The research legacy on aboriginal peoples of Narym krai of Macarius (Nevski) (1835-1926): to theoretical approaches problem.pdf Проблема возращения забытого наследия продолжает сохранять свою актуальность и в настоящее время. Ученые акцентируют внимание на значимости работ, которые содержат сведения по различным аспектам традиционной культуры народов Сибири и Севера, особенно учитывая появление в последнее время новой тематики исследований [1. C. 7, 9, 10]. Богатые подобными сведениями работы православных миссионеров Северо-Западной Сибири второй половины XIX - начала XX в. по-прежнему остаются вне поля зрения российских ученых. Это утверждение справедливо и по отношению к работам Макария (Невского) (1835-1926), оставившего след в изучении народов Нарымского края [2-4]. Нельзя сказать, что имя Макария совсем неизвестно исследователям. Упоминания о работах Макария (Невского) мы встречаем в зарубежной научной историографии. Финский ученый К. Доннер отмечал в описании сибирской экспедиции 1911-1913 гг.: «Здесь я узнал людей, имевших глубочайшие познания о том мире, который на долгие годы стал полем моей деятельности. Особенно запомнился мне архиепископ Томска, отец Макарий» [5. С. 12]. В своей диссертации он писал: «По этому языку я могу привлечь наряду с уже использованными материалами исследователей... некоторые ранее опубликованные работы. книжечку митрополита Макария: Беседы об истинном Боге и истинной вере на наречии обских остяков, напечатанную в 1900 г. в Томске. К тому же у меня была возможность в Томске более подробно изучить записки по остяко-самоедскому умершего митрополита московского Макария, в то время архиепископа Томского и Алтайского.»1 [6. С. 7]. Благодаря К. Доннеру наследие миссионера было актуализировано в современных зарубежных публикациях. В 1970-х гг. немецкому ученому Х. Катцу (Katz) удалось разыскать в Хельсинках «Беседы об истинном Боге и истинной вере на наречии обских остяков» [7. С. 7]. Он писал в обзоре источников по селькупскому языку в исследовании «Materialien vom Tym»: «Книжечка интересующегося лингвистикой архиепископа Томского и Алтайского Макария (Makarij 1900). и, насколько мне известно, до сих пор остававшаяся незамеченной, несмотря на то, что содержит относительно качественные материалы»2 [8. С. II]. В 1976 г. Х. Катц переиздал «Беседы.» в посвященном им исследовании [7]. Вместе с тем отметим, что интерес зарубежных ученых вызвала в первую очередь лингвистическая сторона творчества Макария. Х. Катц предположил, что миссионер был полным самоучкой, знающим тюркские языки «в своей сфере» и «труды своих "литературных" предшественников: Н.П. Григоровского . Макарий знал также плохо, как и труды Кастрена или более ранних исследователей»3 [7. С. 9]. Но был ли он действительно самоучкой? Макарий (Невский) поступил на службу в Алтайскую духовную миссию в 1855 г. Между тем литературная, научная и переводческая деятельность алтайских миссионеров в области тюркологии хорошо известна и признана в российском научном мире [9. С. 88]. Во-первых, она связана с теоретическим подходом основателя миссии Макария (Глухарева) (1792-1847), который включал переводы Св. Писания на местные языки, изучение народов [10. С. 183, 189]. Во-вторых, современные ученые отмечают связи алтайских миссионеров с А.К. Казем-Беком (18021870), Н.И. Ильминским (1822-1891), под наблюдением которых издавались книги миссии [9. С. 87, 88]. Профессора принадлежали к отечественной школе востоковедения, центром которого в 1807-1855 гг. была Казань. Ученые называют следующие характерные особенности казанской школы: изучение языкознания в тесном взаимодействии с другими гуманитарными науками: историей, этнографией, фольклористикой; синхронное и диахронное изучение языка с привлечением широкого спектра наречий для сопоставлений; равноправное отношение ко всем изучаемым языкам, исследование живых разговорных форм языков, привлечение к научной работе носителей языка тех народностей, языки которых изучались [11. С. 5, 13, 19, 20]. Работы А.К. Казем-Бека в области синтаксического строя тюркских языков, в первую очередь труднейшего раздела тюркской грамматики - системы конструкций фраз, стали шагом вперед в их изучении [11. С. 20, 21]. Исследования отечественных востоковедов наметили путь к преодолению проблемы, на существование которой обращают внимание современные этнографы: и раньше «предпринимались попытки введения преподавания и даже богослужения на некоторых языках народов Сибири. Но из-за чрезвычайной трудности перевода на языки сибирских народностей понятий и значений христианского вероучения серьезного успеха эти начинания не имели» [12. С. 4]. В условиях быстрого распространения ислама, имевшего хорошо поставленную систему образования, среди формально крещеных народов Поволжья, Н.И. Ильминский теоретически переосмыслил научные достижения казанских востоковедов для решения проблем православной миссионерской деятельности. Ему удалось создать систему инородческих переводов, которая доказала на практике свою эффективность [13. С. 30]. С 1876 г. Казань стала общероссийским центром книгопечатания на восточных инородческих языках [13. С. 324]. Следующие принципиальные моменты характерны для этой системы: «... общедоступность, т.е. правильность и народность языка, и. изложение перевода такое, чтобы оно возбуждало в инородцах представления и чувства благоговейные и назидательные» [14. С. 18]. «Мы переводим христианские книги. - писал Н.И. Ильминский, - на язык народный, то есть употребляем только те слова, которые в ходу у народа; в этимологическом и синтаксическом отношении следуем законам народной речи»: язык берется «в его настоящем, теперешнем народном употреблении и виде» [14. С. 28]. Привлечение народного разговорного языка, во-первых, разграничивало православную и исламскую системы образования (последняя основывалась на татарском книжном языке). Во-вторых, учитывало психологию восприятия того или иного народа: перевод должен был не только передавать смысл, но и вызывать впечатление у аборигенного народа, соответствующее тому, которое вызывал оригинал [14. С. 32, 33], включая, таким образом, область прагматики. Система инородческого просвещения Н.И. Ильмин-ского включала поэтапный план издания переводов: начиная от Священной истории, в которой содержались элементарные знания христианской веры, до догматического учения. Содержание Священной истории состояло из последовательного изложения основных библейских событий Ветхого и Нового Завета, которое должно было создавать целостное впечатление вместо коллекции разрозненных сведений, составлявших почву для синкретизма. Отправной точкой изложения должны были служить собственные представления инородцев о мире: «. порядок творения мира и человека будет разъяснением и подробным раскрытием уже известного им положения» [14. С. 7]. С этой точки зрения, «чем проще и цельнее сохранилось. древнее миросозерцание. тем более удобную и благодарную почву находит для себя христианское образование». Необходимо было понять характер религиозности народа [14. С. 5, 6, 29]. Переложение духовно-нравственной литературы включало наиболее употребительные и простые молитвы, доступные нравоучительные книги, такие, например, как «Один день из жизни христианина». Далее следовало догматическое учение, краткой формой выражения которого является символ веры [14. С. 7]. Переводчикам рекомендовалось составлять тексты сразу на оригинальном языке, с обязательным привлечением носителей языка, хорошо владевших русским языком. Правильность переводов обеспечивалась привлечением к работе над ними представителей самого народа, на языке которых они велись, а также практикой - чтением в юртах [14. С. 34]. Таким образом, переложение книг требовало знания наиболее значимых сторон повседневной жизни народа, на языке которого велись переводы: особенностей религиозной жизни, национального характера, быта и повседневных занятий, семейных и общественных отношений. Неотъемлемой частью исследований миссионеров было собирание образцов фольклора, запись которых велась с наиболее возможной точностью. Макарию была хорошо известна система инородческого просвещения Ильминского. Он был лично знаком с ее автором, с которым они совместно готовили к изданию «Грамматику алтайского языка», составленную алтайскими миссионерами, а также членом переводческой комиссии с 1876 г. [13. С. 93, 367]. Поездки Макария в Нарымский край начались с 1887 г. Можно назвать несколько наиболее очевидных причин, по которым алтайский миссионер мог отправиться к нарымским инородцам. Во-первых, житель Нарымского края Н.П. Григоровский положил начало переводам на остяко-самоедский язык - обской диалект селькупского языка (остяко-самоедского), которые он составил по собственной инициативе. Переводческая комиссия издала его переводы, несмотря на замечания в многочисленном использовании русских оборотов, в 1879 г. Предполагалось, что Н.П. Григоровский продолжит свою работу. Однако в 1883 г. он скончался [15. С. 218, 219]. Во-вторых, в программу восстановленного в 1884 г. в Казанской духовной академии миссионерского отделения было включено изучение языков и этнографии всех народов Сибири, включая остяков, что потребовало их изучения [13. С. 131, 141; 16]. В-третьих, в начале 1880-х гг. Томскую епархию возглавили алтайские миссионеры: епископом Томским и Семипалатинским стал викарий Томской епархии и начальник Алтайской миссии Владимир (Петров) (1883) [17. C. 1], его место занял архимандрит Макарий (Невский) [18]. Новый томский епископ поставил вопрос о том, чтобы распространить деятельность Алтайской миссии на всю епархию [19. С. 670]. В 1887 г. Макарий совершил первое миссионерское путешествие к коренным народам Нарымского края -«обским остякам» (sk)4. Маршрут проходил по Оби до г. Нарыма, где он пригласил с собой в обратную поездку двух крещеных остяков, знавших русский язык. В пути епископ занялся «собранием сведений о туземных остяках, их быте, обычаях и наречии» [20. С. 16]. Вторая поездка была совершена в 1889 г. в отдаленнейшие места Нарымского края, по притокам Оби: «Последний пункт посещенных в настоящую поездку местностей по Тыму лежит от города Нарыма в 108 верстах5, а по р. Васьюгану в 444 верстах» [21. С. 20]. Результаты поездок в Нарымский край нашли отражение в отчетах Алтайской и Киргизской миссий [20. С. 6; 14, 16, 17, 51-65; 21-23]. Макарий отмечал миссионерские цели своих путешествий, для которых «имеет особенное значение изучение языка и религий инородцев.» [21. С. 21], что нашло отражение в структуре приводимых сведений. Изучение языка было отражено в «Материалах для ознакомления с наречием остяков Нарымско-го края» (sk, Ob?), которые включают классификацию языка, счет, грамматику, небольшой словарь с соматической лексикой; фразы (из христианской практики); слова и выражения для символа веры; краткие молитвы; термины по шаманизму [20. С. 5165]. «Материалы для изучения языка Васьюганских инородцев (остяков) Нарымского края» (ht. Vas.) отличались по структуре и дополнительно включали символ веры, фразы для катехизации, терминологию родства, промысловую лексику и образец народной литературы. В материалах отсутствовал словарик с соматической лексикой [23. С. 1-24]. Темы религиозно-нравственного состояния населения Нарымско-го края миссионер касается в отчете о поездке 1887 г. [20. С. 17]. В отчете за 1889 г. он помещает очерк «Инородцы Нарымского края (Из путевых заметок начальника Алтайской миссии)», написанный по материалам обоих путешествий [21, 22], и сведения для изучения языка Васьюганских инородцев (остяков) Нарымского края» (ht. Vas.) [23]. Очерк включает следующие разделы: «Происхождение и язык Нарымских инородцев», «Вымирание инородцев», «Религиозно-нравственное состояние инородцев», «Быт остяков. Занятия мужчин и женщин. Промыслы. Устройство шалашей», «Общественный и семейный быт остяков», «Свадебные обычаи», «Жилище и имущество остяков, промысловые снасти и орудия, день и год остяка», «Зимний день остяка», «Год остяка». Он свидетельствует, что миссионер был хорошо осведомлен об исследованиях Нарымского края, существовавших на тот момент [21. С. 20, 21]. Макарий привлекает исследования М.А. Кастрена, А.Ф. Мидден-дорфа, К. Папаи при рассмотрении вопросов классификации аборигенов, включая вопросы общего этногенеза нарымских аборигенов и алтайцев [Там же. С. 21, 22]. Отметим, что миссионер использовал для классификации непосредственно приводимых лингвистических материалов счет6 [20. С. 51, 52]. При обращении к таким темам, как административное деление края, вымирание аборигенов, религиозно-нравственное состояние, миссионер привлекал данные официальной статистики, работы Н.П. Григоровского [21. С. 23]. Работы последнего он также использовал для полемики по вопросам религиозно-нравственного состояния аборигенов [22. С. 14, 20]. Для подхода миссионера характерно отсутствие этноцентризма: коренные народы Нарымского края рассматриваются как часть местного населения, вне противопоставления другим этническим группам [20. С. 17], что соответствовало смешанным русско-аборигенным приходам, преобладавшим в Нарымском крае. На 1886 г. из 10 приходов края чисто инородческими были три: Кетный, Тымский и Васюганский [24. С. 4-6]. Этот подход обращает внимание на проблему взаимовлияния народностей, проживавших в Нарым-ском крае. Основная часть приводимых материалов основана на личных наблюдениях Макария. Он использовал сведения, полученные от носителей языка, старожилов, близко знавших инородческую жизнь, из церковных архивов [21. С. 23]. Макарий (Невский) собирал сведения от информантов (образцы народной литературы, фразы, лексику) на основе записей устной речи, стремясь к их наиболее точной передаче. В случае очевидной, с его точки зрения, ошибки он оставлял комментарии, как, например: «Здесь, кажется нам, была ошибка остяка. Но мы не решились исправить такой несообразности, из опыта при сличении алтайского языка зная, что эти сперва кажущиеся нам несообразности составляют особенность языка» [20. С. 52, 53]. Будучи знатоком тюркских народностей, он широко применял сопоставление с их языками, мифологией, обычаями, бытом в диахронном и синхронном аспектах. Он обратил внимание на тюркские заимствования, которые эксплицировали, например, вопрос о времени появления коневодства у васюганских хантов [22. С. 18]. В качестве названий этнических групп Макарий использует близкие по структуре к этнонимам, которые также приводит: обские (sk Ob), тымские (sk Tym), кет-ские (sk Ket ), васюганские (ht. Vas.) остяки (инородцы) [21. С. 22]. В случае общей характеристики сторон жизни коренных народов Нарымского края, особенно при описании хозяйственного уклада, использует названия «остяки», «нарымские инородцы». В последнем случае дифференциация возможна по лексическому сопровождению описаний, которое позволяет их идентифицировать, хотя и не во всех случаях7. Характеризуя религиозно-нравственное состояние населения Нарымского края в отчете за 1887 г., миссионер отметил отсутствие некрещеных среди остяков при слабом знании христианской веры, незнании молитв и религиозность русского населения при незначительном числе раскольников, а также в целом - нравственную неиспорченность населения края [20. С. 17]. По мнению Макария, «остяки более христиане, чем язычники...» [22. С. 16]. При этом он отмечает слабое знание христианства: «Обские инородцы очень мало знакомы с христианским вероучением, а у Тымских и Васюганских эти познания ничтожны» [22. С. 15, 23]. Н.И. Ильминский приводит подобные примеры среди крещеных поволжских марийцев, удмуртов, чувашей [13. C. 107, 274, 292]. Особенности религиозности коренных народов Нарымского края были связаны с традиционной системой жизнеобеспечения и обусловленным ею кочевым образом жизни. Так, инородцы совершали ежегодное посещение приходских храмов (с. Тымское и Васюганское), возвращаясь весной с зимних промыслов (в с. Тымское на престольный праздник Троицы) [21. С. 24]. Отличительной особенностью также являлось исключительное почитание свят. Николая, икона которого была в каждом инородческом доме: «На вопрос: кто истинный Бог? Отвечают почти все: Никола. Инородцы выражали особенное удивление, когда слушали от нас разъяснение, что Иисус Христос несравненно больше Николы» [22. С. 15, 16]. Зафиксированные миссионером национальные названия православных праздников и некоторых обычаев (ht, Vas.) актуализируют интерес не только с точки зрения изучения истории хантыйского календаря, но и в плане ареального влияния русского населения8 [21. С. 25]. Вместе с тем миссионер отмечает, что «если остяки мало знают православие, то не больше знают они верования и языческих предков своих. Из среды встречавшихся нам инородцев мы нашли только одного, который мог рассказать предание о сотворении земли» [22. С. 15, 16]. Всего он приводит два образца фольклора (ht, Vas.): легенду о сотворении земли (информант Данило Максимов, юрты Варгананжины) [22. С. 16, 17] и сказку о 30 разбойниках (информант-переводчик Л.И. Шушков) [23. С. 20-24]. В легенде о сотворении мира, включающей так называемый миф о ныряющей птице (МНП), в роли демиурга, достающего землю со дна воды, выступает гагара. Миссионер сопоставляет миф с более полной алтайской и монгольской версией и проводит параллели с русской, обозначив проблему первоисточника [22. С. 17, 18]. Записанная Макарием версия (ht, Vas.) является, по мнению специалистов, краткой. Она «сложилась в результате деградации развернутого сюжета МНП» в фольклорной традиции [С. 25. С. 308, 311]. В кратком предисловии ко второму образцу фольклора, сказке о 30 разбойниках, он обращает внимание на то, что сюжет вызывает вопросы по этнической истории хантов как возможное свидетельство регресса их культуры [23. С. 19, 20]. Миссионер приводит сведения по шаманизму и его бытованию среди аборигенов, которые содержат описание культовых мест, жертвоприношений, использования музыкальных инструментов при камлании, сведения о шаманах и колдунах, влиянии на местное русское население [22. С. 15], терминологию (sk, Tym, ht. Vas.) [22. С. 8-10, 15]. Макарий (Невский) также включил в раздел религиозно-нравственного состояния рассмотрение пороков, распространённых в среде аборигенов [22. С. 19, 20]. К их числу он также отнес распространенность невенчанных браков, объясняя ее частично демографическими причинами (вынужденным заключением ранних браков, венчание которых не допускалось по российскому законодательству) [22. С. 20]. Он также оспаривает широкое бытование закона гостеприимства, отмечая, что нравственная чистота невесты имела значение при назначении калыма [22. С. 20]. Миссионер касается различных аспектов традиционной культуры. Рассмотрение промысловой хозяйственной деятельности включает процесс отправки на промыслы (sk. Tym?) [22. С. 21], средства передвижения [22. С. 21, 22], транспортное собаководство (sk. Tym, ht. Vas.) [22. С. 21], устройство зимних и летних жилищ (sk. Tym?) [22. С. 22], основные промыслы (более подробно ht. Vas.), номенклатуру промысловых орудий [22. С. 22]. Макарий приводит описания поселений (юрты) (sk. Tym, ht. Vas.) [22. С. 25], домов, их внутренней организации (sk.?) [Там же. С. 25, 26], а также сравнительный уровень жизни (sk. Tym, ht. Vas.) [Там же. С. 25, 26]. Он также касается таких тем, как пища (ht. Vas, sk. Tym), одежда [Там же. С. 26], домашняя утварь (ht. Vas.) [Там же. С. 25]. Отмечает наличие (отсутствие) домашнего скотоводства (ht. Vas., sk. Tym.) [22. С. 21, 25, 26]. Из обрядов жизненного цикла автор более подробно останавливается на имянаречении (sk.) [22. С. 23, 24] и свадебных обычаях (ht. Vas., информант-переводчик Л.П. Шушков) [22. С. 24, 25], вскользь упоминая о вопросах, связанных с похоронами [21. С. 24; 22. С. 8]. В очерке затрагиваются вопросы самоуправления, обычного права в сфере общественных взаимоотношений [22. С. 23]. Миссионер также рассматривает внутрисемейные отношения между мужем и женой, воспитание детей [Там же]. Он приводит дневной и годовой циклы жизни. В первом случае обращает внимание на повседневные мужские и женские занятия в юртах [22. С. 26], причем положение женщины не считает приниженным: «. сама она едва ли замечает, что всему дому госпожа и кормилица» [22. С. 26]. Годовой цикл включает традиционные хозяйственные занятия (в том числе заготовку сена (ht. Vas.)) начиная с весны. Периодизация охотничьего промысла соотносится с православным календарем [22. С. 26, 27]. С назначением в 1891 г. Макария епископом Томским и Семипалатинским он, несмотря на занятость, продолжал собирать материалы о коренных народах Нарымского края. Так, в 1892 г. епископ совершил путешествие по р. Кеть, во время которого в с. Кетном «постарался узнать кое-что из местных преданий и ознакомиться с остяцким языком», работая с двумя или тремя информантами [27. С. 11, 14]. Однако отчеты о путешествиях принадлежат авторству сопровождавших его лиц. В 1900 г. были изданы «Беседы об истинном Боге и истинной вере на наречии обских остяков» на диалектной основе «остяков, живущих по берегам Оби и Кети» [28. С. 1, 7], которые должны были, согласно системе Н.И. Ильминского, положить начало созданию комплекса православных книг. Таким образом, опубликованные работы Макария (Невского), хотя и небольшие по объему, имеют ценность и как свидетельство очевидца, и с точки зрения науки. Научная ценность его работ обусловлена тем, что миссионерская деятельность второй половины XIX - начала XX в. включала задачу создания письменности на языках бесписьменных сибирских народов, языки которых радикально отличались от европейских. Решение этой задачи стало возможным благодаря достижениям отечественной школы востоковедения, включавшей казанских миссионеров. Работы Макария основывались на теоретических подходах Макария (Глухарева), Н.И. Ильминского и личном 30-летнем опыте жизни среди тюркских народностей, который открывал возможности широкого привлечения сравнительно-исторического метода. Отличительными свойствами его работ было обращение первостепенного внимания на изучение религиозного мировоззрения и языка, наиболее важных сторон повседневной жизни на личном уровне восприятия. В его работах мы можем также найти сведения, включая лингвистические, по темам, которые представляют интерес с точки зрения современной науки: шаманизму, обычаю имянаречения, семейным отношениям, терминологии родства, календарной системе и др. [1. С. 10; 29]. ПРИМЕЧАНИЯ 1 FUr diese sprache habe ich neben von frUheren forschern benutztem material... aus den alteren quellen, einige gedruckte schritten verwerten konnen... Ausserdem noch das bUchlein von Metropolit Makarij: Беседы об истинном Боге и истинной вере на наречии обских остяков, gedruckt 1900 in Tomsk... Dazu haben mir sowohl der verstorbene Metropolit von Moskau Makarij, damals noch erzbischof von Tomsk und Altai... in Tomsk gelegenheit gegeben ihre aufzeichnungen aus dem ostjak-samojedischen na her zu studiren... 2 . das BUhlein des linguistisch interessierten Erzbischofs von Tomsk und Altai Makarij (Makarij 1900), erwahnt in Donner 1920, 7 und m. W. bisher unbeachtet, obwohl relativ gutes Material enthaltend... 3 Er scheint auch Kenntnisse der Turk-Sprachen seines Gebiets gehabt. Die Schriften seines "literarischen" Vorgangers N. P. Grigorovskij. kannte M. ebensowenig wie die Castrens oder alterer Forscher, er dUrfte reiner Autodidakt gewesen sein. Er scheint auch Kenntnisse der Turk-Sprachen seines Gebiets gehabt. 4 sk. - селькупы; ht. - ханты. 5 Возможно, опечатка. Приведенная цифра приблизительно соответствует расстоянию от г. Нарыма до с. Тымское (110-114 верст). Между тем в отчете упоминаются юрты Нбгбткие по р. Тым [22. C. 21]. Согласно данным И. Ерлексова, расстояние от г. Нарыма до юрт Неготкиных составляло 165 верст [24. C. 12]. 6 Как отмечают исследователи, «имя числительное как особый пласт культурной лексики хранит связь с культовыми обрядами» [25. С. 225]. 7 Для идентификации лексики использовались словари хантыйского и селькупского языков [30, 31]. 8 Православные марийцы, проживавшие в исламизирующемся регионе, в воскресенье работали, а в пятницу праздновали [13. С. 107].

Скачать электронную версию публикации