Магическая охота с лесными духами по данным сибирского фольклора | Вестн. Том. гос. ун-та. История. 2016. № 5 (43). DOI: 10.17223/19988613/43/31

Магическая охота с лесными духами по данным сибирского фольклора

Предлагаемая статья посвящена междисциплинарному изучению сходных фольклорных сюжетов о магической охоте представителей трех аборигенных народов Сибири с лесными людьми-духами. Фольклор селькупов, хантов и кетов демонстрирует отсутствие четких границ между обыденностью и сверхъестественностью. Лесные духи воспринимались реальными партнерами по охоте и сексу. Сравнение сюжетов говорит о возможном общем источнике основной сюжетной линии и индивидуальных деталях фольклора отдельных этнических групп.

Magic Hunt with the Forest Spirits according to Siberian Folklore Data.pdf Современные гуманитарные науки ориентированы на междисциплинарные и сравнительно-сопоставительные исследования, которые часто связываются с определенным ареалом. Эти тенденции обеспечивают более достоверное объяснение культурных феноменов. Предлагаемая работа посвящена сравнительному междисциплинарному изучению сходных фольклорных сюжетов о магической охоте представителей трех народов обско-енисейского ареала - кетов, селькупов и хантов - со сверхъестественными существами, называемыми лесными людьми, или духами. Фольклор, этнографические и языковые данные этих трех народов неоднократно являлись объектом сопоставительного изучения [1-4]. Сюжеты об охоте являются центральными в обществах охотников, рыболовов и собирателей, коими являлись (и до сих пор отчасти являются) кеты, селькупы и ханты. Поскольку охота была основным обеспечением их жизнедеятельности, многие ее аспекты пронизаны ритуалами, романтикой и магией. Общая сюжетная линия магической охоты включает знакомство аборигенного охотника (мужчины или женщины) с человекообразным сверхъестественным существом - лесным мужчиной или лесной женщиной, затем их сожительство и в результате этого необыкновенное везенье в охоте. Эти истории, рассказанные часто о вполне конкретных людях (даже с указанием имен или фамилий), заканчиваются в основном печально: союз по разным причинам распадается, а охотничий фарт пропадает. Имеются варианты сюжетов, повествующие о смерти человека-охотника или его переход в сверхъестественный мир к своему сожителю-духу. Эти рассказы отличаются от сказок, так как воспринимаются как реальность. В повествования о магической охоте вплетаются многие культурные элементы, представляющие интерес для этнографов: перед встречей лесная женщина устраивает охотнику испытания. У селькупов мужчина должен сделать семь костров из дров двух пород (пихтовых - мужских - для себя и еловых - женских - для лесной женщины) и зажарить мясо белки, которое делит согласно селькупской традиции - переднюю часть для себя, заднюю часть для нее. В фольклоре кетов мясо делится на три части и лесной дух берет себе среднюю - реберную - часть. Это мясо охотник должен уберечь от зверей, и только тогда лесная женщина покажется. Далее могут следовать и другие испытания на хитрость, например, охотник должен проследить, чтобы под шубой-постелью не оказалось капкана. Проверяется терпение охотника - он лишь на третий день может взять связку соболей или белок, лежащих на земле. В селькупском фольклоре присутствуют элементы мифа о созидании животных. Когда лесная женщина расчесывает волосы, то вместо вшей с ее головы валятся в разные стороны белки и соболи [5. C. 199201]. У хантов, манси и кетов лесные духи могут поселиться в доме людей-охотников в качестве «чудесного супруга», иногда даже второго, если до этого уже была семья [6. С. 449-450; 7. C. 135-137]. Самое большое количество вариантов сюжета о союзе людей с лесными духами мы находим у кетов. В кетском фольклоре присутствуют отличные от селькупов мифологические элементы: лесной дух-мужчина, кайгусь, обучает свою человеческую подругу всему ритуалу медвежьего праздника. Именно в кетском фольклоре рассказывается о происхождении лесного духа - кайгуся, сына медведя и женщины. В других сюжетах кайгусь - женщина, хозяйка пушных зверей в двух ипостасях - зверя (белки или соболя) и женщины, одетой в беличью или соболиную шубку. Имеются тексты, отражающие конфликт между родными и сверхъестественной партнершей охотника. В кетских текстах отец охотника, возмущенный молчанием жены сына - Кайгусь, прячет поварежку, в результате чего Кайгусь обжигает свои руки. У манси в роли обидчицы лесной женщины выступает первая жена охотника. Обиженные лесные женщины покидают людей, забирая удачу охотника [6. С. 449-450; 7. C. 131]. Как показывает аборигенный фольклор, лесные духи или люди обладают тройственной натурой: антропоморфной, зооморфной и сверхъестественной. Антропоморфные черты отражают внешний вид мужчины или женщины, человеческое поведение и деятельность. В селькупском фольклоре (Тым) лесная женщина предстает как высокая (на Оби, наоборот, рост у нее маленький) красавица с волосами до пят, в дорогих одеждах из меха. По данным из Тыма и Кёнги, лесная женщина носит на голове белый платок, а на ногах - белые чирки. Она ходит на лыжах, подбитых мехом, а на поясе подвешивает беличьи шкурки [5. C. 199]. Зооморфные черты проявляются в способности трансформаций в животных (белка, соболь, лось, олень) или в обладании отдельными зооморфными деталями, такими, как, например, звериный нюх, рожки, шерсть или звериные ноги. Наблюдаются тесные взаимоотношения между лесными людьми и необычными животными: у селькупов - с соболем с белой шеей, белкой с золотой лентой или пестрой белкой, маленькой черной собачкой, медведем, рассомахой. У хантов это соболь с желтым (золотым) кольцом на шее. У кетов это черный или пестрый соболь, пестрая белка, медведь. Эти животные выполняют функцию спутника и помощника лесного человека [5. C. 199; 6. С. 449-450; 7. C. 135-137]. Сверхъестественные черты включают способность быть невидимыми для людей; превращаться в животное, человека или духа; способность оживлять человека, моментально перемещаться в пространстве, возможность внезапно исчезать, если эти существа видят, что за ними наблюдают люди; власть над животными; возможность наградить охотника удачей или отнять ее; вызвать смерть охотника. Рассказы о магической охоте романтизировали процесс добывания дичи, стирая границы между сверхъестественным и обыденным миром. Лесные мужские или женские духи приобретают антропоморфные черты, становясь партнером по охоте и сексу для аборигенных народов, которые ищут свой охотничий фарт (в селькупском языке есть для этого термин kiine). Происходит взаимный обмен с людьми-охотниками: охотничий фарт предоставляется за партнерство и сексуальные услуги и может иметь разные формы: наличие дичи в больших количествах и ее легкая добыча, иногда охотнику нужно только подобрать дичь с тропы; сверхъестественные способности охотника и возможность понимания поведения животных и их языка. Охотники получают удачу в обмен на специфические обязательства, которые отражены в особом поведении, табу и ритуалах: жертвоприношения хозяину леса; содержание охотничьей амуниции подальше от женщин; запрет на употребление охотничьего ножа для домашних нужд; запрет собакам подходить к дичи; неразглашение охотничьих планов и избегание передачи охотничьего опыта устным путем. Селькупская традиция воспитания и передачи охотничьего мастерства основана на правиле «наблюдай молча и делай, как я, но по-своему» [8. С. 87]. В селькупском и угорском фольклоре в отношения взаимообмена могут вовлекаться дети. Если в результате сожительства у женщины рождается ребёнок, то лесной человек забирает ребенка (возможно, с матерью). В фольклоре кетов понятие «удача» не только связано с благоволением лесного человека-духа, но и маркируется той же лексемой - Qajgul s. Так же, как и у селькупов, чтобы обеспечить охотничью удачу, охотнику нужно было выполнить все необходимые ритуалы и правила. Если люди что-то нарушали, то удача покидала их. Например, мужчина терял свою удачу, если его жена не соблюдала обряда очищений и была неаккуратна [9. С. 176]. В отличие от селькупского и угорского фольклора, в кетском фольклоре отражен конфликт между удачливым охотником и его братьями за привилегию обладать Кайгусь. Коварные братья убивают охотника, чтобы завладеть Кайгусь и приобрести удачу. Однако Кайгусь не дается в руки братьев, покидает жилище, а затем оживляет своего супруга и уводит его в свой мир [Там же. С. 139]. Таким образом, охотничий фарт базируется на принципе взаимности (the principle of reciprocity), при этом вовлекаются две группы участников -охотников и сверхъестественных существ. Принцип взаимности описан как часть корейской идеологии 'kut' (кут) и понимается как «практика дарения и приобретения» или «дай и получи взаимно» [10. С. 8]. В отличие от корейской традиции, в описываемых культурах Сибири шаман как посредник исключается из взаимодействия. Лингвистические данные вносят важные уточнения, например позволяют определить пол персонажей и их сверхъестественный статус. В селькупском и обско-угорских языках названия сверхъестественных существ строятся по единому принципу: лесной - ADJ/леса - GEN + мужчина/женщина (букв. женский человек), второй компонент может иметь определение, указывающее на сверхъестественность персонажа, например селькупское losil' (losy 'дух черт, дух'): селькупы Macil' qup (Напас), Majiyol qup (Чижапка) - лесной мужчина, Mad 'el nelgup (Чижап-ка), Massuj neiqum (Кеть, Обь), Macin nejd, Macil' losil' ima (Тым); ханты и манси Mis-yu, Wont-ku, Unxu, Wor-xum - лесной мужчина, Mis-nj, Wont-nj, Unnj, Wor-nj - лесная женщина. В угорских названиях фигурируют различные первые компоненты: Mis - лес, Wont - тайга, Wor - лесистая береговая полоса реки, Un < unal - метка, знак [11]. Как видно из примеров, угорские именования отражают детали ландшафта. Имя аналогичного кет-ского персонажа также двухкомпонентно: Qajgu^s (*qaj 'гора', 'высокий берег реки' + *kuls 'дух' [5. C. 199-201; 12. С. 180; 13. С. 111; 14]. Общая черта фольклора трех народов - связь противоположных полов людей и духов, может фиксироваться соответствующими лексемами, например в селькупском и обско-угорских языках используются родственные лексемы для обозначения женщины и мужчины: селькупы, ханты, манси ne - 'женщина', селькупы qup, ханты xu - 'мужчина'. В кетском фольклоре имя персонажа может получить дополнительный компонент a'm 'мать': Qajgusam, < qajgus + a'm 'кайгусь-мать', позволяющий определить род [14]. (Примеры предоставлены американским лингвистом-кетологом Эдвардом Вайдой, Западный Вашингтонский университет, Беллингхем.) 150 Мотивы, встречающиеся в фольклоре о магической охоте, представлены в таблице. Сравнение мотивов в фольклоре кетов, селькупов, хантов и манси позволяет сделать вывод о более полном представлении сюжета у кетов. Магическая охота с лесными духами по данным сибирского фольклора Мотив Кеты Селькупы Ханты Манси Сопровождение лесного духа зверем-спутником необычной окраски + Пестрая белка, спереди завязки, на шее - лямка; пестрый соболь + Белка с золотой лентой; маленькая черная собачка + Соболь с желтым кольцом - Подготовка к встрече лесного духа: мужское ложе из пихтовых веток, женское -из еловых + + - - Угощение лесной женщины мясом белки или соболя + Разделка тушки на три части: лесная женщина берет ребра + Разделка тушки на две части: лесная женщина берет заднюю часть - - Испытание мужчины-охотника щекоткой + + - - Другие испытания + Проявление терпения + Проявление терпения; обнаружение капканов - - Конфликт с родней человека из-за молчания лесного духа + С отцом охотника - + С первой женой охотника Убийство охотника родней из-за охотничьего форта + Старшими братьями охотника - - - Бегство лесной женщины после убийства партнера-человека с последующим оживлением партнера + - - - Наказание одного из персонажей за неисполнение традиций + Первая жена охотника погибла при бегстве с Кайгусь, так как брала с собой вещи: наперсток или шкурки; Кайгусь обманул своего отца и погиб - Охотник обманул лесного человека, поэтому лесной человек не смог отпустить охотника домой пораньше; наказание охотника за упрямство - Присвоение общего ребенка лесным духом - + + + Итак, магическая охота с лесными духами - это сибирская охотничья традиция, отраженная в фольклоре и основанная на желании охотников быть удачливыми посредством установления отношений взаимообмена со сверхъестественными существами. Сравнение фольклорного материала позволяет сделать выводы о возможном общем источнике описанного сюжета, возможно, какой-то автохтонной культуры ареала, которая нашла отражение в единой сюжетной линии фольклора разных народов ареала. Специфические детали могли сформироваться в отдельных культурах уже позднее. Как демонстрирует наш сравнительный материал, разные науки могут удачно дополнять друг друга, способствуя более глубокому и системному пониманию рассматриваемых явлений языка и культуры.

Ключевые слова

междисциплинарное исследование, фольклор, лингвистика, этнография, аборигенные народы Сибири, interdisciplinary research, folklore, linguistics, ethnography, indigenous people of Siberia

Авторы

ФИООрганизацияДополнительноE-mail
Ким-Малони Александра АркадьевнаТомский государственный педагогический университетдоктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой лингвистики и межкультурной коммуникацииalexandrakim@hotmail.com
Ким Антонина АлександровнаТомский политехнический университет; Томский государственный педагогический университеткандидат исторических наук, доцент кафедры иностранных языков; доцент кафедры лингвистики и лингводидактикиkimaa@inbox.ru
Всего: 2

Ссылки

Khanty Mythology. Editors-in-Chief Anna Leena Siikala, Vladimir Napolskikh, Mihaly Budapest: Hoppal. Akademiai Kiado; Helsinki : Finnish Literature Society, 2006. 241 с.
Vajda E., Werner H. Etymological Dictionary of the Yeniseian Languages. Munich : Lincom, 2016. (в печати)
Hyun-key Kim Hogarth, Kut: Happiness through reciprocity. Budapest : Akademiai Kiado, 1998. 264 с.
Могутаев М.К. Хантыйско-русский словарь (васюганский диалект). Томск : Томский госпедуниверситет ; Изд-во НТЛ, 1996. 348 с.
Ким А.А. Очерки по селькупской культовой лексике. Томск : Томский госпедуниверситет ; Изд-во НТЛ, 1997. 219 с.
Алексеенко Е.А. Кеты. Историко-этнографические очерки. Л. : Наука, 1967. 258 с.
Тучкова Н.А., Глушков С.В., Кошелева Е.Ю., Головнёв А.В., Байдак А.В., Максимова Н.П. Селькупы. Очерки традиционной культуры и селькупского языка. Томск : Изд-во Том. политехн. ун-та, 2011. 315 с.
Мифы, предания, сказки хантов и манси / сост. Н.В. Лукина. М. : Наука, 1990. 568 с.
Мифы, предания, сказки кетов / сост. Е.А. Алексеенко. М. : Вост. лит., 2001. 343 с.
Мифология селькупов / ред. В.В. Напольских. Санкт-Петербург. : Наука ; Новосибирск, 2004. 382 с.
Ким А.А. Классификация хантыйского прозаического фольклора. Томск : ТГПУ, 2015. 168 с.
Вайда Э.Д., Ким-Малони А.А., Ким А.А. Лингвокультурная интерпретация метаморфозы в фольклоре народов обско-енисейского ареала // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований. 2016. Вып. 2. C. 55-64.
Аннотированные фольклорные тексты обско-енисейского языкового ареала / А.Ю. Фильченко, О.С. Потанина, Е.А. Крюкова, В.Ю. Глазунов, А.В. Байдак, Н.Л. Федотова, Н.П. Максимова, В.М. Гусев, В.М. Лемская, Д.М. Токмашев, Ант. А. Ким. Томск : Ветер, 2010. 336 с.
Pusztay J., Diskussionsbeitrage zur Grundsprachenforschung (Beispiel: das Protouralische). Veroffentlichungen der Societas Uralo-Altaica. Wiesba den : Harrossowitz Vrelag, 1995. Bol. 43. 132 s.
 Магическая охота с лесными духами по данным сибирского фольклора | Вестн. Том. гос. ун-та. История. 2016. № 5 (43). DOI: 10.17223/19988613/43/31

Магическая охота с лесными духами по данным сибирского фольклора | Вестн. Том. гос. ун-та. История. 2016. № 5 (43). DOI: 10.17223/19988613/43/31