The historical and critical musings of D.I. Ilovaisky in pre-revolutionary Russian historical j ournals.pdf Известный дореволюционный историк Д. И. Иловайский прославился не только как убежденный анти-норманист и автор оригинальной «Истории России», но и как исследователь, внимательно следивший за развитием отечественной исторической науки, тенденций в ней, за публиковавшимися трудами. Он с удовольствием вступал в дискуссии, давая, порой, нелицеприятные оценки тем или иным историческим концепциям. Д. И. Иловайский предпочитал публиковать истори-ко-критические статьи и полемизировать с оппонентами на страницах «Русского архива» и «Русской старины». В журнале П.И. Бартенева Д.И. Иловайский охотно отвечал критикам его «Истории России» и высказывал мнения по новейшим публикациям в области средневековой Руси. Так, он негативно отнесся к исследованию преподавателя Императорского Александровского лицея Е.А. Белова «Об историческом значении русского боярства до конца XVII в.». В частности, Дмитрий Иванович не был согласен с оценками личности и деятельности Ивана IV. На его взгляд, Е. А. Белов нанес вред научному познанию тем, что старался «не только обелить Грозного, но и возвести его в великие люди и для сего не стесняется в толковании фактов действительных и в измышлении небывалых» [1. С. 364]. Стоит отметить, что Д.И. Иловайский причислял Е. А. Белова к лагерю норманистов, чем, во многом, и объяснялась резкость суждений о нем [2]. Е.А. Белов ответил Д. И. Иловайскому, обвинив его в предвзятом, поверхностном отношении, в передергивании аргументации и в научном снобизме, поскольку «г. Иловайский справедливость мнений считает по мере приближения к его мнению» [3. С. 221]. Это заставило Дмитрия Ивановича вновь вернуться к работе Е. А. Белова. Он отметил, что личные выпады автора исследования о русском боярстве свидетельствуют только о дилетантизме и неспособности вести настоящую научную полемику [4. С. 129]. Если у Е. А. Белова было историческое образование (окончил Казанский университет) и за ним Д. И. Иловайский признавал наличие элементарных студенческих знаний, то исторические штудии предводителя московского дворянства Д. Д. Голохвастова крайне возмутили Дмитрия Ивановича. Д. Д. Голохвастов решил посоревноваться в правильности понимания терминологии средневековой Руси как с Д. И. Иловайским, так и с покойным С. М. Соловьевым. В частности, он назвал ошибочным понимание ими термина «кормление» как получение дохода с территории и настаивал, что «кормление» означало «управление» [5]. На это Д. И. Иловайский язвительно заметил, что предводитель дворянства занимается «сизифовым трудом», поскольку вопрос о «кормлениях» достаточно изучен и раскрыт в научной литературе и получается, что «значение слова "кормление" ему лучше известно, чем самому летописцу XVI в.» [4. С. 130-131]. Любопытно, что позицию Д. И. Иловайского полностью поддержал B. О. Ключевский, не соглашавшийся с ним по многим вопросам древней и средневековой русской истории [6]. В начале 1890-х гг. у Д.И. Иловайского появился серьезный оппонент - новый профессор кафедры русской истории Санкт-Петербургского университета C.Ф. Платонов. С.Ф. Платонов опубликовал обширную и детальную рецензию на вышедший в 1890 г. третий том «Истории России» Д.И. Иловайского. Соглашаясь с хвалебными отзывами рецензентов первых двух томов, петербургский историк отказался признать научное значение третьего тома, потому что «перед нами не исследование фактов, от которого мы могли бы ожидать полной ученой самостоятельности, новизны изысканий, мелочного изучения источников, свежести выводов» [7. С. 183]. С.Ф. Платонов упрекал Д.И. Иловайского в многочисленных опечатках, описках, текстологических ошибках, в недостаточном внимании автора к своему тексту, в неверном толковании фактов, исторических понятий и событий, противоречивости изложения. Вывод рецензента был категоричен - книга является примером популярного изложения русской истории и может быть интересна только неспециалистам, и «мы отрицательно отнеслись к той мысли, что труд г. Иловайского может влиять на развитие нашей историографии или отражать во всей полноте ее современные успехи» [7. С. 199]. Отвечая на рецензию С.Ф. Платонова, Д.И. Иловайский назвал критику оппонента мелочной, поверхностной, тенденциозной и корректурной, что не красит профессора русской истории столичного университета и бросает тень на его научную добросовестность. Дмитрий Иванович отметил, что никакого серьезного анализа его научной концепции С. Ф. Платонов не провел, не выдвинул никаких аргументов против нее, а сосредоточился только на текстологических ошибках и недосмотрах. Кроме того, «из его критики даже неясно, что он разумеет собственно под научной стороной или под исторической наукой в строгом смысле» [8. С. 110]. Д.И. Иловайский разъяснил молодому коллеге, почему он считает уместным называть свой труд историографическим: «Г. Платонов вообще сильно восстает против того, что я свой труд называю «историографическим», и видит в этом названии великие притязания с моей стороны. А между тем я употребляю этот термин просто в смысле труда, имеющего своей задачей систематическое и разностороннее обозрение всей русской истории - термин, которым, пожалуй, можно отличить такой труд от сочинений "монографических"» [Там же. С. 113]. В заключении Дмитрий Иванович посоветовал уважительно и тактично относиться к людям, имеющим признанные заслуги в области исторической науки. В ответе С. Ф. Платонову Д. И. Иловайский обратил внимание на одну тенденцию в развитии отечественной исторической мысли второй половины XIX в. - редкость единоличных многотомных трудов и сосредоточенность исследователей на разработке узкопрофильных тем. По его мнению, из-за громадного количества материала и литературы предмета в будущем будет возможен только коллективный труд в попытке осветить во всей полноте общую историю страны. Дальнейшее развитие отечественной исторической мысли полностью доказало правоту Дмитрия Ивановича. Тот же С. Ф. Платонов, так яростно его критиковавший, не пошел дальше изучения определенных периодов в истории России. Не обошел вниманием Д. И. Иловайский и очередной выпад против него со стороны гимназического преподавателя В. Ф. Боцяновского, который, еще являясь студентом, «авторитетно» отрецензировал третий том «Истории России» Д.И. Иловайского [9]. На этот раз В. Ф. Боцяновский заявил, что компилятивный характер «Истории России», составленной из Н.М. Карамзина и С.М. Соловьева, широко известен [10. С. 578]. Дилетантские публикации В.Ф. Боцяновского в «Историческом вестнике» вынудили Дмитрия Ивановича обратить внимание читающей аудитории на «массу научной недобросовестности, партийности, недомыслия и подчас прямого невежества, которая широкой волной вторгается в область научных предметов», благодаря подобным «легкомысленным» органам печати [11. С. 105]. Ненаучный характер «Исторического вестника» связывался с фигурой его редактора библиофила С.Н. Шубинского, не имевшего исторического образования и увлекавшегося русской историей XVIII в. Серьезный материал, считал Д. И. Иловайский, предлагать в «Исторический вестник» не стоит, потому что кредо журнала - «пренебрегать серьезным отношением к делу и постоянно гоняться за угождением вкусам публики с помощью разных картиночек и всякого легкого чтения!» [Там же. С. 106]. Как и в научных сочинениях, в историко-критических размышлениях Д. И. Иловайского важное место занимала борьба с различными, неславянскими теориями происхождения русской государственности. Так его внимание привлекла публикация докторской диссертации профессора русской истории Императорского Варшавского университета И.П. Филевича «История древней Руси. Т. 1. Территория и население». Автор предлагал галицко-угорскую теорию происхождения Руси, шаткость которой, по мнению Д. И. Иловайского, «бросается в глаза с первого же взгляда» [12. С. 275]. Дмитрий Иванович указал на многочисленные недостатки работы И. П. Филевича, которой не хватало вдумчивости и логики, зато слишком много было произвольных, гадательных умозаключений в силу непонимания автором вопроса происхождения Руси во всем его объеме и со всех его сторон, а «неточность в ссылках и голословие г. Филевича способны бросить тень на его профессорскую добросовестность» [13. С. 304]. Такой же суровой оценке подверглись взгляды филолога, профессора Ю. А. Кулаковского, пытавшегося пролить свет на историю древнего славянства. С точки зрения Д. И. Иловайского, его исследования дают только отрицательные результаты, так как автор «понятия не имеет о важнейших исторических законах и о научном значении исторических аналогий» [14. С. 636]. Единственно, что хорошо получается у Ю.А. Кулаков-ского, - это «рабски» следовать немецким авторитетам в вопросах славянской теории [15. С. 143]. Возмущение Д. И. Иловайского вызвала позиция П. Н. Милюкова по вопросу происхождения русского государства, высказанная на XI Археологическом съезде в Киеве. Поддержка норманизма и отрицание тождественности руси и роксолан, звучавшие не только в выступлении бывшего приват-доцента Московского университета, вынудила Дмитрия Ивановича признать, что, несмотря на все его усилия, «Байеро-Шлецеровская школа» проросла на почве российской исторической науки и ей, в итоге, удалось «на целые полтора столетия задержать правильную постановку начальной русской истории» [Там же. С. 147]. Ярким примером, доказывавшим правоту данного тезиса, стала для Д. И. Иловайского магистерская диссертация преподавателя Варшавского университета А.Л. Погодина «Из истории славянских передвижений». Он резюмировал, что «она является сборником все тех же старых домыслов и антиисторических теорий, которые были придуманы немецкими учеными и повторяемые их славянскими последователями, начиная Шафариком и кончая современными западными и русскими славистами» [16. С. 563]. Не менее интересны историко-критические заметки Д. И. Иловайского, публиковавшиеся в журнале М.И. Семевского. В частности, на страницах «Русской старины» Д. И. Иловайский раскритиковал сторонника норманизма библиотекаря Императорской Санкт-Петербургской академии наук Н. П. Ламбина, посвятившего немало времени доказательству объективности «Повести временных лет». Он категорически не принимал точку зрения Дмитрия Ивановича о мифоло-гичности, недостоверности, баснословности и сказочности летописи. Отрицание Д. И. Иловайским призвания варягов, мнение о легендарности фигуры Рюрика, нечеткости образа конунга Олега, размытости его деяний в древнерусской истории, выглядели для Н. П. Ламбина кощунственно. На его взгляд, все это исходило только из желания Д. И. Иловайского «хозяйничать с известиями нашей летописи» и ублажать свое высокомерное самолюбие [17. С. 125]. Околонаучные выпады Н. П. Ламбина вынудили Дмитрия Ивановича с сожалением констатировать, что «в сущности приходится вести борьбу не против существенных основ норманнской теории, а против того способа полемики, к которому прибегают защитники этой теории» [18. С. 420]. Тем не менее он счел нужным разъяснить оппоненту, почему не считает сказание о походе Олега в 907 г. на Константинополь достоверным. В летописном своде посреди этого сказания вставлены отрывки из предварительного договора 912 г. Эти вставки так очевидны, что указывать на них «можно разве только в школе при чтении летописи с учениками, а не в научной полемике» [Там же. С. 421]. К тому же византийские источники не упоминали о данном походе. Легенду о Рюрике с двумя братьями Д. И. Иловайский относил к творчеству новгородцев, которые придумали ее в качестве ответа на киевскую легенду о Кие также с двумя братьями. В итоге, как бы не старались норманисты доказать невозможное, «никакие натяжки не помогут, и для науки басня всегда останется басней» [19. С. 569]. Гораздо более снисходительно Д. И. Иловайский отнеся к труду коллеги по антинорманскому направлению Н. И. Костомарова, заступившись за него после критики профессора Марбургского университета Германа [20]. Несмотря на ряд «несущественных» недостатков в восприятии польских мемуаров и мелких «небрежностей» в стилистической обработке текста, по мнению Дмитрия Ивановича, автор посредством живого литературного изложения представил «русской читающей публике возможно полное и популярное изложение важнейших событий, приведших Польшу к потере самобытности» [21. С. 186]. Интересны оценки, данные Д. И. Иловайским исторической концепции В. О. Ключевского. Д. И. Иловайский упрекал В.О. Ключевского в увлечении «варяж-ством», однако был одним из его оппонентов на защите докторской диссертации «Боярская дума Древней Руси» и, в целом, дал на работу положительный отзыв, хотя и отмечал в ней серьезные недостатки. Преамбула выступления Д. И. Иловайского на диспуте сводилась к следующему тезису: « книга достоуважаемого B. О. Ключевского составляет очень ценный вклад в науку по отношению к XV-XVII вв. нашей истории. К сожалению, предыдущие века, т. е. первые главы, портят общее впечатление» [22. С. 619]. Первые главы диссертации В. О. Ключевского посвящались древнерусскому периоду. Во-первых, Д. И. Иловайский не поддержал теорию В. О. Ключевского о торгово-экономической основе Киевской Руси. Во-вторых, по мнению Дмитрия Ивановича, работе не хватает национального духа, поэтому «в начале русской истории мы здесь почти не находим русского народ» [Там же. C. 616]. В-третьих, Д.И. Иловайский считал, что соискатель, прямо об этом не говоря, поддерживает норманнскую школу, так как много пишет о варягах, мало о русских и игнорирует его исследования по этому вопросу. На страницах «Русской старины» Д.И. Иловайский вновь вернулся к вопросу о значении слова «кормление». Поводом стала статья одного из авторитетных теоретиков славянофильства П. Д. Голохвастова, в которой критиковались позиции Д. И. Иловайского и В. О. Ключевского. Автор упрекал их в научном высокомерии, самолюбовании, спесивости, в неумении быть истинными учеными и ставить науку «выше злобы дня», в предвзятом отношении к любителям русской истории [23. С. 241]. На это Д.И. Иловайский заметил, что дело не в неуважении профессионалов к любителям вообще, а конкретно в малом знакомстве господ П. Д. и Д. Д. Голохвастовых с исторической наукой, в незнании ими элементарных приемов исторической критики. Тем не менее они имеют смелость «и очень мало научных сведений, чтобы поднять спор о значении слова "кормление" против ученых специалистов» [24. С. 429]. Подводя итог оценкам историко-критическим размышлениям Д. И. Иловайского в дореволюционных отечественных исторических журналах, можно сделать следующие выводы. Спектр вопросов, интересовавших ученого, был довольно широк и касался проблем изучения древней и средневековой Руси. В критических замечаниях Д.И. Иловайского ясно прослеживается акцент на борьбу с норманнской теорией и ее представителями. В то же время, как, например, в случае с В.О. Ключевским, научность, профессионализм, фундаментальность работы, несмотря на неприятие ее концепции, всегда поддерживались и приветствовались. В целом историко-критические статьи Д. И. Иловайского позволяют проследить дискуссионные темы в изучении древней и средневековой Руси в отечественной исторической науке второй половины XIX - начала XX в.

Скачать электронную версию публикации