Russian burial complexes of Western Siberia of the XVII - first half of the XIX centuries as a source for reconstruction.pdf В конце XVI в. начался процесс присоединения Западной Сибири к Российскому государству. Русские переселенцы с Поморья, Центральной Руси и Урала принесли на новое место проживания свои традиции, жизненный уклад и материальную культуру. Однако природно-климатические особенности Сибири и инородческое окружение повлияли на изменения в комплексе предметов материальной культуры, отражающих культурную принадлежность и мировоззрение русского сибиряка. Материалы археологических исследований фиксируют произошедшие изменения как в социально-бытовой среде (дом, усадьба, населенный пункт), так и в личном имущественном комплексе (костюм, столовая утварь, посуда, курительные трубки и т.п.) [1-3]. Изучение социального строя обществ по археологическим материалам - идея не новая, ее привнесли в сферу научных исследований еще в 60-х гг. ХХ в. По данной проблеме опубликован ряд фундаментальных работ, в которых погребальный обряд рассматривается как один из основных индикаторов социальной стратификации [4-7]. Критериями социальной дифференциации выступали: размер намогильного сооружения, характеристики погребальной камеры и сопроводительный инвентарь. Возвращаясь к русскому обществу Западной Сибири XVII - первой половины XIX в. обратим внимание на то, что погребальный обряд рассматривался не столько в качестве самостоятельной проблемы по реконструкции социально-культурного облика русского сибиряка, но преимущественно в плане комплексной характеристики захоронений и погребального инвентаря, датировки погребений, анализа особенностей погребальной практики [8-10]. Цель статьи - по материалам археологических исследований установить, какие элементы погребального обряда можно рассматривать как социально дифференцирующие при реконструкции социально-культурного облика русского населения Западной Сибири в XVII -первой половины XIX в. Для периода XVII - первой половины XVIII в. историками пока не выявлены черты, характерные для погребального обряда русского населения Западной Сибири в целом. Для второй половины XVIII-XIX вв. такая работа проведена А.А. Воробьёвым-Исаевым, который выявил особенности православных захоронений рассматриваемого периода. 1. Грунтовый способ захоронения, концентрация могил группами на территории кладбища, рядность в их расположении. 2. Наличие дощатых гробов, скрепленных гвоздями и скобами, или долбленых колод. 3. Наличие на дне колод отверстия, стружек, подушки под головой, наполненной березовыми листьями, или березового веника. 4. Хоронили, вытянуто, на спине, головой на запад. 5. Руки клали скрещенными на груди (кисть правой на кисть левой). 6. Умершего обряжали в специальную погребальную одежду, или обычную - повседневную, праздничную. 7. Наличие атрибутов веры - нательного креста, иконок, писания, цветов. 8. Отсутствие украшений из металлов (кроме меди) и бытовых предметов обязательно. 9. Наличие монет в грунтовой яме или на крышке гроба (колоды). 10. Если присутствует погребальное сооружение, то, как правило, это помост и покрытие из толстых плах [11. C. 193]. Опираясь на эту работу, можно проследить динамику изменения обрядности в сравнении с материалами более ранних памятников. В период XVII - первой половины XIX в. проявилось неоднозначное отношение «новожильческого» населения в разных регионах Западной Сибири к одним и тем же элементам погребального обряда [12. С. 158, 166]. Сложным также представляется вопрос интерпретации часто находимых в погребениях XVIII-XIX вв. так называемых старообрядческих крестов-тельников, основные формы, иконография и декор которых сложились в XVII в., еще до раскола [13. С. 216217]. Поэтому соотносить эти предметы с социально-культурным обликом сибирских старообрядцев неправомерно. Можно выделить два основных элемента погребального обряда, которые характеризуют социально -культурный облик русского сибиряка: среда (место и особенности захоронения) и имущественный комплекс, сопровождающий умершего. Рассмотрим их последовательно. В изучаемый период в русских городах Сибири существовала практика устраивать кладбища около церквей. За этим стояло особое отношение к пространству некрополя, вдвойне сакрального в случае его близости к культовому объекту, в частности, в Томске многие из служилых людей желали быть погребенными близ особенно почитаемого соборного храма Св. Троицы [14. С. 87]. В Кузнецком остроге в XVII-XVIII вв. кладбище было расположено внутри стен, вокруг Преображенского храма [15. С. 416-418]. По способу погребения могилы разделяются на захоронения в деревянных долбленых колодах (домовинах) и гробах, сколоченных из досок. Предположение, сделанное по этнографическим и письменным данным, о том, что колоды - атрибут XVII-XVIII вв., а гробы приходят им на смену в XIX в. [9. С. 90], не согласуется с археологическими материалами, что видно из приведенных ниже примеров. Раскопки второго городского кладбища Тобольска, датируемого XVII в., свидетельствуют о том, что в колодах хоронили преимущественно детей, а для взрослых изготавливали гробы из досок, что, по мнению автора, объясняется нехваткой толстоствольного леса в окрестностях Тобольска [16. С. 51-52]. На Преображенском кладбище XVII в. в Кузнецком остроге из 12 захоронений одно было сделано в гробу, остальные - в колодах. Три исследованных захоронения некрополя села Ильинского (XVIII в.), расположенного неподалеку от Кузнецка, совершены в колодах [15. С. 418-419]. На некрополе памятника Изюк-I в Омском Прииртышье (XVIII в.) в 261 погребении было всего два гроба, одно детское захоронение в люльке, остальные 258 захоронений - в колодах [9. С. 56]. На Гор-ноправдинском некрополе второй половины XVIII-XIX в. зафиксированы в 29 случаях захоронения в колодах, 6 - в гробах [17. С. 24]. Место захоронения на кладбище как части социально-бытовой среды обнаруживает параллель с местом жилища в планиграфии поселения: чем ближе к центру располагался дом, тем выше статус человека, который в нем проживал, чем ближе могила расположена к церкви, тем выше статус погребенного. Выбор погребальной конструкции (колоды или гробы) не несет в себе социально маркирующих черт. По имеющимся материалам нельзя сказать также о более высокой статусности гробов в сравнении с колодами. Немногочисленные захоронения в кирпичных склепах XVIII в., обнаруженные на прицерковных кладбищах Тобольска [10. С. 20], напротив, обладают повышенной статусностью. Сооружение подобных намогильных конструкций характерно для захоронений людей, обладавших высоким социальным положением (высшее духовенство, дворяне, чиновники). В захоронениях XVII-XVIII вв. погребальный вещевой комплекс немногочислен. Его можно разделить на несколько категорий: предметы личного благочестия (нательные и наперсные кресты), одежда, обувь, украшения. Нательные кресты присутствуют как в русских, так и в инородческих некрополях Западной Сибири. Стоит обратить внимание на то, что, судя по материалам аборигенных памятников, в XVIII в. кресты воспринимались местным населением в качестве оберега, отношение к новой вере было формальным. При этом принятие христианства давало коренному населению возможность поступить на военную службу, приблизиться по статусу к русским, обеспечить лучшие условия по сравнению с некрещеным населением [18. С. 116-120]. Однако в ходе обобщения материалов с западносибирских некрополей установлено, что и русские в Сибири в XVII в. не имели традиции класть нательный крестик в могилу вместе с умершим. Так, в 73 погребениях на втором городском кладбище XVII в. в Тобольске не обнаружено ни одного креста [16. С. 52]. При этом на Никольском кладбище Тобольска начала XVIII в. кресты уже появляются, хотя там исследовано меньше погребений - 47 [19. С. 17]. На Преображенском кладбище XVII в. в Кузнецке в 12 изученных могилах крестов не обнаружено. В некрополе села Ильинского (XVIII в.), там же в верхнем Притомье, крестики присутствовали, но в основном в женских и детских погребениях [15. С. 418-420]. На некрополе XVIII в. Абалакского мужского монастыря нательные кресты найдены «практически во всех» 221 захоронениях [20. С.158-160]. На русских памятниках Прииртышья Ана-ньино-I (вторая половина XVII - XVIII в.) и Изюк-I (XVIII в.) нательные кресты обнаружены в 23 из 56 (41%) и в 207 из 262 (80%) могилах соответственно [21. С. 225]. В Горноправдинском могильнике в Нижнем Прииртышье (вторая половина XVIII-XIX в.) кресты найдены в 18 из 34 захоронений (53%) [17. С. 25]. В некрополях Верхнеобского региона XIX - начала XX в. (Нагорное кладбище г. Барнаула, могильники Староалейка-2, Мат-ренка (Петени), кладбище Умревинского острога) нательный крест есть лишь в 17,3% погребений из 1106, что объясняется обычаем прижизненной передачи крестов по наследству [11. С. 199]. Интересен факт отсутствия крестов более чем в 300 погребениях XVII-XVIII вв. на кладбище Свято-Троицкого собора г. Томска (раскопки С.М. Чугунова). Вместе со сведениями о равнодушии томских жителей к исполнению религиозных обязанностей и обычаев возникает версия об отсутствии традиции носить крестик при жизни и оставлять его на покойнике [11. С. 199; 22. С. 18-19]. Для сравнения можно использовать материалы раскопок Илимского острога в Восточной Сибири, где самые ранние захоронения датируются 1719 г.: там кресты обнаружены в 215 из 336 (64%) могил [23. С. 26]. Как видно из анализа материалов русских некрополей Сибири XVII-XIX вв., практика использования нательных крестов в погребальном обряде относится к позднему периоду. С одной стороны, это облегчает датировку изучаемого комплекса, с другой - фиксирует важную черту в эволюции социально-культурного облика русских сибиряков в указанный период. В основном нательные кресты изготавливались из медных сплавов, кресты из драгоценных металлов (серебро, золото) говорят об особом статусе и / или достатке владельца. Особый интерес представляет находка на памятнике Изюк-I католического креста [24. С. 158-162], имеющего аналоги в Крестовоздвиженском некрополе г. Иркутска [25. С. 223]. Подобные предметы дополняют социально-культурный облик служилой «литвы», проживавшей в Сибири в XVII-XVIII вв. Отдельно стоит отметить наперсные кресты как исключительный атрибут священства, в частности, такой предмет найден на памятнике Изюк-I [24. С. 158-162]. А также находки медальонов в двух детских погребениях Горноправдинского некрополя [17. С. 25]. Можно сделать вывод, что роль нательных крестов в характеристике социально-культурного облика русского сибиряка неоднозначна. С одной стороны, это символ христианской веры, отличающий русских переселенцев от аборигенов-язычников. С другой стороны, по данным погребальных комплексов и письменных источников мы не можем установить обязательность ношения креста русскими в XVII в. [12. С. 154-166]. Добавим, что по результатам спектрального и химического анализа состава сплавов крестики (из Илимского острога и Прииртышья) [21. С. 226] датируются более поздним - XVIII в. Достаточно многочисленной категорией вещей в захоронениях является обувь. В XIX - первой трети XX в. этнографически зафиксировано стойкое длительное сохранение многих восточнославянских традиций в погребальной одежде, в частности обязательное наличие обуви у умерших. Ее можно разделить на бытовую, носимую при жизни, и «покойницкую», ритуальную. Основной ритуальной обувью служили калиги, которые с начала XVII в. использовали не только для погребений монахов, знати, но и рядовых мирян [26. С. 7]. Изготовление погребальной обуви было стандартизировано. На основе анализа материалов с памятников Изюк-I и Ананьино-I в Омском Прииртышье В.Б. Богомоловым и Л.В. Татауровой сделаны важные наблюдения. 1. Высокое качество изделий говорит о том, что погребальную обувь шили заблаговременно и не использовали до дня погребения (это подтверждается отсутствием износа и нефункционально тонкой подошвой). 2. Для реконструкции социально-культурного облика русских сибиряков важен факт почти полного совпадения технологии пошива ритуальной и бытовой обуви. 3. Несмотря на существовавшую традицию, обувь, так же как и нательные кресты, встречается далеко не во всех захоронениях. Так, в некрополе памятника Изюк-I она представлена 18 экземплярами в погребениях мужчин и 24 - у женщин, а также двумя в детском. Всего обнаружено 43 пары обуви в 261 погребении (16%). В могильнике на памятнике Ананьино-I обувь найдена лишь в одной могиле из 48 (2%) [26. С. 8, 11-13]. Исследователи некрополей Тобольска упоминают факты нахождения погребальной обуви («калигвы») как для XVII в., так и для XVIII в., однако их количество не указано [10. С. 21; 16. С. 52; 19. С 17]. Отмечены также находки нескольких пар обуви «сложной конструкции» [10. С. 21]. Кожаная погребальная обувь была обнаружена и в ходе раскопок некрополя Абалакского мужского монастыря [20. С. 159]. Особая «покойницкая» обувь встречается не на всех погребальных комплексах. Так, сапоги, в которые был обут погребенный в могильнике Мигалка, относятся к бытовой обуви, распространенной в Томске в XVII-XVIII вв., при этом, судя по декору, статусной [27. С. 68-72]. В материалах Горноправдинского некрополя второй половины XVIII-XIX вв. кожаная обувь встречена во всех взрослых погребениях: в мужских - сапоги (в целом или фрагментированном виде), в женских -чирки или ботиночки [17. С. 25]. Таким образом, в XVII - первой половине XVIII в. использование погребальной обуви - калиг - было традиционным. Можно проследить эволюцию социальной значимости обуви в погребениях. В XVII в. обувь становится атрибутом погребения не только священства, но и других социальных групп русского общества, при этом практически отсутствует в детских погребениях. С середины XVIII в. в могилы кладут бытовую обувь, использовавшуюся при жизни, поэтому ее можно соотнести с материалами поселений второй половины XVIII - начала XIX в. и использовать при реконструкции социально-культурного облика русского сибиряка. Одежда сохраняется гораздо хуже. По письменным и этнографическим данным установлено, что одежда разных социальных слоев русского населения была одинакового покроя, только у высших сшита из бархата, атласа и парчи, а у низших - из недорогого, нередко самодельного сукна [28. С. 144-149]. Дифференциация тканей помогает интерпретировать статус погребенного в соответствии с обнаруженными в могиле фрагментами тканей. Например, в могильнике Изюк-I из 30 рассмотренных фрагментов лишь один (в женском погребении) оказался шелковым (тафта китайского или среднеазиатского происхождения) [29. С. 332]. Возможно, похороненная женщина принадлежала к слою людей с более высоким статусом, чем остальное население, могла быть женой или дочерью казака либо даже относилась к сословию «детей боярских». Для памятников конца XVIII-XIX вв. характерна лучшая сохранность ткани в могилах. Появляются находки, прямо указывающие на социальный статус погребенного (например, чиновничий или военный мундир). Одежда, даже не привязанная к конкретной социальной группе, может дать понимание о костюмном комплексе. Так, в Горноправдинском могильнике обнаружен представительный ассортимент предметов одежды: пальто из сукна, женский халат с вышивкой по вороту, мужская рубаха, женские косынки, детские шерстяные носочки, пояса, портянки, носки чулочной вязки [17. С. 25]. В одном из погребений некрополя найдены фрагменты шелковой камки золотистого цвета с вытканным узором и орнаментальные композиции из бисера на воротнике и манжетах [30. С. 284], что говорит об особом социальном статусе похороненной в нем женщины. Социально значимой, хотя и немногочисленной, категорией в русских погребениях выступают украшения -как одежды, так и тела. К первым относятся стеклянные пуговицы. Эти предметы разных размеров и форм (плоские, диско-, шаро-, куполообразные и т. д.) играли важную роль в оформлении костюма. Пуговицы были элементом элитарного костюма, так как одежда низших социальных слоев русского населения Сибири в XVII -начале XIX в. изготовлялась без застежек [31. С. 28-36]. В Горноправдинском некрополе в 34 погребениях обнаружено 34 пуговицы, из них 30 стеклянных, 3 деревянные, 1 янтарная [17. С. 25]. По материалу пуговицы можно разделить на наиболее (янтарная) и наименее (деревянные) статусные. В том же некрополе в одной из женских могил найден разнообразный набор украшений одежды: бусы, бронзовые нашивки, бубенчики [Там же]. Вероятно, погребенную женщину - представительницу коренных народов Сибири, похоронили в традиционной одежде, хотя она была крещеная (в могиле присутствовал нательный крест). Набор инвентаря в погребении дает возможность выявлять различия социально-культур-ного облика русских сибиряков и представителей местных народов. В других некрополях Западной Сибири украшений обнаружено крайне мало. На одном из участков кладбища XVIII в. Кузнецкого острога в двух погребениях в ушах женщин найдены серьги из белого металла (возможно, из низкопробного серебра) со стеклянными и жемчужными подвесками [15. С. 420-422]. Украшения, обнаруженные в могилах, имеют прямое отношение к социальному положению погребенного, как и на более ранних памятниках. В погребениях западносибирских некрополей также встречаются единичные находки икон, церковных свечей, веревок, веников, но эти предметы нельзя отнести к социально маркирующим. Отношение к смерти во все времена было важной частью мировоззрения человека, что отражает погребальный обряд. Могильники ранних эпох содержат разнообразные и информативные данные о социальной стратификации, о положении в обществе женщины и мужчины, признаки, характерные для представителей той или иной социальной группы. Для некрополей Нового времени ситуация иная. Погребения достаточно стандартизированы, вещевой комплекс в захоронениях немногочислен. Однако подробный анализ имеющихся данных позволяет сделать некоторые выводы. Выбор погребальной конструкции (колоды или гробы) не несет в себе социально маркирующих черт. Неявным социально различающим свойством обладала покойницкая обувь (калиги), присутствующая не только в погребениях священства, но и других социальных группах русского общества. Социально-дифференцирующую нагрузку несли следующие элементы погребального обряда, зафиксированные археологически: место захоронения относительно центра кладбища (церкви); наличие или отсутствие намогильного сооружения (склепа); наперсные кресты как исключительный атрибут священства; появление в XIX в. крестов-тельников из драгоценных металлов; одежда из дорогих привозных тканей (шелка, атласа, бархата); форменная одежда (мундир); аксессуары костюма (пуговицы, позумент, украшения из дорогих материалов). В целом материалы некрополей XVII - первой половины XIX в. являются важным источником для реконструкции социально-культурного облика русского сибиряка. Не все элементы погребального обряда в равной мере несут социально-дифференцирующую нагрузку.

Скачать электронную версию публикации