The archaeological evidence of the influence of the North-Eastern Russia on the material culture of the population of th.pdf Город Тобольск, основанный в 1587 г., уже в конце XVI в. становится крупнейшим центром освоения Сибири. Через него в основном шло заселение русским населением территории, расположенной за Уралом, а кроме того, проходили торговые пути, связывающие Восток и Запад. Очевидно, что материальная культура жителей города испытывала разнообразное, в том числе аборигенное и иноземное, влияние (например, есть данные о торговле с немецкими городами, Средней Азией, Китаем). Однако проследить его на археологическом материале удается далеко не всегда. Традиционно считается, что освоение Сибири осуществлялось в значительной степени выходцами из Северной и Северо-Восточной Руси. Согласно данным, опубликованным О.Н. Вилковым, многие ремесленники, зафиксированные в Тобольске, были выходцами из городов именно этих регионов, но именно Северо-Восточная Русь оказала особое влияние на развитие целого ряда производств [1. С. 26], что находит подтверждение и в археологических материалах г. Тобольска конца XVI-XVII в. Следует уточнить, что термин «Северо-Восточная Русь» не имеет в научной литературе строгого определения, поскольку его значение может меняться в зависимости от процессов административно-политической истории. Для указанного периода эти процессы уже не являются определяющими, и в настоящей публикации этот термин используется в самом широком географическом понимании, как центральные земли Московского государства и как некое противопоставление Северо-Западной и Юго-Западной Руси. Самым массовым материалом, полученным при раскопках г. Тобольска, являются фрагменты гончарной посуды. Их изучение показало, что в этот период времени в городе бытовала преимущественно серо-коричневая посуда, а более качественная темно-серая лощенная и поливная посуда, представленная единичными экземплярами, относится, очевидно, к привозной продукции. Как отмечает В.Ю. Коваль, главным производителем до конца XVII в. чернолощеной посуды в границах Русского государства являлась Москва, хотя ее начинают изготавливать и в других крупных городах - Твери, Рязани, Владимире, а поливная посуда и вовсе изготавливалась, вероятно, только в Москве [2. С. 319]. Отдельно следует отметить находки двух поливных чернильниц. Первый экземпляр сохранился не полностью, имеет кубическую форму (6*6*4 см) с прямыми стенками, покрытыми геометрическим орнаментом (рис. 1, 6). Аналогии, известные по раскопкам в Москве, позволяют определить находку как остатки настольной поливной чернильницы, состоящей из нескольких отделений, разделенных перегородками [3. С. 52, табл. 18, 10, 12-18]. Еще одна чернильница -переносная, представлена находкой горлышка (покрыт светло-коричневой поливой, диаметром около 4 см), на котором видны два отверстия, очевидно, для продергивания шнура (рис. 1, 5). Подобные предметы также известны в московской археологической коллекции [Там же. С. 52-53, табл. 19, 1-3]. Изучение фрагментов серо-коричневой керамики показывает, что в Тобольске конца XVI-XVII в. горшок являлся наиболее распространенным видом керамической посуды. По форме венчиков выделяется значительное многообразие вариантов. Особо стоит отметить вариант (19% от общего числа), когда венчик формировался путем смещения «черного края» внутрь (рис. 1, 1) (данный признак характерен для керамики «московских» земель) [4. С. 105-106]. На основе массовых находок и небольшого количества сосудов полного профиля можно сделать вывод, что в Тобольске в XVII в. имели распространение приземистые горшки (ширина по плечику всегда больше высоты) с маленьким дном, широким устьем, часто с покатым округлым плечиком, при этом переход от шейки к плечику выражен нечетко. Эти и некоторые другие признаки позволяют утверждать, что тобольская посуда имеет определенные сходства с керамикой того времени, происходящей из культурных слоев Москвы, Коломны и других соседних городов [2. С. 318-319; 4. С. 105]. Данная тема требует ещё дополнительной проработки и детального исследования, но уже сейчас можно обосновать предварительный вывод, что местное гончарное производство формировалось под влиянием ремесленных традиций, возникших в центральной части страны. Особую категорию археологических находок образуют гончарные клейма, представленные тремя вариантами. Первый вариант включает в себя рельефные рисунки на донцах в виде солярного знака, напоминающего изображение колеса (окружность, в которую вписан многолучевой крест) (рис. 1, 2). Второй вариант образуют клейма с изображением прямоугольного креста, помещенного в окружность - «крест в круге» (рис. 1, 3). Третий вариант - прямоугольник, в который вписан косой (диагональный) крест, дополненный линиями, исходящими из его углов (рис. 1, 4). Подобные клейма известны достаточно хорошо по материалам средневековой Руси, и, как считается, они отражают общую языческую славянскую символику, имеющую культовый характер и выражающую обоготворение, почитание неба и небесных светил. Очевидно, что известные рисунки тобольских клейм имеют достаточно архаичное происхождение, и, вероятно, в позднем Средневековье гончары могли уже не осознавать их первоначального (языческого) значения. Особо стоит отметить, что на большей части русских земель традиция клеймения посуды заканчивается ещё в XIV в. и только иногда фиксируется на северо-востоке Руси в XV-XVII вв. Как пример можно привести Тверь [5. С. 390], Суздаль [6. С. 128], подмосковный Дмитров [7. С. 198], где обнаружены аналогии трем вариантам гончарных клейм, известных по раскопкам в Тобольске. Рис. 1. Материалы археологических исследований культурного слоя города Тобольска: 1 - фрагменты венчиков горшков; 2, 3 - гончарные клейма; 5, 6 - чернильницы; 7 - нательный крест; 8 - наперсный крест. 1-6 - глина; 7, 8 - бронза Продолжая тему керамического производства, следует отметить, что, согласно письменным источникам, каменное строительство в сибирском городе формировалось непосредственно под «московским» влиянием. Так, например, Софийский собор возводился приезжим зодчим и артелью устюжских каменщиков в 1681- 1686 гг. по проекту, присланному из Москвы, что предопределило в дальнейшем развитие кирпичного дела, и чуть позднее в Тобольске появляется свое изразцовое и черепичное производство. Эти факторы также находят отражение в составе культурных напластований. В исследованиях А.В. Нескорова, посвященных изучению тобольских печных изразцов, они подразделены на несколько групп. Первую группу автор условно называет «московскими», поскольку их достаточно уверенно можно соотнести со столичными образами, и отдельно выделяются «тобольские», характеризующиеся уникальными самобытными сюжетами. И если для последних автор отмечает подчеркнутую реалистичность изображаемых предметов, то для первой группы, напротив, свойственны отсутствие детально проработанных сюжетов и некоторая небрежность рисунка. Сами сюжеты, передающие изображения птиц, животных, сцены охоты, воинов с различным вооружением, по мнению A.В. Нескорова, близки изразцам, распространенным в Москве и городах центральной части России [8. С. 400401]. Эти данные хорошо согласуются с наблюдениями, сделанными Р.Л. Розенфельдом, который занимался изучением изразцов непосредственно московского производства [3. C. 63]. Еще более ярко влияние Северо-Восточной Руси представлено в образцах металлопластики. Это можно показать на примере находки небольшого нательного креста (размером 22*41 мм) (см. рис. 1, 7). По мнению европейских исследователей, аналогичные кресты имели достаточно широкое распространение в XV-XVI вв. в тверской земле и прилегающей к ней территории [9. кат. № 2в; 10. С. 183]. Кроме этого, в тобольских материалах представлена находка наперсного двустороннего креста (размеры 73*4,8 см), покрытого достаточно сложными иконографическими сюжетами (см. рис. 1, 8). На лицевой стороне центральным сюжетом является образ Богоматери Знамения, на оборотной - Распятие. Тобольский крест находит многочисленные аналогии в европейских материалах [9. кат. № 26; 10. С. 92 и др.]; отдельно следует отметить находки двух крестов, обнаруженные во время исследований Старой Рязани B.П. Даркевичем, который высказывает предположение об их московском происхождении и датирует находки второй половиной XV в. [11. С. 229-230, рис. 3, 7, 8]. Интересным отличием является то, что все известные европейские экземпляры при всей идентичности тобольской находки, как правило, отличаются расположением сторон. Известные аналогии позволяют прийти к заключению, что как наперсные, так и нательные кресты описанного облика появляются на территории Московского государства не позднее XV в. и получают широкое распространение на протяжении XV-XVI вв. Судя по археологическим находкам, подобные кресты использовались в Сибири в XVII в., а возможно, и в XVIII в. Эти и другие данные указывают на их местное производство, а кроме того позволяют говорить о том, что сибирские ювелиры и бронзолитейщики были носителями европейских традиций художественной металлообработки и, вероятно, на протяжении некоторого времени воспроизводили европейские образцы, которые в Центральной России являлись уже устаревшими. Ещё одной причиной, по которой местные мастера могли копировать «старые» образцы, является то, что в связи с событиями Смутного времени меднолитейное производство в Московском государстве в XVII в. переживало временный упадок. Существуют отдельные категории археологических находок, которые не столь очевидно, как предыдущие, указывают на связь с землями Северо-Восточной Руси, поскольку вещи похожего облика имели достаточно широкое распространение. Например, это касается замков и ключей, которые были сложны в изготовлении для местных мастеров, занимавшихся только их починкой [1. С. 61, 88, 140]. В Тобольске найдены два небольших навесных замка с откидывающейся дужкой, аналогии которым известны в Москве и Тушино [12. рис. 8, 9,11; 13. С. 61]. К этому стоит добавить, что огнестрельное оружие поступало в Тобольск централизованными поставками из Москвы, тем более что основные центры его производства находились в границах Северо-Восточной Руси. В культурном слое сибирского города найдено большое количество свинцовых пуль, винты от ружейных замков, наконечники шомполов, которые по понятным причинам находят множество европейских аналогий [14. С. 13]. Заметное сходство со столичной обувью обнаруживает обувь, известная по материалам археологических исследований в Тобольске [15. С. 179-186], но в данном случае говорить о прямом влиянии следует также достаточно осторожно. Как пример можно привести находки туфель на невысоком деревянном каблуке, близким аналогом которым является образец из раскопок на ул. Арбат [16. С. 145, ил. 53], или сапоги на наборном кожаном каблуке - близким аналогом являются сапоги, найденные в Москве при раскопках Кадашевской набережной [Там же. С. 46, 153, ил. 69]. Кроме того, согласно исследованиям О. Д. Осипова, к началу XVII в. в Москве получают распространение модели с вытянутыми крыльями головки [Там же. С. 51], что характерно и для тобольской обуви этого времени. Кроме того, для сибирских образцов обуви жестких форм характерно использование на заднике декора из медной проволоки. Как указывает Д.О. Осипов, в конце XVI-XVII вв. в Москве пяточный рант украшали желтой крученой проволокой, изготовленной из свинцово-оловянистого сплава [Там же. С. 65]. Совокупность представленных материалов указывает на наличие тесной экономической и духовной связи г. Тобольска с городами Северо-Восточной Руси. Очевидно, что кроме переселенцев и товаров за Урал проникали и ремесленные традиции, которые оказали заметное влияние на становление и развитие производственной деятельности жителей сибирского города. Оценивая степень такого влияния, можно отметить, что археологические свидетельства влияния центральных земель Московской Руси на жизнь Тобольска выражены гораздо более явно, чем влияние других русских территорий. Это может показаться удивительным с учетом того, что общепризнанным фактом является процесс массового заселения Сибири выходцами из Северной Руси. Известно, что ранее северные земли находились под новгородским влиянием и были присоединены к Москве накануне «сибирского взятия». В связи с этим стоит обратить внимание на такой факт, что хронология древностей, детально разработанная на материалах раскопок Новгорода Великого, часто плохо применима для русских памятников за Уралом. В научной литературе неоднократно отмечалось, что такие вещи, как, например, гребни, светцы, кресала, навесные замки XVII-XVIII вв. и пр., известные по раскопкам в Сибири, согласно новгородской классификации, уже должны были выйти из употребления к этому времени [17. C. 93-95, 97; 18. С. 80-85]. У этих обстоятельств существуют различные объяснения, но можно, с одной стороны, предположить, что с Русского Севера шла мощная волна крестьянской (и, вероятно, промысловой) колонизации, а в торгово-промышленном отношении Тобольск был теснее связан с землями Северо-Восточной Руси. С другой стороны, сделанные выводы нельзя еще принять как абсолютные. С учетом того, что позднесредневековые археологические памятники как в Европейской России, так и в Сибири изучены еще достаточно неравномерно, следует ожидать значительного уточнения и корректировки известных данных.

Скачать электронную версию публикации