French-Language Travelogues of the First Third of the Nineteenth century as a Source on the Modern History of Iran.pdf Для стран Востока начало XIX в. стало временем активного проникновения европейцев во все сферы общественной жизни. Военные и дипломатические поручения от правительства, мечты о сказочных богатствах стран Азии, а иногда и просто мечты о приключениях побуждали разных людей к долгим и рискованным поездкам в малознакомые страны. Многие из путешественников, вернувшись домой, составляли записки, воспоминания или очерки о своих путешествиях. В таких произведениях уделялось много внимания обычаям, религии, языкам далёких стран - тому, что первым бросалось в глаза. В воспоминаниях, составленных дипломатами и военными, можно также найти ценную информацию о государственном строе, административном делении, устройстве армии и внешних связях стран, которые они посещали. Насколько известно автору, в отечественной историографии не существует комплексного труда, который содержал бы подробный анализ воспоминаний западноевропейских путешественников, хотя в работах советских исследователей Б.П. Балаяна, А.Р. Ионни-сяна, Н.А. Кузнецовой, О.П. Марковой, Г.Б. Абдул-лаева содержится большое число ссылок на такие источники, особенно на воспоминания британских и французских дипломатов, которые бывали в Иране в начале XIX в. Не так давно лишь немногие специалисты могли ознакомиться с книгами, являющимися библиографической редкостью. Ныне же, благодаря новейшим информационным технологиям, книги, изданные в начале XIX в., доступны огромной аудитории потенциальных читателей. На них не распространяются ограничения, связанные с защитой авторских прав, поэтому их отсканированные копии, созданные корпорацией Google, доступны всем пользователям Интернета. Однако сама по себе доступность этих книг не вводит их в научный оборот: необходим анализ этих источников, который покажет, в исследовании каких проблем исторической науки эти публикации могут оказаться полезными. В данной статье содержится анализ нескольких книг, написанных франкоязычными путешественниками в первые десятилетия XIX в. В конце XVIII в. два посланника французской Директории - Гийом Антуан Оливье (1756-1814) и Жан Гийом Брюгьер (ок. 1750-1798) - посетили страны Ближнего Востока и Иран. Вернувшись во Францию, Оливье издал многотомный труд под названием «Voyage dans l'Empire Othoman, l'Egypte et la Perse» («Путешествие в Оттоманскую империю, в Египет и Персию»). Первый том этой работы вышел в IX г. по революционному календарю (1800/1801 н.э.). В шестом томе целая глава посвящена экспансии России на Кавказе. Следует отметить, что в указанной главе приведен текст Георгиевского трактата (без сепаратных артикулов), который полностью совпадает с текстом, известным в русской исторической науке. Учитывая дату выхода шестого тома (1807 г.), можно предположить, что это была первая публикация текста Георгиевского трактата в Западной Европе [1. С. 241-246]. Другую интересную деталь находим в описании похода Ага Мохаммед-хана на Тифлис в 1793 г. Оливье утверждает, что Ираклий II вместе с ереванским ханом и его наёмниками (кызылбашами и афганцами) дал бой Ага Мохаммаду под Ереваном и был наголову разбит. Также автор объясняет плохую подготовленность Тифлиса к осаде и побег членов царской семьи из столицы перед решающим боем стратегической ошибкой Ираклия: по утверждению Оливье, грузинский царь рассчитывал, что Ага Мохаммед на пойдёт на Тифлис до тех пор, пока не возьмёт крепости Гянджу и Шушу, и был уверен, что имеет достаточно времени на организацию полноценной обороны своей столицы. Когда же Ага Мохаммед повёл своё войско в обход азербайджанских крепостей, это стало неожиданностью для грузин и вызвало панику в Тифлисе [1. С. 251]. Такое объяснение кажется более логичным, чем утвердившееся сначала в дореволюционной, а затем и в советской историографии мнение, будто Ираклий, прославившийся походами на Индию и державший в повиновении едва ли не весь Южный Кавказ, не имел в распоряжении организованного войска и всецело полагался на помощь россиян, покинувших Тифлис задолго до вторжения Ага Мохаммада [2. С. 21]. Оливье вносит ясность и в некоторые вопросы, связанные с походом Валериана Зубова на земли Азербайджана. Как известно, российское войско не получило отпор со стороны кавказских ханов, а собственно с персидским войском так и не встретилось, так как Ага Мохаммед-шах в это время был в Хорасане. Оливье объясняет кажущееся нелогичным поведение шаха, который долгое время не реагировал на вторжение иностранной армии в свои земли. После похода Ага Мохаммада на Кавказ единственным непокоренным вассалом персидских шахов был правитель Хорасана и заклятый враг Ага Мохаммад-шаха Шарук-хан. Когда Ага Мохаммед начал свою экспедицию, он еще не знал о походе Зубова, а когда узнал о нём, не мог прервать операцию [1. С. 257]. Генерал Клод Матье де Гардан (1766-1818) посетил Иран в 1807 г., когда была в разгаре Первая русско-иранская война (1804-1813). Через два года был опубликован дневник этого путешествия. Среди важнейших деталей поездки следует отметить присутствие в армии Аббас-Мирзы двух французских офицеров: капитана инженерных войск Бонтам-Лефорта и второго драгомана французского посольства Огюста де Нерсиа, «которые были полезны в его войне против России» еще в ноябре 1806 г. задолго до заключения франко-иранского союза (май 1807 г.) [3. С. 33]. Автор дневника приводит в своей работе подробную биографию Фетх Али-шаха Каджара, в которой, среди прочего, указывает, что война с Россией началась в 1803 г., т.е. на год раньше, чем ее принято датировать в русской историографии [Там же. С. 68]. Учитывая, что Иран находился в состоянии вялотекущего конфликта с Россией с конца XVIII в., такое расхождение неудивительно. Спутник генерала де Гардана Ж.-М. Танкуань в своей книге «Lettres sur la Perse et la Turquie d'Asie» («Письма о Персии и азиатской Турции») упоминает об активной торговле между Россией и Ираном в самый разгар русско-иранской войны [4. Т. 1. С. 241]. Это удивительное явление, когда два государства воевали на суше и торговали на море, нашло отражение и в русских источниках [5]. Танкуань также приводит важную информацию о 150 дезертирах из России и об их роли в модернизации персидской армии и приведении ее в соответствие с образцом европейских армий [4. Т. 2. С. 186]. Также он приводит информацию о том, что артиллерией Аббас-Мирзы командовал «христианский дворянин по имени Тимурат-хан из семьи последнего грузинского князя». Очевидно, имеется в виду Теймураз Багратиони, который во время Второй русско-иранской войны перешёл на сторону России и со временем стал основателем русской картвелологии [6. С. 175-178]. Особое место среди франкоязычных воспоминаний о России и Иране занимает книга бельгийского полковника Ротье «Itineraire de Tiflic a Constantinople» («Путешествие из Тифлиса в Константинополь», 1829) [7]. В отличие от Оливье, Гардана и Танкуаня, он не просто путешествовал по странам Востока, а семь лет (1811-1818 гг.) прожил на Кавказе и всё это время служил в русской армии при штабе 20-й пехотной дивизии. Основное содержание работы Ротье касается событий 1818 г., когда он возвращался в Европу через малознакомые его соотечественникам земли Южного Кавказа и Анатолии. Однако согласно принятой в то время традиции автор включил в свою книгу подробную справку об истории, географии, религии, языке и обычаях земли, в которой прожил несколько лет. Пятая глава «Путешествия» полностью посвящена присоединению Грузии к России, которое происходило в 1783-1804 гг. Особенно интересными для историка являются тексты двух актов, опубликованных в этой главе. Так, текст Георгиевского трактата, приведенный Ротье, существенно отличается от текста, принятого в русской историографии. В тексте Ротье содержится более подробное описание грузинских претензий на девять соседних районов Закавказья и предусматривает существенно большие права русских в Грузии, чем те, которые приведены в общепринятой версии из «Актов Кавказской археографической комиссии». Благодаря публикации отрывка из книги Ротье в английском журнале «Portfolio» именно эта версия Георгиевского трактата стала известна в англоязычном мире [7. С. 63-67]. Другой документ, опубликованный Ротье, договор, подписанный, министром иностранных дел России Ростопчиным и грузинскими князьями Аваловым и Пала-вандовым, вообще не известен русской историографии [7. С. 68-70]. Согласно этому договору, наследники царя Георгия XII переставали титуловаться царями и становились наследственными губернаторами (наместниками), утрачивая при этом политический вес. Упоминание о похожем документе можно найти в параграфе 131 «Истории Грузии» царевича Давида Багратиона (1767-1819): «Грузинские посланники князья Авалов и Палавандов принесли мне, как наследнику царства, Акт, утвержденный подписанием министра иностранных дел графа Ростопчина. По сему акту сделан был правителем Грузии» [8. С. 172]. Через тридцать лет после выхода книги Ротье в «Актах Кавказской археографической комиссии» была опубликована нота грузинских князей, подписанная графом Ростопчиным. 11 из 16 пунктов этой ноты идентичны артикулам договора, опубликованного Ротье, но эта нота не предусматривала такого существенного сужения полномочий грузинских царей и, по свидетельствам русских историков, не вступила в силу [9. С. 176-179]. Ротье же, ссылаясь на свидетельства грузинских дворян, утверждает, что именно этот договор поставил крест на грузинской государственности [7. С. 71]. Воспоминания французских путешественников -это ценный источник по истории русско-персидских отношений. Хотя в них не содержится последовательного анализа международных отношений, они содержат сообщения о существенных деталях событий, которые были неизвестны русским историкам или, наоборот, были намеренно ими скрыты. Анализ путевых записок франкоязычных путешественников помогает лучше понять природу международных отношений в Центральной Азии в начале Х1Х в. Использование этих источников в работе историков-востоковедов может обогатить отечественную историческую науку.

Скачать электронную версию публикации