Russian-Chinese relations in the sphere of regional and international security after 2014.pdf 2014 г. для современных международных отношений становится крайне важным. По сути, он является точкой бифуркации прежней неустойчивой, переходной системы. Украинский кризис, который стал всего лишь кульминацией нарастающего противостояния США и ЕС с РФ на постсоветском пространстве, имеет последствия (как со знаком плюс, так и со знаком минус) для большинства стран и регионов планеты, а также для их сотрудничества и взаимодействия. Серьезным образом он повлиял и будет влиять в дальнейшем, на российско-китайские отношения в сфере безопасности. На сегодняшний день вопросы национальной, региональной и международной безопасности вышли далеко за рамки традиционных военных аспектов. В ХХ1 в. угрозы безопасности - это не просто вероятность межгосударственных или внутригосударственных военных конфликтов, а уже многоаспектный и многопрофильный пласт проблем. В последние 20 лет мы наблюдаем процессы, которые можно с определенной долей условности назвать экономизацией международных отношений, т.е. на первый план вышли именно вопросы геоэкономики и в сфере безопасности сверхактуальными стали разнообразные угрозы экономической безопасности (энергетика, продовольствие, экология и др.). В рамках данной статьи мы рассмотрим трансформацию взаимоотношений двух стран (России и Китая) в ходе и после украинского кризиса в сфере традиционных (военных) и нетрадиционных угроз безопасности. Российско-китайские отношения нельзя назвать простыми. Однако за последние 24 года с момента падения Берлинской стены и последующего распада СССР они все-таки развивались по восходящей. Так, в 2001 г. был заключен договор между двумя государствами «О добрососедстве, дружбе и сотрудничестве» [1], что можно считать точкой отчета для их стратегического партнерства. Далее, в 2004 г., было подписано, а в 2005 г. ратифицировано обеими сторонами дополнительное соглашение о российско-китайской государственной границе в ее восточной части. Китай получил ряд территорий общей площадью 337 кв. км на островах р. Амур [2]. В результате территориальных уступок удалось снять определенную напряженность и идти по пути наращивания экономического и политического взаимодействия. Однако в 2012 г. вновь возникли разногласия в ходе демаркации западного участка границы. Китай требует смещения границы вглубь российской территории в Республике Алтай на 17 гектаров. Данные территориальные претензии стали достаточно неожиданными, так как еще в 2011 г. таковых со стороны Пекина во время переговоров не было [3]. Этот вопрос пока не получил разрешения. Но в современных условиях дефицита партнеров и союзников у РФ можно предположить, что этот спор будет решен в ближайшее время также в пользу Поднебесной. В этот раз следует ожидать более серьезной информационной проработки данных действий (либо полнейшего замалчивания со стороны российских СМИ, либо же, наоборот, тотальной «раскрутки» договора как очередного «соглашения века», на этот раз - политического). В украинском кризисе две страны принимают разное участие и имеют несколько отличные, хоть и близкие, позиции. Россия принимает в нем непосредственное участие. РФ имеет как политические, так и экономические интересы в данном конфликте. После крымского референдума Москва, так или иначе, является участником всего, что происходит в соседнем государстве. Китай принимает во всем происходящем опосредованное участие, имея в нем сугубо экономические интересы. Еще при президенте В.Ф. Януковиче был заключен ряд договоров между Украиной и Китаем в сфере сельского хозяйства, авиационной техники, а также по развитию Крымского полуострова (портовая инфраструктура) [4, 5]. Сейчас КНР получает дивиденды от «санкционной войны» между Россией и Западом и интенсификации сотрудничества с северным соседом. На международном уровне, в отличие от России, которая выступает в качестве главного антагониста США и ЕС, Китай занял выжидательную позицию и, по сути, не принял ни ту, ни другую сторону. При голосовании в ООН по действиям России в Крыму Китай был в числе воздержавшихся [6]. И в дальнейшем, в выступлениях и комментариях китайских политиков, звучит осуждение любого вмешательства во внутренние дела иностранных государств [7]. А это можно трактовать и как критику в отношении действий США, так и внешней политики РФ. В целом позицию Пекина можно охарактеризовать как политику нейтралитета, невмешательства в украинский кризис (что для китайской внешней политики является характерным на протяжении уже многих лет) при одновременных действиях по усилению экономических позиций на постсоветском пространстве, в отношениях с Россией и сохранением взаимовыгодного сотрудничества с США. В российских СМИ принято называть позицию Китая про-российской, однако это не совсем верно. Скорее это можно назвать «дружеским нейтралитетом» с очевидной экономической выгодой от последнего. Но для России важна даже такая диспозиция. Последствия украинского кризиса для двух стран также будут различными. Для Китая они будут в целом позитивными. В сфере экономики - решение собственных энергетических проблем и обеспечение энергетической безопасности (за счет российских энергоресурсов), усиление экономических позиции в России и Центральной Азии. В политической сфере - отвлечение внимания США от Восточной Азии на события на Украине и Ближнем Востоке; усиление зависимости Москвы от Пекина и повышение уровня «сговорчивости» Кремля по целому ряду вопросов (которые до этого Поднебесная решить не могла); усиление веса Китая в ШОС, интенсификация военно-технического сотрудничества с РФ. Для России все выглядит не так радужно. Здесь последствия будут скорее негативными. Среди них самыми существенными последствиями в экономике являются, во-первых, снижение инвестиционной привлекательности государства и, соответственно, существенное снижение объемов прямых иностранных инвестиций; во-вторых - увеличение объема оттока капитала [8; 9. C. 2-3]. Эти два фактора могут привести к очень серьезному экономическому кризису, сравнимому по последствиям с началом 1990-х гг. В политической сфере - снижение международного авторитета и влияния; серьезное уменьшение дипломатических возможностей страны для решения важных международных проблем. В таких абсолютно разных исходных позициях начинается новый период во взаимоотношениях между Россией и Китаем. Период, в течение которого Пекин будет доминировать в данном тандеме. Именно сейчас начинаются определенные трансформации на этом направлении. Изменятся отношения, в том числе в сфере безопасности, как традиционной, так и нетрадиционной (невоенной). В сфере военной безопасности позиции сторон являются наиболее близкими. И Пекин, и Москва выступают за установление многополярного мира, за минимизацию вмешательства США в дела других государств в разных регионах планеты, а также главными угрозами считают угрозы терроризма, сепаратизма и экстремизма (к таковым они относят, в том числе, уйгурских сепаратистов в Китае и боевиков с Северного Кавказа в России. Западные страны считают их оппозицией существующих режимов) [10]. Однако и здесь ожидаются определенные изменения. В вопросах обеспечения военной безопасности Китай станет доминировать в российско-китайских отношениях и в регионе Центральная Азия. Будут наращиваться количество и улучшаться качественно вооруженные силы Китая, которые в недалеком будущем догонят по объему обычные вооруженные силы США [11. C. 163, 167]. Россия будет играть роль поставщика современных военных технологий, тем самым способствуя опережающему развитию китайских вооруженных сил (по сравнению с самой РФ). В среднесрочной перспективе на территории Поднебесной будут созданы собственные производственные военно-технологические мощности, не уступающие российским. И тогда военно-техническое сотрудничество между странами будет сведено к минимуму. Однако есть сфера, в которой сотрудничество может не только не прекратиться, но и выйти на новый уровень - это взаимодействие в сфере ПРО (противоракетной обороны). Чем активнее США будут реализовывать свои программы по ПРО в Японии и Южной Корее (а, возможно, в Сингапуре и на Филиппинах) [Там же. C. 626-631], тем более интенсивным будет взаимодействие по данному вопросу между Москвой и Пекином. Как результат - возможное создание единой системы ПРО северо-восточных и восточных провинций Китая и Дальнего Востока России. Но одновременно начнется усиление антагонизма между странами в регионе Центральная Азия, где будут все больше укрепляться экономические и военно-политические позиции КНР [12. C. 333-336]. Подвергнутся определенным изменениям и взаимоотношения двух государств в рамках международных организаций. Шанхайская организация сотрудничества, которая изначально существует как межправительственная организация с двумя «большими» и тремя (а затем четырьмя) «малыми» государственными акторами, начнет превращаться в чисто «китайский проект». В рамках ШОС все-таки будет создан общий банк для финансирования конкретных проектов (надо полагать, в основном в нем будут циркулировать китайские капиталы) и для реализации пекиноориентированных проектов [13]. Кроме того, в долгосрочной перспективе возможно создание единого военного контингента и военных баз ШОС на территории Центральной Азии. Это станет логичным продолжением интенсификации сотрудничества между странами - участницами в военной сфере, увеличения масштабов военных учений в рамках организации. Удельный вес Китая в военном сотрудничестве такого уровня будет также очень высок. В рамках форума АТЭС также будет повсеместно расти влияние Китая при снижении влияния России. Взаимодействие в рамках данного формата может вестись только сугубо с помощью взаимной поддержки инициатив, исходящих от партнера при том, что китайских инициатив будет значительно больше. Саммит Восточноазиатского сообщества будет иметь схожие тенденции. Однако здесь круг вопросов и проблем будет значительно шире. Именно ВАС в перспективе может стать ведущей организацией в АТР, в рамках которой и развернется основная часть противодействия в регионе между Россией и США, Китаем и США. Теперь обратимся к взаимодействию двух стран в сфере нетрадиционных (невоенных) угроз, а именно экономической безопасности. И начнем с самой главной для обеих стран отрасли - энергетики. В вопросах энергетической безопасности Москва и Пекин находятся на разных полюсах. Россия является «донором», или одним из основных поставщиков энергоресурсов на мировом рынке. Китай является «реципиентом», одним из самых крупных потребителей углеводородов и других видов энергосырья с самым высоким уровнем роста потребления [14]. В ходе украинского кризиса взаимодействие двух стран в этой сфере стало наиболее актуальным и злободневным. В условиях обострения отношений со странами ЕС стоят под вопросом объемы поставок газа в западном направлении, и в перспективе можно ожидать переориентации Брюсселя на других поставщиков (Норвегия, Ближний Восток, сланцевый газ США, Иран). Поэтому в условиях кризиса РФ пытается диверсифицировать свои поставки, найдя новых покупателей (или увеличив объемы поставок для старых) по другим направлениям. В случае России другое направление - это Азия, и в первую очередь Восточная Азия. Сотрудничество со странами региона начато в этом направлении достаточно давно. Так, еще в 1996 г. с помощью иностранных компаний (Mitsui, Mitsubishi, Shell) была начата разработка нефтяных и газовых месторождений «Сахалин-2» [15]. В 2009 г. была запущена первая очередь, а в 2012 г. - вторая очередь проекта «Восточная Сибирь -Тихий Океан», нефтепровода, соединяющего месторождения Сибири с рынками Восточной Азии, в первую очередь с Китаем и Японией от Тайшета (Иркутская область) до Козьмино (Находка, Приморский край) с ответвлением на Дацин (КНР) в районе Сково-родино (Амурская область) [16]. Цены на поставляемую в Китай нефть не разглашаются. Но они значительно ниже сложившихся на мировых рынках. Параллельно со строительством нефтепровода велись переговоры с китайским руководством о поставках сжиженного природного газа. Стороны очень долго не могли договориться о цене. И Китай все эти годы сжиженный природный газ из России практически не импортировал [17]. Однако в 2014 г., в условиях острейшего российско-западного антагонизма, переговоры не только возобновились, но и завершились подписанием газового контракта, который тут же с легкой руки Президента РФ окрестили «контрактом века» [18]. Надо полагать, что России пришлось значительно снизить первоначальную цену. По экспертным оценкам (а содержание самого контракта держится в секрете), цена не превышает 350 долл. за тысячу кубометров газа. Это значительно ниже мировой конъюнктуры и уж тем более не тождественно европейскому направлению (380-400 долл.) [19]. Насколько это соглашение соответствует обеспечению российской энергетической безопасности и шире - национальной безопасности, покажет время. В данной ситуации у Москвы практически не было выбора. Но при этом можно сказать вполне определенно, что КНР обеспечила свою энергетическую безопасность, диверсифицировав поставки и обеспечив себя углеводородами на случай перебоев поставок с Ближнего Востока. А собственные территории российского Дальнего Востока по-прежнему остаются негазифицированными [20]. Дальше необходимо искать новых покупателей сжиженного природного газа и нефти. И речь прежде всего идет о Японии, слухи о возможном контракте с которой давно муссируются в СМИ, и Индии. Это является крайне важным для того, чтобы окончательно не оказаться в ситуации зависимости от крупнейшего покупателя. После 2014 г. ситуация будет развиваться в сторону увеличения присутствия китайских компаний на российских газовых и нефтяных месторождениях, при разработке Арктического шельфа и ряда сопутствующих инфраструктурных проектов. Кроме того, будут заключены еще ряд соглашений в энергетической сфере между двумя странами о поставках углеводородного сырья с западных регионов России (преимущественно через Калининград, и, возможно, через Крым) [21]. Нельзя забывать и еще об одной отрасли в сфере энергетики - электроэнергетике. На территории Амурской области были построены две ГЭС - Зейская (в 1970 г.) и Бурейская (в 2010 г.). С 2011 г., после окончания строительства ЛЭП-500 «Амурская - Хэйхэ» (Первая линия свервысокого класса напряжения между Россией и Китаем), был возобновлен экспорт электричества в Китай. А в 2012 г. был подписан долговременный контракт. Однако отпускная цена и стоимость для конечных потребителей российской электроэнергии в Китае вызывают много вопросов, так как и то и другое значительно ниже, чем в наших дальневосточных регионах [22-25]. В скором времени будет построена (уже начато строительство) третья ГЭС на территории Амурской области (а в перспективе и четвертая) с явным ориентиром на экспорт (потреблять электричество в таких объемах на своей территории просто некому) [26]. Избыток продукции гидроэлектростанций придется отдавать Китаю еще дешевле, чем сейчас (так как другого выхода просто не будет), за счет увеличения стоимости на внутреннем рынке. Это окончательно сделает местное российское сельскохозяйственное и промышленное производство убыточным и неконкурентоспособным и приведет к еще большему оттоку российского населения из дальневосточных регионов. После введения российских ответных санкций против ЕС, Австралии, Норвегии и Канады в сфере сельскохозяйственной продукции очень актуальной стала проблематика продовольственной безопасности. Под запрет попали мясо, молоко, рыба, овощи, фрукты, орехи. В августе 2014 г. Указом Президента РФ был запрещен их ввоз на территорию России из вышеперечисленных государств [27]. Тут же было объявлено о необходимости импортозамещения и подъема собственного сельского хозяйства. Однако по указке сверху сделать это невозможно. Необходимо создавать соответствующие условия - упрощать лизинг, давать реальные налоговые льготы, предоставлять различные варианты кредитов, возможности для start-up в аграрном секторе и т.д., создавать совместные предприятия с иностранными компаниями на территории России. Тогда можно будет ожидать положительного эффекта через 5-7 лет. Сейчас же РФ просто меняет одних поставщиков на других. Место тех, кто попал под российские санкции, займут Белоруссия, Китай, Бразилия, Аргентина, Турция [28]. Все это сопровождается целым рядом негативных эффектов для самой России. И, прежде всего, резким повышением цен на отдельные продукты (так, мясо подорожало в некоторых регионах на 10-40% за 2 месяца) [29, 30]. Это связано и с желанием розничных сетей заработать дополнительную прибыль на сложившейся ситуации, с более высокой отпускной ценой и в целом издержками со стороны новых стран-импортеров (в ситуации, когда у России фактически нет выбора). Кроме того, нужно отдельно остановиться на качестве продовольственной продукции. Наиболее уязвимым местом в продовольственной безопасности РФ является мясная промышленность. 10 лет назад был запрещен ввоз мяса из Китая, 3 года назад - из Бразилии [31]. Причины - использование генно-модифицированных кормов при вскармливании животных в обеих странах и частые вспышки ящура в Поднебесной [32]. В 2014 г. эмбарго на поставки мясной продукции из этих двух стран было снято [33]. Однако сомнительно, чтобы причины, по которым оно было введено ранее, куда-то исчезли. Поэтому, помимо повышения цен, следует ожидать еще и снижения качества. Все это не отвечает российским национальным интересам и способствует снижению уровня продовольственной безопасности. Сейчас следует признать, что РФ будет вынуждена закупать мясную продукцию в Китае и Бразилии. Здесь следует очень внимательно отнестись к инспектированию качества Роспотребна-дзором при импорте, а в перспективе создавать совместные российско-китайские животноводческие комплексы на территории Сибирского и Дальневосточного федерального округов. Но даже при этом можно ожидать определенного дефицита в отдельных регионах России. В целом российско-китайские отношения в сфере продовольственной безопасности будут характеризоваться более высокой интенсивностью. В октябре 2014 г. в городе Суйфэньхэ прошла 1-я китайско-российская сельскохозяйственная ярмарка, призванная найти упрощенные механизмы для экспортных процедур в сфере продовольствия [34]. В провинции Хэй-лундзян КНР созданы два логистических кластера, для прямых поставок продовольствия в Россию - в городском уезде Нинъань, и так называемая зона «Баожун» (уезд Дуннин) [35]. Благодаря увеличению объемов сотрудничества в сфере нефти и газа, а также в области продовольствия, в ближайшее время значительно возрастут объемы взаимной торговли между Россией и Китаем. И Китай еще сильнее утвердится в качестве главного торгового партнера. Теперь рассмотрим взаимодействие России и Китая после украинского кризиса в сфере безопасности в отдельных регионах. Начнем с Центральной Азии (о которой мы уже начинали писать). Именно здесь можно ожидать наибольшего антагонизма между Москвой и Пекином. Государства региона являются сферой традиционного влияния Москвы (прежде всего, политического). Однако в течение 1990-2000-х гг. в силу кризиса и слабости российской экономики и снижения российского влияния происходила постепенная «китаиза-ция» региона (после его частичной политической «американизации» в 1990-е гг.). Количество китайских прямых инвестиций, инфраструктурных проектов, значительно больше, чем американских, российских или европейских. Кроме того, Китай активно осваивает энергетическую отрасль региона [12. C. 131-333]. В ближайшее время КНР будет наращивать свое присутствие, и это вызовет определенное противодействие Москвы. Но, учитывая зависимость в настоящий момент РФ от взаимодействия с Китаем, можно ожидать серьезного усиления роли последнего в регионе и в Шанхайской организации сотрудничества. Вполне логичным следствием будет снижение экономического и политического влияния России. В Восточной Азии потенциал конфликтности двусторонних отношений значительно ниже, чем в рассмотренном ранее регионе. Самой сложной проблемой региональной безопасности является «корейская проблема». И здесь Россия и Китай занимают близкие позиции, хотя и имеют разный удельный вес и влияние в Северной Корее. КНР является главным и основным экономическим партнером Пхеньяна, и эта тенденция будет только нарастать [36]. Россия, после списания долга режиму Чучхе, продолжит поставлять вооружение и технику в Северную Корею [37]. Кроме того, и Москва, и Пекин продолжат внешнеполитические усилия по возобновлению шестистороннего формата переговоров по данному вопросу. После «возвращения» США в АТР все более напряженными становятся отношения между Китаем и Североамериканским государством. А после украинского кризиса отношения между Россией и США в среднесрочной перспективе будут на уровне холодной войны в большинстве регионов мира. Это еще одна точка соприкосновения двух стран. Противодействие американцам будет главным лейтмотивом для сотрудничества государств в Восточной Азии. Очень важным будет в регионе и взаимодействие обоих акторов с Японией. Можно ожидать улучшения экономического сотрудничества Москвы и Токио в энергетической сфере и в области сельского хозяйства, а также новых технологий. Но достаточно сложными останутся политические связи. Пекин будет добиваться минимизации такого ренессанса своих соседей по Северо-Восточной Азии, и это также станет одним из трендов китайско-российского диалога. В остальных регионах мира взаимодействие двух стран будет не настолько интенсивным, чтобы на нем останавливаться отдельно. Таким образом, подводя итоги, можно сказать, что взаимодействие России и Китая после 2014 г. в сфере безопасности будет значительно более интенсивным. Увеличатся объемы взаимной торговли, сотрудничество в сфере энергетики, продовольствия выйдет на новый количественный и качественный уровень, будет наращиваться диалог в сфере военно-технической, а также в области ПРО. Однако эти процессы имеют негативную сторону в виде усиления зависимости Москвы от Пекина как основного покупателя энергоресурсов и поставщика продовольствия. Помимо сотрудничества между сторонами будут нарастать противоречия и даже конфронтация. В целом можно сказать, что наличие одного сильного соперника на международной арене в лице США будет обусловливать необходимость тесных взаимосвязей обеих стран, однако это сотрудничество можно назвать «дружбой поневоле», т.е. именно внешняя политика американского государства станет одним из главных стимулов для московско-пекинского сближения и нарастания всестороннего диалога.

Скачать электронную версию публикации