On the question of China - Japan - South K< rea security cooperation.pdf Развитие сотрудничества в области безопасности между Китаем, Японией и Республикой Кореей - тенденция давно ожидаемая, но трудно воплощаемая на практике. Взаимодействие трех ведущих азиатских держав между собой в этой сфере проходит в двустороннем, трехстороннем и многостороннем форматах. Наиболее перспективным, с точки зрения развития взаимоотношений государств и укрепления стабильности в Восточной Азии, да и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе, представляется трехсторонний формат при условии равной вовлеченности всех его участников, доверия и прозрачности в работе. Однако на практике расстановка сил и направленность интересов сторон создают иную картину. С 1999 г. в рамках трехстороннего интеграционного формата запускаются многочисленные проекты в экономической и гуманитарной сферах, организованы консультативные механизмы на различных уровнях. О потенциале сотрудничества в области безопасности стало возможным говорить после того, как «тройка» стала активно развивать такое направление взаимодействия, как ядерная безопасность. В 2008 г. был создан механизм ежегодных встреч высокопоставленных представителей трех стран в сфере контроля за ядерной безопасностью [1]. Страны подписали также Совместное заявление о сотрудничестве в области преодоления чрезвычайных ситуаций, связанных с природными катастрофами [2]. В мае 2011 г. во время трехстороннего саммита глав государств Япония, КНР и РК подписали декларацию о создании сети быстрого оповещения на случай чрезвычайных ситуаций с АЭС [3], при этом Токио обязывался поделиться с Пекином и Сеулом своим опытом в борьбе с последствиями аварии на АЭС «Фукусима-1» [4]. В ноябре того же года на четвертой встрече высокопоставленных представителей трех стран была подписана совместная Инициатива по сотрудничеству в сфере ядерной безопасности, стороны «договорились, что создадут рамки для сотрудничества, примут скоординированные совместные меры, чтобы играть руководящую роль в региональном и международном сотрудничестве, а также обязались развивать сотрудничество в сфере региональных стандартов ядерной безопасности, региональных механизмов экстренного реагирования и контроля за ядерной безопасностью» [1]. В 2012 г. Министерством иностранных дел КНР была выпущена «Белая книга по сотрудничеству между Китаем, Японией и РК в 1999-2012 гг.», в которой были обозначены такие направления сотрудничества, как «создание механизма обмена визитами и встреч, совместных визитов в районы бедствий; информирование друг друга о законодательстве, системе и политике в сфере управления ликвидацией последствий катастроф, обмен информацией о бедствиях и результатами исследований возможных рисков крупных катастроф, совместное создание системы предупреждения угрозы бедствий, развитие подготовки персонала в сфере управления ликвидацией последствий катастроф, создание эффективного сотрудничества по ведению спасательных работ и защите населения в районах бедствий; укрепление спутникового мониторинга, обмен глобальными данными, имеющими отношение к минимизации последствий катастроф» [5]. В 2013 г. стороны договорились проводить раз в год совместные учения по ядерной безопасности, отрабатывающие сценарии противодействия ядерным катастрофам [6]. О планах первых таких учений было предварительно сообщено в 2014 г. [Там же], однако никакой информации об их проведении и результатах в мировых СМИ не появилось, и в календаре событий 2014 г., приводимом на интернет-сайте секретариата «тройки», такое мероприятие отсутствует [7]. Летом 2014 г. президент РК Пак Кын Хе выступила с предложением создать консультативную структуру по обеспечению ядерной безопасности в СевероВосточной Азии. Однако планируемый состав структуры, включающий противоборствующие стороны Корейской проблемы и все государства, соперничающие между собой за лидерство в АТР, позволяет сделать вывод о противоречиях, заранее, по сути, заложенных в ее работе. Как заявила Пак Кын Хе, «центральными участниками будут Южная Корея, Китай и Япония. США, Россия, КНДР и Монголия также примут участие» [8]. Следует отметить, что перечисленные трехсторонние инициативы, в общем-то, немногочисленны, а с самого начала взаимодействия стран в интеграционном формате «тройки» (1999 г.) до 2008 г. вопросы сотрудничества в области безопасности находились, по сути, за рамками повестки дня. В совместные документы они либо не включены вовсе (см., напр.: [9, 10]), либо упоминаются лишь в общих чертах, да и то среди последних в списке пунктов сотрудничества (см., напр.: [11, 12]). Это свидетельствует об отсутствии как механизма, так и желания обсуждать эти вопросы в принципе, о сохраняющемся недостатке доверия между сторонами, несмотря на многообещающую торжественную риторику и обилие экономических и гуманитарных совместных инициатив. В Совместной декларации 2011 г. понятие «безопасность» в совместных документах было сведено к вопросам ядерного нераспространения [13], а в Совместную декларацию 2012 г., помимо этого, вошли такие аспекты, как борьба с пиратством, кибер-угрозами, терроризмом и последствиями стихийных бедствий [14]. С тех пор трехсторонних встреч на высшем уровне не проводилось, а лидеры государств встречались только в двусторонних форматах. Таким образом, то, что могло показаться «первой ласточкой» в укреплении доверия между странами и сотрудничестве, возможно, это самое сотрудничество и ограничит. Более того, отсутствие подвижек в развитии данной сферы сотрудничества на деле скорее заставляет приглядеться и выявить проблемы в «тройке», в некотором смысле - реальную картину взаимоотношений в, казалось бы, перспективном когда-то формате. Каковы факторы и значение возможного развития сотрудничества «тройки» в сфере безопасности? Безусловно, такое сотрудничество выглядело бы логичным следствием укрепления связей трех государств. В Северо-Восточной Азии, да и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе, достаточно угроз международной безопасности, как «традиционных», так и «новых», борьба с которыми требует объединения усилий и взаимодействия на региональном и глобальном уровнях. Сотрудничество в трехстороннем формате могло бы, в идеале, способствовать росту взаимопонимания и доверия между Китаем, Японией и Республикой Корея и снизить остроту противоречий между ними. Однако именно эти противоречия - территориальные конфликты, наряду с историческими «счетами» стран друг к другу, тормозят не только развитие взаимодействия в сфере безопасности, но и сотрудничество трех ведущих стран региона в принципе. В 2013 г. Республика Корея, несмотря на проблемы в своих собственных отношениях с Японией, попыталась выступить посредником для примирения между Японией и КНР, конфликтующих из-за островов Восточно-Китайского моря хотя бы ради проведения очередной намеченной встречи глав государств в трехстороннем формате, однако результатов это не принесло [15]. Практика показывает, что единственный более -менее эффективный и действующий на сегодня формат взаимодействия в области безопасности среди всех участников этого «трио», но уже находящийся за его рамками, двусторонний - это сотрудничество Японии и РК, в рамках которого проводятся регулярные консультации министров обороны [16], обмен наблюдателями в период военных учений [17], ведется многолетнее сотрудничество в урегулировании проблемы ядерной и космической программы КНДР. Между странами даже планировалось подписание двух специализированных соглашений по взаимодействию в военной сфере, включающих обмен разведданными, доступ РК к данным японских спутников-шпионов, регулирование вопросов снабжения топливом, продовольствием и водой для военных нужд в ходе миротворческих операций, а также вопросов борьбы с последствиями стихийных бедствий. Примечательно, что эта инициатива исходила от Японии [18], однако тогдашний президент РК Ли Мен Бак в 2012 г. отказался от подписания таких соглашений из-за протестов оппозиции, обвинившей его в чрезмерной мягкости в сотрудничестве с Японией как историческим врагом [19]. Заместитель министра обороны РК Пэк Сын Чжу в интервью центральной японской газете «Асахи» заявил, что соглашение не было заключено, поскольку ему «должно было предшествовать установление доверия между странами», а без этого «идея оказалась преждевременной» [20]. В итоге единственной страной, активно агитирующей за углубление военного сотрудничества Японии с РК, остались США [17], поскольку американские политики и эксперты рассматривают альянс Японии и РК как инструмент своего влияния в регионе и активного противостояния не только угрозе в лице Северной Кореи, но и растущему потенциалу Китая. Именно, как представляется, из-за неудавшегося подписания специализированных соглашений между Японией и РК так и не был налажен полноценный обмен данными по ядерной и космической программе КНДР, что показали ставшие для японцев неожиданностью северокорейские ракетные испытания 2012 г. [16]. Только в конце декабря 2014 г. была достигнута договоренность о подписании трехстороннего (с участием США) пакта об обмене разведданными по ракетно-ядерной программе КНДР, однако данное соглашение будет носить не межгосударственный характер, поскольку заключение его было проведено лишь на уровне министерств [21]. Документ вступил в силу 29 декабря 2014 г. и позволяет сторонам обмениваться любыми секретными данными по военной активности КНДР. Виды данных включают документы, устную информацию, результаты визуального и электронного наблюдения. Стоит отметить, что Китай заключение такого соглашения не приветствовал. Официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньин лишь выразила надежду, что соглашение «не приведет к дестабилизации ситуации на Корейском полуострове». «Мы видим, что ситуация на Корейском полуострове нестабильна. Мы надеемся, что все стороны приложат больше усилий для укрепления взаимного доверия и не будут совершать действия, дестабилизирующие ситуацию» [22]. Несомненно, участие США в трехстороннем пакте заметно меняет расклад сил в регионе и смысл такого сотрудничества. Однако следует отметить, что и совместные регулярные учения Японии и РК также проводятся под эгидой США [16], как военные, так и гуманитарно-спасательные [23], да и за стол переговоров после усиления разногласий между странами их также пытается усадить американский президент [24]. Как отмечают японские аналитики, США «беспокоятся» и, «требуя» сближения сторон, таким образом реагируют на «ухудшение отношений своих азиатских союзников» [25]. По сути, на фоне исторических противоречий, уходящих корнями во времена колониальной экспансии Японии на полуострове, а также периодических обострений конфликта вокруг принадлежности островов Токто (яп. - Такэсима) объединить в альянсе Японию и РК становится все сложнее. О развитии эффективного взаимодействия в области безопасности между Японией и Китаем говорить и вовсе проблематично в силу серьезности препятствий такому взаимодействию, постоянно находящемуся на грани перехода к вооруженному противостоянию (см., напр.: [26, 27]) конфликта вокруг принадлежности островов Восточно-Китайского моря и других периодически обостряющихся исторических противоречий, связанных прежде всего с отсутствием должной оценки Японией военных преступлений Квантунской армии в Китае и наращиванием милитаристской риторики обеими сторонами. Что касается, наконец, сотрудничества между Китаем и Республикой Корея, то оно тоже при ближайшем рассмотрении оказывается отнюдь не беспроблемным. В 2013 г. после начатого по инициативе КНР продолжительного обмена спецпредставителями с новоизбранным президентом РК Пак Кын Хе состоялся (опять же по приглашению китайской стороны) визит в Китай председателя южнокорейского Объединенного комитета начальников штабов [28]. По результатам визита сторонами была достигнута договоренность о расширении взаимодействия, обменах военными специалистами и сотрудничестве в деле укрепления безопасности и денуклеаризации Корейского полуострова [29]. Однако очевидно, что в данном сотрудничестве Китай ведет что-то вроде двойной игры или, во всяком случае, следует двойным стандартам. Учитывая его прочные связи и военно-политический союз с КНДР, постоянное оказание ей помощи, вплоть до поставок продукции двойного назначения [30], регулярный обмен визитами представителей высокого ранга и благосклонную риторику в ее адрес [31], при которой Пекин как будто лишь свысока журит северокорейский режим [32], - сотрудничество в области безопасности с Южной Кореей представляется скорее видимостью, чем потенциальным рабочим механизмом. Оно может использоваться Китаем разве что с одной целью: постараться «вбить клин» между Южной Кореей и Японией. Одновременно, немного «приближая» РК к себе, Китай имеет возможность внести разлад в американо-корейское взаимодействие. Японские аналитики справедливо отмечают, что Южная Корея в «тройке» стремится к некой «срединной позиции». Объяснение этому прозаично: Китай -ее главный торговый партнер [33]. В 2012 г. вскоре после упомянутого выше отказа подписать два соглашения о военном сотрудничестве с Японией появилась информация о переговорах РК с КНР о возможности проработки аналогичного документа [34]. В итоге, правда, соглашение так и не появилось, но в 2013 г. стороны договорились о совместной борьбе против сомалийских пиратов и сотрудничестве в рамках миротворческих операций ООН [35]. Что же касается такого, казалось бы, перспективного и важного многостороннего формата взаимодействия, как переговоры 6 государств («тройка» плюс Россия, США и сама Северная Корея) по проблеме ракетно-ядерной программы КНДР и денуклеаризации Корейского полуострова, то можно отметить, что объективно своей задачи они не выполнили. Впервые делегации 6 стран сели за стол переговоров в таком формате 27 августа 2003 г., однако с того момента ядерные разработки КНДР не прекратились. Северокорейский режим провел серию ядерных испытаний, укрепил свою обороноспособность и активно развивал космическую программу. По словам южнокорейского эксперта по данной проблеме, профессора Сеульского национального университета Чун Чхэ Суна, «единственная цель шестисторонних переговоров заключалась в разрешении ядерной проблемы Северной Кореи, однако диалог зашел в тупик, когда страны-участницы уяснили, что ядерная проблема напрямую связана с более широкими попытками Севера обеспечить себе гарантии со стороны соседних государств в выживании существующего режима» [36]. Возможно, шестисто-ронние переговоры сыграли роль в недопущении значительной эскалации межкорейских противоречий и в принципе являют собой пример мирного разрешения споров (или хотя бы обсуждения спорных вопросов путем диалога), отвечающий принципам международного права. В 2009 г. переговоры были приостановлены по инициативе Пхеньяна. Впоследствии конфликтующие стороны лишь обменивались взаимными обвинениями и отказывались продолжать встречи под разными предлогами. Мнение о необходимости скорейшего возобновления переговоров неоднократно высказывала российская сторона. По словам посла РФ в Республике Корея А. Тимонина, «шестисторонние переговоры являются оптимальным и уже апробированным форматом, позволяющим собрать за столом переговоров все заинтересованные стороны, обсуждать и решать острые вопросы, относящиеся к ядерной проблематике. Сейчас для всех становится очевидным, что затянувшаяся пауза контрпродуктивна и чревата лишь дальнейшим ростом напряженности и дестабилизации обстановки в регионе... Именно поэтому российская сторона в контактах с другими участниками акцентирует актуальность скорейшего возобновления шестисторонних переговоров на принципах, зафиксированных в Совместном заявлении Китая, КНДР, России, Республики Корея, США и Японии от 19 сентября 2005 г.» [37]. По словам председателя КНР Си Цзиньпина, формат шестисторонних переговоров представляет собой «оптимальный» механизм, способный обеспечить «устойчивый, эффективный и необратимый» процесс денуклеаризации КНДР. «Проблема Корейского полуострова не может быть решена в одиночку», - отметил китайский лидер [38]. О готовности возобновить переговорный процесс заявляла сама КНДР, однако США, Япония и Южная Корея подчеркивали, что не видят весомых оснований для перезапуска переговоров. В частности, министр иностранных дел Японии Фумио Кисида обозначил в 2014 г. такую позицию: «КНДР продолжает испытания ракет. Мы полагаем, что возобновление переговоров в шестистороннем формате на данном этапе было бы преждевременным» [39]. Предложение КНДР провести прямые переговоры с США для обсуждения возможности приостановки ядерных испытаний при условии временного отказа США и РК от проведения совместных учений японская сторона назвала «неприемлемым» [40]. Об отказе принять предложение Пхеньяна заявила и президент Южной Кореи Пак Кын Хе [41]. На фоне приостановки шестисторонних переговоров определенное развитие получил другой формат - совещание заместителей министров обороны стран СевероВосточной Азии в Сеуле, однако его работа пока также не принесла заметных результатов. Хотя, с другой стороны, стоит отметить, что этот диалог продолжается, даже несмотря на проблемы в отношениях сторон: например, заместитель министра обороны Японии в 2013 г. участвовал в его работе, невзирая на очередное обострение в японско-южнокорейских отношениях [42]. В 2014 г. состоялась двусторонняя встреча заместителей министров обороны двух стран [43]. Если рассматривать участие Японии, КНР и РК в многостороннем урегулировании проблем Корейского полуострова с точки зрения их партнерского взаимодействия, то очевидным становится серьезное расхождение задач и интересов трех стран в рамках этого процесса. Как уже упоминалось выше, позиция Китая по отношению к Северной Корее существенно отличается от японской и южнокорейской. В связи с этим вряд ли можно прогнозировать заметные положительные сдвиги в данной сфере в обозримом будущем. Таким образом, договоренности между Японией, Китаем и Южной Кореей в области ядерной безопасности и борьбы с последствиями стихийных бедствий можно считать единственным в настоящий момент успешным, развивающимся и в равной степени вовлекающим все стороны проявлением сотрудничества этих трех государств в области безопасности. Другим более-менее значимым примером можно было бы назвать переговоры Южной Кореи с Японией и Китаем по созданию механизма предотвращения случайных столкновений в море в пределах своей расширенной зоны ПВО и пересечения с зонами ПВО соседей, а также обмене информацией соответствующего характера, однако Китай ранее объявил о расширении своей зоны ПВО в одностороннем порядке, и консультации не привели ни к какому компромиссу [44]. Все это дает основания даже самим государствам «тройки» выражать беспокойство по поводу ослабления трехстороннего сотрудничества [45]. Подведем итог. Несмотря на то что развитие сотрудничества в сфере безопасности в большой азиатской «тройке» - между Китаем, Японией и Южной Кореей - отвечало бы интересам стабильности в регионе и могло бы способствовать росту взаимопонимания между этими государствами, пока опыт такого сотрудничества крайне мал, а более-менее эффективные форматы взаимодействия являются, по сути, направленными друг против друга и даже частично вовлекают сторонних акторов, а именно США, что не идет на пользу региональной безопасности и взаимоотношениям между странами.

Скачать электронную версию публикации