Burials with the bronze-casting equipment of the Andronovo (Fedorovo) culture of the Tartas-1 burial ground (Central Bar.pdf Погребальный обряд андроновской (федоровской) культуры представляет собой довольно устойчивое и хорошо изученное явление. Как правило, для него не характерно отражение в инвентаре профессиональной принадлежности погребенного, однако целый ряд захоронений андроновской (федоровской) культуры могильника Тартас-1 содержит предметы, связанные с бронзолитейным делом, что сближает их с так называемыми погребениями литейщиков, обычными для культур сейминско-турбинского круга [1; 2. С. 18-34; 3; 4. С. 12]. Изучение данного явления далеко до завершения и количество погребений андроновской (федоровской) культуры, исследованных на могильнике Тартас-1 постоянно увеличивается; однако, исходя из объема выполненной работы (327 погребений), уже сейчас можно сделать достаточно объективные выводы. Вместе с тем предметы, связанные с бронзолитейным производством, нередко встречаются в погребениях позднекро-товской (черноозерской) культуры, причем обнаруженных на том же Тартасе-1 [5]. Археологический контекст погребений. К настоящему времени на могильнике Тартас-1, в его андро-новской (федоровской) части, выявлено четыре погребения (№ 144, 153, 314, 478) содержащих отдельные предметы литейного инвентаря. Погребение № 144 находилось в ряду из шести ан-дроновских (федоровских) могил (№ 142, 145-148, 194), расположенных обособленной группой в ЮЗ части могильника. Оно представляет собой ориентированную по линии В-З прямоугольную яму длиной 2,25 м и шириной 0,88-0,9 м (рис. 1). Верхний край могилы поврежден расположенным на территории могильника карьером, глубина сохранившейся части достигает 0,43 м. Стенки отвесные, дно ровное. В погребении найден потревоженный скелет взрослого человека, in situ, сохранились только стопы ног. Судя по их расположению, погребенный лежал на левом боку, в скорченном положении, головой на восток. На костях предплечья и правой стопы скелета, зафиксирован окислы бронзы. В центральной части погребения обнаружены два лежащих на боку керамических сосуда андроновской (федоровской) культуры (рис. 2, 2, 3). Там же найдены 27 бронзовых бусин. В одном случае бусы были нанизаны на обрывок кожаного ремешка. Такие бусы, как правило, нашивали на щиколотку обуви умершего. Кроме того, в заполнении могильной ямы находились разрозненные кости карася (carassius), фрагменты створок раковин речного моллюска (anodonta), каменная ножевидная пластина и обломки кованой бронзовой пластины. Наибольший интерес представляет найденная в восточной части могильной ямы, створка каменной литейной формы для изготовления украшений (см. рис. 2, 1). На трех сторонах формы прослеживаются негативы для отливки четырех предметов (см. рис. 3, 1). На плоской лицевой стороне размещены две литейные камеры, одна для изготовления ромбообразного украшения, вторая для изделия в виде круга с крестом внутри (рис. 3, 2, 3). Прослеживается определенная последовательность их изготовления. Судя по сохранившимся следам, первоначально на створке был вырезан негатив ромбообразного украшения, через некоторое время часть плоскости разъема формы была отшлифована абразивом, вследствие чего этот участок углубился на 0,2 мм и получил уклон в 3° (рис. 3, 1, А). На полученной поверхности была вырезана рабочая камера для отливки украшения в виде круга с крестом внутри (рис. 3, 2). Она оборудована литником в виде чаши с коротким стояком и дополнительным каналом - выпором, что предполагает отливку изделия на «выплеск». На боковой грани изделия расположено еще одно украшение подтреугольной формы, поврежденное более поздним сквозным отверстием (см. рис. 3, 4). На внешней слегка выпуклой стороне формы вырезан негатив четвертого украшения, оформленного в виде круга с тремя «свисающими» лентами (рис. 3, 5). Форма, несомненно, интенсивно использовалась, на литниках и рабочих камерах заметны следы термического воздействия и изолирующего сажного напыления. Расположение литниковых чаш в разных плоскостях исключает изготовление всех предметов одновременно. Форма неоднократно переделывалась, на что указывает отмеченное выше несовпадение плоскостей разъемов рабочих камер ее лицевой стороны (рис. 3, 1, А) и повреждение сквозным отверстием негатива боковой плоскости (рис. 3, 1, 4). Все линии рельефа процарапаны шилообразным инструментом диаметром 0,2 мм. Рис. 1. Погребение № 144 могильника Тартас-1: 1 - план погребения; 2 - фото погребения; 3 - стратиграфический разрез, I - темно-серая почва с включениями желтого суглинка; II - светло-серая почва; III - серая почва; IV - желтый суглинок; V - серо-желтая почва; VI - черная мешаная почва; VII - желто-серая мешаная почва Рис. 2. Инвентарь из погребения № 114 могильника Тартас-1: 1 - каменная литейная форма, 2-3 - керамические сосуды Рис. 3. Литейная форма из погребения № 144: 1 - фото литейной формы, 2-5 - слепки с рабочих камер формы 1 - план и разрез погребения, I Рис. 4. Погребение № 153 могильника Тартас-1: - сосуд, II - керамический тигель; 2 - фото погребения; 3 - керамический сосуд из погребения № 153 На плоскости оборотной стороны прослежено круглое углубление диаметром 0,4 см для скрепления створки формы вставным штифтом. Подобный способ крепления частей каменных форм известен в андроновской литейной традиции. Например, такие детали присутствуют на форме для отливки кинжала из поселения Мирный-IV [6. Рис. 2, 7]. Отливаемые в форме предметы имеют широкий круг аналогий в культурах срубно-андроновского мира. Наиболее близкими по форме и декору отливаемых украшений являются негативы тальковой формы найденной на территории поселения Кижакуль-I из Южного Зауралья [7. С. 83-84. Рис. 2, 3, 3]. Подробный перечень украшений представлен в монографии Е.Е. Кузьминой [8]. Колесовидные украшения в виде креста в круге присутствуют на форме из мергеля из Лукяновского поселения срубной культуры [9. С. 106-107]. Такие же изделия встречены в материалах алакульских памятников [10. Рис. 16; 11. Рис. 74, 1-8]. Форма для отливки ромбической подвески найдена на Ильичевском селище [12. Табл. 7, 4]. Украшение с тремя «свисающими» лентами также встречается в анд-роновских древностях. Напимер, формы с негативами таких изделий были найдены на поселениях Усть-Суерское-1, Камышное, Ялым [13. Рис. 55, 4-6; 14. С. 147. Рис. 32, 24; 15. С. 114-115. Рис. 39, 7; 53, 5]. Погребение № 153 представляло собой ориентированную по линии ЮЮВ-ССЗ яму подпрямоугольной формы. Ее длинна - 0,92-0,93 м, ширина - 0,52-0,53 м, глубина - 0,13 м. Стенки отвесные, дно ровное. Могила частично перерезала хозяйственное строение одиновской культуры. Погребенный ребенок лежал в скорченном положении на левом боку головой на ЮЮВ (рис. 4, 1, 2). У лобной кости черепа на дне могилы стоял сосуд андроновской (федоровской) культуры (рис. 4, 3). Рядом перед лицом погребенного лежал крупный фрагмент керамического тигля, второй фрагмент этого же изделия найден между тазовыми костями и стенкой могилы. В северо-западном углу могильной ямы обнаружен каменный отщеп, два неорнаментированных фрагмента керамики и кости рыбы: не менее чем от двух особей сибирской плотвы (Rutilus rutilus lacustris) [16. Табл. 1]. Погребение № 314 имело форму вытянутого по линии СВ-ЮЗ подпрямоугольника с сильно заоваленными углами в западной части ямы (рис. 5, 1, 2). Ее длина -1,73 м, ширина - 1,03-1,14 м, глубина от уровня материка достигает 0,60 м. Стенки отвесные, дно ровное. В могиле найдены скелеты двух человек взрослого и ребенка. Оба погребенных лежали в скорченном положении на боку головой на восток, лицом друг к другу. Взрослый - вдоль северной стенки могилы, ребенок - вдоль южной. Под нижней челюстью взрослого обнаружена бронзовая бусина. Погребальный инвентарь ребенка более разнообразен. Между его фалангами пальцев находилась костяная бусина - пронизка диаметром 3 мм (см. рис. 5, 5). Под ребрами обнаружена вторая фаланга ноги крупного рогатого скота, лежавшая вдоль позвоночника. Под правой скулой черепа найдена бронзовая серьга в виде кольца (рис. 5, 3). В районе левой скулы - окислы и обломки второй серьги (рис. 5, 4). Рис. 5. Погребение № 314 могильника Тартас-1: 1 - план и разрез погребения, I - темно-серая почва, II - светло-серая почва, III - желто-серая почва, IV - темно-серая почва с вкраплениями желтого суглинка, V - нора, VI - кости человека; 2 - фото погребения; 3 ,4 - бронзовые серьги; 5 - костяная бусина Рис. 6. Литейная форма из погребения № 314: 1 - прорисовка; 2 - фото Рис. 7. Погребение № 478 могильника Тартас-1: 1 - план погребения; 2 - стратиграфический разрез, I - светло-серая мешаная почва с вкраплениями желтой супеси; II - желтая супесь; III - кости человека; 3 - фото погребения; 4 - керамический тигель Под нижней челюстью погребенного найден обломок глиняной литейной формы для отливки двух прямоугольных в сечении шильев (см. рис. 6, 1). Рабочие камеры сохранились частично, обе они получены отпечатком модели. Форма неразъемная, одноразовая вылеплена из одного куска глины и разбита при извлечении готовых отливок, т.е. в могилу положен фрагмент уже использованного изделия (рис. 6, 2). Погребение № 478 представляло собой вытянутый по линии СВ-ЮЗ прямоугольник (см. рис. 7, 1-3). Длина могильной ямы - 1,51 м, ширина - 1,5 м, глубина от уровня материка - 0,35 м. Стенки наклонные, дно ровное. У восточной стенки фиксируется большая яма-ступенька. Ее размеры - 0,43-0,64 м, глубина - 0,12 м. В СЗ части могильной ямы зафиксировано скопление кальцинированных костей человека. Среди фрагментов кремации определяются фрагменты ребер, части черепа и конечностей. Судя по размерам костей, погребенный, скорее всего, был подростком. Мелкие фрагменты кальцинированных костей были найдены также по всей площади могилы и в ее заполнении. В центральной части погребения обнаружены две кости животного. В северовосточном углу могильной ямы найден круглодонный тигель с небольшим выступом сбоку, оформленным в виде головы птицы (рис. 7, 4). Сам сосуд по своей форме напоминает уточку. Его диаметр - 5 см, высота - 4 см. Полезный объем - 24,5 см1. Подобные емкости абсолютно не характерны для культур андроновской культурно-исторической общности. Вместе с тем подобные деревянные емкости, выполненные в виде фигурок водоплавающих птиц (и уточки, прежде всего), хорошо известны в торфяниках Урала, относящихся, в том числе, и к периоду раннего металла. Глиняные льячки с боковой ручкой входили в литейный комплект кротовского населения Барабы. Например, подобное изделие найдено в погребении № 464 (кург. 58, мог. 65) могильника Сопка-2/4Б,В [17. С. 247. Рис. 393]. Отмеченные обстоятельства позволяют оценивать характеризуемую находку как изделие, изготовленное под влиянием аборигенного населения, еще сохранившего автохтонные культурные традиции. Выводы. Изделия, которые можно интерпретировать как бронзолитейное оборудование в погребениях андроновской (федоровской) культуры, встречены впервые. Как уже отмечалось, погребения этой культуры могильника Тартас-1 отличаются некоторым своеобразием, обусловленным тесным контактом с местным познекротовским (черноозерским) населением [16. С. 71]. Погребения с кузнечно-литейным инвентарем для этой культуры зафиксированы как в познекротов-ской (черноозерской) части могильника Тартас-1 [5. С. 28-33], так и на расположенном рядом могильнике Сопка-2/5. Такие погребения фиксируются и в более ранних, кротовских комплексах Барабы [18; 17. С. 8182, 147, 170-172. Рис. 135-138, 256, 301], что позволяет считать их устойчивым элементом культуры аборигенного населения этой территории. Стабильность погребального обряда напрямую зависит от того, насколько устойчива связанная с ним социальная среда. Стресс андроновского (федоровского) общества вследствие адаптации его к новым природно-климатическим условиям Барабинской лесостепи и столкновения с аборигенными этническими образованиями привел к определенной деформации погребального обряда, потере части присущих ему элементов и приобретения новых, заимствованных у местного населения. Подтверждением этого предположения является присутствие в погребениях с литейным инвентарем следов использования в ритуале рыбной пищи, что также нехарактерно для классических андроновских (федоровских) древностей. Следует отметить, что появление черт профессиональной принадлежности в погребальной практике ан-дроновской (федоровской) культуры было возможным только при наличии подобных социальных групп. Косвенным признаком правильности данного вывода является схожая половозрастная ситуация в андроновских и позднекротовских погребениях с литейным инвентарем. Как в тех, так и в других комплексах встречаются погребения детей и подростков, что, вероятно, указывает на передачу данного социального статуса по наследству.

Скачать электронную версию публикации