Men and femininity in Japanese culture: tradition and modernity.pdf Такие категории, как женственность и мужественность, подчас в обыденном сознании воспринимаются как аскриптивные категории, характеристики которых предписаны исходя из биологической природы человека. В каждом обществе существуют представления о том, как должен вести себя настоящий мужчина, какими характеристиками он должен обладать, к чему он должен стремиться по своей природе. Если какой-то мужчина не вписывается в эти культурные стереотипи-зированные параметры, то чаще всего окружающим приходит в голову идея, что с этим мужчиной «что-то не так». Однако для научного знания очевидно различие культурных традиций и норм, из чего логически вытекает разница и в конструировании категорий гендера. Специфичность гендера (социально-культурного выражения пола) в отдельной культуре высвечивает стереотипы, нормы, качества человека, которые считались ранее естественными и «нормальными» проявлениями. Исследование особенностей различных гендерных конструктов в других культурах дает нам возможность не только глубже понять характерные черты изучаемой культуры, но и найти общие закономерности, применяя полученный материал в сравнительном ключе. Изучение гендерных конструктов на японском материале предоставляет возможность разобрать и проанализировать наиболее нетипичные для европейской культуры модели. В целом западный образ мужчины в сравнении с японским можно назвать более «брутальным», на наш, «европейский» или российский, взгляд, сама японская мужественность уже может оцениваться как «менее маскулинная». Но вдобавок ко всему этому в Японии есть еще одна особенность: использование мужчиной феминного гендерного дисплея в социуме не только не возбраняется, но и является абсолютно приемлемым. Такие ярко выраженные особенности японской маскулинности неизбежно попали в фокус внимания ряда исследователей - Алеардо Зангелини (статьи «Секс и романтика с несовершеннолетними в японских гомо-эротических манге и аниме» и «Любовь между юношами в аниме и манга: продукция японской субкультуры и ее потребители»), Тсунео Ватанабэ и Джуничи Ивата (монография «Любовь среди самураев: тысяча лет японской гомосексуальности»). Но феминность и феминный дисплей неизбежно рассматривались исследователями в первую очередь в связи с традициями мужской гомосексуальности в социальной жизни и искусстве. В данной же статье тема использования мужчинами феминного гендерного дисплея рассматривается вне связи с квир-идентичностью. Для нас важно понять, как японское общество легитимизирует и оценивает подобные практики, не лишая при этом мужчину его маскулинности. И в западной, и в японской культурах маскулинность воспринималась как доминантная и привилегированная модель поведения. Но в западном мире отказ от маскулинного гендернего дисплея был равен отказу от мужественности, а значит - от социального статуса (так как гендер - это одна из систем стратификации общества). До сих пор использование феминного ген-дерного дисплея не поощряется в западной культуре и воспринимается как нарушение естественного порядка вещей. Более того, для мужчин в большинстве культур «жизненный императив состоит в доказательстве того, что они навсегда и решительно не похожи на женщин» [1. С. 26], потому социально легитимная возможность и желание использовать феминный дисплей без потери мужской идентичности - любопытный культурный феномен. Вероятно, в Японии все еще действует представление о том, что красота - понятие универсальное, а фе-минность включает в себя «обязательство» быть красивой. Женская красота - это не определенный тип красоты, а одна из ее высших форм. На создание таких представлений работают не только андроцентричное воздействие, но и чувствуется историческое влияние гиноцентричной культуры Хэйан и представлений о красоте и стиле той эпохи. Ожидаемо, когда в патриархальном обществе, построенном на основе линз гендерной поляризации и анроцентризма, феминное в мужчине будет резко отвергаться как недостойное или низменное. Тем не менее из-за существования такого явления, как «сюдо» (яп. - путь юноши; в самурайском сословии гомосексуальные отношения между взрослым мужчиной и юношей), наличие «феминного типажа» среди молодых людей высших сословий не возбранялось. Практика сюдо считалась полезной и даже поощрялась (особенно в самурайской среде). Считалось, что сюдо благотворно действует на юношей, уча их достоинству, честности, чувству прекрасного. Сюдо противопоставлялось женской любви, которую обвиняли в «размягчении» мужчины [2. P. 86]. Эта традиция перекликается не только с древнегреческой традицией перерасти, но и с традициями других племен, в которых гомосексуальный половой акт или оральный секс использовались для символической передачи мужской силы другому мужчине [3. С. 20] (т.е. мужчину делал мужчина). Алеардо Зангеллини считает, что именно самурайский архетип стал основной для развития современной художественной гомосексуальной культуры [4. P. 160]: манта, аниме, дорам в стиле яой (эротические гомосексуальные отношения между мужчинами) и сёнен-ай (романтические гомосексуальные отношения между мужчинами). Сюжет в таких произведениях крутится вокруг двух типов персонажей - «семэ» и «уке» [5. P. 289-290]. Понятия были позаимствованы из боевых искусств, где позиции делились соответственно на «атакующего» и «защищающегося» (в современном гомосексуальном японском сленге эти понятия обозначают доминирующую и пассивную роль в однополом контакте). Традиционно персонаж «уке» всегда младше (как и в самурайской традиции), имеет более хрупкое телосложение, мягкие, феминные черты характера. Тем не менее образ «уке» представляет собой именно квир-гендер, но без осознания важности влияния сюдо на японскую культуру невозможно понять причины использования феминного гендерного дисплея мужчинами. Связь в социально приемлемом использовании женского гендерного дисплея мужчинами можно найти в истории театра кабуки, который зародился в период Эдо в начале XVII в. В период зарождения все роли исполнялись женщинами. Пьесы были грубые и неприличные, а актрисы не отличались благонравным поведением и часто вступали в интимную связь со своими поклонниками [6. С. 45-46]. Вскоре в 1629 г. власть сёгуната Токугава запретила женщинам принимать участие в постановках, дабы сохранить нравственность [Там же. С. 47]. Сам театр кабуки уже стал достаточно популярным явлением, потому место женщин-исполнительниц заняли актеры-юноши. Отличительная черта кабуки - «оннагата» - мастерство нежных и красивых юношей исполнять роли женщин и девушек. Так как по феминности и привлекательности эти юноши ничем не уступали женщинам, то вскоре театр юношей («васюкасю-кабуки») так же был признан аморальным и вредным для общественных нравов как раз из-за распространенности такого явления, как сюдо. Васюкасю-кабуки тоже пришлось запретить. Однако женщинам путь в кабуки был уже заказан, а, между тем, во время реставрации Мэйдзи власть стала покровительствовать традиционным искусствам. Театр переживает взлет популярности, а также меняется отношение к актерам - больше это занятие не воспринимается как недостойное, так как даже император посещал театр [7. С. 88]. Актеры (исполнители женских ролей) в театре не только использовали женские одежды, но и грим, аксессуары для причесок, учились танцевать с веером, играть на традиционных инструментах, а также пластично и женственно двигаться и танцевать [8. С. 155-157]. Наличие традиции «оннагата», обусловленной приемлемостью сюдо в обществе, и возросший социальный статус актеров сделали возможность для мужчин использовать феминный гендерный дисплей не только непредосудительной, но и в некотором смысле достойной восхищения. В обществе использование мужчиной женского дисплея не обозначает гомосексуальность. Напротив, многие девушки находят переодевания в женскую одежду и умелое использование женского образа сексуальным [9. P. 213], о чем свидетельствует популярность у молодых девушек таких явлений, как: художественные произведения в жанрах яой и сёнен-ай, музыканты стиля visual kei и официанты she-men. При этом если в европейском обществе трансвеститы представляют гипертрофированный образ, все делается чересчур, то японцы стараются создать феминный ген-дерный дисплей, наиболее близкий к реальности. В настоящее время такой образ составляет значительную часть японской культуры, широко представлен в СМИ и массовой культуре. В первую очередь сюда можно отнести продолжение сценической традиции - певцов, выступающих в стиле visual kei. Visual kei буквально означает «визуальный стиль». Основная идея этого направления -донести сообщения до зрителя не только через музыку, но и через внешний вид. Для этого используются яркие, иногда шокирующие, но всегда привлекательные и притягательные феминные образы, характеризующиеся использованием макияжа, сложных причёсок и дизайнерских костюмов. Идеал мужской красоты соответствует андрогинной эстетике. С точки зрения японца, женственный мужчина, пользующийся макияжем, не обязательно гомосексуалист, а, скорее всего, наоборот - дамский угодник [10. P. 188]. Вне сцены вокруг visual kei сформировалась своя субкультура: фанатские группы, использующие имидж любимых музыкантов. Это могут быть как девушки, повторяющие полюбившиеся образы готических лолит, так и мужчины, использующие женский макияж и одежду [Ibid. P. 256]. Необходимость использовать большое количество декоративной косметики, средств по уходу за волосами, аксессуаров привели к созданию целой индустрии по производству декоративной косметики для мужчин. По приобретению декоративной косметики для мужчин Япония уже давно занимает одно из лидирующих мест, на данный момент уступая только Южной Корее [11]. В Японии также создается множество дорам, аниме, манги, где фигурируют мужчины, использующие женский гендерный дисплей. Один из самых популярных продуктов - манга «Princess, Princess» (2002-2007), по которой сначала сделали аниме (2006), а затем еще и экранизировали («Princess Princess D», 2006) и сделали игру («Princess Princess: Himetachi no Abunai Hо:kago», 2006), что характерно только для самых рейтенговых проектов. Сюжет повествует о жизни трех студентов элитной старшей школы для мальчиков, переодевающихся в женские платья в образе готических лолит. Выбирать из числа учеников принцесс - традиция школы, призванная разнообразить жизнь учеников, находящихся в окружении одних только мужчин. Студенты сами выбирают принцесс, которые, одеваясь в женские платья, присутствуют на школьных мероприятиях (например, в качестве группы поддержки для спортивных команд). Принцессы имеют огромное влияние на жизнь школы и решения студенческого совета (в японских школах распространено самоуправление). Кроме того, они неимоверно популярны и почитаемы, а преподаватели в школе не только не относятся негативно к такой традиции, но считают ее благотворной и всячески помогают новому ученику освоиться в роли принцессы. Насколько надуманным и смешным кажется подобный сюжет? С 2006 г. в старшей школе для мальчиков Университета Комабы (Цукуба) проводится ежегодный конкурс красоты «Мисс Цукукома» (название происходит от слияния слов Цукуба и Комаба). Эта школа -одно из самых элитных учебных заведений в Японии, а ее выпускники ежегодно поступают в лучшие японские и заграничные вузы [12]. Конкурс красоты давно прижился в школе и стал одним из самых посещаемых праздников, а победители прошлых лет с удовольствием участвуют в роли ведущих. Вне школы и университета так же существует культура уже вышеупомянутых she-men или otoko-no-ko (девушка-парень) - молодых парней, занятых в сфере обслуживания, использующих в своей деятельности женский образ. Чаще всего, это официанты в кафе и специализированных ресторанах, зазывающие возле магазинов или модели [13]. В интервью эти парни говорят, что следование женскому образу внешне доставляет им удовольствие: им нравится переодеваться в одежду, которую они считают красивой, говорить более высоким голосом и изображать девушку-официантку. Многие из них постоянно посещают косметолога, парикмахера, наращивают и расписывают ногти, чтобы соответствовать образу современной японки. При этом трое интервьюируемых ответили, что состоят в отношениях с девушками и считают себя главами семьи. Таким образом, японцы, использующие в своей работе феминный гендерный дисплей, чаще всего не относятся к квир-идентичности (это не является обязательным условием или даже распространенной тенденцией) и не воспринимаются подобным образом самим обществом. В Японии важнее, чтобы человек, выполняя свою работу, делал это профессионально и на высоте, поэтому такое щепетильное следование феминно-сти, желание отобразить наиболее точно женские черты и характеристики не только не осуждается, но и приветствуется как показатель мастерства и серьезного подхода к делу. В то же время в личных и семейных отношениях такие мужчины могут занимать совсем иное место, исполнять функцию отца и главы семьи. Для Запада необходимость и значимость такого разделения ролей в разных сферах жизни стали очевидными только с середины XX в., для Японии уже многие века подобное разделение не новость, а норма жизни.

Скачать электронную версию публикации