Churchly constructions and migration of peasants in 1907-1917 (based on the materials of history of the Orthodox parishe.pdf Проблемы адаптации населения Сибири в период столыпинских переселений изучаются современными исследователями в различных ракурсах: этнокультурном, экономическом, социально-психологическом и природно-географическом [1-4]. В то же время такой значимый аспект, как мировоззренческая основа православного самосознания переселенческого населения Сибири, остается малоизученным. В данном случае изучение церковного строительства представляется особо значимым для ее понимания. Многочисленные ходатайства о церковном строительстве из разных переселенческих районов позволяют рассмотреть это строительство как способ поддержания православной идентичности - важной составляющей социокультурной адаптации переселенческого населения. Мировосприятие православного сельского человека формировало понимание храма как основного источника православного самосознания, поэтому его наличие в приходе считалось обязательным условием благополучной жизни православного мигранта-переселенца на новом месте жительства. Богослужение, по мнению клириков, должно было оказывать «всестороннее воздействие на людей, трогая, а возможно, даже и трансформируя их ум, душу и тело», а храм - развивать религиозную чувствительность личности и ее богосознания [5. С. 114]. С позиций официальной русской православной церкви можно говорить об особой духовной миссии храма: церковное здание строилось для того, чтобы верующие могли обрести «духовное зрение, знание и просвещение». Официально наличие храма в приходе означало проведение в нем регулярных богослужений для того, чтобы он воспринимался прихожанами как «живой», причем независимо от того, посещают их прихожане или нет. В переселенческих поселках Сибири возникновение храма не всегда было связано с обязательным открытием прихода и работой полноценного причта. Это ставило под вопрос проведение регулярных богослужений, для которых необходимым условием было наличие постоянного священника. Бывало так, что жители довольствовались нерегулярными богослужениями, совершаемыми батюшкой из соседнего прихода, что не могло не влиять на общий уровень приходской жизни в переселенческих поселках. Отсутствие постоянно действующего причта в приходах после строительства церкви в течение нескольких лет было делом обычным и объяснялось несколькими причинами. Одна из них лежит на поверхности и связана с тяжелым бедственным положением переселенцев, которые зачастую приезжали без какого-либо движимого и недвижимого имущества и начинали строить свое хозяйство с нуля. Не налаженный должным образом механизм обустройства мигрантов на заселяемых территориях, неразвитая инфраструктура, злоупотребления местных властей и переселенческих чиновников, задержки ссуд, а иногда и вообще их отсутствие приводили к тому, что большая часть приезжающих долгое время находилась на уровне крайней бедности, а «правительство прилагало все усилия для того, чтобы скрыть правду об отчаянном, нищенском положении переселенцев, о голодовках и вымирании их» [6. С. 2]. Очевидно, что в подобном финансовом положении переселенец не мог содержать причт, хотя по закону это было его обязанностью, поскольку казенное жалование составляло лишь долю общего дохода священника. Более скрытой и требующей тщательной проверки и подтверждения причиной, возможно, являлось наличие в регионе сети старообрядческих скитских общин, которые пополнялись в период переселенческих волн новыми членами [7]. Таким образом, у переселенцев появлялся альтернативный путь удовлетворения их духовных нужд, который был менее затратным финансово и освобождал от необходимости постоянного взаимодействия с духовными лицами. Косвенным подтверждением этих предположений могут служить данные из клировых ведомостей за 1907 г. нескольких сел благочиния № 3 - одного из беднейших благочиний Томской епархии о лицах, не посещающих исповедь и причастие (табл. 1) [8]. Как видно из табл. 1, 1/3 населенных пунктов имела достаточно низкий процент регулярно посещающих церковь и причащающихся, 2/3 - очень высокий, а в одном из сел - средний. Примечательно, что большая часть деревень с низким процентом имеет высокий показатель численности населения, значит, они были достаточно развиты и обжиты для того, чтобы задуматься об удовлетворении и духовных потребностей - создать формальные структуры, позволяющие им чувствовать себя включенными в православный социум через посещение храма, но, судя по всему, это происходило далеко не всегда. Возвращаясь к вопросу о роли храма в жизни православных сельских приходов, необходимо отметить, что сделать однозначные выводы здесь проблематично. Это связано с многозначностью самого понятия «храм» в сельской культуре и функциями в жизни православных мирян. Во-первых, официальная структура храма с особым историческим контекстом, не привязанным к местоположению определенной церкви, формировала отдельный культурный мир через духовенство, храмовое пространство и обряды, в который оставалось только войти, а не создавать заново. Во-вторых, сочетая в себе две формы жизнедеятельности - приходскую и сельскую - и две разные культуры - священную и мирскую, храм становился средством связи мирян с внешним миром, местом обсуждения важных вопросов жизни села, что способствовало укреплению их общинного уклада, сплочению как единого православного коллектива и формированию групповой солидарности в принятии важных решений. Возведение храма было не единственным способом выражения принадлежности переселенцев к церкви и православной вере. В отсутствие достаточных средств им приходилось обращаться к альтернативным формам христианской литургической культуры, одним из которых являлись часовни, занимавшим промежуточное положение между домом и церковью. Примечательно, что их наиболее активное строительство наблюдалось в сельской местности, и с 1861 по 1917 г. их количество в России увеличилось почти вдвое [5. С. 169]. Т а б л и ц а 1 Количество лиц в приходе, не посещающих исповедь и причастие с указанием причин* Населенный пункт Всего человек в приходе По малолетству Наклонность в сектантстве По отлучкам По неизвестным причинам По нерадению Общий процент испове-дываю-щихся с. Ново-Рождественское 2035 427 0 9 49 0 96 с. Лебедянское 2023 495 0 6 0 182 88 с. Ишимское 2917 387 377 89 0 1562 35 с. Судженское 1911 400 0 48 0 70 92 с. Александровское 3115 468 97 55 0 1363 44 с. Сергиевское 1901 374 0 68 5 129 87 с. Ольгинское 2751 603 0 35 1 117 93 с. Данковское 1090 232 0 25 0 549 33 с. Вороно-Пашенское 3813 778 0 150 0 95 91 с. Пышкинское 4643 931 0 53 66 1320 63 *Таблица составлена по данным из нескольких клировых ведомостей за 1907 г. представленных населенных пунктов. Этимология слова «часовня» восходит к христианскому понятию «час», и в православной традиции «часы» обозначали богослужения, которые миряне могли проводить без участия духовенства [9. С. 405]. Именно этот факт был основой непростой и противоречивой истории появления и распространения часовен в Российской империи. Несмотря на то что часовни были близки к храмам и должны были служить опорой официальной православной веры, в XVIII в. властями не поощрялось их строительство из-за опасений, что они станут местом сосредоточения старообрядцев. Высшие церковные иерархи опасались, что построенные мирянами и функционирующие без священника они выйдут из-под контроля духовных властей. Все это делало часовню точкой соприкосновения нескольких независимых сил: церковных иерархов, государственной бюрократии, приходского духовенства и мирян, взгляды которых на такие важнейшие церковные вопросы, как «духовный авторитет, роль мирян и духовенства, роль личности в отношениях с церковной общиной», разнились [5. С. 174]. В середине XIX в. ситуация меняется из-за масштабной колонизации, начавшейся в Российской империи. Осознав, что закрытие часовен привело к отрицательным последствиям для православных, живущих на окраинах, церковные власти разрешают их возведение, но оно перестает быть делом самостоятельным как раньше, а становится больше схожим со строительством новой церкви - таким же долгим, сложным и утомительным. Как правило, часовни строились в труднопроходимых местах, окруженных лесами или болотами, поскольку центральные приходские церкви располагались слишком далеко друг от друга. Неразвитость путей сообщения и суровые климатические условия также влияли на удаленность. В совокупности все эти факторы мешали крестьянам регулярно посещать приходскую церковь, поэтому возникало желание иметь хотя бы часовню. Рассматривая вопрос о том, кто был инициатором их строительства, стоить отметить, что не всегда прошения исходили от священников. Чаще всего миряне сами собирали сельские сходы, устраивали сборы и почти все строительные мероприятия брали на себя. В данном случае последующая деятельность новой часовни могла вызывать сомнение у представителей церковной власти из-за возможности распространения «раскольничьей заразы», и зачастую это служило поводом для её закрытия. В этом отношении интересной представляется классификация причин возведения часовен сельскими прихожанами, предложенная В. Шевцовой. Она выделяет две основные группы, которые обозначает как «центростремительную» и «центробежную». В первом случае часовни являлись «форпостами церкви» и были связаны с идеей прихода, отражающей желание прихожан быть единым с христианским миром в целом. Вторая группа выражала интересы какой-либо локальной части верующих, стремящихся «сохранить часовню как свидетельство Божьего присутствия» вблизи своего места жительства [5. С. 179]. Если рассматривать строительство часовни как один из способов духовной адаптации переселенцев, то наличие подобной классификации позволяет проследить двойственную связь этого культового сооружения с официальной церковью или нелегальными общинами староверов-скитников. Так, например, «центростремительная» группа причин характеризует часовню как некую замену приходской церкви, особенно в случаях обделенности материальными ресурсами, и сравнительно недорогой путь решения проблемы недоступности ближайших храмов из-за бездорожья или неблагоприятных природно-климатических условий. Следовательно, увеличение в той или иной местности числа часовен может свидетельствовать об исключительной важности приходской жизни для ее населения, естественном переходе к ее полноценным формам. Таким образом, жители села часто строили часовни для установления «связи с православной церковью в широком смысле этого слова» и демонстрации собственной причастности к ней через повышенную инициативу. «Центробежная» группа причин характеризует часовню скорее как «священный исторический памятник», а не средство связи с «внешним православным миром», поскольку здесь на первое место выступало стремление сохранить память о каком-либо событии (преодолении последствий стихийного бедствия и пр.) или желание найти коллективный способ искупления грехов. В классификации церковных сооружений существует еще один тип - «молитвенный дом», но поскольку по смыслу и содержанию он представлял собой модифицированную часовню, то разделение это условно. История показывает, что молитвенные дома не строились как самостоятельные церковные здания, а в основном возникали из часовен, которые в силу своих маленьких размеров не могли обслуживать приходы при их количественном приросте. Подобная ситуация случилась с часовней в д. Сергеевской Пышкинского прихода Ново-Кусковской волости, которая к 1911 г. сильно обветшала и после водворения значительного числа переселенцев перестала вмещать всех желающих («при совершении службы большинство людей остается вне помещения» [10. Л. 2], - писали бывшие инородцы д. Сергеевой своему благочинному). В результате на общем сельском сходе жители деревни решили не просто отремонтировать здание, а построить новое, переименовав его в молитвенный дом. При этом все обязательства по строительству, как видно из ходатайства, они полностью брали на себя, требуя лишь разрешить бесплатно заготовить лес. В ходатайстве епархиальному начальству также значатся такие пункты, как: «... иметь при молитвенном доме свои приходо-расходные книги и независимыми быть от церкви в покупке и продаже свеч» и «разрешение обратиться к добровольным пожертвованиям вне нашего прихода (соседних), если своих средств окажется не достаточно» [Там же. Л. 2 об]. Это желание селян вполне обосновано, ведь деревня состояла всего из 75 дворов, которые самостоятельно смогли собрать средства на строительство лишь в сумме 300 руб. Епархиальное управление не препятствовало строительству молитвенного дома, требуя прислать информацию только о его размерах. В материалах дела по данному строительству отсутствуют сведения о том, получилось ли у сергеевцев осуществить задуманное, но в справочной книге по Томской епархии за 1914 г. церковное здание д. Сергеевой именуется «часовней». Это значит, что либо к этому году жители еще не закончили строительство, либо оно так и не было начато. Можно также предположить, что епархиальное ведомство не выделило в статистических обзорах «молитвенный дом» в отдельную категорию. Любопытно, что помимо Сергеевской часовни в Пышкинском приходе находились еще две, которые располагались в юртах инородцев. В данной ситуации можно говорить о причислении их к часовням, «по происхождению» не связанным с «центробежной» и «центростремительной» группами. Это, в свою очередь, позволяет сделать предположение о том, что часовня, построенная коренным этносом, либо становилась легальной формой сохранения собственных (не православных) религиозных устоев, традиций и обычаев, либо появлялась по инициативе епархиального начальства и рассматривалась им как способ христианизации инородцев. В православной культуре понятия «часовня» и «храм» тесно переплетены и на первый взгляд может показаться, что они - явление цельное. На самом деле прослеживается некоторая их двойственность. В этом смысле они - две стороны одной медали, которые отражают два разных подхода к формированию «общего» - православного - самосознания верующих. Если храм целиком и полностью являлся мощным инструментом поддержания официальной православной идентичности крестьянина-переселенца, то часовня могла быть способом взращивания ее альтернативных форм (инославной, старообрядческой, сектантской). Данный факт особенно важен при рассмотрении вопроса принадлежности к сети скитов-старообрядцев, присутствующих на территории таежного Причулымья. Используя ведомости о церквях и белом духовенстве, ежегодно предоставлявшиеся благочинными в консисторию, можно сделать некоторые выводы на этот счет. В частности, в таблице представлены данные по нескольким благочиниям Томского уезда из ведомости за 1909 г. (табл. 2) [11]. Т а б л и ц а 2 Число храмов, часовен и молитвенных домов на территории таежных переселенческих поселков в 1909 г.* Благочиние Кол-во храмов Кол-во часовен и молитвенных домов Всего церковных зданий №2 18 20 38 №3 24 9 33 №5 12 5 17 №39 7 - 7 По Томскому уезду 104 50 154 *Для составления таблицы была использована отчетная документация, вании ведомостей о церквях и белом духовенстве благочинных. подготовленная канцелярией Томской духовной консистории на осно- В целом часовни и молитвенные дома занимали 1/3 от общего количества церковных зданий. Примечательно, что на фоне четыре представленных благочиний особо выделяются два, в котором часовен находилось чуть более половины по сравнению с приходскими храмами. Этот факт может служить основой для более подробного рассмотрения данного региона, чтобы выяснить причины появления здесь именно часовен, но уже сейчас можно с большой долей уверенности предположить, что значительная часть прихожан данного благочиния была самодостаточна в плане организации своей духовной жизни и, вероятно, могла обходиться без причта. Не менее любопытной представляется динамика строительства часовен и молитвенных домов в Томской епархии в период 1907-1914 гг. При сравнении епархий Российской империи по этому показателю становится видно, что Томская на протяжении указанного периода стабильно занимала одну из лидирующих позиций: здесь в среднем в год строилось 16 часовен и молитвенных домов. На основании данных отчетов Правительствующего Синода по ведомству православного вероисповедания была составлена таблица, наглядно это демонстрирующая (табл. 3). Степень активности церковного строит Т а б л и ц а 3 эства в Томской епархии в 1907-1914 гг.* Отчетный год 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913 1914 Кол-во построенных часовен и молитвенных домов 14 13 14 22 20 15 15 13 Место по строительству часовен и молитвенных домов среди всех епархий империи 3 5 4 1 2 3 3 4 * Таблица составлена по данным отчетов Правительствующего Синода по православному вероисповеданию о количестве возведенных в отчетном году церковных сооружений. Из табл. 2 видно, что пик строительства пришелся на 1910-1911 гг., вероятно, это было связано с переселенческим потоком в Сибирь после столыпинской агарной реформы, но были ли другие причины, предстоит выяснить. Логично предположить, что молитвенные дома и часовни строились по инициативе и на средства прихожан, а это значит, что Томская епархия имела значительное количество предприимчивых и активных сельских жителей, желающих иметь собственную часовню. Так, например, сопоставив план церковно-школьного строительства в переселенческих поселках Сибири на 1913 г. [12. Л. 434-435], с отчетом Синода [13] за этот же год, можно увидеть, что ни Святейший Синод, ни переселенческое управление не выделяли средств на строительство часовен и молитвенных домов, а между тем, их было возведено 15 в данном году. Не остается сомнений, что его финансировали исключительно прихожане. Таким образом, у переселяющегося в Сибирь православного человека было несколько путей поддержания православной идентичности: один из них -строительство храма, что означало ориентацию на официальную православную церковь; другой - возведение часовни, что можно считать частичным, на наш взгляд, подтверждением скрытой принадлежности к неформальным группам защитников старообрядческих скитов.

Скачать электронную версию публикации