About the appointment of gendarmerie officers, authorized in supervision of the private Siberian gold mining in the firs.pdf Изучение кадрового комплектования Корпуса жандармов активно разрабатывается в отечественной исторической науке. Однако большая часть массива исследовательской литературы посвящена второй половине XIX - началу ХХ в. Это связано как с состоянием источ-никовой базы, так и с тем, что в этот период система комплектования становится более устойчивой, происходит значительная дифференциация отдельных профессиональных групп: офицеры губернских жандармских управлений, офицеры «политического розыска», строевые офицеры дивизионов и иных подразделений, офицеры железнодорожных жандармских управлений [1-3]. Система комплектования Корпуса жандармов в первой половине XIX в. изучалась сравнительно в меньшей степени [4, 5]. Качество комплектования личного состава офицеров Корпуса жандармов было крайне важно для имперского аппарата в лице III отделения императорской канцелярии. От этого процесса зависело содержание отчетов, которые иногда рассматривались самим монархом. Представители этого особого государственного органа смогли привлечь внимание к «сибирским вопросам» [6. С. 102]: документы, относящиеся к проблемам региона, направлялись напрямую в особые совещательные межведомственные органы короны: в I Сибирский комитет (1821-1838 гг.) [5. С. 317] и II Сибирский комитет (1852-1864 гг.) [7. Л. 1-1 об.]. В силу того, что источниковой базой по данному вопросу в большинстве случаев являются материалы официального делопроизводства, то самым доступным средством исследователя будет просопографический анализ данных. Посредством этого метода в настоящей статье будет предпринята попытка обобщить сведения по вопросу кадрового наполнения функции «жандармского надзора» за частной золотопромышленностью в Сибири в первой половине XIX в. Ранее обосновывалось, что корректнее данный вид деятельности российской жандармерии XIX в. отнести не к «надзору», а к «наблюдению» [8]. Поэтому в тексте настоящей статьи эта функция именуется в качестве «наблюдения». В рассматриваемый период к офицерам Корпуса жандармов, уполномоченным в сфере наблюдения за частным золотым промыслом, относились следующие должности: 1) штаб-офицеры на частных золотых промыслах Сибири (1841-1854 гг.); 2) начальники VII (затем - VIII) жандармского округа (с 1838 г.); 3) жандармские офицеры, уполномоченные в рамках отдельных служебных поручений. Особые штаб-офицеры на частных золотодобывающих приисках появились в 1841 г. в Западной Сибири [9] и в 1842 г. - в Восточной Сибири [10]. Кандидатуры на эти должности готовились Штабом Корпуса жандармов в общем порядке на основании правил по замещению штаб-офицерских вакансий с тем лишь отступлением, что их должности согласовывались с соответствующими генерал-губернаторами и регулировались особыми секретными инструкциями [11] (табл. 1). И.М. Огарев, первый приисковый офицер Западной Сибири, происходил из дворян Тамбовской губернии, участвовал в Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах русской армии в 1813-1815 гг., в ходе которых получил контузию, повышение в воинском чине (до поручика), боевые награды и перевод в Лейб-гвардии гренадерский полк [12. Л. 35-36]. В 1821 г. в чине гвардейского подполковника И. М. Огарев был отправлен в отставку с полным пенсионом. В 1835 г. он подал прошение на перевод в Корпус жандармов. Однако ни его боевые заслуги, ни опыт пребывания в должности полицмейстером в Рязани и Туле в 1820-х гг., ни родственные связи не помогли. Шеф жандармов А.Х. Бенкендорф через начальника Штаба Корпуса жандармов Л. В. Дубельта дал отказ Огареву, указав, что назначение не состоится даже в том случае, когда все вакансии будут открытыми [13. Л. 7-8]. Таблица 1 Особые жандармские офицеры на приисках, 1841-1854 гг. № Фамилия, имя, отчество Занятие должности п/п Чин Период Западная Сибирь 1 Огарев Иван Михайлович Подполковник 1841-1844 2 Пономарев Дмитрий Гаврилович Полковник генерал-майор (с 1851 г.) 1844-1858 Восточная Сибирь 3 Казимирский Яков Дмитриевич Полковник 1842-1853 4 Мосолов («Мосолов 2-й») Полковник 1853-1854 После повторного письма, в котором отставной офицер выразил свою полную готовность служить в любой губернии, начальник Л. В. Дубельт наложил карандашную резолюцию «Иметь в виду, когда будут ваканции» [Там же. Л. 12-13]. Вопрос о переводе И. М. Огарева в Корпус жандармов был решен через два года. В чине майора он был направлен на должность штаб-офицера в Тобольскую губернию. Примечательно, что в тот же 1838 г. в Корпус жандармов зачисляют младшего его брата - майора Григория Михайловича Огарева, на должность жандармского штаб-офицера в Иркутской губернии [14. Л. 23-24 об.]. В 1841 г. И. М. Огарева в звании подполковника утверждают на должность штаб-офицера на золотых приисках в Западной Сибири [15. С. 20], когда западносибирский генерал-губернатор П. Д. Горчаков не согласовал кандидатуру Я. Д. Казимирского [16]. Д. Г. Пономарев, как свидетельствуют отчетные документы, вскоре сменил И. М. Огарева на его должности в 1844 г. [17. С. 489]. Его пребывание в должности было более продолжительным, вплоть до упразднения особых «приисковых» штаб-офицеров. Более того, с 1851 г. Д.Г. Пономарев на этом посту получил чин генерал-майора [18. С. 317], хотя по штатному расписанию звание на этой позиции не должно было быть выше полковника. Он также был офицером, прошедшим с боевой наградой кампанию против Османской империи 1828-1829 гг. Возможно, продуктивная и продолжительная служба Д.Г. Пономарева была связана с тем, что с 1835 по 1843 г. он командовал Беломорской Отдельной ротой в Архангельском таможенном округе [19]. Это подразделение было сформировано в 1827 г. для несения пограничной службы и осуществления таможенного контроля [20. С. 32]. Исключительным случаем является и то, что сам Д. Г. Пономарев получил потомственное дворянство по службе. Фамилия Пономаревых была внесена в Дворянскую родословную книгу Рязанской губернии лишь в 1883 г. по ходатайству одного из его сыновей Дмитрия [21. С. 96]. Псковский дворянин Я. Д. Казимирский не располагал каким-либо земельным наделом. Стоит согласиться с суждением, что Корпус жандармов к середине XIX в. представлял собой «джентельменский клуб» знатных, но безземельных дворян [22. С. 252]. Перед своим переводом в Корпус жандармов он был строевым офицером, прошедшим кампанию против Османской империи 1828-1829 гг. [23]. В Сибири его направили в качестве плац-майора в Петровскую тюрьму (Чита) наблюдать за осужденными участниками восстания 1825 г. («декабристами») [24. С. 120]. Личностные качества Я.Д. Кази-мирского снискали уважение у политических осужденных [25. С. 354], с которыми он поддерживал переписку даже при его нахождении на других жандармских должностях [26; 27. С. 105; 28. С. 346]. И.Д. Якушкин в своем частном письме от 1854 г. характеризовал его как «честного и благородного человека» [29. С. 379]. Первоначально предполагалось, что Я. Д. Казимир-ский займет созданную позицию особого офицера на прииски Западной Сибири в 1841 г., что не состоялось из-за позиции П. Д. Горчакова [16]. Назначение Я. Д. Казимирского на восточносибирские прииски в 1842 г. было согласовано с генерал-губернатором В.Я. Рупертом [15. С. 21]. С переводом на должность начальника VIII округа Корпуса жандармов Я.Д. Кази-мирский не оставлял без внимания вопрос об особой функции офицеров этого ведомства на золотых приисках Сибири. Так, через год после работы в качестве окружного начальника он пишет рапорт на имя начальника Штаба Корпуса жандармов Л. В. Дубельта о том, что в связи с разработкой новых месторождений в Якутии исполнение возложенных на жандармов функций невозможно [30. Л. 1-2]. Он предложил упразднить должности особых штаб-офицеров на прииске, что обсуждалось не только со Штабом Корпуса жандармов, но и с Главным управлением Восточной Сибири (орган управления Восточной Сибирью в 1822-1887 гг.) и генерал-губернатором [Там же. Л. 6-7 об.]. Его отношения с генерал-губернатором графом Н. Н. Муравьевым-Амурским и некоторыми чиновниками из аппарата Главного управления Восточной Сибирью к середине 1850-х гг. были достаточно неплохими. Этот тезис подтверждают несколько примеров. Так, зная о предстоящем повышении Я. Д. Казимирского, генерал-губернатор Восточной Сибири предлагал Л. В. Дубельту выделить новый округ жандармов в административно-территориальных пределах генерал-губернаторства во главе с Я. Д. Казимирским с сохранением его полномочий по золотым промыслам [31. Л. 1 об.]. Другим примером хороших отношений Я. Д. Кази-мирского с Н. Н. Муравьевым-Амурским может служить тот факт, что в 1854 г., уже после его перевода на новую должность, по договоренности с генерал-губернатором он взял к себе в адъютанты одного из столоначальников казачьего отделения Главного управления Восточной Сибири есаула Рыкачева, вскоре переведенного в Корпус жандармов в звании капитана [32. Л. 1 об.]. Немаловажным свидетельством в пользу положительных личных отношений между двумя чиновниками служит и тот факт, что их жены, Е.Н. Муравьева и А. С. Казимирская, совместно проводили благотворительную деятельность в Иркутске в качестве попечительниц Сиропитательного дома [33. С. 18]. В качестве начальника жандармского округа он продолжил осуществлять наблюдение за частными золотыми промыслами. Однако его интересы вышли за рамки только частного сегмента. Так, незадолго до своей отставки он распорядился об особом негласном расследовании в Алтайском горном округе, где управление осуществлялось чиновниками Императорского Кабинета [34. С. 105]. Преемник Я.Д. Казимирского, полковник Мосолов, наоборот, являлся помещиком. В его распоряжении было две деревни Тамбовской губернии, переданные по наследству: д. Мосоловка и Таратурова 940 десятин земли (95 душ на 1863 г.). Участник подавления мятежа в Польше 1830-1831 гг., всю свою жандармскую карьеру провел в Сибири на должностях штаб-офицера в Красноярске и Томске, штаб-офицера на золотых промыслах Восточной Сибири, начальника VIII (затем - Сибирского) жандармского округа [35. Л. 4-7]. В Томске он провел одиннадцать лет, получив на этой должности чин полковника в 1849 г. Будучи приисковым штаб-офицером Мосолов был очень внимательным к проверке финансовой документации приисковых рабочих [36. С. 61]. Но его пребывание в этой должности было недолгим из-за упразднения в 1854 г. должностей приисковых жандармских офицеров в Сибири. В дальнейшем Мосолов провел шесть лет прикомандированным к Штабу Корпуса жандармов, затем год - штаб-офицером в Вологде. В 1860 г. его переводят назад в Сибирь в качестве исправляющего должность начальника VIII округа Корпуса жандармов, а в 1861 г. он был утвержден в должности с присвоением чина генерал-майора [35. Л. 6-6 об.]. Через два года начальник Штаба Корпуса жандармов инициировал процесс ротации, поскольку 5 4-летний Мосолов, по его мнению, не имел «той деятельности и энергии», которая была необходима. То, что такая характеристика не была предлогом для смещения Мосолова с генеральской должности, могут косвенно свидетельствовать отправленные запросы семи возможным кандидатам. Несмотря на то что Мосолова предлагалось уволить в запас с производством в генерал-лейтенанты, его оставили в прежнем чине. Только благодаря родственным связям его формально причислили в Запасные войска для выслуги оставшихся шести месяцев до получения полной эмеритальной пенсии [Там же. Л. 53]. Начальники жандармских округов в Сибири имели полномочия в отношении «надзора» за золотыми приисками как непосредственные руководители уполномоченных штаб-офицеров, а с 1858 г. им была вменена обязанность надзора, на что выделялось 3 тыс. рублей ежегодно [37]. Изначально округ имел номер VII [38], но с 1838 г. получил порядковый номер VIII. С реформированием жандармерии в 1867 г. округ был реорганизован в Сибирский жандармский округ [39] (табл. 2). О службе А. П. Маслова в Сибири известно прежде всего благодаря его контактам со ссыльными декабристами. Будучи назначен с особой миссией за пределы Урала еще до распространения окружной (жандармской) системы и должностей губернских штаб-офицеров, он имел достаточно много задач [5. С. 212]. Так, например, А. Н. Муравьев в письме своему брату Николаю упоминает о том, что жандармский офицер принял от него записку «О злоупотреблениях в Тобольской губернии» для передачи ее А.Х. Бенкендорфу [40. С. 314]. Необходимо отметить, что у А. П. Маслова был опыт расследований правонарушений экономического характера. В 1827 г. он производил негласное расследование о хищениях при поставке леса на Александровский литейный завод в Санкт-Петербурге [Там же. Л. 1-2]. Поэтому после определенного времени пребывания в Сибири он смог сделать в 1835 г. аналитическую оценку состоянию управления губерниями и промышленностью в Сибири [41. С. 231]. Таблица 2 Начальники жандармских округов в Сибири, 1833-1895 гг. № п/п Фамилия, имя, отчество Чин при вступлении в должность Годы нахождения в должности Наличие опыта службы в Сибири по прежнему месту службы 1 Маслов Александр Петрович («Маслов 2-й») Полковник 1833-1836 Да 2 Фалькенберг Николай Яковлевич Генерал-майор 1836-1844 Нет 3 Влахопулов Константин Изотович Генерал-майор 1844-1853 Нет 4 Казимирский Яков Дмитриевич Генерал-майор 1853-1858 Да 5 Мосолов («Мосолов 2-й») Генерал-майор 1860-1863 Да 6 Политковский Николай Николаевич («Политковский 2-й») Генерал-майор 1863-1873 Нет 7 Ходкевич Дмитрий Матвеевич Генерал-майор 1873-1887 Нет 8 Александров Николай Иванович Генерал-майор 1886-1895 Нет А. П. Маслов так и не был утвержден в должности, поскольку генерал-губернатор П. Д. Горчаков пожаловался на его чрезмерное вмешательство в процесс управления регионом. Во избежание обострения конфликта и падения авторитета власти А. Х. Бенкендорф отозвал А. П. Маслова с должности, прикомандировав к Штабу Корпуса жандармов. В своем докладе императору шеф жандармов пояснял, что знал Маслова лично с лучшей стороны, поэтому «оставил его при себе» [42. Л. 4 об.]. Вместо отозванного А. П. Маслова А. Х. Бенкендорф предложил императору Николаю I назначить начальником VIII жандармского округа Н.Я. Фалькенберга, известного «кротким нравом и отличными способностями» [Там же. Л. 5]. Возможно, такая характеристика была либо заблуждением А. Х. Бенкендорфа, либо это было намеренное лукавство с его стороны, поскольку Н. Я. Фалькенберг был не менее активен, чем его предшественник. Именно в период его заведования жандармским округом было инициировано и успешно реализовано предложение о «жандармском надзоре» за частными золотыми промыслами (1843 г.) [15. С. 19], была предпринята попытка вовлечь сибирских ссыльных в процесс золотодобычи посредством организации их труда [43], инициирован процесс устранения скопцов из числа служащих казенной палаты в Томской губернии (1837 г.) [44. С. 101]. Также у этого окружного начальника было не меньше конфликтов с генерал-губернаторской властью в лице В.Я. Руперта (в Восточной Сибири), несмотря на то что этот чиновник сам какое-то время служил в Корпусе жандармов [45. С. 19]. Донесения, которые слал жандармский генерал в столицу, привели к тому, что в 1847 г. этого генерал-губернатора были вынуждены снять с должности [46. С. 28]. Отчеты Н.Я. Фаль-кенберга в Санкт-Петербург с первых лет его руководства округом входили в противоречие с отчетами гражданских властей, в том числе - и по вопросу влияния плохо поставленного правительственного надзора за золотопромышленностью, неурожаев в сибирских провинциях [47. С. 70]. К. И. Влахопулов до своего назначения в Сибирь был прикомандирован к МВД, поэтому его перевод согласовывался А. Х. Бенкендорфом с министром Л. А. Перовским [48. Л. 4]. Нет сведений о том, какие обязанности офицер имел в МВД. Как и у его предшественников, у него самого были достаточно сложные отношения с западносибирским генерал-губернатором П.Д. Горчаковым [49. P. 27]. В отличие от некоторых своих предшественников, К.И. Влахопулов был отправлен в почетную отставку с переводом в генерал-лейтенанты по кавалерии и присутствием в Правительствующем Сенате [50. Л. 1]. Таким образом, можно увидеть, что из пяти жандармских окружных начальников, служивших в 18301860-х гг., несколько человек не проходили предварительную службу в Сибири. Остальные офицеры служили на жандармских должностях в этой части империи, а двое (генерал-майоры Я.Д. Казимирский и Мосолов) предварительно несли службу на частных золотых приисках. Изучая документы о назначении на различные группы должностей в Корпусе жандармов, очевиден факт, что специального опыта или подготовки расследования дел экономического характера не требовалось. Более того, не требовался и продолжительный опыт работы для проведения негласных проверок на промыслах. Так, капитан Мишо был переведен в Корпус жандармов в 1834 г. из отставки, в которую вышел в 1830 г. в чине ротмистра по кавалерии (гусарский полк). По национальности Мишо являлся французом и, как большинство жандармских офицеров, был боевым офицером - участником Русско-турецкой войны 18281829 гг. Первой должностью в Корпусе жандармов стала позиция адъютанта начальника VIII округа [51. Л. 114], после назначения на которую в 1834 г. бывший отставной гусарский ротмистр был отправлен в негласную ревизию приисков. Суждение о том, что на должности, связанные с надзором за частными золотыми приисками, назначались люди достаточно произвольно, подтверждается приведенными фактами. Кадровые военные, зачастую имевшие реальный боевой опыт, были обязаны вникать как в общие проблемы региона, так и специфичной производственной отрасли. Лишь несколько человек перед назначением имели более или менее соответствующие должности (в структурах МВД, таможне). Однако необходимо отметить, что подобный подход к изучению кадровых решений достаточно формален, а потому строить какие-либо общие выводы невозможно. Следует принимать во внимание, что жандармские офицеры, заступая на должности, знакомились с делопроизводством своих предшественников, выезжали на места добычи и получали доступ к личной и деловой корреспонденции золотопромышленников и их служебного персонала посредством перлюстрации. Например, фиксируется, что вся корреспонденция золотопромышленника И. Д. Асташева читалась в III отделении императорской канцелярии как минимум в 1860-1867 гг. [52. Л. 2-3; 53. Л. 1-2]. В результате проведенного исследования можно сделать несколько выводов: 1) поручение надзора за золотопромышленностью военизированному Корпусу жандармов является следствием милитаризации государственных институтов Российской империи, ярко проявившейся во второй четверти XIX в.; 2) комплектование офицерами на должности, связанные с наблюдением за частной сибирской золотопромышленностью, производилось бессистемно; 3) допускалось назначение на должности или поручение отдельных служебных заданий жандармским офицерам, не имеющим подготовки, для выявления должностных преступлений в экономической сфере, правонарушений в области трудовых отношений и иных видов преступлений, сопутствовавших сибирской золотодобыче XIX в.; 4) жандармские офицеры, проходившие службу в Сибири на достаточно высоких должностях, не являлись представителями класса крупных землевладельцев: они были либо безземельными, либо малоземельными представителями дворянства. Исключительный случай Д. Г. Пономарева показывает, что Корпус жандармов, при всем его особом месте в имперском исполнительном аппарате, не был привлекателен для отпрысков именитых и могущественных фамилий. Таким образом, Корпус жандармов не стал полноценной альтернативой в процессе формирования отраслевой горной полиции. Вторичность «надзора» в деятельности исполнительного органа III отделения императорской канцелярии выражается и в бессистемном подходе в вопросе комплектования должностей, предполагающих полномочия по наблюдению за частной золотопромышленностью в Сибири.

Скачать электронную версию публикации