Fences in Domestic Context of Urban Manor (on Tomsk and Tara Material).pdf Предметом исследования данной работы служит такой заметный элемент планировочной структуры дворового комплекса, как ограждения. В статье рассматриваются два проблемных аспекта: 1) являются ли ограды непременным атрибутом усадьбы; 2) функциональные и конструктивные особенности ограждений. Для изучения вопроса в генезисе и динамике чрезвычайно важны археологические и этнографические источники, которые позволяют охватить диапазон существования усадебных ограждений от Средневековья до современности. Авторы опираются на материалы по Томску и Таре, которые сохраняют археологический контекст своей истории, а сравнение данных позволяет увидеть разнообразие оград и неоднозначность их интерпретации в качестве обязательного элемента для оформления границ усадьбы. Постоянным местом обитания человека в средневековом русском городе была усадьба, она представляла собой дворовый участок с жилыми, хозяйственными постройками, коммуникациями и содержала всё необходимое для существования живших здесь людей. Усадьба являлась не только основным модулем городской застройки, но и основной социально-экономической единицей, хозяин которой, имея под рукой необходимое дворовое имущество, был способен платить подати [1. С. 180; 2. С. 65; 3. С. 24; 4. С. 31; 5. С. 26; 6. С. 157, 163; и др.]. Со временем сама усадьба и её роль в формировании социокультурного облика города неизбежно менялись. Процесс этот происходил неравномерно. В крупных городах современная жилая среда оформлена многоквартирными домами, их расстановка не образует замкнутого пространства и определяет лишь условные границы дворов, которые в большинстве случаев являются проходными. А вот исторический облик малых городов сохраняется благодаря усадебной застройке. Это хорошо иллюстрирует сравнение двух исторических городов, почти ровесников: Тары (1594 г.) и Томска (1604 г.). Тарские дворы с одно-, двухэтажными жилыми домами и подсобными постройками огорожены забором и имеют непременный элемент - ворота. Если забор или ворота обветшали, их подновляют. При строительстве новых особняков из кирпича, стекла, бетона обязательно возводят высокую глухую ограду и ставят ворота, по-модному облицованные сайдингом. Ограждённые усадьбы с воротами, которые и связывают, и отгораживают внутренний мир двора от внешней среды, удерживают вполне этнографичный образ Тары. В отличие от Тары, в Томске усадеб XIX - начала XX в. почти нет, «фоновой» застройки с каждым годом становится всё меньше, а сохраняющиеся памятники деревянной архитектуры утрачивают свою историческую среду, в первую очередь такие её элементы, как ворота и ограждения. При обращении к истории архитектурного оформления усадьбы встаёт вопрос и о дворовых оградах. При раскопках городских усадеб часто находят остатки частоколов или следов их вкапывания в виде столбовых ямок, канавок с нижними частями тынин и уплотнительных лаг. Ископаемые частоколы обычно проходили по одним и тем же определённым линиям, их трассы во многих случаях не менялись столетиями, что говорит об относительной устойчивости планировки городской застройки [7. С. 7, 45; 8. С. 118; 9. С. 72, 73; 2. С. 65, 66; 10. С. 150, 156; и др.]. И.К. Лабутина высказала мнение, что границы, обозначенные частоколами, являются реальными признаками дворов, на которые должен опираться исследователь, а остатки ограждений служат критерием для выделения археологизированных усадеб. Отсутствие же дворовых оград свидетельствует либо о том, что они не сохранились, что во многих случаях очевидно, либо об ином характере застройки [3. С. 24, 25]. Это мнение разделил А.С. Хорошев, подчеркнув присутствие ограждений во всех раскопанных усадьбах Новгорода [11. С. 411]. Следы заборов далеко не всегда сохраняются в культурном слое. Скажем, в мокром культурном слое Тары, насыщенном мочевиной, которая консервирует археологическую древесину, фиксируются следы даже лёгких плетневых конструкций. В сухом же слое Томска древесина сильно разрушена. В томской воеводской усадьбе на период её существования (середина XVII - середина XVIII в.) ограждений не обнаружено. Более поздний раскопанный частокол построен уже после вынесения воеводского двора за пределы кремля, чтобы отгородить оставшиеся постройки бывшей усадьбы от мостовой, ведущей к проездной башне (рис. 1). Ещё более поздний частокол был поставлен вместе с Воскресенской полицейской управой в середине XIX в., его восточное прясло выявлено в длину на 34 м [12. С. 45, рис. 8, 14] (рис. 2). Всегда ли отсутствие следов ограждений означает их полное разрушение или же является свидетельством другого - не дворового - комплекса застройки? Были ли ограждения непременной принадлежностью усадьбы? Н.Д. Чечулин, изучавший русские дворы XVI в. по письменным и иллюстративным источникам, пришёл к следующему заключению: «Едва ли нужно думать, что тогда все дворы были обносимы забором; ещё и теперь на севере в деревнях ставятся дворы, почти всегда без заборов или частоколов, да и в наших писцовых книгах только изредка упоминается о городьбе около двора и о воротах, забор или замёт не был непременной и постоянной принадлежностью двора» [13. С. 301]. Так, двор князя И. Мстиславского в Веневе «был обнесён тыном лишь наполовину, другая же половина оставалась "проста" [Там же. 308]. Рис. 1. Частокол и мостовая в Томском кремле (середина - вторая половина XVIII в.) Рис. 2. Остатки частокольной изгороди в Томском кремле (вторая половина XIX в.) Необходимость возведения дворового ограждения зависела от степени упорядоченности городской застройки, планировки и места расположения усадьбы на поселении, хозяйственной целесообразности, достатка и желания хозяина. Ограды являлись вторичным признаком: неогороженный жилищно-хозяйственный комплекс не переставал быть двором. Вряд ли поэтому можно согласиться с тем, что частоколы выступают ведущим критерием выделения дворов, как предложила И.К. Лабутина. Это реальный признак в том случае, когда ограды присутствовали изначально и их существование доказуемо. Если следов ограждений не обнаружено потому, что их не было или они не сохранились, это не меняет качественного содержания усадьбы. Суть усадьбы определяло взаимосвязанное функционирование построек жилищно-хозяйственного комплекса, объединённых общей территорией, что обеспечивало условия существования семьи. При этом «дворовое место» могли огородить или не огородить [14. С. 166-168]. Важно подчеркнуть, что внешнее ограждение совсем не обязательно должно было быть непрерывным и опоясывать усадьбу по всему периметру или даже большей его части. Границы усадьбы зачастую были оформлены самими постройками, поставленными вплотную или с интервалами, между постройками могли поставить городьбу или оставить пространство «простым». Городьба в структуре двора или города выполняла планировочно-разграничительную и охранно-заградительную функции. Ограды могли отделять одну усадьбу от другой или от улицы, «чистый» двор от «хозяйственного», «скотного» или от огорода. Конструкции оград были самыми различными, что определялось их месторасположением и предназначением. Внутренние изгороди - частокольные и более лёгкие -жердевые, плетневые. Внешние ограды в виде «острога стоячего» из брёвен или «заплота лежачего» могли при случае выдержать осаду, как это произошло с нарымским воеводой И.Л. Скобельцыным, который во время городских волнений «от убойства ушед, сидел в осаде на дворишке» [15. С. 232]. Иногда внешняя ограда усадьбы прерывалась постройками, поставленными по периметру, например на воеводском дворе в Епан-чине: постройки и заплот между ними поставлены по одной линии [16. Л. 12]. Рассмотрим конструктивно-технические особенности ограждений и их динамику на примере Тары, где привычка ставить ограды с воротами - не отживающая, а развивающаяся традиция, идущая через столетия. Этому способствовало превращение Тары с начала XIX в. в небольшой провинциальный город со слабой текучкой населения, поэтому деревообработка и домостроительство в известной мере законсервировались и практически все приёмы строительства, в том числе и устройство изгородей, мы находим на фотографиях города конца XIX - начала ХХ в. В Таре обнаружены остатки нескольких дворовых комплексов. Один из них - в самом центре исторической части города - функционировал в XVII-XIX вв. и за это время не менее 4 раз отстраивался заново после пожаров. По результатам раскопок сделана реконструкция облика усадьбы на одном из этапов её существования [17]. В плане усадьба представляла собой прямоугольник (ориентированный практически точно по сторонам света), в котором здания были размещены по периметру, а в центре находился частично перекрытый навесом двор (рис. 3). В состав усадьбы входили жилой дом, баня, изба для челяди, колодец и погреб с напогребицей. Такая застройка практически полностью соответствует общепринятой в северо-европейской части России планиграфии усадьбы, но имеет более закрытый вид. Е.А. Ащепков отмечал, что климатические и экономические условия Сибири повлияли в известной мере на планировку двора-усадьбы. «Желание собственника лучше организовать свой двор, защитить свое хозяйство от жестоких морозов и ветров привело к созданию крытых, замкнутых дворов, оправдавших себя в суровых зимних условиях» [18. С. 22]. Рис. 3. Реконструкция тарской усадьбы по материалам раскопок При раскопках выявлены остатки оград разной кон- середины XVIII в. в Таре не было лесопилки, поэтому струкции - заплотные, частокольные, плетневые. До для городьбы использовался тёс. Его изготовление было одним из поводов для недовольства тарских казаков: «Всякие государевы изделия делаем , и воеводц-кие дворы ставим и починиваем, и бревна, и тес, и всякий лес возим, и изгороди около государевых поль городим» [19. С. 100]. Тара на протяжении XVII в. была пограничным городом, поэтому усадьбы представляли «самостоятельные небольшие крепости, закрываемые на ночь крепкими тесовыми воротами» [18. С. 27]. Меры по повышению обороноспособности оказались действенными, раз город, неоднократно подвергавшийся осадам, взят не был. Наиболее прочно в тар-ских усадьбах в острожной и крепостной частях города строили ворота (рис. 4). Двустворчатые ворота предназначались для проезда гужевого транспорта - телег, саней, розвальней, дрожек, а калитка - для прохода пеших. Для лошадей и транспорта гостей к одному из воротных столбов прибивали специальное кольцо либо на улице перед домами устраивали коновязи - на несколько дворов из-за определенной тесноты застройки. В воротных столбах, имевших диаметр 0,6-0,8 м и высоту не менее 2,5 м, вырубали пазы так, чтобы створки ворот открывались только наружу и не выступали за линию заплота. С внутренней стороны ворота закладывались в пазы специальным брусом. В промежутках между строениями усадьбы при необходимости (и возможности) могли соорудить в технике вертикальной набирки «заплот стоячий», основу которого составляло горизонтальное бревно с пазом, куда вставляли тесаные плахи, полубрёвна или брёвна. Высота заплотов была не менее 2 м, ширина прясел - от 3 до 4 м (рис. 5). Рис. 4. Ворота в усадьбу в острожной части Тары В связи с трудоёмкостью изготовления тёса заплоты ставили только на уличной стороне усадьбы, остальные огораживали частоколом. Один из раскопанных частоколов сделан из жердей толщиной 15-18 см, вкопанных на расстоянии 5-8 см друг от друга на глубину 0,5 м и более - для повышения устойчивости ограды [20] (рис. 6). Высота частоколов варьировала от 1,5 до 2 м. Существовали в Таре и ограждения типа плетня, остатки подобной конструкции обнаружены в ходе раскопок (рис. 7). Отдельно расположенные загоны для скота, казённые пашни огораживали поскотиной - жердевой загородкой в 2 или 3 ряда со столбами через 5-6 м. В городе их использовали только как временное ограждение. В конце первой четверти XVIII в. в городе резко возросло число плотников - 32 чел., составивших в 1720 г. самую большую категорию мастеровых из 113 ремесленников. Судя по «Ведомости о доходах и расходах Сибирской губернии», лесопилки в Таре до 1744 г. не было [19. С. 121]. Возможно, готовые доски возили в Тару из с. Евгащино, где примерно в это время строится лесопилка. Потребность в пиломатериалах резко возрастает во второй половине XVIII в. в связи с бурным строительством каменных храмов, магазинов и жилых домов, для отделки которых тёс уже не годился. Всплеск строительной деятельности был вызван статусным изменением города: после строительства третьей укрепленной Линии (Горькой) Тара оказалась в глубоком тылу, крепость была срыта. Это привело к резкому расширению посадов, причём по деревенскому принципу: новые усадьбы имели большие огороды, окружённые заборами (рис. 8). В разы увеличивается и число оград. В отличие от Тары и Бергамакского острога, где часто ставили заплоты, в том числе с оборонительной целью, в деревнях, как показали раскопки поселений Изюк I и Ананьино I, усадьбы ограждали частоколами, хотя жители знали технологию заплотов и использовали ее при сооружении хозяйственных построек [21; 22. Рис. 61, 62]. В начале XIX в. с расширением использования пиломатериалов и отходов от изготовления досок - горбыля -частоколы в усадьбах и вокруг палисадников заменяют на изгороди-штакетники из реек или плетни. С развитием кузнечного дела в Таре храмовые комплексы окружают металлическими коваными оградами, на смену заплотам вдоль улиц приходят заборы из досок и горбылей, прибитых гвоздями. Массовое внедрение гвоздей в строительство в Западной Сибири происходит только с середины XVIII в. - в связи с распространением пилы и лесопилок [23. С. 234-241]. Это подтверждают материалы раскопок в Таре: в деревянных конструкциях, в том числе и заборах, вплоть до XIX в. гвоздь отсутствует. Кстати, при раскопках в Томске гвозди, прежде всего строительные, составили наиболее массовую категорию находок XVII-XVIII вв., на их долю приходится свыше 50% от всех металлических изделий. Это один из показателей высокого статуса Томского кремля и воеводской усадьбы, расположенной на его территории [14. С. 132-135; 24. С. 223232]. Рис. 5. Заплот в усадьбе в подгородной части Тары, конец XIX в. (Из фондов Тарского краеведческого музея) Рис. 6. Частокол в острожной части Тары Дворовые ограды в средневековом городе были привычной, хотя и не всегда обязательной деталью усадебной застройки. Со второй половины XX в. в ходе урбанизации и распространения больших многоквартирных домов дворовые ограды как планировочно-разграничительный и охранно-заградительный элемент практически исчезли из оформления жилой среды. Однако в малых городах изгороди продолжали оставаться востребованным и узнаваемым атрибутом дворов. Сегодня ограждения стали возвращаться и в крупные города в качестве непременной принадлежности элитарной застройки, а также как деталь воссоздаваемой ис- Рис. 7. Опорные парные столбики от плетневой изгороди на усадьбе Тары Рис .8. Изгороди в усадьбах в подгородной части Тары, конец XIX в. (Из фондов Тарского краеведческого музея) торической среды. Каковы бы ни были предназначение пусть и неравномерно, элементом повседневной куль-и конструкция оград, они остаются воспроизводимым, туры, истоки которого уходят в глубину веков.

Скачать электронную версию публикации