The main stages of life and creativity of George Debets.pdf Одна из нас знала Г.Ф. Дебеца с детства, он был другом семьи еще с иркутских времен, а в студенческие годы автора - первым учителем в профессии. Вторая была, пожалуй, единственным в его жизни лаборантом, а потом - аспиранткой. По характеру работы нам пришлось общаться с Георгием Францевичем более всего как с палеоантропологом. Наши первые публикации палеоантропологических материалов были осуществлены под его пристальным вниманием, при его жесточайшей критике и нашем отчаянном страхе потерять его интерес к этим материалам и к нам. Страх потерять уважение любимого учителя, подвести его во многом определяли наше отношение к нему. Дебецев-ская манера держаться, достаточно резкая, начисто лишенная светской любезности (но мог быть и очень галантным, как выяснилось позже), его внешний облик, его внешняя суровость поначалу выступали для нас, его учеников, на первый план, и побаивались мы Георгия Францевича основательно. Нам ведь предстояло проходить через его строгие проверки - правильности реставрации, точности измерений, доброкачественности написанных текстов и т.д. Особенно страшна была проверка измерительных бланков. Здесь вершилась настоящая магия. Не было сверки всех размеров подряд, бланки просто просматривались, и выхватывались именно те, где были неверные цифры, и только они, причем и не обязательно вопиюще ошибочные, а так, слегка сдвинутые на миллиметр-пару. Получалось, что ошибки идут подряд, что все неверно. Позже, с приходом собственного опыта, приходило и понимание этого волшебства - действовали наметанный глаз и подкрепленная тысячами измерений интуиция. Но тогда, вначале... Перед неумолимым ясновидением мы оледеневали. Оставалось только давать себе обеты быть в десять, в сто и более раз внимательнее и точнее. Вряд ли Г. Ф. Дебец считал себя хорошим педагогом, но педагогика получалась отменная. Не один дебецевский ученик, наверное, вспоминал потом эти уроки с благодарностью. Трудно сказать - да знал ли это он сам? - какая из областей антропологии была ему ближе. Все же почему-то кажется, что к палеоантропологическому материалу он испытывал особые чувства. Он определенно любил бывать в наших, пропитанных запахом восковой мастики лабораториях, где проводился процесс реставрации привезенных из археологических раскопок костных материалов, где в результате порой долгих последовательных действий - расчистки, укрепления, неоднократных пробных склеек - создавалась, наконец, краниологическая серия. Не всегда приходы Георгия Франциевича в наши лаборатории были связаны только с его собственной работой. Его отличал самый живой интерес к делам окружающих. И желание помочь. Диапазон его помощи был широк. Он был щедр и на идеи, и на материалы, и, наконец, на собственное время, отдаваемое кому-то. При этом все делалось очень не напоказ, скорее вскользь, как бы между делом, часто без всяких просьб. Приносил книжки, подбрасывал сравнительные данные из зарубежных публикаций, помогал править текст, подталкивал со статьей, диссертацией. Мог сделать перевод статьи с французского для аспиранта, не знающего языка, причем не обязательно своего. Георгий Францевич Дебец родился 7 декабря 1905 г. в г. Томске (рис. 1). Отец его был французом, много лет бродившим по свету и осевшим в Сибири. Вот откуда прекрасное знание французского языка. Позже, когда «железный занавес» стал более проницаем и Георгий Франциевич стал ездить за рубеж, французы находили его язык очаровательным. Он изумлял и великолепным произношением, и старомодно-изысканными оборотами, во многом уже утраченными в наше время. Еще бы, язык-то усваивался в детстве! Матушка его - коренная сибирячка, учительница начальной школы. Отец умер, когда Жоржу было всего 7 лет, в 1912 г. В 1922 г. Жорж окончил школу и поступил в Иркутский государственный университет на исторический факультет. Окончив его экстерном в 1925 г. и перебиваясь два года случайными заработками, он в 1927 г. поступает в аспирантуру Института антропологии МГУ, где с 1930 г. начинает работать. В 1938 г. он был утвержден в ученом звании доцента, без защиты диссертации ему была присвоена ученая степень кандидата биологических наук (подробнее о биографии Г.Ф. Дебеца см.: [1]). Рис. 1. Георгий Францевич Дебец, 1930-е гг. Влияние Георгия Францевича на молодежь было необыкновенно сильно. Его образованность, исключительное трудолюбие, увлеченность своим делом, не показной, а искренний интерес к работе молодежи, ореол мужественности - все делало его чрезвычайно привлекательным. Сейчас бы мы сказали - он был харизматической личностью, сыгравшей исключительную роль в развитии палеоантропологического направления в отечественной науке. Научная деятельность Г.Ф. Дебеца как антрополога началась именно с палеоантропологических исследований. Интерес этот возник еще в университетские годы в Иркутске, когда студент-археолог всерьез занялся изучением неолитических черепов. Его первая публикация была посвящена палеоантропологии Прибайкалья, в которой он уже в 1930 г. задается вопросом о месте антропологических типов прибайкальского неолита в систематике рас Северной Азии [2]. К этому же периоду относятся его работы по палеоантропологии Восточной Европы [3, 4]. Исследование черепов из Люцинского могильника VIII-IX вв. показало значительное сходство их и с черепами из поволжских финских могильников, и с черепами из древнелатышских курганов, и из славянских курганов Белоруссии XI-XIII вв., что ставило под сомнение факт связи этого антропологического варианта строго с одним этносом. Еще одна работа Г.Ф. Дебеца, довольно далекая от проблем дифференциации неолитического населения Прибайкалья, была названа им «Так называемый "восточный великорус" (к вопросу о пранародах и прото-расах)» [4]. Статья носила полемический характер и явилась реакцией на взгляды В.В. Бунака. «Восточный великорус» - определение, данное еще Е.М. Чепурковским сравнительно светлоглазому и темно-русому антропологическому типу. Его особенности и географическая локализация позволили Г. Ф. Дебецу обосновать промежуточное положение данного типа между средиземноморской и северной расами, предположить формирование его на широкой, неоднородной в расовом отношении территории, и показать, что этот тип свойствен как финским, так и славянским народностям. Палеоантропология была «первой любовью» Георгия Францевича, с первых же лет работы в Институте антропологии МГУ он начинает осуществлять свою идею составления «сводки по палеоантропологии СССР», как он сам это называл. Работа начиналась почти на пустом месте, со времен А.П. Богданова этот раздел антропологии оставался практически заброшенным. Со свойственной ему энергией Георгий Франце-вич организует сбор материалов. Разработанные им методы изучения древнего костного материала в связи с определенной археолого-исторической проблематикой сделали палеоантропологические исследования чрезвычайно результативными. Именно в 1930-1940-е гг. его трудами было сформировано новое, заинтересованное отношение к костным остаткам со стороны археологов, которые раньше зачастую пренебрегали ими и сборы палеоантропологических коллекций имели случайный характер. За относительно короткий срок, практически - десятилетие, усилиями одного человека был собран колоссальный материал, отражающий все этапы истории расовых типов человека на территории нашей страны. Программа исследования была тщательно разработана и проанализирована с точки зрения расоводиагностической ценности каждого признака, т. е., по существу, была создана Г. Ф. Дебецем. Итогом этого поистине титанического труда явилась монография «Палеоантропология СССР» [5]. Богатство фактических данных и новый подход к биологическому - краниологическому и остеологическому - материалу, как историческому источнику, позволили ставить и решать чрезвычайно интересные и важные вопросы этнической истории, а также рассматривать теоретические проблемы, связанные с динамикой и закономерностями расообразовательного процесса. Данный труд ознаменовал своим выходом создание новой отрасли в отечественной антропологической науке -антропологии древнего населения. Книга явила собой и великолепный образец стиля изложения - строгого, простого, чрезвычайно сжатого, пример четкости в постановке и рассмотрении задач исследования, пример безупречной точности цифровых данных. Много лет эта работа, служащая не только настольной книгой для антропологов, но и широко используемая специалистами смежных дисциплин, поставив ряд важнейших проблем, давала толчок множеству последующих исследований (см. подробнее: [6]). За короткий срок «заброшенная» область антропологии получила небывалый размах и превратилась в одно из самых мощных направлений. Сам Георгий Францевич оставался верен палеоантропологии до конца своих дней. В наше время объем палеоантропологических коллекций возрос в десятки раз, количество изученных серий - в сотни раз. За прошедшие почти семь десятков лет появилось много новых интересных методик изучения и краниологического, и остеологического, и одонтологического материала, новых методов статистической их обработки, но методология палеоантро-пологических исследований не претерпела больших изменений. Разве что произошел широко постулируемый в палеоантропологии отказ от индивидуально-типологической диагностики черепов. Принципы анализа палеоантропологического материала остаются прежними, предложенными в основном еще в 19321934 гг. А.И. Ярхо и ярко развитыми Г.Ф. Дебецем в присущей ему краткой и емкой форме [5, 7]. Немалое внимание Г.Ф. Дебец уделял теоретическим аспектам антропогенеза, в частности проблеме прародины человека. Георгий Францевич был сторонником полицентрической теории происхождения Homo sapiens, считая, что современные человеческие расы уходят корнями в ранний палеолит и их черты можно видеть уже в разных группах неандертальцев. Он первым изучил скелет ребенка из пещеры Тешик-Таш, показав его неандертальскую принадлежность, тесное родство и общность происхождения с европейскими неандертальцами, а также важнейшее теоретическое значение этой находки, подтвердившей концепцию неандертальского участия в развитии человека современного вида [8]. Дело в том, что тогда большинством антропологов разделялась концепция А. Грдлички о неандертальцах как об эволюционной стадии, положившей начало Homo sapiens. Позже Георгий Франце-вич не раз обращался к изучению тешик-ташца, уточняя его место в системе ископаемых форм человека [5, 9]. Ему также принадлежит ряд исследований палеоан-тропологических находок эпохи верхнего палеолита, имеющих мировое научное значение [10-13]. Неизменно привлекала внимание Г.Ф. Дебеца проблема изменений физического типа человека во времени. Едва ли не основным теоретическим завоеванием «Палеоантропологии СССР» была его идея эпохальных изменений. Проблему факторов этих изменений он считал кардинальным вопросом антропологии. Проанализировав огромнейший, практически весь накопленный к концу 1950-х гг. материал с территории СССР - от неолита до Средневековья - Георгий Фран-цевич выдвинул гипотезу возникновения грацилизации как следствия распространения земледелия. Он изложил ее на VI Парижском МКАЭН в 1960 г. [14]. В то же время он предостерегал от того, чтобы считать процесс грацилизации универсальным, полагая, что его темп определяется многими факторами. Нельзя обойти вниманием потрясающую СевероВосточную экспедицию Г.Ф. Дебеца на Камчатку, где в течение 1945-1948 гг. им в одиночку был собран совершенно уникальный материал по аборигенному населению Дальнего Востока. Итогом работы явилась монография 1951 г. «Антропологические исследования в Камчатской области», содержащая огромные материалы по расовой соматологии и краниологии народов Сибири и их сопоставлению [7]. Значение её далеко выходит за рамки компендиума данных, это не утратившая до сих пор своего значения теоретическая работа. Колоссальный вклад был сделан Г.Ф. Дебецем в изучение краниологии эскимосов. Его работы о современных и обширных древних эскимосских сериях (Уэлен, Эквен, Ипиутак и Тигара) позволили поставить и решить многие фундаментальные проблемы, связанные с арктической расой и теорией «эскимосского клина», - положение арктической расы в системе монголоидных типов, выделение в ее составе локальных вариантов [15-17]. Следует сказать и о работе Георгия Францевича по усовершенствованию и унификации методики и программы краниологических исследований, начатой им еще в 1930-е гг. В ее результате появилось методическое руководство «Краниометрия», написанное совместно с В.П. Алексеевым [18]. В нем устранялись разночтения в определении краниометрических точек, способах измерения и описания (в баллах) признаков, но самое главное - содержались Таблицы краниометрических констант. Таблицы Г. Ф. Дебеца позволяют переводить выраженные в цифрах краниологические признаки в качественные категории - очень большие, большие, средние, малые или очень малые, определять границы категорий признаков на основании единого принципа как для современных серий, так и для материалов древних эпох и не сбиваться при этом с внутри-группового масштаба на межгрупповой. В последние годы жизни Г. Ф. Дебец обратил свое внимание на разработку формул для реконструкции длины тела и других признаков телосложения ископаемых популяций [19-21]. Все палеоантропологические работы, а особенно разработка категорий признаков, формул для определения длины тела, поиск новых методических приемов для сравнения метисных популяций по степени выраженности морфологических особенностей лицевого скелета, требовали огромного количества вычислений. Г.Ф. Дебец не дожил до эпохи компьютеров. Счетная машина, которую ему так хотелось приспособить для наших целей, занимала своими габаритами почти целую комнату. Когда в руках одного из авторов этих воспоминаний впервые оказался микрокалькулятор с программой для вычисления «сигмы», едва ли не первой мыслью было - сколько радости доставило бы это умное устройство Георгию Францевичу. А тогда он считал в основном сам - на логарифмической линейке, просто на бумажке. Работа была для него не только смыслом жизни, но и радостью. И это настроение он приносил с собой, приходя из Института к «Герасимидам» - так тогда называли лабораторию М.М. Герасимова, или в палео-антропологический подвальчик - сначала на Моховой, потом на Профсоюзной (рис. 2). Рис. 2. Г.Ф. Дебец в лаборатории пластической реконструкции у М.М. Герасимова Какой-то другой, нежели в институте, стороной оборачивался он к нам здесь. На перерывах в работе, во время обязательного чаепития, к которому часто приносил вкусные вещи, был оживленным, шутил, вспоминал и рассказывал что-то интересное. Его великолепная память помимо огромного историко-археолого-антропологи-ческого багажа удерживала, например, массу стихов - от почти всего Н. Гумилева, мало знакомого нам в те годы, до тоже неизвестной тогда, как, впрочем, и теперь, «Бригантины» Когана. Забыты сейчас давние неспокойные подвальные будни с частыми затоплениями (то холодной, то горячей водой, то чем-то похуже) и спасательными авралами, с непрерывной борьбой с мышами, блохами (!), хозяйственниками... Но живет в памяти та атмосфера оживления и радости, которая возникала в наших подвальчиках с приходом Георгия Францевича. Между тем эти последние годы были далеко не лучшей порой в его жизни. Немалую роль в этом сыграли и присущая ему, излишняя порой, самокритичность, и подчеркнутая научная честность, которые не только не позволяли обойти или затушевать уязвимые и спорные моменты результатов исследования, но, напротив, выдвигали их на первый план. Без всякой пощады к себе отказывался Георгий Францевич от своих более ранних положений, когда появлялись новые данные, говорившие не в их пользу. Кажется, что эта гиперчестность была помехой как в некоторых взаимоотношениях, так и в собственной работе, но все это и толкало на усиленный поиск каких-то новых путей. И увенчивались такие поиски заслуженным успехом. Он много и успешно работал в последние годы (рис. 3). Смерть Г.Ф. Дебеца в 1969 г. была несправедливо безвременной. «Он жил стремительно и стремительно ушел», - удивительно точны эти слова, произнесенные на его похоронах. Когда Георгия Францевича не стало, работать долгое время было неинтересно. Исчезло постоянное ощущение живого и деятельного внимания к твоей работе, ощущение необыкновенной научной щедрости Учителя, его готовности помочь в большом и малом, его неизменное дружеское участие, обаяние его научной увлеченности и эрудиции, наконец, его человеческое обаяние - все то, что делало работу рядом с ним большой радостью. Нашему поколению выпала удача начинать путь в антропологии под руководством и рядом с человеком, сама память о котором способна и помочь, и поддержать во многом. Рис. 3. Г.Ф. Дебец за краниометрической работой

Скачать электронную версию публикации