизраэли Биконсфильда» [12. С. 201-244], она во многом посвящена и анализу его литературного творчества, и его еврейскому происхождению. С первых строк Н. Поповский называет его «министром-евреем», «плебеем по происхождению», «политическим авантюристом», что в целом отражает отрицательное отношение и к его политической судьбе, и к его произведениям. Рассматривая романы английского писателя довольно подробно, с приведением цитат, критик «Отечественных записок» всем дает отрицательную оценку. Так, например, роман «Танкред», по мнению рецензента, «произведение беллетристической фантазии, он поражает нелепостью фантазии и незаконченностью своей основной мысли» и «не представляет ничего глубоко- И.А. Матвеенко, О.С. Хрулёва 96 го и цельного» [13. С. 435]. Подобные оценки были высказаны и в отношении других романов писателя - «Сивилла», «Коннигсби» и «Вивьян Грей». Причины такого неприятия творчества Дизраэли становятся понятны, когда Н. Поповский берется рассматривать политические взгляды писателя по отношению к России: «опираясь на британские интересы, он отличается особенною страстностью и систематичностью в антагонизме к России, раздувает в своих новых соотечественниках дух узкого, мишурного патриотизма » [Там же. С. 433]. Представление Дизраэли как «шута, иногда очень неловкого и несвоевременного, который то и дело менял свои убеждения, смотря по обстоятельствам, смотря по покровителю, который в данную минуту был сильнее» [12. С. 206], в целом рисовало отталкивающий портрет английского политика и писателя. Подобные неприятные черты характера, по мнению критика и редакции журнала, были присущи большинству представителей еврейского народа. Причина этого заключается в том, что эмансипированный еврей, оторвавшись от среды, в которой он рос и воспитывался, не может до конца понять и принять новую культуру, к которой он обратился. В результате он чувствует, что лишен прочного фундамента, и эта шаткость положения превращает еврея в одного из самых последовательных гонителей новой среды, которую он не может принять. Разочарование в идеях эмансипации российского еврейства в образованной части российского общества ярко проявляется в идее о том, что эмансипированный еврей все равно остается евреем, сторонником иудаизма. Именно когда критик говорит о приверженности Дизраэли иудаизму, его образ становился еще более непривлекательным: «На этот счет (о иудаизме. - И.М., О.Х.) действующие лица из некоторых его романов даже создают целые теории, сыплют историческими примерами, тщательно подобранными автором для большего возвеличения еврейской расы» [Там же. С. 205]. Идеей иудаизма проникнуты, по мнению Поповского, как многие образы романов писателя, так и их идеологическая основа, что не позволяет Дизраэли объективно представить читателю исторические факты, изображенные в них. Критик обвиняет Дизраэли в отсутствии четкого идеологического обоснования исторических событий, изображенных в произведениях писателя, и недоверии народу как носителю политической воли [13. С. 449]. Тем не менее при всех недостатках идеологии и произведений английского писателя рецензент не отказывает ему в таланте: «Хотя в них (романах Дизраэли. - И.М., О.Х.) заметен несомненный талант (преимущественно сатирический) и, следовательно, автор занимался литературой по призванию , но в молодости литература была для него также одним из способов выйти в люди^> [12. С. 206]. Таким образом, представленный анализ отзывов творчества Дизраэли на страницах журнала «Отечественные записки» становится весьма показательным с точки зрения восприятия его произведений через призму отношения к еврейскому вопросу вообще. Несмотря на свою специфичность и программность, романы Дизраэли вызывали неподдельный интерес со стороны русских критиков, обусловленный эмансипацией части еврейского населения России и насущными интересами государства. Если в 1840-е гг. рецензенты, обращая внимание на еврейское происхождение Дизраэли, говорили о положительном опыте эмансипации еврейского населения, уделяли большее внимание жанровому своеобразию и Восприятие творчества Б. Дизраэли журналом «Отечественные записки» в 1840-70-е гг. 97. художественным особенностям произведений Дизраэли, то уже в 1870-е гг. очевидна попытка критиков встроить творчество английского романиста в парадигму его идеологических и политических взглядов, а также объяснить противоречивую основу его творчества в контексте его национальной принадлежности. При этом взрыв эмансипации части еврейского общества в эпоху либеральных преобразований коренным образом изменил положение российских евреев, которые в достаточно короткие сроки широко заявили о себе в экономике, общественной и культурной жизни Российской империи. Необычайно короткие сроки эмансипации послужили непосредственным поводом для конфликтов между евреями и нееврейским населением, что сказалось и на оценке обществом деятельности евреев в целом, и творчества Дизраэли как представителя эмансипированного еврейства, хоть и не России. Отрицательное восприятие творчества Дизраэли в данном случае можно рассматривать в качестве предвестника изменения государственной политики по еврейскому вопросу, отказа от ассимиляции в сторону сегрегации, ставшей важным элементом еврейского законодательства 80-90-х гг. XIX столетия.

Скачать электронную версию публикации