Category «Qot» Is Fundamentals of Bashkir Traditional Etiquette.pdf Для исследования истоков этикета любого народа необходимо обратиться к материалам, восходящим к его историческим корням. Традиционный этикет башкир впитал в себя домусульманские верования, некоторые нормы шариата, особенности поведения близких и дальних народов. Наряду с древними представлениями и религиозными воззрениями народа вера в бытование «кот» лежит в основе традиционного этикета башкир. В устном народном творчестве и в повседневной культуре поведения сохранились отдельные отголоски, связанные с «кот», которые показывают архаичность его значения и позволяют обнаружить параллели у многих народов. Широкое употребление этого понятия и отсутствие работ, посвященных его изучению, обусловили актуальность темы исследования. В данной статье предпринята попытка анализа поведения башкир, направленного на сохранение «кот» человека и животных с целью реконструкции истоков традиционного этикета. Слово «кот» связано с древнетюркским «gut». В древнетюркском языке оно имело такие значения: 1) «душа, жизненная сила, дух»; 2) «счастье, благо, благодать, благополучие, удача, успех»; 3) «достоинство, величие». В казахском и каракалпакском кут: 1) «жизненная сила, дух»; 2) «амулет, охраняющий скот»; 3) «счастье». В киргизском это слово означает: 1) «кусочек студенистого вещества темно-красного цвета, якобы падающий через дымовое отверстие и приносящий счастье хорошему, честному человеку» (возможно, сгусток крови; ср. сюжет о герое, рождающемся со сгустком крови в руке); 2) «оберег, охраняющий скот и человека»; 3) «божок, маленький идол»; 4) «жизненная сила, дух, душа»; 5) «счастье, удача, благодать». В хакасском и алтайском «кут» -«душа, дух, жизненная сила (ср. монг. xutag - «счастье, благополучие»; тунгус. gutu - «счастье», корейск. кут -«шаманский обряд» и т.д.) [1. С. 72]. Н.Ж. Шаханова, проанализировав категорию «цуг» у казахов, пишет, что она характерна для многих цен-тральноазиатских и дальневосточных народов (монгол, корейцев и др.), многозначность ее семантики пока только осознана, но глубокого, всестороннего изучения до сих пор не было. Согласно ее исследованиям символическое содержание утилитарных предметов, ритуалов, обрядовых действий, т. е. отношение древнего тюрка, а в настоящее время их далеких потомков к окружающему миру, проникнуто строго детерминизи-рованным пониманием универсальной категории «кут», пронизывающей всю материальную и духовную жизнь общетюркского ареала [2. С. 6-7]. Она же отмечает, что основной семантический пласт понятия «кут» у казахов связан, как и у тюрков Южной Сибири, с понятием «жизненная сила», «душа», «дух», «зародыш», и так же, как и в южносибирской традиции, выделяются две линии: а) связанная с человеком; б) с животным миром [Там же. С. 12]. В башкирско-русском словаре «кот» означает «уют, благоустроенность», «счастье, удача», «талисман», «дух, душа» [3. С. 373-374]. По фольклорно-этнографическим материалам можно проследить поведение башкир, направленное на сохранение «кот» человека и животных. В традиционной культуре башкир «кот» играет важную роль в организации поведения и пронизывает все сферы их духовной и материальной жизни. Согласно материалам фольклора «кот» дети получают от родителей. Например, в древнем эпическом сказании башкир «Урал-батыр» говорится, что девушка от отца получила «кот», а от матери - молоко: «В девушке этой - отцовская кровь, От матери - молоко и любовь, Будет тебя достойна она» [4. С. 71]. В данном отрывке ярко проиллюстрирован сакральный характер материнского молока. Этот эпизод также позволяет провести параллель с миропониманием других тюркских народов. Авторы труда «Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек. Общество», проанализировав богатый фольклорно-этнографический материал, отмечают, что у тюрков Южной Сибири представление о связи молока и «кут» носило универсальный характер. В ритуальной практике они приравнивались друг к другу. Молоко, становясь вместилищем «кут», как бы само превращалось в оплодотворяющую субстанцию, аналогичную, вероятно, мужскому семени. Соединяя отцовское и материнское начала, оно обеспечивало возможность новых рождений. Таким образом, в тюркской лексике слово «кут» связано с жидкостью, в архаическом мышлении всякая жидкость универсально является носителем плодородия, будь то животворная влага неба или молоко [1. С. 74-75]. Предки башкир и древние тюрки первоначально под солнечными лучами имели в виду божество Хумай, которое, по поверьям многих тюркских народов, дает человеку «душу» / «кут», «кот» [5. С. 100]. «Хумай в башкирском эпосе, как и аналогичные образы богинь-птиц Умай, Хубай, Хума, Хумай, в тюркском мире -мифическая птица, наделяющая людей счастьем», -пишет М.Н. Сулейманова [6. С. 39]. Согласно исследованиям З.Г. Аминева, в эпосе «Урал-батыр» есть строки о растущих на вершине Мировой горы деревьях, на которых находятся «души». В данном случае речь идет о получении ребенком души «кут / кот» от дерева. В башкирской сказке «Килтэй Мэргэн» тело умершего батыра по имени Килтяй Мар-ган сестра помещает в дупло дерева, и после этого батыр оживает, так как получает через дерево душу. В другой башкирской сказке «Икмакбай» старуха вылепила из теста фигуру мальчика и поместила его в пустую деревянную посуду / «кебе», где мальчик получает душу и оживает. Тот же мотив возрождения умершего путем получения души через дерево можно увидеть и в сказке «Девушка-сирота и мулла» [5. С. 103-104]. В данном контексте необходимо подчеркнуть: несмотря на разные варианты получения «кот», что связано с многозначностью этого понятия, человек с рождения наделяется душой, жизненной силой, судьбой, удачей, благополучием. Совершая негативные поступки, выказывая отрицательные эмоции, человек может потерять жизненную силу, энергию, поэтому отдельные правила поведения и сегодня направлены на сохранение «кот», пожилые постоянно напоминают о необходимости соблюдения этих предписаний и запретов. У башкир бытуют такие характеристики личности, как «котло куллы кеше» - «человек с удачливой / счастливой рукой», «котло кеше» - «удачливый, счастливый человек». С отдельными людьми стараются не общаться, называя их «коЛоз кеше» -«неудачливый / несчастливый человек». Например, отправляясь в путь, избегают «котЬюз кеше» - неудачников. «Увидишь того-то, лучше никуда не ходить», «Не отправляйся в дорогу с тем, кому не везет», - говорят в народе1. Согласно древним поверьям башкир от человека, которому жить осталось мало, уходит «кот». В ходе полевых исследований некоторые женщины сообщили, что умеют определять такое состояние человека, но никому об этом не сообщают. По их мнению, у обреченного на смерть исчезает энергия, глаза тускнеют, плечи опускаются2. Во время сна «кот» может покидать человека, поэтому спящего человека нельзя резко будить, ибо душа / жизненная сила не успеет вернуться в тело. Из-за сильного испуга человек также может потерять «кот», а его утрата равносильна смерти. В народной медицине башкир бытуют магические приемы, направленные на «возвращение кот» - «кот койоу» (отливание души), который проводился при испуге или пугливом состоянии человека. Этот обряд сопровождался заклинаниями. Например: Корайт мой кот, корайт мой кот, корайт мой кот. Приди мой кот, приди мой кот, приди мой кот. С верховьев речки приди, С заката солнца приди, ■Корайт, корайт, корайт, приди мой кот [7. С. 276]. Выражение «корайт котом» имело магическое значение. Подобное восклицание бытовало и у хакасов. «При магическом восклицании "хурай" душа возвращается на место в свой "телесный сосуд", - пишет В.Я. Бутанаев [8. С. 85]. «Кот» человека может переноситься на его окружение. Отдельные предметы материальной культуры со временем наделяются символическим смыслом и впоследствии начинают выполнять сакральную функцию. Например, у башкир бытует вера в «котло кейем» - одежду, приносящую удачу, успех. Бытование «котло кейем» прослеживается в благопожеланиях. По сей день надевшего новую одежду человека ущипывают и произносят: «Котло булЬын!» (Пусть будет удачливой!) В ущипывании человека, надевшего обновку, и ответном благопожелании «Кото кицэ лэ йо^он!» (букв.: Пусть и тебе пристанет, перенесется) прослеживается контагиозная магия. У башкир в прошлом бытовал обычай пришивания бусин, монет с пожеланиями счастья, благополучия2. Магическими формулами и действиями, нашиванием украшений закрепляют функции защиты, благополучия, успеха за одеждой. По сей день сохранились запреты, касающиеся сохранения «кот» одежды: нельзя складывать одежду изнаночной стороной - счастье уйдет, нельзя садиться на воротник мужской одежды, иначе «кот», «ырыд» покинут человека. К сожалению, информанты не смогли объяснить значение этих запретов. По материалам фольклора башкир, воротник считался вместилищем «кот». В народной медицине после совершения обряда отливания души и возвращения «кот» полученный слиток олова (свинца) носят на шее как оберег либо пришивают к одежде в области затылочной части ворота (елкэ) или в подмышки2. Материалы по другим тюркским народам дополнили наши представления о воротнике как о вместилище «кот». Согласно верованиям хакасов, свою душу - «хут», имела носимая одежда. Поэтому после смерти человека совершали обряд разрезания платья покойного. Места, где находилась душа, - воротник и поясная часть штанов, разрезались ножом и таким образом душа освобождалась [8. С. 86]. Традиционно предметы материальной культуры наряду с утилитарным предназначением наделялись и символическим смыслом. Единство символического и практического, которым обладают создаваемые и используемые человеком вещи, А. К. Байбурин называет семиотическим статусом вещей [9. С. 5]. Полевые материалы и опубликованные фольклорные тексты показывают, что своим поведением человек может повлиять на статус продуктов питания. Согласно исследованиям Б.Х. Бгажнокова, в традиционном сознании пища предстает не только как объект, но и как субъект, реагирующий на поведение людей, она наделяется душой, способностью чувствовать, переживать и оценивать нравственный смысл определенных действий, поступков и операций, совершаемых человеком по отношению к ней. Исследователь определяет это явление, очень характерное для адыгов и других народов Кавказа, пищевым аниматизмом [10. С. 197]. Подобное осмысление пищи башкиры называют «ризьгктьщ кото», «аштьщ кото» (душа, жизненная сила, благодать пищи). Приобщение продуктов питания к сфере сакрального способствовало появлению различных предписаний и запретов, направленных на сохранение «кот». С одной стороны, они играют важную роль в познании людьми знакового характера пищи, с другой - содержат правила обращения с ней: «нельзя втыкать в хлеб нож», «нельзя выбрасывать хлеб - Аллах накажет, хлеб отберет», «нельзя выливать чаинки на очаг - к несчастью», «нельзя высыпать соль - к ссоре, если высыпали, то ее нужно обсыпать сахаром и подмести», «нельзя пить чай ложкой - счастья не будет», «нельзя поднимать хлеб выше головы», «нельзя разливать чай на молоко (на белое черное)», «нельзя разрезать хлеб беременной женщине, сила уйдет», «нельзя сметать со стола крошки руками -достаток уйдет», «нельзя ставить рядом два чайника - к известию о смерти», «нельзя стоя пить молоко, иначе корова отелится стоя», «хлеб должен разрезать мужчина, но будет лучше, если будут делить без ножа» [11. С. 155]. Значение этих запретов можно объяснить лишь в контексте народной культуры. Например, «нельзя оставлять недоеденные куски - оставляешь счастье, пища обидится», - говорят в народе, именно в оставшемся куске могут заключаться жизненная сила, счастье, благополучие («кот»). Например, по материалам Д. К. Зеленина, алтайцы не зачерпывают котелком воду из ручья, боясь лишиться счастья («ырыс»), где оно живет. Теленгиты и кумандинцы следят, чтобы котел с пищей не перекипел, иначе уплывет в огонь «ырыс», а тубалары и шорцы не выбрасывают из котелка остатки пищи [12. С. 208]. Н.Л. Жуковская, посвятившая отдельный очерк понятию счастья у монголов, пишет, что счастье - это дар, следствие отпущенной человеку свыше особой «благодати». Во всяком случае такая идея с древности прослеживается в монгольской культуре. А вот сохранит или утратит человек эту «благодать», зависело только от него. Отсюда система бесконечных запретов, ограничений, превентивных обрядов, которыми была окружена вся жизнь человека в монгольском обществе с момента рождения и которые не прекращались даже после смерти, ибо смерть - это всего лишь пересечение границы между этой жизнью и той, что грядет ей на смену, т.е. новым перерождением [13. С. 8]. Весьма показательны в контексте вышеизложенного предостережения башкир, произносимые в ходе трапезы: «Бэхетенде калдырма!» (Не оставляй счастье!), «Яман кешенэн ярты калак аш кала» (От плохого человека остается пол-ложки еды). Этим напоминают, что нельзя оставлять еду, иначе можно утратить благодать, счастье, жизненную силу. Сложную систему представляют собой элементы родинной, свадебной и похоронно-поминальной обрядности, направленные на сохранение «кот». В свадебной обрядности, например, одаривая скотом невесту, говорят: «Обопрешься на скотину-опору, нарадуешься благополучию». Человека, впервые переступившего порог нового дома, до сегодняшнего дня встречают словами: «Котло аягын менэн!» (Пусть ноги твои будут удачливы!) Как известно, основным занятием башкир было полукочевое скотоводство, прошедшее длительный путь исторического развития. Состав и размеры стада варьировали в зависимости от статуса их владельцев. В стаде преобладали лошади, которые обеспечивали содержание других видов скота на подножном корме. Несколько меньше разводили овец и коров, а в южных и восточных районах содержали и верблюдов. Значимость скотоводства в жизни башкир обусловила выработку сложной системы запретов и предписаний, направленных на сохранение «кот». Многовековые наблюдения и опыт народа нашли отражение в устном народном творчестве. Башкиры считали, что определенное животное в стаде является носителем «кот». Например, в варианте сказания Хасана Бурангу-лова «Акхак кола» говорится: «С возвращением Акхак колы, стадо похорошело». В этом моменте мы видим мотив пережиточных взглядов башкир, когда отдельный скот, будь это лошадь, корова, овца, рассматривался как изге (святой) мал (т.е. скот, приносящий богатство, благополучие, достаток) [14. С. 166]. Божественный характер происхождения «кот» подтверждают данные Г. Тагана, например рассказывают, будто бы табун Н.Н. происходит «из того самого озера», когда после длительного джута (бескормица) остался один-единственный 2-летний жеребенок. Этому жеребенку якобы прочитал молитву один белобородый старик, чтобы его потомство в дальнейшем бесконечно приумножалось. Или другой случай, когда «табун лошадей богача Х. охранял на белой лошади сам пророк Хызыр» [15. С. 26]. Согласно воззрениям башкир, благополучие скота зависит от масти животного, места проживания, определенных качеств хозяев, может передаваться от родителей и духа святого. «Счастье многим принесла домам / Та корова, что отдал я вам» [4. С. 223] - слова отца Тандысы, героини эпоса «Конгур-буга», подтверждают бытование поверья о том, что благополучием наделен скот, входящий в состав приданого. «Однажды Конгур-буга исчезла вместе со своими телятами. "Кабы вместе с ними не ушло мое счастье", - опечаленно думала Тандыса» [Там же. С. 209]. Женщина отправляется на поиски пропавших животных, беспокоясь о «кот» (счастье, благополучии). В некоторых семьях гадали о том, кто на какой вид домашнего животного счастлив, если предназначенный скот («инсе мал») поправлялся, давал приплод, считали, что ребенок счастлив на данный вид животного. У башкир выработаны специальные магические действия, обереги для сохранения благополучия. Например, закапывание волчьей головы (черепа, челюсти) под порог или фундамент дома и сарая, забрасывание их под крышу этих строений, прикрепление над дверью дома волчьей лапы приносило благополучие («кот») и ограждало скот от падежа и нападения хищных зверей [16. С. 10]. Чтобы домашняя скотина плодилась во дворе, на столб вешали шейную кость животного. Эта кость притягивает плодовитость, благополучие [17. С. 217-218]. Для сохранения «кот» в гриву скакунов заплетали красные ленточки, которые меняли каждую пятницу [18. С. 20]. Породистую, хорошую скотину, называемую в народе «мал кото» (благополучие скота), для сохранения благополучия и жизненной силы скота нельзя было продавать, дарить. А при дарении или продаже незаметно для окружающих оставляли шерсть из определенных частей тела скота для того, чтобы сохранить «кот». Затем, пряча шерсть в укромном месте в амбаре, приговаривали: «Сам уходи, пусть благо остается, Сам уходи, пусть благо остается, Сам уходи, пусть благо остается» [19. С. 245]. Обряд, связанный с выдергиванием клочка шерсти у продаваемого, отдаваемого скота, называется «кот алыу» [17. С. 194]. У казахов подобный обычай называется слекей, хозяин вырывает клочок шерсти, сует под губы продаваемой скотины, чтобы замочить ее слюной. Шерсть со слюной зашивают в гриву коню, если она взята с коня, в гриву барана и т.д. [2. С. 13]. Представляют интерес материалы Д.К. Зеленина: при передаче объекта другому лицу путем дарения, продажи и т.п. счастье должно уйти вместе с объектом - вещью или животным. Но если магическую границу перед отдачей объекта разорвать, то счастье выйдет и останется у прежнего владельца данной вещи, так как вообще предполагается, что счастье вседа привыкает к своему старому хозяину и предпочитает его новому. В связи с этими магическими представлениями имущественные табу запрещают выдачу цельных предметов, отдачу вещей целиком: рекомендуется всегда оставлять часть вещи у себя, чтобы сохранить обитающее в вещи счастье [12. С. 219]. Башкиры шерсть отрезали с макушки животного или брали несколько волосинок возле рогов, со спины животного со словами: «Беру с тебя благополучие, Беру с тебя благополучие, Беру с тебя благополучие!» Некоторые люди специально оставляли у себя душу - «кот» (благополучие) животного, отрывая три волоска под хвостом. Эти животные - уже не прибавление в хозяйстве. При продаже лошади вместе с ней отдают узду, при продаже коровы - веревку, привязанную к ее шее. При передаче скотины нельзя обмениваться рукопожатиями, иначе скотина не будет плодиться [19. С. 245-246]. Противоречивое мнение существует по поводу веревки на шее быка (коровы) при продаже скота: «Башкиры никогда не продавали и не продают корову или быка с привязанной веревкой на шее: по их предубеждениям, вместе с веревкой уходит и "кот" скота. Здесь веревка отождествляется со скотом: если она останется при хозяине - не уйдет со двора благополучие» [20. С. 483-484]. На мой взгляд, веревка могла ассоциироваться с бытовавшим ранее амулетом

Скачать электронную версию публикации