Flodoard of Reims - the first historian of Normandy? The experience of source study analysis.pdf В Х в. преемственность Реймской школы ис-ториописания продолжилась. Вслед за ключевойфигурой позднекаролингской историографии, ар-хиепископа Хинкмара Реймского, автора обще-принятого в историографии архетипа знаменитых«Сен-Бертенских анналов», возникают еще двасвященнослужителя этой епархии - Флодоард иРихер, труды которых до сих пор остаются ключе-выми для реконструкции политических событийФранции той эпохи [1-5]. Оба эти автора, обраща-ясь к современным им событиям, безусловно, немогли обойти молчанием те факты, которые каса-лись роли «норманнов» в тогдашней политиче-ской жизни. При этом им приходилось считаться суже существовавшим «герцогством» Нормандия,возникшим в низовьях Сены в начале Х в. Поэто-му их восприятие «норманнов» носило уже нетолько стереотипный характер, сложившийся впредшествующую эпоху, хотя этот стереотип ещеможно наблюдать на страницах их сочинений, нои постепенно было вынуждено приспосабливатьсяк осознанию факта превращения «норманнов» иих вождей в неотъемлемую часть французскогообщества и французской политической элиты.Флодоард родился около 893/894 г., возможнов Эпернэ, и получил блестящее образование в сте-нах Реймской школы, где, незадолго до его появле-ния, архиепископ Фульк, следуя традициям Реми-гия Оксеррского и Хубальда Сент-Амандского,восстановил почетный статус литературы. Именнов Реймсе у Флодоарда возникает интерес к историикак способу познания прошлого, что, в свою оче-редь, заставляет его все пристальнее следить за со-бытиями настоящего. Результатом этого стало по-явление блестящего сочинения, хотя и выдержан-ного, казалось бы, в традиционномдухе анналов, но по своему значению далеко вы-ходящего за рамки классического для предшест-вующей эпохи жанра историописания.Бурные события настоящего оказали оченьбольшое влияние на формирование Флодоарда какисторика и как литератора. Рано пополнив рядысвященнослужителей, он оказался втянутым вострую политическую борьбу, разгоревшуюся впервой половине Х в. вокруг архиепископской ка-федры Реймса. Флодоард пользовался расположе-нием архиепископов Херивея (900-922 гг.) и Се-ульфа (922-925 гг.). После смерти Сеульфа, когдаархиепископская кафедра оказалась в руках юногоГуго, сына могущественного Герберта, графаВермандуа, Флодоард впал в немилость. Вероят-но, это послужило причиной его перехода на сто-рону противника Гуго, архиепископа Артольда,который до узурпации кафедры был назначен нанее королем Раулем. В дальнейшем ему еще не разпришлось метаться между двумя соперниками вусловиях изменчивости политической фортуныдля каждого из них.После изгнания Гуго и утверждения на кафед-ре Реймса Артольда Флодоард был полностьювосстановлен в своих привилегиях. Однако в936 г., без всяких видимых причин, он отправляет-ся в Италию, где даже был принят при дворе папыЛьва VII. Вернувшись в Реймс, Флодоард летом940 г. переживает новый поворот в своей судьбе.Реймс вновь оказался в руках Гуго и его отца Гер-берта Вермандуаского. Архиепископ Артольдснова был низложен и изгнан вместе со своимисторонниками. Хотя Флодоард никогда открытоне выступал против молодого Гуго, тем не менееон также подвергся гонениям. В данной ситуацииФлодоард проявил незаурядный дипломатическийталант. Дабы избежать открытой конфронтации сГуго и его отцом, Флодоард попытался спастисьот преследований, отправившись в паломничествок могиле св. Мартина Турского. Однако паломни-чество не состоялось, поскольку в конце октября940 г., по приказу Герберта Вермандуаского, онбыл арестован и заключен под стражу.Флодоард был освобожден лишь 25 марта941 г., но вскоре фортуна вновь повернулась к не-му лицом. На Пасху, 18 апреля 941 г., в Суассонеприступил к своей работе церковный синод, накотором знаменитый Гуго Великий, оказывавшийпокровительство своему юному племяннику ГугоВермандуа, архиепископу Реймскому, во времяодного из заседаний подошел к Флодоарду и офи-циально представил его своему племяннику. Не-известно, откуда Гуго Великий мог знать Флодо-арда, но факт остается фактом. Эта встреча изме-нила судьбу Флодоарда, и он приобрел располо-жение со стороны архиепископа Гуго, который нетолько возвратил опальному клирику все его вла-дения и права на них, но даже увеличил число по-жалований.Новая смена власти в Реймсе и возвращение накафедру архиепископа Артольда не повлекли засобой каких-либо изменений в судьбе Флодоарда.Более того, его влияние в окружении Артольдавозросло, и он принимал самое активное участие вполитической и церковной жизни реймской епар-хии [5. P. V-XII]. Одновременно с этим Флодоард,по-видимому, исполнял функции главного архи-виста Реймского диоцеза. Это дало ему неоцени-мые возможности для работы с первоисточника-ми, накопленными в кафедральном архиве. Срединих могли быть королевские грамоты, письма, ак-ты различных церковных синодов, жития святых,эпистолярное наследие, сочинения историков ме-ровингской эпохи, а также труды различных авто-ров периода первых Каролингов. Кроме того, он,вероятно, был знаком с одной из версий рукописи«Сен-Бертенских анналов», скорее всего принад-лежащей перу архиепископа Гинкмара Реймского.Именно эти материалы, скорее всего, позволилиФлодоарду создать одно из лучших произведенийпоздней каролингской эпохи - «Историю Рейм-ской церкви», посвященную истории данной епар-хии от св. Ремигия до архиепископа Артольда [6].Но наряду с «Историей», которая представляетсобой весьма цельное сочинение, написанное со-гласно внутреннему плану и за очевидно короткийсрок, Флодоард оставил потомкам еще одно сочи-нение - «Анналы». В отличие от «Истории» «Ан-налы» - это продукт длительного творчества, бо-лее того, это скорее своеобразный полуфабрикат,черновик, поскольку Флодоард обрабатывал ификсировал информацию по мере ее поступления,при этом не очень заботясь о проверке исходныхданных, что иногда делает их довольно отрывоч-ными и бессвязными. Однако при этом Флодоардпридерживался твердого принципа изложения ма-териала: все события представлены в хронологи-ческой последовательности. Правда, иногда этахронология нарушается, однако такие случаи но-сят единичный характер. Есть еще один недоста-ток в нарративе Флодоарда. Он весьма выборочноотносился к датировке фиксируемых событий,предпочитая их простое последовательное пере-числение. Поэтому зачастую, в целях установле-ния исторической истины, требуется обращение кдругим источникам, которые позволили бы уточ-нить дату того или иного события [5. P. XVIXVIII].Безусловно, такая манера изложения придает«Анналам» несколько монотонный характер. Но заэтой монотонностью скрывается хорошая осве-домленность Флодоарда, без которой история За-падно-франкского королевства в первой половинеХ в. представляла бы, ввиду отсутствия иныхцельных источников, череду разрозненных сведе-ний, обросших легендами. Можно лишь сожалеть,что Флодоард сообщает очень мало деталей о со-бытиях, связанных с Аквитанией и Бургундией.Но в том, что касается территории севера королев-ства, прежде всего самого Реймского диоцеза, атакже Лотарингии, Восточно-франкского королев-ства и даже Италии, его знания отличаются полно-той и достоверностью [5. P. XVIII].Что касается хронологических границ «Анна-лов», то события, о которых повествует Флодоард,начинаются с 919 г., а завершаются 966 г. Инфор-мационная насыщенность сочинения, однако,весьма разнится для разных временных отрезков.До 948 г. события излагаются весьма подробно и сбольшой степенью заинтересованности со сторо-ны автора. После же этого года «Анналы» посте-пенно становятся все более и более сухими исдержанными, начинают изобиловать ошибками инарушениями в хронологической последователь-ности изложения событий, информация о которыхпо-прежнему оставалась доступной Флодоарду.Складывается впечатление, что интеллектуальныеспособности автора «Анналов» начинают ослабе-вать и у него постепенно утрачивается вкус к ис-тории [5. P. XVIII-XIX].Одним из наиболее дискутируемых в историо-графии моментов при изучении творческого на-следия Флодоарда остается вопрос о соотношениитекстов «Истории Реймской церкви» и «Анналов».Существует два подхода к этой проблеме. У исто-ков первого стоял немецкий историк Виттенбах,который еще в 70-е гг. XIX в. утверждал, что Фло-доард воспроизвел в «Анналах» некоторые отрыв-ки из «Истории». Второй подход отстаиваютфранцузские историки, считающие, что «История»была написана Флодоардом одномоментно, сразупосле возвращения в 948 г. с церковного собора вИнгельгейме, и несет в себе ярко выраженную ан-типатию к Герберту, графу Вермандуа, скончав-шемуся в 943 г. В «Анналах» же информация обэтом человеке подается в более сдержанных то-нах, особенно когда речь идет об этом же отрезкевремени. Если мы вспомним о всех перипетияхсудьбы Флодоарда, связанных с постоянным пере-ходом реймской кафедры из рук в руки, то такойстиль изложения становится, с одной стороны,вполне объяснимым, а, с другой, подтверждаетдлительный характер написания текста «Анна-лов». Кроме того, стиль «Анналов» довольно про-стой, лишенный изящества, что резко контрасти-рует с текстом «Истории» и особенно столь жеизвестными «Стихотворениями», в которых Фло-доард демонстрирует великолепное владение ла-тинским языком и знание его стилистических ню-ансов. «Анналы», в данном случае, скорее напо-минают заметки, писавшиеся en momento и посте-пенно выстраиваемые в хронологическом порядке,без уделения особого внимания каким-либо свя-зующим переходам между отдельными частямиили же попыток разделения материала по темати-ческим группам.Тем не менее исследователи оценивают Фло-доарда как историка в основном непредвзятого,отличающегося стремлением сохранить, насколь-ко это было возможно, беспристрастность к опи-сываемым им событиям на фоне бушевавших вего время политических страстей. Однако некото-рую политическую привязанность Флодоардатекст его «Анналов», как, впрочем и «Истории»,позволяет увидеть. Ему намного ближе корольРауль, герцог Гуго Великий и архиепископ Ар-тольд Реймский, нежели Герберт Вермандуаский,хотя даже в отношении последнего вряд ли можнообвинить Флодоарда в злопамятности и стремле-нии всячески очернить в глазах потомков его об-раз.Возвращаясь к структуре «Анналов», мы мо-жем напомнить о том, что 962 г. выглядит каксвоеобразная граница между двумя совершенноразными Флодоардами. Вероятно, это также былосвязано с очередным поворотом в судьбе Флодо-арда. В этот год скончался архиепископ Артольд,и на кафедру Реймса взошел Одельрик, ставлен-ник короля Лотаря. В 963 г., вероятно, Флодоард,чувствуя себя постаревшим и неспособным болеевыполнять возложенные на него обязанности, от-казывается от должности каноника в пользу сво-его племянника, носившего такое же имя. А ужеспустя три года, в 966 г., текст «Анналов» преры-вается и появляется сообщение, весьма похожее нанекролог, составленный, вероятно, одним из со-временников Флодоарда. Однако дата смертиФлодоарда остается предметом споров среди ис-ториков - либо 28 марта, либо 17 мая 966 г., по-скольку в «Некрологе Реймской церкви» оба дняупоминаются в связи с именем Флодоард. Оконча-тельного решения этой задачи нет до сих пор [5.P. XIX-XXIX].Насколько, однако, Флодоард был востребованкак историк современниками и потомками? Веро-ятно, его популярность была не очень высока, хо-тя применительно к нашей проблеме «норманн иnormannitas» его вклад не следует преуменьшать[7. C. 299]. Прежде всего, накопленный и система-тизированный Флодоардом материал был широкоиспользован его младшим современником Рихе-ром Реймским, которого историки, вплоть до на-ших дней, считают в раннесредневековом исто-риописании одной из ключевых фигур [3. C. 236-239]. Кроме того, ссылки на сочинения Флодоардаобнаруживаются в трудах Гуго де Флавиньи (ко-нец XI в.) и Гуго де Флери (начало XII в.). Нако-нец, что для нас имеет принципиальное значение,существует уверенность в том, что с трудамиФлодоарда был знаком человек, которого вполнезаконно считают родоначальником пронорманн-ской историографической парадигмы, Дудо Сен-Кантенский [5. P. XXIX].Однако в более поздние времена Средневеко-вья имя и сочинения Флодоарда оказываются взабвении. Лишь в XVI в. президент Дижонскогопарламента Бегат (1522-1572) отыскал в архивахДижона рукопись «Анналов» и вновь открыл имяэтого автора читающей публике [5. P. XXIX]. Наначало ХХ в. было известно 7 манускриптов, вкоторых содержится текст «Анналов» Флодоарда.По данным Б. Гене, это число не изменилось досих пор. Издатель «Анналов» Ф. Луер в началеХХ в. охарактеризовал их следующим образом.Манускрипт А из библиотеки медицинскогофакультета университета Монпелье. Манераписьма относится к середине XII в. Вероятно, весьтекст написан одной рукой, хотя перья и чернилаиногда менялись. Возможно, данный манускриптбыл написан в Вердене или, по крайней мере, на-ходился в Вердене в XII в. С конца XII в. по сере-дину XVI в. он хранился в Дижоне, где и был об-наружен его первым издателем П. Питу. Этот ма-нускрипт представляет собой наиболее ясный,точный и, возможно, наиболее близкий к архетипутекст [5. P. XXXII-XXXV].Манускрипт В из Национальной библиотеки вПариже. Манера письма этого манускрипта, неод-нородного по своей структуре, принадлежит кконцу Х - началу XI вв. Текст «Анналов» предва-ряет сочинение Нитхарда. Первые пять тетрадейкодекса скорее всего относятся к Х веку, тогда какпоследняя, шестая, принадлежит уже более позд-ней эпохе. В раннем средневековье этот мануск-рипт принадлежал аббатству Сен-Медард в Суас-соне, затем в XV в. оказался в аббатстве Сен-Маглуар в Париже. В XVII в. его, вместе с боль-шей частью библиотеки аббатства, приобрелашведская королева Христина. Затем библиотекакоролевы оказалась в Ватикане, но данный ману-скрипт в конце XVIII в. вернулся во Францию [5.P. XXXV-XXXVIII].Манускрипт С находится в библиотеке Ва-тикана. Манера письма принадлежит первой по-ловине XI в. С XII в. манускрипт находился водном из наиболее почитаемых нормандскимигерцогами аббатств на территории Нормандии, вФекане. Весьма любопытно, что данный ману-скрипт имел заголовок: «Incipit cronica Flodoardipresbiteri, de gestis Normannorum» [5.P. XXXVIII-XLII].Манускрипт D также находится в Нацио-нальной библиотеке в Париже. Манера письмаскорее всего относится к первой половине XI в. Издесь мы сталкиваемся с аналогичным заголовком,предваряющим сам текст: «Incipit cronicaFlodoardi, presbiteri, de gestis Normannorum» [5.P. XLII-XLIII]. Такая устойчивость, на нашвзгляд, весьма примечательна. Кроме того, что онасвидетельствовала об изменении восприятия чело-веком XI в. содержания текста: анналы превраща-ются в хронику, а именно этот жанр становилсянаиболее популярным и востребованным в товремя, она еще и расставляла иные акценты в со-держании самого текста. На смену перипетиямвнутриполитической борьбы в Западно-франкскомкоролевстве на исходе его существования прихо-дит интерес к месту и роли в событиях того вре-мени жителей нового княжества, возникшего врезультате внешней экспансии, Нормандии и еепервых государей. Такая трансформация моглабыть вызвана растущей значимостью в XI в. вы-ходцев их этого княжества в истории не толькоФранции, но и Европы в целом. Это, в свою оче-редь, могло свидетельствовать о возможности и,может быть, даже желании переписчиков той эпо-хи использовать старый текст на новый лад, ак-туализировав его содержание для нужд XI в.Манускрипт Е из библиотеки Авранша. Мане-ра письма принадлежит второй половине XIII в.Возможно, манускрипт был создан в одном извлиятельнейших монастырей Нормандии, аббат-стве Мон-Сен-Мишель. В любом случае он нахо-дился в аббатстве на протяжении всего Средневе-ковья. Это также весьма примечательный факт,который служит косвенным подтверждением по-пулярности сочинения Флодоарда именно на тер-ритории Нормандии. К сожалению, данный ману-скрипт не лишен некоторых недостатков. Преждевсего, создается впечатление, что он был выпол-нен старательным переписчиком либо с какой-тоне очень качественной копии, либо под диктовкучеловека, который недостаточно хорошо понималсмысл того, о чем писал Флодоард [5. P. XLIIIXLIV].Манускрипт F из Национальной библиотекиПарижа. Манера письма относится к началу XV в.,хранился в аббатстве Сен-Виктор в Париже [5.P. XLIV].Манускрипт G из библиотеки Альби. Манераписьма относится к XVII в. Самая поздняя по вре-мени создания рукописная копия «Анналов», од-нако наименее качественная. Неизвестный копи-ист добавил в текст «Анналов» столь значитель-ное число разного рода исправлений и дополне-ний, что в результате лишь увеличил количествоошибок, что в конечном счете делает практическиневозможным использовать содержащуюся в ма-нускрипте информацию ввиду крайне низкой еерепрезентативности [5. P. XLIV-XLV].Насколько же эти варианты манускриптов по-зволяют приблизиться к архетипу «Анналов», ко-торый, к сожалению, до наших дней не дошел.Прежде всего, из всех вышеперечисленных ману-скриптов следует исключить как имеющих какую-либо самостоятельную ценность маннускрипты Fи G, ибо первый является плохой копией мануск-рипта В, а второй - манускриптов С, D, E. Такимобразом, нашими помощникам и в этом вопросеостаются, с одной стороны, манускрипт А (сере-дина XI в.), который, фактически оставаясь вединственном числе, представляет собой совер-шенно самостоятельную и обособленную группу,а, с другой стороны, манускрипты В (Х-Х! вв.), С(начало XI в.), D (XI в.) и Е (XIII в.). Возможно,эти четыре манускрипта восходят к более раннемутексту, находившемуся в аббатстве Фармутье.Среди этих копий манускрипт В содержит большевсего ошибок, но при этом его нельзя считать про-тотипом манускриптов C, D и E, поскольку егоошибки отсутствуют в этих манускриптах. Ману-скрипты C и D имеют, как мы уже упоминали,единый заголовок: «Incipit cronica Flodoardipresbiteri, de gestis Normannorum» и ряд иных схо-жих черт. Однако при всем этом оба этих мануск-рипта имеют столь сильные расхождения в пере-даче информации и абсолютно самостоятельныеошибки, что фактически лишает исследователейпредполагать о возможном копировании этих ма-нускриптов друг с друга. Наконец, манускрипт Е,при всей его внешней схожести с манускриптом С,также вряд ли представлял собой копию последне-го, хотя время его происхождения, казалось бы,позволяет высказать такое предположение [5.P. XLV-L].Итак, сочинения Флодоарда, и прежде всегоего «Анналы», можно рассматривать как некуюгрань, как некое переходное состояние в процессеисторического осмысления места и роли «норман-нов» в европейской истории. Этот реймский исто-рик, хотел он того или не хотел, выступил в ролипервопроходца в становлении будущей «норманд-ской» версии будущей официальной историиНормандии. Для Флодоарда, безусловно, «нор-маннская проблема» уже не казалась столь акту-альной, каковой она была еще совсем недавно дляподавляющего большинства западно- и восточно-франкских анналистов. Тем не менее, излагая из-вестные ему события, связанные с участием «нор-маннов» во франкских делах, он дает их поступ-кам определенные оценки.Флодоард знает поименно всех трех первыхнормандских князей: Роллона, Вильгельма Длин-ный Меч и Ришара I. Однако степень его интересак ним заметно разнится. Для периода правленияРоллона (911-933 гг.) мы можем вообще наблю-дать интересную картину. Сам Роллон впервыеупоминается Флодоардом только при изложениисобытий 925 г. [5. P. 31] и еще один раз в 928 г. [5.P. 41]. Каких-либо личностных оценок ФлодоардРоллону не дает, ограничиваясь лишь констатаци-ей факта, что Роллон был вождем норманнов, дис-лоцировавшихся в Руане и его округе. Флодоардтитулует Роллона «князь» (princeps) [5. P. 31], чтоможет свидетельствовать о том, что реймский ан-налист воспринимает Роллона как одного из чле-нов аристократической верхушки франкского об-щества. С точки зрения Флодоарда, Роллон высту-пает как вполне легитимный правитель тех терри-торий в низовьях Сены, на которых расселилисьнорманны. Эта легитимность была обеспечена,прежде всего, фактом передачи соответствующейтерритории королем Карлом Простоватым в обменна принятие норманнами христианства [5. P. 16].В этом можно видеть косвенное подтверждениереальности какого-то соглашения между Карлом иРоллоном о передаче части территории королевст-ва под управление норманнов. Однако было ли этосоглашение столь красочно обставлено, как этоописывает Дудо Сен-Кантенский, и которое вошлов историю как договор в Сент-Клер-сюр-Эпт,Флодоард не указывает. Весьма примечательно,что Флодоард не наделяет Роллона какими-либоярко выраженными отрицательными чертами ха-рактера. Единственно, в чем опять же косвеннообвиняет Роллона Флодоард, так это в нарушенииданного договора, то есть в клятвопреступлении, врезультате чего в 925 г. имели место серьезныестолкновения между руанскими норманнами икоролем Раулем и его наиболее политически ве-сомыми вассалами [4. С. 190; 5. P. 31-32]. В це-лом, образ Роллона носит весьма схематическийхарактер, хотя даже небольшие штрихи его био-графии свидетельствуют о том, что для реймскогоканоника этот норманн не является воплоще-нием зла.Однако это и не означает, что стереотип «нор-манна» как врага христианства у Флодоарда пре-одолен полностью. Фактически, антиподом Рол-лона выступает другой норманнский «князь»(princeps) Рагнольд, который действовал со свои-ми отрядами в другой части Западно-франкскогокоролевства, в бассейне реки Луары [5. P. 15]. Вэтом человеке, наоборот, воплотились все дурныекачества, которыми столь активно наделяли нор-маннов франкские хронисты на протяжении всегопредшествующего столетия. Рагнольд -клятвопреступник, человек, который грабит иопустошает разные части королевства, собираетдань с франков [5. P. 1, 6, 19, 37-38]. Однако впер-вые в западно-франкских источниках мы видимпрямое объяснение подобного рода агрессивностисо стороны «норманнов». Флодоард подчеркивает,что Рагнольд и его сторонники опустошили в924 г. земли между Сеной и Луарой ввиду того,что они не получили каких-либо земельных вла-дений «.внутри Галлии» [5. P. 25].Последующее изложение событий, связанныхс «норманнским вопросом», носит у Флодоардаотрывочный характер. Некоторое внимание у неговызывает период правления сына и наследникаРоллона Вильгельма Длинный Меч. Флодоардтакже титулует Вильгельма «князем» (princeps) [5.P. 55, 71-72, 75, 84]. Особо Флодоард останавли-вается на освещении внутриполитических собы-тий в Западно-франкском королевстве, с которымитак или иначе был связан Вильгельм. Так, Виль-гельм принимает самое активное участие в осадеРеймса в 940 г., свидетелем которой был сам Фло-доард [5. P. 76]. Но даже это не заставляет рейм-ского каноника каким-то особым образом выде-лять нормандского князя из числа других участ-ников этих событий, крупнейших франкских маг-натов. Однако некоторая недоговоренность в от-ношении нормандского «князя» у Флодоарда ещеостается. Это особенно становится очевидным,когда мы сравниваем титулатуру участников то-гдашних событий. Например, Вильгельм, как мыуже говорили, постоянно титулуется «князем», иэто несмотря на то, что активно сражается в рядахфранкских магнатов, которых Флодоард, в своюочередь, со столь же завидным постоянством ти-тулует герцогами и графами. Другими словами,Вильгельм словно застывает в промежуточномсостоянии: с одной стороны, Флодоард, следуяканонам своих реймских предшественников - ан-налистов, должен по-прежнему представлять ли-дера руанских «норманнов» как человека, нахо-дящегося вне политического пространства Запад-но-франкского королевства, сохранять образ «вра-га», «чужого», а, с другой стороны, этот «чужой»уже фактически «не-чужой», он интегрирован вструктуру этого пространства как самостоятель-ный элемент, равнозначный по своей роли другим«герцогам» и «графам». Стереотип восприятия«норманна» как врага, зафиксированный как свое-образный историографический факт, нужно ло-мать, и в решении этой задачи Флодоард делаетпервые шаги, хотя трагическая смерть Вильгельмаот рук графа Арнульфа еще не приобрела у негостоль значимой роли в деле прославления дина-стии Роллонидов [5. P. 86], как это мы сможемувидеть у Дудо Сен-Кантенского.Наконец, в отличие от своих деда и отца, тре-тий нормандский «князь» Ришар I первоначальноприсутствует на страницах сочинения Флодоардаисключительно анонимно. Он всего лишь сынконкубины - бретонки [5. P. 86], что в глазах то-гдашнего политического истэблишмента резкоснижало его социально-политический статус. По-этому, когда Флодоард так или иначе касается со-бытий, связанных с руанскими норманнами, онполностью исключает какую-либо самостоятель-ность последних в свершении тех или иных по-ступков. Фактически их руководителем становит-ся сам король Людовик [5. P. 95 ], который, прав-да, очень скоро, в 945 году, сам станет жертвойпредательства со стороны жителей Руана [5.P. 98]. Ришар I появляется только на последнихстраницах «Анналов» [5. P. 148], причем Флодо-ард явно видит в нем человека, проявляющего ис-ключительно дурные наклонности [5. P. 150]. Ноэти наклонности есть лишь личные качества нор-мандского «князя», они отнюдь не характеризуютвсех его подданных.Единственный момент, который всегда вызы-вает резкие суждения со стороны реймского кано-ника и который он не может не зафиксировать настраницах своего сочинения, связан с противопос-тавлением христианства и язычества. Флодоардвсячески и неоднократно подчеркивает, что руан-ские норманны могут рассматриваться франкскимобществом как полноправные его члены именно всилу того, что Роллон и его сторонники принялихристианство [5. P. 16]. Как только норманны пре-вращаются в вероотступников, они, по мнениюФлодоарда, теряют всякое право на полноценноесуществование среди франков как в материальном(территории), так и в духовном смысле. Именно втаком ключе трактуются события 943 г., последо-вавшие за трагической гибелью ВильгельмаДлинный Меч и заключавшиеся в языческом мя-теже, поднятом в Руане неким Турмодом, вернув-шимся от христианства к язычеству и опиравшим-ся на поддержку другого норманна Сетриха, кото-рого Флодоард называет «языческим королем».Лишь победа Людовика над ними, по его мнению,обеспечила безопасность юного наследника руан-ских владений от подобного дурного влияния [5.P. 88].В целом, следует отметить заметное смягчениеобраза «норманна» по сравнению с представле-ниями авторов «Сен-Бертенских» и особенно «Ве-дастинских анналов». Все те эпитеты и дурныекачества, которыми норманны были наделены настраницах этих исторических источников, дляэпохи Флодоарда заметно утрачивают свою акту-альность. «Норманн» как враг всего Отечестваначинает постепенно замещаться образом «нор-манна» как врага или союзника определенногополитического клана, участвующего в переделевласти и собственности на территории Западно-франкского королевства.Следует также указать на еще один момент,который заметно разнится с предыдущей истори-ческой традицией. Так, если авторы IX и частичноX вв. видели родину «норманнов» в территориях,лежащих за пределами Франкского государства,то для Флодоарда характерно устойчивое опреде-ление низовьев Сены как «земли норманнов» [5.P. 95]. Это уже не франкские графства или паги,это территория, которая заселена «нормандскимнародом» [5. P. 95], это, говоря другими словами,новое Отечество нового по своей сути народа,пусть и обобщаемого традиционным термином«норманны». В связи с этим следует подчеркнутьеще одну деталь, связанную с фиксацией самоготермина «норманны» на страницах различных ма-нускриптов Флодоарда, дошедших до наших дней.Так, для манускриптов А и В, датируемых, как мыуказывали выше, X - началом XI в., было харак-терно традиционное для анналистики написаниеNortmannos, Nordmannos, то уже в середине XI и впоследующие столетия, в манускриптах С и Е,связанных с крупнейшими и наиболее влиятель-ными аббатствами Нормандии, Феканом и Мон-Сен-Мишелем, это написание заменяется иным,весьма характерным: Normandnis. Этноним заме-щается топонимом, «норманны» становятся «нор-мандцами», а Флодоард фактически превращается,пусть и невольно, в первого историографа нор-мандских герцогов.

Скачать электронную версию публикации