Attraction of ranks of police of the Tomsk province for illegal actions to responsibility in 1914-1916.pdf Полиция в Российской империи не пользовалась в народе уважением, ее не почитали, а зачастую презирали, в связи с тем что чины полиции действовали вне правового поля, «погрязли» в бюрократизме и взятни-честве, арестовывали и избивали невиновных: «они могли ни за что посадить в «кутузку», заехать в зубы, наложить штраф...» [1. С. 113]. Безнаказанность чиновников способствовала их халатному отношению к службе, бесчинству и вседозволенности. Как отмечал один из современников, полицейские были «плохо подготовленными, подчас малоразвитыми, с эластической нравственностью, допускавшей их делать вопиющие злоупотребления» [2. С. 137]. К этому следует добавить небольшое жалование полицейских, подталкивающее их к взятничеству, а также слабый надзор за полицией со стороны МВД и губернских управлений. Причем административная власть в этом вопросе отличалась сдержанностью и лишь малый процент чиновников подвергала наказаниям, о чем свидетельствуют архивные документы. Руководство департамента признавало, что такие факты имеют место и они «должны быть преследуемы и искореняемы самыми решительными мерами» [3]. Однако каких-либо антикоррупционных акций (скажем, «чистые руки») и широкомасштабных профилактических мер не проводилось. Центральный орган лишь собирал различные сведения о состоянии полиции на местах, в том числе о привлечении к ответственности за преступления по должности классных (полицмейстер, уездный исправник, помощник исправника, частный или становой пристав, околоточный надзиратель) и нижних (городовой, стражник, урядник) чинов. Циркуляр департамента полиции от 23 января 1914 г. за № 1752 предписывал губернаторам доставлять ему такие сведения по специальным ведомостям (формам) каждые два месяца (и за год) с указанием цифровых значений по классным и нижним чинам, а также именных списков классных чинов, привлеченных к ответственности и оправданных [4. Л. 1]. По этим спискам можно установить: фамилии, имена, отчества, должности и чины привлеченных к ответственности полицейских; статьи закона, по которым должностное лицо привлечено к следствию и суду. В случае доказанности следствием вины полицейских к ним могли применяться разные меры наказаний - от дисциплинарных (замечание, выговор, увольнение) до уголовных. В зависимости от характера и объема противоправных действий наказания могли применяться в совокупности, по нескольким статьям закона. В 1914-1916 гг. томский губернатор регулярно представлял такие ведомости, содержавшие как количественные, так и качественные сведения. По данным ведомостей, следует, что полицейские чаще всего привлекались к ответственности по ст. 341 (превышение или бездействие власти); ст. 347 (оскорбление словом или действием); ст. 377 и 378 (вымогательство); ст. 1533 (нанесение тяжких побоев) и ст. 1540 (противозаконное задержание и заключение) [5. С. 275, 277, 296, 299, 614, 622]. В частности, в отношении бывшего заведующего полицейской частью г. Татарск, ныне пристава 4-го стана Бийского уезда, не имевшего чина, В.К. Дементьева по журналу Томского губернского управления от 26 апреля 1913 г. за № 113 было возбуждено уголовное преследование по ч. 1 ст. 347 Уложения о наказаниях. Он был предан суду, но на момент донесения губернатором судебного решения еще не последовало [4. Л. 2-3]. Интересно, что в период нахождения под следствием чинам полиции разрешалось продолжать службу в другом уезде или городе. Скажем, бывший полицейский надзиратель г. Барнаула В. М. Санников по журналу Томского губернского управления от 28 февраля 1914 г., привлеченный к следствию по ст. 544 (установление новых повинностей и сборов, не определенных законом) и ч. 1 ст. 378 Уложения о наказаниях, до решения суда временно исполнял обязанности околоточного надзирателя г. Томска. Вердикта суда пришлось ожидать более года. Омской судебной палатой 7-8 марта 1915 г. он был «признан невиновным и по суду оправданным» [Там же. Л. 2-3, 90-105]. В связи с тем что нахождение под следствием и судом могло затянуться на несколько лет, дела в отношении одних и тех же чиновников «переходили» из одной ведомости в другую. Поэтому цифры, представленные в таблице, следует рассматривать не как количество чинов полиции Томской губернии, привлеченных к ответственности, а как наличие нерешенных дел в году. За 1914-1916 гг. лишь 27% дел были завершены обвинительным приговором, из них в отношении классных чинов - 7,5%; нижних - 92,5%; больше всего классных чинов привлекалось к ответственности в 1914 г. Правда, из них только трое (9%) были осуждены. В 1916 г. сократилось общее количество дел на стадии следствия и суда (в сравнении с 1915 г. на 42%) и на 50% - обвинительных приговоров. Ни один из классных чинов в 1916 г. не находился под следствием. По более чем 60% дел суды вынесли оправдательные приговоры. Например, в отношении бывшего пристава 4-го стана Каинского уезда, не имевшего чина И.А. Гельмера, привлеченного к следствию по ст. 377 и 378 Уложения о наказаниях, по журналу Томского губернского управления от 17 сентября 1914 г., дело «за недостаточностью улик прекращено». В отношении бывшего пристава 3-го стана Ма-риинского уезда, не имевшего чина, В.В. Кипиани, обвиненного по ст. 341, 354, 359, 362 Уложения о наказаниях, по журналу Томского губернского управления от 3 октября 1914 г., дело «за отсутствием состава преступления производством прекращено» [4. Л. 24-31]. Сведения о привлечении к ответственности и оправдании чинов полиции Томской губернии. 1914-1916 гг. [4. Л. 35-36, 88-89, 107-123] 1914 г. 1915 г. 1916 г. Положение чинов полиции Классные Нижние Классные Нижние Классные Нижние Всего чины чины чины чины чины чины Под следствием 21 204 2 255 - 154 636 Под судом 13 191 6 150 6 81 447 С обвинительными приговорами 3 41 6 79 4 39 172 С оправдательными приговорами и прекращенными следствиями 6 182 9 111 1 88 397 В ряде уездов Томской губернии противоправность действий полиции приобрела «тотальный» (от нижних до классных чинов) и хронический характер, на что указывали многочисленные жалобы населения [6. Л. 816, 98-100 об., 103]. По объему незаконных действий и фактов привлечения к ответственности «лидировали» чины полиции Бийского и Новониколаевского уездов. В частности, бывший надзиратель г. Бийска, коллежский регистратор Л.В. Сергеев, обвиненный по ст. 447, 14, 1524, 341 Уложения о наказаниях, по приговору Омской судебной палаты от 12 июня 1914 г. был лишен всех особых прав и преимуществ и заключен в арестантское отделение сроком на 1 год и 8 месяцев [4. Л. 90]. Газета «Русское знамя» 9 июня 1911 г. писала, что в период службы полицмейстера Б.П. Висмана (латыша) новониколаевская полиция развратилась донельзя. Полиция превратилась с головы до ног в хорошо организованную шайку разбойников. Ограбленные и доведенные до нищеты обыватели обратились к губернатору, но из этого ничего не вышло. «Губернская власть не могла похвастаться энергией Висмана - посмотрите, как он усмирил хулиганов, сколько раскрыто им краж. При этом крупные кражи не были открыты, например ограбление сборщика винных лавок на 27 тыс. руб.». Подобные же деяния наблюдались и в томской полиции. Местный полицмейстер А.М. Фукс (латыш) обвинялся сразу по нескольким статьям. Газета замечала, что в Томской губернии «вся полиция инородческая». Департамент полиции МВД по фактам газетной заметки обязал губернатора дать разъяснения. 8 августа 1911 г. губернатор донес о злоупотреблениях бывших чинов новониколаевской полиции, что в настоящее время это дело находится в стадии следственного производства; 30 октября 1911 г. губернатор доложил, что в отношении чинов томской полиции также возбуждено уголовное дело. В частности, Фукс обвинялся по ст. 354, 372, 373, 377, 378 Уложения о наказаниях. Он, состоя в должности полицмейстера, ежемесячно получал от содержателя ресторана «Европа» и сада «Буфф» в г. Томске Морозова по 100 руб. за назначение полицейских нарядов в летний сад. Кроме того, присвоил более 300 руб. за изготовление табличек домов [7. Л. 103, 105-106]. Жителям изобличить нерадивых полицейских и доказать их виновность было делом крайне сложным. Процесс обжалования действий чинов полиции в большинстве случаев ни к чему не приводил. В связи с тем, что губернские управления оставляли заявления граждан без последствий, то и департамент полиции со своей стороны давал традиционный ответ: дело «никаких распоряжений со стороны МВД не вызывает» [8. Л. 72]. Тем не менее в одно из дел департаменту пришлось вмешаться. Томское губернское управление в течение нескольких лет замалчивало о преступлениях чинов новониколаевской полиции, о чем неоднократно сообщали газеты: «Голос правды» («Полицейские поборы», «Сибирская правда» («Произвол и взятки полиции в Новониколаевске», «Русское слово» («Новониколаевские взяточники»), «Сибирская жизнь», «Утро России», журнал «Сибирские вопросы» и др. Беспреце-дентность дела взбудоражила широкую общественность. Очевидно, что такого непомерного произвола, взятничества и жестокого обращения полицейских с жителями еще не случалось. Местная полиция превратилась с головы до ног в хорошо организованную шайку разбойников. От жителей города, пострадавших от их неправомерных действий, поступило более 400 заявлений, а общая сумма взяток превышала 250 тыс. руб. [9. С. 28]. 17-20 апреля 1914 г. в Новониколаевске состоялась выездная сессия Омской судебной палаты по результатам следствия в 1909-1914 гг. На скамье подсудимых оказались местный полицмейстер Висман и 7 полицейских города. Выяснилось, что вместо 7 официально разрешенных домов терпимости полиция «допустила» действие 113 (в 16 раз больше). При этом содержатели публичных заведений исправно платили полиции сборы до 300 руб. в месяц. Девиц они были обязаны отпускать только в трактир Чиндорина, совладельцем которого и был Висман. За несколько лет на банковском счету полицмейстера накопилось до 120 тыс. руб. В результате почти весь личный состав полиции был предан суду. Полицмейстер был заключен тюрьму на 4 месяца «без ограничения в правах и с освобождением от последствий, но с оставлением денежных взысканий 1 340 руб.»; приставы и надзиратели за преступления были приговорены от 4 до 8 месяцев арестантских рот [4. Л. 90-105]. Пожалуй, указанные примеры стали теми немногими фактами привлечения классных чинов полиции Томской губернии за их служебные преступления к ответственности. Приведенная статистика судимости местных полицейских за 1914-1916 гг. наглядно отражает отношение правительства к «слугам государевым». В большинстве случаев проступки должностных лиц административная власть «замалчивала», дела не возбуждала, а чтобы избежать «народного гнева», переводила чиновников для продолжения службы в другие регионы. Сдержанная, «охранительная» политика и слабая реакция на жалобы населения привели к тому, что в общественном мнении полиция уже прекратила быть органом обеспечения правопорядка, гарантом личной и имущественной безопасности граждан, а, напротив, служила символом невежества, бесчинства и вседозволенности полицейских, что и стало одним из факторов краха Российской империи в феврале 1917 г.

Скачать электронную версию публикации