Cultural racism" in the UK and laws on racial relations in the second half of the 1960s.pdf Великобритания столкнулась с проявлением «культурного расизма» в середине XX в. С 1980-х гг. ученые стали обозначать термином «культурный расизм» сходное явление, проявившееся в развитых странах в середине XX в. Суть этого явления таково: общество отторгало новых членов (а именно иммигрантов) под предлогом того, что их культурные установки мешают им адаптироваться к культуре и ценностям принимающего большинства (см. подробнее: [1]). Его возникновение было обусловлено начавшейся в это же время массовой «цветной» иммиграцией подданных многочисленных колоний, которую спровоцировал распад Британской колониальной системы. В результате стремительно набиравшей темп иммиграции внутри культурно-гомогенного британского общества сформировались значительные по численности и разительно отличающиеся по культуре и образу жизни сообщества. Конечно, Великобритания не впервые столкнулась с иммиграционными потоками, однако до начала 1950-х гг. иммигранты были преимущественно из европейских стран и достаточно быстро и просто интегрировались в британское общество. Да и сами иммигранты независимо от их образовательных, трудовых и демографических характеристик воспринимались принимающим обществом положительно. Тогда как массовая «цветная» иммиграция сильно осложнила ситуацию в стране. В 1960-1970-х гг. культурный разрыв между группами иммигрантов из стран Карибского бассейна, Африки, Южной Азии и принимающим британским обществом считался большим. Несмотря на историческую связь и то, что большинство приезжих знали английский язык (язык метрополии), их присутствие в Великобритании сильно выделялось на фоне подавляющего «белого» большинства. Первый прецедент «культурного расизма», получивший широкий общественный резонанс, произошел в 1943 г. Профессиональному игроку в крикет из Тринидада Л. Константину было отказано в заселении в столичную гостиницу «Империал» в связи с его расовой принадлежностью. Защищать Л. Константина в суде взялся известный британский адвокат У.Н. Биркетт. Ему удалось выиграть дело с возмещением морального ущерба крикетисту. Два других, не менее резонансных, эпизода произошли в 1947 г. и, получив широкую публичную огласку в СМИ, явно свидетельствовали о наличии проблем в сфере межрасовых отношений [2]. Однако в политическую повестку дня вопросы иммиграции и межрасовых взаимоотношений вошли лишь после ряда открытых столкновений местного и «цветного» населения. Первые значительные беспорядки произошли в 1948 г. в Ливерпуле, в 1949 г. в Де-птфорде и Бирмингеме, а в 1958 г. вспыхнули еще более серьезные волнения в Лондоне [3]. Эти беспорядки начались сразу в нескольких районах столицы: Нот-тинг-Хиле, Ноттингеме, Северном Кенсингтоне и других районах западного Лондона, которые еще с начала 1950-х гг. начали заселяться карибскими иммигрантами, в основном из Тринидада и Барбадоса. За 10-12 лет образовалась крупная община иммигрантов. Бедность, безработица, насилие и преступность стали частью жизни этих районов. В это же время в Ист-Энде, Ноттингеме и других лондонских районах стали формироваться банды подростков, приверженцев набиравшей популярность субкультуры «Teddy Boys». Поначалу их нападения на темнокожих жителей были одиночными. К тому же в этот период активизировались профашистские движения: Союз британской свободы, Британский союз фашистов О. Мосли, «Лига белой обороны», выступавшая с лозунгом «Сохраним Британию белой» («Keep Britain White»). Обстановка в стране накалилась. Погромы начались 30 августа 1958 г. Толпа из 400 белых молодых людей, вооруженная ножами, арматурой, бейсбольными битами, громила дома иммигрантов. Волнения охватили и другие районы Лондона: Паддингтон, Ноттинг Дейле, Шепердс Буш и Мэрилебон. Отдельные инциденты произошли в Белом городе, Тоттенхэме и Актоне. Скотланд ярдом для усмирения бунтовщиков были направлены около 170 полицейских, арестованы более 100 человек, в основном коренных британцев [4]. Страна была шокирована размахом и последствиями беспорядков. Они вызвали длительные дебаты по поводу масштабов иммиграции из стран Содружества, расовых предрассудков внутри британского общества и поисков путей гармонизации общества. С 1950-х гг. вопрос о том, как бороться с расовой дискриминацией, стал главной темой в дебатах об иммиграции и расовых отношениях в Палате общин. Правительство осознало, что в долгосрочной перспективе вопрос о расовой дискриминации может стать «волатильной» политической проблемой [5. P. 4]. Британские ученые обратились к теме межрасовых отношений и начали проводить исследования мульти-расового общества Великобритании еще в середине XX в. Среди них К. Литтл [6], Э. Ричмонд [7], Б. Па-рекх, П. Сандерс [8], И. Спенсер [9] и др. Отечественные ученые впервые обратились к этой проблеме уже в 1980-1990-е гг. [10-12], а в 2000-х гг. стали появляться исследования, посвященные вопросам антирасового законодательства в контексте интеграционной политики [13-21]. Первый закон о расовых отношениях (Race Relation Act 1965) был принят 8 ноября 1965 г. [22]. Акт состоял из двух частей, в первой из которых был введен запрет на проявление дискриминации по признаку расы, национальности, этничности или культуры: запрещалась дискриминация в отелях, ресторанах, кафе и других пунктах общественного питания, в местах развлечения и отдыха (театрах, кино, танцзалах, спортзалах и бассейнах), в общественном транспорте и стационарных объектах его инфраструктуры, в помещениях органов местной и государственной власти. Согласно второй части закона был создан Совет (Комиссия) по расовым отношениям (Race Relation Board) с отделениями в Англии, Уэльсе и Шотландии. В функционал Комиссии входили оценка и разрешение конкретных случаев дискриминации, право выступать в качестве посредника в жалобах, поданных в соответствии с разделами закона. Второй закон о расовых отношениях (Race Relation Act 1968) был принят 26 октября 1968 г. [23]. Этот закон состоял уже из трех частей. В первой части, так же как и в Акте 1965 г., были перечислены те области общественной жизни, в которых запрещалась дискриминация. Однако их перечень был значительно расширен за счет включения сферы трудовых отношений и занятости, аренды жилья, банковской деятельности, страхования и финансовых операций. Во второй части закона были более детально прописаны условия работы ранее созданной Комиссии по расовым отношениям и ее согласительных комитетов. Согласно третьей части закона была создана Комиссия по связям с общественностью, состоящая, так же как и первая, из 11 членов и председателя, назначаемых государственным секретарем. В задачи последней Комиссии входило формирование гармоничных отношений в этнических и национальных общинах и установление двусторонних связей между общинами и правительством. В распоряжении Комиссии по связям с общественностью были службы для предоставления консультаций местным органам власти и другим заинтересованным организациям, а также для сбора информации в отношении общественных отношений. Комиссия занималась подготовкой специалистов для работы с этническими сообществами, проведением конференций, на которых обсуждались вопросы, связанные с межэтническими отношениями, оказывала финансовую помощь этническим организациям на местах. Что же послужило причинами для принятия антирасовых законодательных актов в Великобритании в начале второй половины XX в.? Согласно официальной версии, поводом для их введения стала волна беспорядков, прокатившаяся в конце 1950-х - начале 1960-х гг., о которой писалось выше [24]. Однако в целом причины перехода к запрету расовой дискриминации носили комплексный характер. Со стороны «белого» британского большинства существовал негативный отклик на возникшую конкуренцию на рынке труда и жилья со стороны «цветных» рабочих. К середине 1950-х гг. стала популярной точка зрения, что большое количество «цветных» иммигрантов приведет к проблемам при найме жилья, на рынке занятости и социальных услуг [25]. И хотя по своему социальному и экономическому положению «цветные» иммигранты заняли самое низшее положение в британском обществе, в глазах многих британцев именно их приток вызвал нехватку ресурсов (рабочих мест, жилья, социальных пособий и т.д.). Без сомнения, послевоенный массовый приток «цветных» иммигрантов из стран Содружества постепенно привел к нарастанию социальной напряженности в стране, однако глубинными причинами межрасовой напряженности в Великобритании стали расовые предрассудки среди британского общества и особенно его политического истеблишмента. В частности, Королевская комиссия по вопросам населения (Royal Commission on Population) еще в 1949 г. сделала заявление, носящее явно дискриминационный характер: «Крупномасштабную иммиграцию в полностью устоявшееся общество, подобно нашему, можно приветствовать без ограничений, только если иммигранты являются людьми хорошего происхождения (возможно, европейцами) и им не мешает их религия или раса вступать в брак с местным населением и растворяться в нем» [26. P. 31]. Согласно опросу, проведенному в 1956 г., только 17% «белых» британцев, жителей Бирмингема, считали, что «цветные люди» равны им [27. P. 40]. Британский историк З. Лейтон-Генри считал, что истоки глубоко укоренившихся предрассудков у британцев в отношении негров и азиатов уходят в имперское прошлое Великобритании. Население бывших колоний до середины XX в. находилось в положении непосредственного подчинения и было экономически зависимым. В британском обществе они выполняли роль слуг или рабов и рассматривались как культурно-неполноценные и социально низшие. При этом, согласно подсчетам британских экономистов, общая сумма, потраченная на социальное субсидирование одного иммигранта, составляла 49 фунтов стерлингов, что было на 13 фунтов стерлингов меньше по сравнению с выделяемыми средствами на социальное обеспечение коренного британца [28. P. 1-7]. Один из возможных способов решения проблемы расовых предрассудков в британском обществе предложила сама британская общественность, представители которой инициировали широкое пропагандистское движение. Показательным примером ее деятельности стал Бристольский бойкот (Bristol Bus Boycott), всколыхнувший Великобританию в 1963 г. Он был спровоцирован Бристольской транспортной компанией Omnibus Company. Ее председатель в интервью BBC объявил об отказе принимать на работу в качестве обслуживающего персонала представителей этнических меньшинств, опасаясь оттока рабочих из числа местных жителей. В результате городская общественность объявила бойкот и в течение четырех месяцев отказывалась пользоваться автобусами этой компании, чем вызвала у руководства необходимость изменить свою позицию и снять этот запрет. Позднее один из организаторов бойкота П. Стефенсон сказал: «Пятьдесят лет назад я понял, что расизм никогда не умрет - он просто дремлет» [29. P. 6]. С 1964 по 1967 г. в Великобритании активно действовала Кампания против расовой дискриминации (Campaign Against Racial Discrimination, CARD) [30]. Ее появление было связано с визитом известного американского правозащитника М.Л. Кинга в декабре 1964 г. [31]. Инициаторами создания кампании стали широко известные в Великобритании персоны: пацифист М. Глин, политик Э. Лестер, советник лондонского графства Д. Питт, историк C. Джеймс и социолог Х. Алави. В качестве своей цели кампания провозглашала лоббирование законодательства о расовых отношениях, анализ результатов его реализации и помощь в создании и деятельности другим организациям, отстаивающим права иммигрантов. В период своей деятельности CARD стала ведущей общественной организацией в сфере расовых отношений. Не менее весомое значение в пропаганде антирасистской политики оказала и Коммунистическая партия Великобритании [32]. В борьбу с расизмом включилось и британское научное сообщество в лице сотрудников независимых аналитических центров. В числе первых в антирасовом направлении стал работать Центр политического и экономического планирования (Political and Economic Planning, PEP) (в 1978 г. PEP объединился с Центром изучения социальной политики (CSSP) и стал Институтом политических исследований (PSI)), неправительственная организация, созданная в 1931 г. В 1966 г. Центром было проведено исследование с целью оценки уровня дискриминации в сфере трудовых отношений. Сотрудниками Центра было подано три заявки на получение вакансий, требующих соответствующих квалификаций: одна от коренного белого британца, вторая от белого восточноевропейского происхождения и третья от черного иммигранта из стран Карибского бассейна. Результаты показали, что число отказов для «цветного» иммигранта было значительно выше в сравнении с восточноевропейским иммигрантом и, тем более, «белым» заявителем. Основные рекомендации исследовательской группы заключались в следующем: расширить сферу действия закона на работу, жилье и другие услуги, а также усилить правоприменительные полномочия Комиссии по расовым отношениям. Наиболее активно деятельность аналитических и исследовательских центров в деле защиты прав иммигрантов развернулась после принятия Закона о расовых отношениях в 1968 г., а ведущей организацией с этого времени стал Runnymede Trast, развернувший активную пропагандистскую кампанию по поощрению расового равенства. Британское правительство с самого начала старалось взять инициативу в свои руки и управлять иммиграционными процессами посредством ограничительных иммиграционных законов и системы квотирования различных категорий иммигрантов. При этом две стороны государственного вмешательства (меры по иммиграции и меры против дискриминации) рассматривались как неразрывно связанные согласно знаменитой формуле депутата нижней палаты от лейбористов Р. Хаттерсли: «... интеграция без контроля невозможна, но контроль без интеграции является неоправданным» [33]. Изначально проблема иммиграции обсуждалась в терминологии «расы» и «межрасовых» проблем, а сам рост численности «цветных» граждан, проживающих в Великобритании, рассматривался в качестве реального либо потенциального источника социальных проблем и конфликтов. Государству же предписывалась необходимость принимать меры по содействию «интеграции» иммигрантов в британское общество и его социальные институты [34]. Рост социальной напряженности стал основной причиной введения ограничений на въезд граждан стран Содружества в 1962 и 1968 гг. В конечном счете эти законы провели неявно выраженный, но глубокий водораздел между «белыми» и «цветными» членами Содружества, въехавшими в страну [13]. Государственная политика привлекала значительную академическую критику, и иммиграционный контроль стал рассматриваться как часть «расизации» иммиграции и институционализации расизма, поскольку политика регулировалась принципом расовой исключительности [35. P. 33]. С 1950-х гг. отдельные члены нижней палаты парламента настаивали на введении антидискриминационных мер; в частности, с подобным предложением в 1956 г. выступил лейборист Ф. Броквей. С 1959 г. после нашумевшего убийства иммигранта карибского происхождения К. Кокрейна значительно активизировались лоббистские группы, развернувшие кампанию против так называемой «цветной границы» («color bar»). В начале 1960-х гг. правительство предприняло первые шаги по снижению межрасовой напряженности: были созданы учреждения социального обеспечения для решения на местах проблем, с которыми сталкиваются «цветные» иммигранты, а также для того, чтобы помочь «белому» большинству понять и принять общины иммигрантов. Окончательно британская концепция интеграции «цветных» иммигрантов была сформулирована в Белой книге лейбористского правительства «Об иммиграции из Содружества» 1965 г. В ней Р. Дженкинс, министр внутренних дел лейбористского правительства, назвал интеграцию иммигрантов в британское общество не упрощенным процессом ассимиляции, а политикой равных возможностей, которая должна сопровождаться сохранением культурного разнообразия и атмосферой взаимной терпимости [36]. Эта позиция позднее была отражена и в законодательстве. В 1964 г. лейбористы представили законопроект о расовых отношениях, в котором изначально предусматривались уголовные санкции в отношении лиц, признанных виновными в случаях расовой дискриминации. Однако после обсуждения проекта в Палате общин Р. Дженкинс настоял на замене уголовных санкций штрафами. По американской модели, значительно упрощенной, была создана система статистического учета нарушений прав иммигрантов. Однако вступивший в силу в 1965 г. первый антирасовый закон не оказал заметного влияния на положение иммигрантов в британском обществе [37. P. 64-70], а у самих «цветных» иммигрантов возникла разочарованность. Они чувствовали себя исключенными из равного участия в британском обществе в результате возникшего «цветного барьера» на рынке труда и жилья наряду с явными элементами дискриминации [34]. Созданный согласно Акту Совет по расовым отношениям был уполномочен расследовать жалобы через сеть добровольных «согласительных комитетов». Если же согласительная процедура претерпевала неудачу, единственная возможность Совета защитить права обратившегося заключалась в том, чтобы передать дело Генеральному прокурору, который, в свою очередь, мог только наложить судебный запрет на проявление случаев дискриминации в будущем. Сам запрет дискриминации по признаку «цвета, расы, этнического или национального происхождения» ограничивался «местами общественного пользования»: гостиницами, пабами, библиотеками, общественным транспортом [38]. Первым председателем Совета по расовым отношениям был назначен М. Б. Картер, депутат нижней палаты от либералов в 1958-1959 гг. Всего за период реализации Закона 1965 г. (до 1968 г.) не было истребовано ни одного судебного запрета, не говоря уже о предоставлении, а из 327 поданных жалоб 238 были признаны выходящими за поле юрисдикции Совета. Однако стоит отметить, что принятие Акта о расовых отношениях стало шагом вперед по сравнению с ранее действовавшим Законом об общественном порядке 1936 г. В новом законе предусматривалось наказание за незаконную публикацию или произнесение публичных речей, носящих запугивающий, ругательный или оскорбительный характер и провоцирующих расовую ненависть. Согласно предыдущему акту необходимо было наличие еще одного условия: такая речь должна была приводить к нарушению общественного порядка [39. C. 62]. Первое антирасовое законодательство носило скорее символическое воздействие и было призвано просвещать общественность в провозглашаемых правительством ценностях британского общества. Парламент четко артикулировал мысль, что расовая дискриминация в этой стране поощряться не будет. Недостатки первой части Закона о расовых отношениях 1968 г. были учтены, а сами сферы его действия значительно расширены. Согласительная система была принципиально сохранена, но, если согласия между сторонами достичь не удавалось, Совет был уполномочен добиваться возмещения ущерба потерпевшей стороне через окружной суд. В течение следующих восьми лет после принятия Акта Советом был подан ряд дел в окружной суд, в основном успешно выигранных, но с тривиальными наградами в размере до 5 фунтов стерлингов. Именно размер штрафов и сложности в процедуре доказуемости вины в дискриминации по признаку расы, эт-ничности или религии значительно дискредитировали закон. Во многих случаях размеры штрафов равнялись расходам на согласительное судопроизводство, а решения суда принимали весьма неконкретные формулировки: «мы отрицаем дискриминацию и обещаем не делать этого в будущем». В сфере трудовых отношений положение было еще хуже. Примирение должно было проводиться не согласительными комитетами, а «отраслевым механизмом» - совместными комитетами работодателей и профсоюзных представителей. Со стороны работодателей и профсоюзных лидеров не было никакого энтузиазма в отношении поиска виновных и, по сути, не было зафиксировано ни одного случая правовой защиты жертвы дискриминации по найму [29. P. 10-11]. Подводя итог, можно сказать, что принятые в 1965 и 1968 гг. законы о расовых отношениях смогли задать новый вектор в развитии интеграционной политики Великобритании. Зарождающаяся стратегия заключалась в ликвидации расовой дискриминации и ее причин в различных сферах общественной жизни, стремлении обеспечить свободную конкуренцию между лицами, отличающимися по цвету кожи, и устранить барьеры между иммиграционным и принимающим сообществами. При этом оба этих закона можно отнести лишь к начальному поколению антидискриминационного законодательства, поскольку они основывались на понятии формального равенства. Но их принятие стало важным шагом в продвижении к многокультурному британскому обществу.

Скачать электронную версию публикации