Russian legislation of the early 20th century on the use of yellow labourin the economy of the Far East.pdf В начале XX в. российские публицисты, а вместе с ними и государственные деятели активно включились в обсуждение вопросов, связанных с китайским засильем на дальневосточных окраинах страны [1-3]. В общественном мнении постепенно вызревал синдром «желтой опасности», ставший одним из механизмов формирования «образа врага» [4. C. 34-52; 5. С. 23-41]. Проблеме «желтой опасности» посвящено немало трудов. При этом китайские и российские ученые по-разному оценивают процессы, происходившие на дальневосточных окраинах России в начале XX в. Китайские авторы периода охлаждения советско-китайских отношений в основном акцентировали внимание на «варварской, бесстыдной» колонизаторской политике царизма по угнетению китайского населения в Маньчжурии и «геноциде» китайцев на «китайской территории, оккупированной русским империализмом», т.е. на Дальнем Востоке России. В этот период были опубликованы две «Истории вторжения царской России в Китай», содержавшие результаты деятельности шанхайской и пекинской научных школ. Оценки этноми-грационных процессов на Дальнем Востоке, которые даются российскими и китайскими специалистами, серьезно разнятся: первые используют термин «китайские переселенцы», вторые - «русские колонизаторы и империалисты» [6-8]. Сегодня китайские ученые в меньшей степени исследуют колониальную политику царизма на Дальнем Востоке и в Северо-Восточном Китае. Однако интерес к данной проблеме сохраняется - российские историки продолжают изучение комплекса вопросов, связанных со спецификой русской колонизации Дальнего Востока на рубеже XIX-XX вв. [9; 10; 11. С. 70-89; 12-14; 15. С. 99-119; 16. С. 880-897; 17. С. 720-733]. Один из них - выработка системы законодательных мер, направленных на защиту экономики Дальнего Востока от наплыва китайских рабочих и использования их труда. Привлечение китайцев и корейцев в важнейшие отрасли экономики Сибири и Дальнего Востока носило массовый характер. На этот факт неоднократно указывали российские историки. В частности, В.П. Зиновьев, проследив динамику численности и размещения иностранных рабочих на горных промыслах, подчеркнул, что сравнительные месячные нормы потребления русского и китайского рабочего серьезно отличались: китайский труд обходился практически вдвое дешевле русского. В конечном итоге именно китайские рабочие победили в этой конкурентной борьбе [18, 19]. Т.Н. Сорокина, рассматривая «китайскую тему» в ряде своих исследований и характеризуя ее как одну из ключевых проблем Приамурского генерал-губернаторства в начале XX в. [20], отметила в этой связи высокую информационную ценность материалов Хабаровских съездов приамурских губернаторов. На одном из них, созванном в августе 1903 г. по инициативе приамурского генерал-губернатора Д.И. Суботича, наиболее «жгучим» оказался именно вопрос о китайских рабочих. Мнения выступавших оказались полярными. В конечном итоге съезд пришел к заключению о необходимости постепенного вытеснения из экономики представителей желтой расы: «все мероприятия должны сходиться к этой общей цели». При этом, однако, большинством голосов присутствующие высказались против принятия репрессивных мер в отношении китайских рабочих [21, С. 286]. Целесообразность привлечения в экономику края труда китайцев и корейцев по-разному виделась в торгово-промышленных кругах Дальнего Востока и в чиновничьих кабинетах Санкт-Петербурга. В докладной записке городского головы Хабаровска И.И. Еремеева, направленной 18 июня 1907 г. генерал-адъютанту А.И. Пантелееву и затрагивающей вопрос о порто-франко для Приамурья, говорилось не только об огромных запасах в регионе золота, железа, каменного угля, нефти, пушных и рыбных промыслов, но и о необходимости поддержки местной промышленности. Последняя же, по мнению И.И. Еремеева, создавалась «лишь руками китайцев и вообще иностранцев^» [22. С. 300]. Российское законодательство начала XX века об использовании желтого труда в экономике Дальнего Востока 79 17 октября 1909 г. И.И. Еремеев направил докладную записку «от торгово-промышленного класса Хабаровска», адресованную министру финансов В.Н. Коковцову. В ней он сформулировал ряд предложений по решению насущных задач края, выделяя необходимость «скорейшего заселения края» русскими людьми, поскольку защита дальневосточных окраин от вторжения неприятеля могла, по его мнению, оказаться «не вполне возможной» [23. Л. 2об.]. Важным шагом на пути усиления экономического влияния России на Дальнем Востоке стала отмена порто-франко, осуществленная в соответствии с высочайше утвержденным одобренным Государственным Советом и Государственной думой законом от 16 января 1909 г. [24. С. 18-20]. Правда, одновременно этот шаг привел к краху некоторых русских, а также китайских предприятий, строивших свои обороты исключительно на ввозе иностранных товаров. Первые шаги по разработке иммиграционного законодательства в отношении китайцев относятся к середине 1880-х гг., когда началось введение «русских билетов» и обязательного денежного сбора для китайских подданных. Однако увеличение паспортного сбора и последовавший запрет на сдачу в аренду китайцам и корейцам казенных земель (1908) не решили проблему их наплыва на территорию российского Дальнего Востока [25. С. 66-69]. В правительственных кругах все активнее разворачивалась работа по выработке мер, способных ограничить масштабы желтого труда в экономике края. 22 февраля 1909 г. товарищ министра иностранных дел Н.В. Чарыков направил П.А. Столыпину записку «по поводу мероприятий, направленных к ограничению наплыва желтых в Приамурье». В ней предлагалось осуществить действия, которые должны были позволить постепенно вытеснить китайское население с территории Дальнего Востока и заменить его русским. Для этого планировалось сделать акцент на установлении санитарных и гигиенических правил по отношению к помещениям, занимаемым китайцами, а также потребовать неуклонного их исполнения. В данной связи возникала необходимость тщательной регистрации китайского населения в целях правильного взимания городских сборов - больничного и патентного. «Ныне по крайней мере половина китайцев, например, уклоняется от больничного сбора», - констатировал Н.В. Чарыков. «Китаец и на русской земле, - считал дипломат, - остается истым китайцем и в своем жизненном обиходе - одевается, ест, пьет, живет по-китайски, потребляя все китайское; ничего не привнося с своей стороны в Россию, кроме рабочей силы, он уносит с собой в Китай, помимо неприязни к России, вследствие отношения к себе русской администрации и населения, ежегодно много миллионов русских денег» [26. Л. 8об.-9]. Для того, чтобы не допустить подобного положения вещей, в пунктах отправления китайцев в Россию предлагалось вывешивать объявления об условиях их жизни на новом месте. При пересмотре в 1911 г. торгового договора 1881 г. с Китаем ввиду закрытия порто-франко на Дальнем Востоке предметы первой необходимости желтых рабочих (одежда, продукты, табак и т.д.) планировалось облагать высокой пошлиной. Наконец, правительству, по мнению Н.В. Чарыкова, следовало «перенести центр тяжести с переселенческого дела на колонизационное», т.е. главное внимание России в ее дальневосточной политике должно было быть обращено «не на разрежение плотно населенных мест в Центральной России, а на закрепощение окраин путем насаждения там русской государ-ственности^» Одновременно с этим предлагалось решительное применение закона, по которому китайские подданные, как не имеющие права собственности земли в Приамурье, должны были очистить занятые самовольно ими земли_» [26. Л. 9об.]. Высочайше утвержденное 27 октября 1909 г. положение Совета министров «О подготовительных к колонизации района Амурской железной дороги мерах» предусматривало создание Комитета по заселению Дальнего Востока [24. С. 896-897]. Задачей Комитета провозглашалось создание прочного оплота русской государственности в дальневосточных областях. Для общего руководства колонизационными работами на Дальний Восток направлялся особый уполномоченный, назначавшийся с одобрения правительства Главноуправляющим землеустройством и земледелием. Председателем Комитета, действовавшего при Совете министров, император назначил П.А. Столыпина, заместителем - Главноуправляющего землеустройством и земледелием. По мнению П.А. Столыпина, одной из насущных проблем региона в тот момент была борьба «против наплыва в Приамурье рабочих желтой расы» и «привлечение рабочих из Европейской России». Об этом он сообщал в письме от 26 ноября 1909 г. В.Н. Коковцову [23. Л. 10об.]. На заседаниях Комитета вплоть до 1916 г. регулярно рассматривались вопросы о выработке мер борьбы с желтой расой и доставке русских рабочих на Дальний Восток [27. Д. 7, 13, 48]. С целью ускорить рабочую колонизацию Дальнего Востока 21 июня 1910 г. был Высочайше утвержден закон, одобренный Государственным Советом и Государственной думой, о введении в пределах Приамурского генерал-губернаторства и Забайкальской области Иркутского генерал-губернаторства «некоторых ограничений» для лиц, состоящих в иностранном подданстве. В пределах указанных территорий закон запрещал передачу казенных земель иностранцам и сдачу их в аренду, а также наем лиц, состоящих в иностранном подданстве, на работы, производимые для надобностей казенного управления. Вместе с тем Совет министров получал право «допускать в указанных местностях наем на срочные, для надобностей казенного управления, работы, лиц, состоящих в иностранном подданстве, в том случае, если окажется невозможным произвести сии работы при помощи лиц русского подданства» [28. С. 825]. Приток русских рабочих на Дальний Восток должен был создать противовес заполняющим окраину рабочим желтой расы, борьба с наплывом которой составляла одну из главнейших задач российского правительства в регионе. С целью ее реализации Комитет по заселению Дальнего Востока в ходе своего 80 М.В. Ходяков заседания 4 февраля 1911 г. установил бесплатный проезд по линиям казенных железных дорог и по Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) для русских рабочих, мастеров-специалистов и ремесленников, законтрактованных правительственными учреждениями или лицами на работы в Приамурское генерал-губернаторство и в Забайкалье. Те рабочие, которые не имели контрактов, могли следовать к месту назначения по льготному переселенческому тарифу [23. Л. 83]. Совещание по вопросу о доставке русских рабочих на Дальний Восток, проходившее 15 и 16 декабря 1911 г. под руководством сенатора Б.Е. Иваницкого, констатировало, что в первый год после принятия закона от 21 июня 1910 г. и благодаря льготам, введенным Комитетом по заселению Дальнего Востока, удалось вытеснить с рынка труда значительную часть китайцев. Русские рабочие в Приамурье к тому времени составляли 58% всей рабочей силы. Это дало основание Совещанию является недавно констатировать, что «^“желтое засилье” не тем непреодолимым злом, каким оно еще казалось, и что при последовательном и неуклонном проведении намеченной Правительством покровительственной русскому труду политики окажется возможным в непродолжительном времени совершенно устранить китайский труд в казенных предприятиях и низвести до минимума применение его в частных» [29. Л. 127]. В действительности подобные заявления не в полной мере соответствовали повседневной практике использования китайского труда в экономике Дальнего Востока. Если в Амурской области соотношение между русскими и желтыми рабочими признавалось «благоприятным», то в Приморье ситуация была иной. Из представленной Переселенческим управлением справки явствовало, что в 1911 г. по отношению к Приморской области Советом министров было допущено «в изъятие из действия закона 21 июня 1910 г.» пользование желтым трудом со стороны военных казарменных комиссий, Уссурийской железной дороги, Владивостокского порта, таможенных учреждений и т.д. Из 31 566 рабочих, задействованных на казенных сооружениях Приморской области, русских было 17 121, или 54,2%, а «желтых» -14 472, или 45,8%. Подавляющее большинство из них, 11 769 человек, составляли китайцы. Трудность подбора русских рабочих для различных казенных ведомств не была одинаковой. Так, в Инженерном ведомстве оказалось занято 46,4% желтых рабочих, на Уссурийской железной дороге - 55%, во Владивостокском торговом порту - 60,8%, в Строительных комиссиях Военного министерства - 94,2% [Там же. Л. 127об.]. Таким образом, декларируя законом от 21 июня 1910 г. борьбу с желтым трудом на дальневосточных окраинах, российское правительство оставляло за собой право корректировать «правила игры», допуская «изъятия» из действующего закона [30. С. 171], принимая решения о возможности допуска к выполнению казенных заказов рабочих желтой расы. 1 января 1912 г. истекал срок данных Советом министров казенным управлениям отсрочек действия закона от 21 июня 1910 г. Лишь Уссурийская железная дорога, состоявшая в арендном пользовании КВЖД, и Забайкальская дорога сохраняли за собой право пользования трудом желтых рабочих «^впредь до приискания мер к замене последних русскими рабочими» [29. Л. 128]. Вопросами ограничения наплыва китайцев в пределы Дальнего Востока и Сибири были озабочены не только в Санкт-Петербурге, но и на окраинах империи. Так, известный общественный деятель и предприниматель, член Приморской областной комиссии по рабочему вопросу С.Д. Меркулов в декабре 1910 г. направил Приамурскому генерал-губернатору Н.Л. Гондатти письмо, в котором затронул ряд насущных проблем Дальнего Востока. Рассуждая о необходимости «отстоять экономическую самостоятельность края как русской окраины», С.Д. Меркулов ратовал за то, чтобы «остановить быстрый процесс его “окитаения”», поскольку во всех своих мельчайших потребностях русское население зависело от Маньчжурии и китайцев [22. С. 341]. Заметим, что и сам Приамурский генерал-губернатор был решительным сторонником ограничения желтого труда на Дальнем Востоке. В своем письме от 28 ноября 1911 г., направленном заведующему переселенческим делом в Приморском районе А.А. Татищеву, говоря о государственных интересах в деле колонизации края, он просил, чтобы все подведомственные чины «^попутно с исполнением своих прямых служебных обязанностей оказывали полиции всевозможное содействие по надзору за исполнением китайцами и корейцами установленных для них паспортных правил» [29. Л. 94-94об.]. Спустя несколько дней в письме Н.Л. Гондатти заведующему переселенческим делом в Приморском районе содержались более категоричные требования: «_я категорически запрещаю применение желтого труда не только на работах, производимых переселенческой организацией за счет казны, но и на тех сооружениях и постройках, которые производятся с пособием от казны по смете переселенческого ведомства». Н.Л. Гондатти требовал при постройке школ, волостных правлений и других объектов, возводимых за счет государственных субсидий, чтобы все работы такого рода выполнялись «исключительно русскими людьми» [Там же. Л. 93]. Такое положение дел устраивало далеко не всех представителей торгово-промышленных кругов. Накануне Первой мировой войны некоторые из них указывали на существующий в крае финансово-экономический кризис. В частности, председатель Владивостокского Биржевого комитета 30 января 1913 г. обратился с телеграммой в Совет министров, ходатайствуя о принятии мер для устранения сложившегося положения, которое могло, по его мнению, «привести дальневосточную окраину к экономической катастрофе». Среди причин кризиса называлось «воспрещение применения желтого труда в казенных и некоторых частных предприятиях» [22. С. 358]. Одновременно с этим председатель Владивостокского Биржевого комитета разослал в правительственные и общественные учреждения две записки. Одна из них была посвящена критическому положению эконо- Российское законодательство начала XX века об использовании желтого труда в экономике Дальнего Востока 81 мики на Дальнем Востоке, а другая - использованию желтого труда в промышленности. В записках говорилось о пагубности правительственных мер, направленных на сокращение желтого труда. Коренная причина застоя авторам записок виделась именно в «покровительстве русскому труду» и невозможности обеспечить край достаточным количеством «хороших русских работников», поскольку «русский рабочий склонен к забастовкам, на месте не сидит и наводняет край праздношатающимся людом» [22. С. 359-360]. 12 февраля 1913 г. Владивостокский Биржевой комитет вновь обратился с телеграммой в правительство с просьбой направить в Приамурье особую комиссию для «выяснения истинного положения дел на месте». Эта позиция встретила решительный протест со стороны созванного с разрешения владивостокских властей многолюдного совещания представителей различных артелей, ремесленников, торговцев, общественных деятелей. Свыше 740 человек высказали свое категорическое несогласие с оценкой экономической ситуации на Дальнем Востоке, данной Биржевым комитетом. При этом было отмечено, что «биржевой комитет до сих пор всегда шел против всякого русского начинания, направленного к пользе края_ С его помощью желтые укрепились, и невозможно стало русским людям самим одолеть их: нужна поддержка правительства» [31. С. 158-159]. 11 марта 1913 г. Совет министров по ходатайству Владивостокского Биржевого комитета рассмотрел вопрос о выработке мер «к устранению угнетенного положения отечественных торговли и промышленности на Дальнем Востоке». Специально приглашенный на это заседание приамурский генерал-губернатор в ходе обсуждения заметил, что «Владивостокский Биржевой комитет не может считаться компетентным выразителем экономических нужд и потребностей нашей дальневосточной окраины^ Представляя собою лишь интересы богатого владивостокского купечества, принадлежащего в значительной своей части _ к составу местных крупных коммерсантов-евреев, комитет этот, естественно, склонен опорочивать правительственные меры, принятые в видах поднятия в крае русского труда, и желал бы, конечно, восстановить прежнее, действительно печальное положение этого края, безраздельно захваченного несколькими иностранными, китайскими и еврейскими предприятиями, обогащавшимися при существовании порто-франко торговлею беспошлинными иностранными товарами». В итоге Совет министров определенно высказался, что никаких изъятий из действующих на Дальнем Востоке ограничительных мер в отношении применения желтого труда «допущено быть не может», а тем более общего пересмотра существующих узаконений [Там же. С. 160]. Проект общего иммиграционного закона, не без основания именуемый «проектом Н.Л. Гондатти» [25. С. 67], был подготовлен к весне 1913 г. и предусматривал двукратное увеличение сборов с иностранцев. Однако его принятие натолкнулось на позицию министерства иностранных дел. С началом Первой мировой войны от амбициозных планов, направленных на избавление Дальнего Востока от желтого труда, российскому правительству пришлось отказаться. Паспортные льготы, установленные Советом министров для китайских рабочих в 19151916 гг. [32. С. 7-30], открывали широкие возможности для их массовой миграции по всей территории России. Автор выражает признательность шанхайскому историку Сунь Ичжи за ценные сведения о китайских историографических традициях второй половины XX в.

Скачать электронную версию публикации