COMBINING THE APPROACHES OF HISTORY AND POLITICAL SCIENCE (REVIEW OF: DERIGLAZOVA L.V. ASYMMETRIC CONFLICTS: AN EQUATION.pdf Макс Вебер мечтал в своё время об объединении усилий социологии и истории, поскольку, с его точки зрения, это всего лишь два направления научного интереса, а не две разные дисциплины, которые должны игнорировать друг друга. Но и сегодня задача преодоления дисциплинарной дихотомии, не имеющей логического или методологического смысла, столь же актуальна, как и сто лет назад.Изучая военные конфликты, историки, например, в деталях воспроизводят их ход, выявляют мотивы участников, причины начала отдельных войн и их последствия. Политологи же, рассматривая вооружённые конфликты в качестве явлений общей, международной жизни, стремятся познать феномен войн с помощью их типологии, определения их функции в существующей системе международных отношений и т.п. А в итоге поразительная разница в оценке историками и социологами важности для исхода военных конфликтов внутриполитических и международных, военных и экономических факторов и многого другого.В конце 2009 г. Издательством Томского университета опубликована монография «Асимметричные конфликты: уравнение со многими неизвестными», автор которой Лариса Валериевна Дериглазова предприняла попытку совместить конкретно-исторический и политологический подходы при анализе одного явления послевоенной истории - асимметричных вооружённых конфликтов с участием великих держав. По выражению самого автора, предпринята попытка проверить «методами исторической науки некоторые аналитические конструкции, предложенные исследователями в рамках политологического и социологического подхода» (С. 52), расширив одновременно методологический и понятийный аппарат исторической науки «для более адекватного отражения реальностей мира». Именно в этом видится, прежде всего, значимость и востребованность данной монографии, а также докторской диссертации её автора «Опыт исторического анализа феномена асимметричного конфликта в международных отношениях (вторая половина XX - начало XXI в.)», которая была защищена 21 декабря 2009 г. по специальности 07.00.03 - «всеобщая история».Отталкиваясь от общеизвестного факта, что после Второй мировой войны на смену прямому военному противоборству великих держав «приходят опосредованные формы вооружённых столкновений через участие в войнах на периферии международной системы», Л.В. Дериглазова обращает внимание на то, что большая часть данных войн «происходит вне привычного понимания войны между государствами, т.е. между симметричными по статусу и возможностям сторонами» (С. 22, 21), поскольку протекает как асиммет-Совмещая конкретно-исторический и политологический подходыричные конфликты с присущей для них «несоразмерностью силовых возможностей и статусов антагонистов» (С. 39).Как выявил автор, содержание введённого в научный оборот в 1975 г. Эндрю Макком понятия «асимметричный конфликт» «не является выверенным и общепринятым» (С. 23). Термин применяется сегодня в основном для характеристики конфликтов статусной и, как следствие, ресурсно-силовой асимметрии, каковыми являются столкновения между каким-либо государством и зависимой от него территорией либо между государством и политической группой, оппозицией (С. 61). Это и понятно, ведь по определению цитируемого в монографии Б. Вомака, «равенство или симметричность в международных отношениях можно скорее обозначить как способность сторон действовать тождественно в отношении друг друга», как ситуацию, когда «то, что А может сделать в отношении Б, Б может, в свою очередь, сделать в отношении А» (С. 22).Но некоторые исследователи вслед за Э. Макком развивают «теорию асимметричного конфликта, исходя из комплекса несоразмерностей, определяющих ход и завершение такого рода войн». «Базисные асимметрии» - ресурсно-сырьевая и нередко сопутствующая ей статусная асимметрия, уверен автор, «порождают нелинейное развитие событий через асимметричные формы борьбы (партизанские, затяжные войны с использованием террористических действий)», а это «нелинейное развитие событий», в свою очередь, «способствует усилению асимметрий в отношениях между воюющими сторонами (мобилизационные возможности) и в отношении к конфликтам (воля к победе), что приводит к политическому... поражению сильного и победе слабого противника (парадоксальное проявление асимметрии)» (С. 42).Л.В. Дериглазова склоняется именно к такому пониманию асимметричного конфликта, трактуя его как «конфликт, в котором более сильный игрок проигрывает в вооружённой борьбе слабому игроку» (С. 46), как «вооружённый конфликт между великой державой и более слабым противником, в котором великая держава потерпела политическое поражение» (С. 23) и т.п. Но в работе анализируется асимметричный вооружённый конфликт не только в его узком, «парадоксальном», но и в самом широком - «традиционном» -понимании, о чём свидетельствует значительная часть главы второй монографии, озаглавленной «Фактор асимметричности в вооружённых конфликтах», и фактически один из 3 разделов главы третьей - раздел «Война в Ираке, 2003-2009 гг.».«Война в Ираке, - пишет автор, - это пример войны, которую США инициировали во имя высокой цели «освобождения народа от тирании и создания демократического общества», но опять столкнулись с «неблагодарностью» местного населения, обвинениями в имперских амбициях и непониманием особенностей традиций и ценностей народа, который они стремились освободить» (С. 194).Многие, и в первую очередь сами американцы, называют сегодня иракскую войну проигранной США и нередко сравнивают её с войной во Вьетнаме. Фактически до сих пор продолжающийся вооружённый конфликт в Ираке определяется как политическое поражение США в немалой степениСВ. Фоменко122на основании того, что тем не удалось достичь официально декларируемых целей. Как пишет Л.В. Дериглазова, разоружить Ирак не удалось по причине отсутствия у него оружия массового уничтожения, разрушить связи режима Хусейна с Аль-Каидой не удалось опять-таки в силу их отсутствия, трансформировать тиранию в свободное, процветающее общество тоже не удалось. При этом, однако, автор прямо называет официально провозглашённые президентом Дж. Бушем-младшим цели «заведомо подложными», относя к подлинным целям войны то, что «США надеялись на льготные условия закупок (иракской нефти), учитывая их присутствие в стране, роль в смене режима и послевоенном восстановлении» (С. 271 диссертации). Надежды США на «льготные условия закупок иракской нефти» не миф. А если учесть ещё и то, что сверхдержава ликвидировала неподконтрольный, непокорный ей режим Хусейна, то можно, по-видимому, говорить не о поражении, а о победе США в Ираке. (То, что Ирак ещё не успокоился, это не аргумент, ведь, например, и в послевоенной Европе ещё долгое время раздавались выстрелы). Но как бы там ни было, автор монографии права: война 2003-2009 гг. останется в истории как крупнейший асимметричный конфликт, если и не в «парадоксальном», то в «традиционном» понимании этого термина, и заслуживает пристального внимания во всех своих качествах.Прибегнув к количественным методам исследования, Л.В. Дериглазова подвергла анализу 2 интереснейшие базы данных - базы УКДП и КОСИМО, составленные соответственно шведско-норвежскими и германскими аналитиками о 251 вооружённом конфликте периода 1946-2006 гг. (УКДП) и о 692 конфликтах периода 1945-1999 гг. (КОСИМО). Из последних, правда, анализировались не все. Чтобы получить возможность сопоставления двух различных баз данных, автор выделила из 692 конфликтов базы КОСИМО 304, в которых, как и в столкновениях из базы данных УКДП, погибло минимум 25 человек. Иногда же приходилось ограничиваться анализом лишь 259 конфликтов из числа отнесённых аналитиками КОСИМО к конфликтам 3-го и 4-го уровней интенсивности. Представление об этих наиболее интенсивных вооружённых конфликтах периода 1945-1999 гг. даёт составленное Л.В. Дериглазовой приложение № 1 к монографии, содержащее характеристику каждого из столкновений по 14 наиболее важным, с её точки зрения, параметрам. В приложении № 2 сведён воедино материал о 210 асимметричных вооружённых конфликтах 1945-1999 гг. - и тоже с указанием 14 параметров каждого из них.Сопоставлению двух различных баз данных предшествовала кропотливая источниковедческая работа учёного и во многих других отношениях. То обстоятельство, что в одной и той же базе к разным «асимметричным стратегиям» относятся «переворот, восстание и частные войны» и «организованное сопротивление, восстание» либо «террористическая атака» и «террористическое действие и массовая демонстрация», по справедливому замечанию Л.В. Дериглазовой, «создаёт больше вопросов, чем даёт ответов». В базах встречаются и фактические неточности, часть которых может считаться простым следствием того, что данные суммировали люди, не могущие не ошибаться, но часть которых явилась следствием обычной политическойСовмещая конкретно-исторический и политологический подходыангажированности аналитиков. Автор обнаружила, например, что в базе данных КОСИМО американская война во Вьетнаме «отмечена как военная победа США, несмотря на то, что в оценках итогов этой войны общепринято мнение о поражении США» (С. 83). И в ней же «восстание в Венгрии в 1956 г. отмечено как «победа инициатора» (т.е. как победа оппозиции), а «война в Афганистане, 1979-1989 гг.» значится как поражение «её инициатора» - СССР (С. 84). Для одного и того же конфликта в базах данных иногда указывается несколько военных и политических результатов и т.д. Поэтому вполне закономерно, что на основе материала УКДП и КОСИМО автор составила свою собственную базу данных о 309 вооружённых конфликтах периода 1945-2006 гг., правда, не с 22, а всего с 4 их основными характеристиками, представив её в приложении № 3 монографии.Осуществлённый автором глубокий источниковедческий анализ баз данных УКДП и КОСИМО способен значительно облегчить работу с ними следующего поколения историков и может считаться одним из серьёзнейших вкладов в разработку проблемы, как и представленная Л.В. Дериглазовой в главе 1 история изучения асимметричных конфликтов, характеристика методов этого изучения, не говоря уже о собственном, авторском количественно-качественном исследовании феномена.В результате сопоставления двух баз данных Л.В. Дериглазова пришла к выводу: из 251 вооружённого конфликта 1946-2006 гг. только 30, или 12 %, «могут быть названы симметричными, т.е. такими, которые происходили между суверенными государствами, даже если их силы были не совсем соизмеримы (Аргентина - Великобритания, США - Панама, США - Гренада» (С. 70). 88 % конфликтов могут считаться «асимметричными по статусу участников». Согласно подсчётам по базе КОСИМО, от 76,3 до 82,24 % конфликтов 1945-1999 гг. также являлись «асимметричными по статусу сторон» (С. 72).Автор выявила, что из 251 вооружённого конфликта периода 1946-2006 гг. 221 конфликт различного уровня интенсивности, или 88 %, «пришёлся на антиколониальные и гражданские войны с участием внешних сил» (С. 70-71). По базе же данных КОСИМО прямо или опосредованно великие державы участвовали в 1945-1999 гг. в 110 из 210 «асимметричных по статусу участников конфликтах» (С. 83), причём в 27 из них боролись на противоположных сторонах (С. 93). При этом «абсолютным лидером по непосредственному участию» в вооружённых столкновениях являлась Великобритания, по непрямому же участию лидировали США. Открыто Англия участвовала в 15, а опосредованно - в 12 асимметричных конфликтах 1945-1999 гг. (С. 114). Для США эти цифры равнялись соответственно 2 и 50 конфликтам, для СССР - 5 и 33, для Франции - 11 и 15, для Китая - 4 и 15 (С. 92). (В связи с этим, кстати, странно выглядит фраза автора на с. 16, что «самыми активными участниками (конфликтов) были Китай, СССР, США и Великобритания». На деле порядок перечисления стран должен быть прямо противоположным).Автор установила также, что наиболее часто инициаторами вооружённых конфликтов в послевоенный период являлись «негосударственныеСВ. Фоменко124игроки и оппозиция ... однако военной победы им удавалось добиться относительно редко» - по базе данных КОСИМО, только в 39 ситуациях, в 22 из которых, что примечательно, были задействованы и великие державы (С. 83). В большинстве конфликтов - от 57,53 до 62,17 % - использовались «асимметричные стратегии» борьбы (С. 85). Поскольку «военная победа слабой стороны достигалась в несколько большем количестве вооружённых конфликтов с участием великих держав», полагает Л. В. Дериглазова, это «может рассматриваться как косвенное подтверждение гипотез о существующих ограничениях внутреннего и международного характера, которые заставляли сильных игроков завершать военную борьбу, не достигнув военной победы» (С. 83).Высказав это предположение, подтвердив статистически, что «демократии» воюют не реже, чем автократические режимы, автор уточнил и многие другие моменты, так или иначе связанные с пока что исключительно политологической по своей сути теорией асимметричного конфликта. Так, выяснилось, что «пик участия в асимметричных конфликтах для СССР пришёлся на 1965-1974 гг. ...в то время как для США последующее пятнадцатилетие 1975-1991 гг. являлось продолжением роста участия в асимметричных конфликтах». Это, по убеждению автора, «опровергает устойчивое мнение», будто после 1974 г. под влиянием «вьетнамского синдрома» для США было «характерно минимальное вмешательство в вооружённые конфликты за рубежом» (С. 95).Менее убедителен вывод автора, согласно которому «значительное превышение использования асимметричных стратегий в случае непрямого участия великих держав может быть объяснено большим числом конфликтов, в которых великие державы принимали опосредованное участие» (С. 89). Сказанное относится также к выводу, согласно которому достаточно сдержанное поведение великих держав в конфликтах с участием других великих держав опровергает «распространённое мнение о стремлении великих держав бороться за сферы влияния, включая идеологическое, в странах третьего мира в период «холодной войны» (С. 94).А вот вывод автора о необходимости критически оценивать возможность использования исторической наукой аналитических конструкций, предлагаемых в рамках политологического подхода, неоспорим. Л.В. Дериглазова, в частности, убедилась, что в случае внутренних вооружённых конфликтов «сопоставление силы и ресурсов противников ... может быть сделано ... на основании формального предположения о том, что ресурсно-силовая асимметрия будет являться сопутствующим признаком статусной асимметрии»; но «для антиколониальных войн и внутренних интернационализированных конфликтов установление соотношения сил может быть сделано с большей долей условности, что свидетельствует в пользу применения качественных методов исследования отдельных случаев» (С. 85). Точно так же, хотя «асимметричные стратегии борьбы являлись достаточно распространенным явлением, однако, опираясь только на количественные данные, трудно оценить, насколько эти стратегии влияли на исход борьбы» (С. 81); выявление степени их влияния «требует детального изучения тех конкретно-Совмещая конкретно-исторический и политологический подходыисторических сюжетов, в которых слабая сторона одержала победу» (С. 85) и т.д. Глава 3 книги «Асимметричные конфликты в контексте истории» - это как раз тот «качественный» анализ некоторых случаев, когда в вооружённых столкновениях с более слабым противником сильный (точнее, развитые страны) не смог одержать победы.В насыщенном фактическим материалом втором разделе этой главы о войне в Ираке 2003-2009 гг. выделены этапы развития ситуации в этой стране, прослежена эволюция стратегии США, постепенный выход из войны американских союзников по коалиции, дискуссии, не прекращающиеся в США по поводу этого конфликта, подлинные и мнимые цели войны, экономические, военные и политические результаты, масштабы людских и материальных потерь и многое другое. К сожалению, в первом разделе третьей главы, озаглавленном «Распад Британской империи», подобного конкретно-исторического материала мало. Автор ограничивается ссылкой на одного британского полковника, пишущего в своей книге о 34 малых войнах, в которых только в 1945-1966 гг. принимала участие Великобритания (С. 209), и упоминанием из всего многообразия британских военных операций только двух - в Палестине в 1946-1948 гг. и в Малайе в 1948-1960 гг. Возможно, здесь на автора влияла его собственная трактовка асимметричного конфликта с участием великой державы как конфликта, в котором держава понесла политическое поражение, не потерпев поражения военного.Доказывая, что Британская империя рухнула не под давлением силы, Л.В. Дериглазова основное внимание сосредоточила на политических и экономических соображениях, побудивших британскую элиту согласиться на предоставление независимости колониям. Она цитирует британского премьер-министра, говорившего в 1948 г., что Англия могла бы «удержать Индию и Бирму ещё два или три года. Но мы могли бы сделать это ценой колоссальных расходов средств и людской силы, и если бы мы так поступили, то они, завоевав независимость, порвали бы с Англией навсегда» (С. 118). Точно так же и «отречение от Африки» объясняется в основном «пониманием и опасением (англичан) того, что сохранение британского управления не предотвратит кровопролитные затяжные гражданские войны, но будет ассоциироваться с ним и этим подтолкнёт политические силы в Африке в сторону коммунистического блока» (С. 138) и т.д.Поэтому, с одной стороны, автор констатирует, что «получению независимости Индии, Индонезии, Индокитая, Малайи, Кении, Йемена, Нигерии» предшествовали «самые кровопролитные и затяжные» вооружённые конфликты с участием Великобритании, а «независимость Судана, Кипра, Малави, Израиля также была завоёвана местными силами в борьбе против британского управления» (С. 114-115). Но, с другой стороны, автор пытается доказать, что военная стратегия Британии в колониях была направлена главным образом на «удержание обороны» с целью недопущения прихода к власти опасных, с точки зрения англичан, сил, на привод к власти лояльных Англии людей и на укрепление их вооружённых сил, несмотря на то, что «традиция создания местных вооружённых сил на зависимых территориях вСВ. Фоменко126определённой степени способствовала обретению колониями и доминионами независимости быстрее, чем этого хотела метрополия» (С. 126).Невозможно не согласиться с автором, что нельзя «рассматривать распад Британской империи как проявление военной слабости метрополии» и что «малые войны в колониях изначально рассматривались (Британией) как политическое, а не военное предприятие» - предприятие, «подчинённое политической целесообразности» (С. 147). Нельзя не согласиться и с тем, что во многом благодаря умелой военно-политической стратегии и тактике Англия «обратила нации, которые могли бы стать её врагами, в друзей», т.е. сохранила довольно дружеские отношения со своими бывшими зависимыми территориями и вовлекла их в «новое» британское Содружество наций. И всё же чрезмерный упор автора на финансово-экономических трудностях послевоенной Британии, на «антиколониальной и антиимпериалистической позиции США», на «англофобии американской прессы» (С. 139) невольно подводит к странному выводу: из-за тяжёлых последствий Второй мировой войны англичане не остались бы в «британской» части Азии и Африки даже, если бы их колониальные войска не терпели поражение от национально-освободительных сил. Но этот вывод мало соответствует действительности. Автор и сама, перечисляя 3 основные группы факторов распада Британской империи, первыми называет военно-силовые факторы, в частности «особенности ведения войн в колониях и на зависимых территориях» (С. 104). Монография содержит интереснейший раздел 3 третьей главы «Партизанские войны», материал которого позволяет предположить, что Англия, возможно, первой из великих держав пришла к выводу о проблематичности достижения победы над населением, вставшим на путь партизанской борьбы против захватчиков/повелителей (или прибегнувшего, говоря языком современных теоретиков, к асимметричным стратегиям борьбы).Л.В. Дериглазова ввела в оборот отечественной исторической науки работы многих британских военных об особенностях партизанского движения и о принципах антиповстанческой борьбы самых разных лет, начиная с конца XIX в. Она проанализировала труд полковника Чарльза Калвелла (1896 г.), генерал-майора Чарльза Вильяма Гвэнна (1939 г.), Роберта Томпсона (1966 г.), полковника Джулиана Пагета (1967 г.), генерала Фрэнка Кит-сона (1971 г.), генерала Руперта Смита (2005 г.). К сожалению, не приведены примеры практического применения рекомендаций, рождённых в ходе борьбы за сохранение империи. Л.В. Дериглазова фактически также показала, что первой из развитых стран Запада опыт антипартизанской борьбы накопила и активно использовала армия Великобритании, а затем стала успешно осваивать армия США. Из представленного в разделе «американского материала» наибольший интерес представляют цитируемые практические руководства по ведению антиповстанческой борьбы для армии и морской пехоты США, например официальное руководство 2007 г.В результате проделанной работы Л.В. Дериглазова фактически верифицировала существующие сегодня концепции о причинах нередких поражений крупных государств в борьбе с несоразмерно более слабым противником. Она подтвердила, что при оценке материального потенциала враждующихСовмещая конкретно-исторический и политологический подходысторон следует брать численность вооружённых сил и населения (общего и городского), военные расходы, потребление железа и стали, энергии, «т.е. данные о военных, индустриальных и демографических индикаторах». Другие же важнейшие показатели, «которые имеют отношение к национальной силе...: эффективность политических институтов, образованность населения, легитимность режима, профессиональная компетенция национальной элиты ... - сами по себе не являются компонентами такого потенциала» (С. 75).Автор обосновала и то, что главной причиной поражения великой державы в асимметричных конфликтах «является подрыв её политической воли к продолжению войны, что происходит за счёт внутренних процессов в политике, экономике и обществе более сильной страны», хотя международные факторы также могут «ограничивать устремления и методы достижения целей» этой державы (С. 46). Этот вывод автор, конечно же, подтверждает, прежде всего, опытом вьетнамской войны США, которая показала: «Фактически война шла на двух фронтах - кровопролитная и жестокая в джунглях Индокитая и другая, которая велась ненасильственными методами, но которая оказала решающее воздействие на результат войны - в рамках политических и социальных институтов США. Природа отношений между двумя этими конфликтами, которые, по сути, были двумя сторонами одного конфликта, является решающим моментом для понимания исхода этой войны» (С. 43).По поводу американского поражения во Вьетнаме можно сказать, что «победа более слабого противника (была) обусловлена его высокой волей к победе и потерей воли к победе более сильной стороны» (С. 47) - во многом благодаря возникновению в США, пожалуй, впервые в их истории, сильного антивоенного движения. В случае «политического поражения» Британии в колониях оппозиция, антиколониальная оппозиция, тоже сыграла свою роль, но она являлась «давлением и осуждением международного сообщества», а не английской общественности. Из внутриполитических же факторов, приведших к прекращению вооружённой борьбы Англии за колонии, одну из главных ролей, по-видимому, сыграла дальновидность политической элиты страны, т.е. тоже невоенный фактор. (Хотя последний вывод прямо в монографии не присутствует, но сам собой напрашивается.)Автором опровергнут также распространённый тезис, согласно которому державы терпели поражение в войнах в силу неготовности их армий к «применению асимметричных (партизанских) стратегий борьбы» (С. 43). Убедительно доказано, что уже с XIX в. военные теоретики всего мира усиленно разрабатывали принципы борьбы регулярной армии с нерегулярными воинскими формированиями местных сил и партизанскими движениями, и этими принципами сегодня в наибольшей степени владеют части спецназа. Как образно пишет автор, «качественно партизан и спецназовец - это одно и то же, характер подготовки и действий спецназовцев и боевиков является во многом схожим». Точно так же, как и их более слабые противники, развитые страны нередко прибегают к «асимметричным стратегиям борьбы», используя «захват заложников для оказания давления на противника, ведение подрывных действий, военные удары по центрам и ресурсам противника» и др.СВ. Фоменко128(С. 207). В целом, перед нами добротное многоплановое историко-социальное исследование, которое в состоянии заинтересовать большое количество учёных-новистов, а также всех, кто увлечён проблемами современной истории и международных отношений.В качестве же пожеланий автору хотелось бы высказать следующее. Поскольку именно война США во Вьетнаме стала основанием для разработки теории асимметричного конфликта, может, есть смысл в будущем, работая над вынесенной в название монографии проблемой, в качестве предмета исследования взять эту войну и продолжающуюся войну в Ираке, сравнение которых стало уже обыденным? Неплохо было бы также исследовать, по определению самого автора, конфликтные узлы, в которых борьба периодически возобновлялась: Индокитай, Юго-Восточная Азия, Ближний Восток, Африка, сравнив, например, три афганские войны: британскую, советскую и американскую либо французскую и американскую войны во Вьетнаме. В случае рассмотрения асимметричных войн, происходивших в одном и том же географическом районе или в разных районах, но с одним и тем же участником, появится возможность обогатить междисциплинарное исследование введением в него таких переменных, как национальный характер, молодость/старость нации, традиции освободительной борьбы и др., которые авторами политологических теорий недооцениваются либо вообще игнорируются.

Скачать электронную версию публикации