Selection of the place of the Republic of Korea in the pacific security system of the United States on the eve of the Ko.pdf В настоящее Корейский полуостров является одним из главных центров международной напряженности, а политика США вносит значительный вклад в поддержание этого статуса - постоянное беспокойство КНДР вызывают регулярные совместные учения вооруженных сил США и Южной Кореи, в ходе которых отрабатываются сценарии нападения на территорию Севера. Место Кореи в системе тихоокеанской безопасности США в значительной степени было обусловлено итогами Корейской войны, однако основные контуры американо-южнокорейского взаимодействия были определены ранее, в первые годы существования независимой Республики Корея, которая была создана к концу 1948 г. и частично признана международным сообществом. Цель данной статьи - проследить процесс выработки американцами принципов взаимодействия с Южной Кореей до нападения КНДР на Юг в 1950 г. и определить то место, которое она заняла в системе безопасности США на Дальнем Востоке. История политики США в Корее в рассматриваемый период не раз оказывалась в поле зрения отечественных и зарубежных исследователей. В русскоязычной историографии эта проблематика рассматривается, как правило, с позиций корееведения -нельзя не упомянуть работы Ю. В. Ванина, В. И. Денисова, Н. Н. Ким, В. Ф. Ли, В. М. Папроцко-го, А.В. Торкунова и ряда других ученых [1-9]. Работы американистов, в свою очередь, как правило, носят более общий характер [10-14], а посвященные данной проблематике специальные исследования фактически отсутствуют. В англоязычной историографии затрагивающие данную проблематику работы представлены более широко [15-17 и др.], однако, с нашей точки зрения, данная тема нуждается в дальнейшем исследовании в связи с привлечением новых, ставших доступными недавно источников (в частности, документов ЦРУ, доступ к которым был открыт в начале 2017 г. [18]). Создание Республики Корея в качестве независимого государственного образования было осознанным шагом американской администрации. Фиксирование раздела Кореи по 38-й параллели дало Вашингтону возможность сформировать на Юге зависимый от помощи из-за океана правонационалистический режим и сохранить свои позиции в регионе в условиях опасно высокого уровня влияния левых сил. Данные меры были обусловлены стратегическим значением территории полуострова, являвшегося точкой соприкосновения зон преимущественного влияния сверхдержав. Успех коммунистов в Корее мог нанести существенный удар по международному престижу США, а также послужить серьезной помехой планам американцев относительно Китая и Японии [19. P. 1]. Уверенность американского истеблишмента в наличии у первых твердого намерения захватить власть на Юге и тем самым выдавить США из континентальной части Северо-Восточной Азии являлась важным фактором, влиявшим на специфику восприятия поступавшей с Севера информации и процесс принятия решений в Вашингтоне (см. подробнее: [20]). Вместе с тем американцы стремились снизить финансовые издержки, связанные с оккупацией Кореи, и снизить риск перехода оформлявшегося межкорейского конфликта в горячую стадию. В начале апреля 1948 г. в Совет по национальной безопасности США в меморандуме СНБ-8 выделял следующие задачи американской политики на полуострове: создание демократическим путем единого и независимого корейского государства и способствование его экономическому развитию. Более прагматичной была еще одна задача - постараться избавиться от создающих риск ввязывания в войну военных обязательств на полуострове [21. 1948. Vol. VI. P. 1164]. В меморандуме прогнозировались три базовых сценария дальнейшего развития ситуации. В случае добровольного ухода США с полуострова ожидалось скорое включение юга Кореи в сферу влияния Советского 88 Д. А . Садаков Союза. В то же время предоставление Республике Корея полноценных гарантий независимости, подкрепленных соответствующими военными обязательствами, могло привести к вынужденному ввязыванию США в крупный военный конфликт, который развивался бы в регионе, где СССР обладал набором военно-стратегических преимуществ [21. 1948. Vol. VI. P. 1167-1168]. Альтернативой означенным вариантам могло послужить оказание Республике Корея помощи в «реальных и выполнимых масштабах» - в первую очередь экономической и в деле подготовке вооруженных сил. Данный вариант, с точки зрения СНБ, являлся наиболее отвечающим задачам Соединенных Штатов на полуострове. Эксперты рекомендовали президенту приступить к снижению уровня участия США в корейской проблеме, способствовать увеличению задействован-ности в ней ООН, а также не допускать своего втягивания в вооруженный конфликт [Ibid. P. 1168-1169]. Вывод американских войск из Кореи должен был стать одним из главных шагов на пути к реализации третьего варианта. Начало процесса эвакуации было намечено на 15 сентября 1948 г. [Ibid. P. 1276], а предварительная подготовка к нему началась еще в мае [22. P. 1]. Приготовления к выводу требовали подписания соответствующих соглашений с властями Республики Корея. Основным документом, регламентирующим процесс эвакуации и принципы дальнейшего корейско-американского взаимодействия в военной области, стало так называемое Промежуточное соглашение, подписанное 24 августа 1948 г. президентом Республики Корея Ли Сын Маном и командующим американскими войсками на полуострове генералом Дж. Ходжем. Американцы обязывались продолжить заниматься подготовкой и оснащением южнокорейских силовых структур и, по мере готовности, переподчинять их корейским властям [23. P. 477-478]. В свою очередь руководство Республики Корея гарантировало, что американцы сохранят контроль над всеми стратегически важными объектами военной инфраструктуры, которые им потребуются для обеспечения процесса передачи власти. Подтверждалась экстерриториальность американских военных и гражданских служащих [Ibid. P. 477-478]. Первые результаты принятых решений были достигнуты к началу осени - началась отправка на родину сотрудников военной администрации, а также членов семей военнослужащих [24. Л. 4]. К концу 1948 г. численность американских войск на полуострове снизилась до 7 500 солдат. В новый военный бюджет расходы на продолжение оккупации в 1949 г. не включались [21. 1948. Vol. VI. P. 1342]. Это полностью соответствовало позиции министра армии США К. Рояла, который рекомендовал полностью вывести американские войска с территории полуострова. Схожей позиции придерживался и главнокомандующий союзными оккупационными войсками в Японии генерал Д. Макартур, считавший, что затягивание процесса вывода может привести к тому, что его завершение может стать не добровольным актом, а результатом давления со стороны [21. 1949. Vol. VII, pt 2. P. 945-946]. Стоит, однако, учитывать, что в среде американского истеблишмента имелись и иные мнения на этот счет. Противниками немедленного вывода были находящиеся непосредственно в Корее Ходж и политический советник американской администрации со стороны госдепартамента Дж. Джейкобс, глава отдела СевероВосточной Азии Государственного департамента США М. Бишоп и его заместитель Н. Бонд, представители ЦРУ. Их аргументы сводились, преимущественно, к необходимости противодействия коммунистической угрозе и опасениям, что уход Соединенных Штатов с территории полуострова спровоцирует наступление с Севера [25. P. 1, 35. 1948. Vol. VI. P. 1338-1340]. Их поддерживали и корейские власти во главе с президентом Ли Сын Маном [21. 1948. Vol. VI. P. 1322-1323]. Госсекретарь Маршалл являлся сторонником вывода войск, однако допускал перенос конкретной даты его завершения [26]. Под влиянием противников немедленной эвакуации было принято решение об ее отсрочке до созыва очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН (дабы не создавать впечатления, что США не стали учитывать ее мнение и уже самостоятельно определились с будущим Кореи, а также попытаться узнать дальнейшие планы Кремля), однако, в целом, позиция США по вопросу не изменилась. Южнокорейские силовые структуры рассматривались как уже продемонстрировавшие способность бороться с внутренней оппозицией. В то же время, в случае полномасштабной войны, небольшая американская группировка не только не усиливала позиции США в регионе, а, напротив, становилась уязвимой точкой. Соответственно, американское командование в Корее было проинструктировано не вмешиваться во внутриполитическую борьбу на полуострове, а также избегать совершения любых действий, которые можно было истолковать в качестве повода для войны в отношении США [21. 1948. Vol. VI. P. 1342]. Вместе с тем в Вашингтоне учли мнение противников курса и в итоговом тексте резолюции Генеральной Ассамблеи ООН , подготовленном совместно с Китаем и Австралией и утвержденном 12 декабря 1948 г., сохранилась срок завершения процесса вывода войск расплывчато определялся как «возможно короткий» [27]. В США вопрос о сроках вывода после этого был возвращен на рассмотрение Совета по национальной безопасности (СНБ) [21. 1949. Vol. VII, pt 2. P. 943, 945]. Заседание СНБ, посвященное данной проблеме, состоялось 22 марта 1949 г. Его результатом стало принятие и утверждение президентом меморандума СНБ-8/2 [Ibid. P. 969]. Задачи Соединенных Штатов в Корее не претерпели изменения. В СНБ учли мнение Макартура, считавшего, что сохранение военного присутствия в Корее не отвечает военно-стратегическим интересам США в регионе. Вне зависимости от того, какая тактика была бы избрана в дальнейшем, в Совете понимали, Определение места Республики Корея в тихоокеанской системе безопасности 89 что полностью исключить риск развития ситуации на Корейском полуострове по кризисному сценарию не получится. В результате в СНБ было принято решение о целесообразности завершения процесса вывода войск без дальнейших проволочек. Удобным поводом для публичного объявления о принятом решении должно было стать то, что приближалось завершение выполнения программы подготовки южнокорейских сил безопасности. Ориентировочной датой окончания эвакуации называлось 10 мая 1949 г. Крайний срок завершения вывода намечался на 30 июня 1949 г. При этом в объявлении для широкой общественности рекомендовалось акцентировать внимание на том, что вывод войск не означает уменьшения объемов американской помощи Республике Корея [21. 1949. Vol. VII, pt 2. P. 975-978]. Окончание военной оккупации юга Кореи продемонстрировало нежелание Соединенных Штатов и дальше нести бремя гарантий безопасности Республики Корея. Вашингтон предпочел решать свои задачи на полуострове иными, менее дорогостоящими инструментами. Вместе с тем по завершению процесса эвакуации воинского контингента Временная группа военных советников приобрела постоянный статус и была включена в структуру американской миссии в Корее наравне с посольством и местным агентством Администрации экономического сотрудничества [28. P. 45]. С точки зрения американской дипломатии, этот шаг должен был смягчить негативный эффект публичного объявления о завершении вывода войск [21. 1949. Vol. VII, pt 2. P. 980]. Организация Вашингтоном процесса вывода войск сочеталась с ведением американскими дипломатами и военными системной работы по оформлению договорной базы корейско-американских отношений в выгодном для США формате. Основным документом, определявшим курс Соединенных Штатов в этой сфере, являлся меморандум СНБ-8, в котором рекомендовалось продолжить оказание помощи Республике Корея, а также поощрять действия корейских властей, направленные на повышение политической и экономической стабильности [Ibid. P. 1168]. В рамках процесса реализации данного курса 11 сентября 1948 г. между США и Южной Кореей было заключено «Соглашение о финансах и имуществе», предусматривавшее трансфер активов американской военной администрации корейскому правительству и его отказ от любых финансовых претензий к американцам. При этом Республика Корея официально признавала легитимность всех ранее осуществленных США сделок с бывшей японской собственностью - в 19471948 гг. частным лицам было продано 513 предприятий (в основном, мелких), 839 объектов недвижимости и 916 других объектов. Характерно, что к 1949 г. около 30% от 860 промышленных предприятий Юга принадлежало американским гражданам [29. Л. 162]. В качестве компенсации корейские власти получали вырученные при продаже финансовые средства [30. P. 482-484]. Одновременно США на безвозмездной основе получали в пользование ряд объектов по всей стране, в том числе одна из лучших гостиниц Сеула «Бандо-отель» [29. Л. 136]. В отдельных случаях суверенитет новообразованного правительства фактически ограничивался. Так, соглашение содержало запрет на реэкспорт поставленного из США оборудования и требование согласования с Вашингтоном расходования средств упраздненной военной администрации. Наиболее спорный раздел соглашения содержал обязательство властей Республики Корея выплатить американцам стоимость имущества, поставленного для восстановления экономики полуострова (оценочно - 25 млн долл.) [30. P. 483, 486, 488]. Характер выдвинутых американцами требований привел к тому, что многими корейцами договор был воспринят как неравноправный. При утверждении соглашения в Национальном собрании за ратификацию документа проголосовало менее 40% из 200 депутатов, а 28 из них демонстративно вышли из зала заседаний. В опубликованном 21 сентября заявлении они призывали Вашингтон передать корейцам принадлежавшую японцам собственность (в том числе проданную ранее частным лицам), не взимать платы за поставленное оружие и военное снаряжение, а также не требовать компенсационных выплат и не запрещать реэкспорт [24. Л. 33-34]. Естественно, на эти пожелания Вашингтон не отреагировал. Таким образом, планы США по снижению уровня своего участия в корейских делах обрели практическое наполнение. Их успех зависел в первую очередь от того, насколько эффективной окажется предусмотренная СНБ-8 экономическая помощь Республике Корея. Американцы осознавали, что она необходима для того, чтобы предупредить экономический коллапс юга полуострова. Также в зависимость от американской помощи ЦРУ ставило возможности Южной Кореи по отражению наступления с севера [31. P. 1]. Регулярно взывал к Вашингтону с просьбами о поддержке и Ли Сын Ман [21. 1948. Vol. VI. P. 1291]. Однако следование курсу на снижение издержек означало, что объемы этой поддержки будут ограничены «реальными и выполнимыми пределами» [Ibid. P. 1169]. В то же время ряд современных исследователей сомневается в том, что американская помощь в том виде, в котором она была оказана, являлась благом для корейской экономики. Так, историк Схэ Чжон Сук, соглашается что Республика Корея по своему развитию отставала от США примерно на 150 лет, однако аргументированно спорит с тем, что она стояла перед лицом экономического краха. В корейской историографии существует мнение, что лучшим выбором было бы не ставить будущее Кореи в полную зависимость от объемов поддержки из-за рубежа, а предоставить корейцам возможность самостоятельно развивать свою страну. В то же время главным мотивом оказания форсированной поддержки было стремление США обеспе- 90 Д. А . Садаков чить способность Южной Кореи самостоятельно содержать достаточные для защиты от натиска коммунистов силовые структуры [32. P. 137]. Программа помощи Южной Корее была разработана Государственным департаментом еще весной 1947 г. Речь шла о сумме в 540 млн долл., которая выделялась на три года. За три последующих года объемы поддержки должны были снизиться до уровня 25 млн ежегодно. Госдепартамент направил программу в Конгресс, однако суета, связанная с окончанием работы очередной сессии последнего, а также сомнения дипломатического ведомства в том, что данный план в конечном итоге будет утвержден, привели к тому, что было принято решение о снятии документа с рассмотрения [21. 1948. Vol. VI. P. 1293]. Следующий заход был сделан в начале осени 1948 г. по инициативе Трумэна. Координировать разработку и осуществления программы помощи Республике Корея Президент США поручил созданной для реализации плана Маршалла Администрации экономического сотрудничества. Исполняя поручение президента, глава этого органа П. Хоффман запросил рекомендации у Госдепартамента. В дипломатическом ведомстве был подготовлен проект оказания помощи на грантовой основе, направленной на развитие реального сектора корейской экономики в объеме 180 млн долл. Главной задачей данной программы провозглашалось обеспечение экономической самостоятельности Южной Кореи [Ibid. P. 1294-1296]. И в Администрации экономического сотрудничества, и в Министерстве армии, куда также был направлен данный проект, согласились с предложениями Государственного департамента, но посомневались в том что Конгресс утвердит столь большие затраты [Ibid. P. 1297-1298]. К концу осени, следуя указаниям президента, П. Хоффман внес доработанный 3,5-летний план помощи Южной Корее на рассмотрение Конгресса. Обсуждение документа должно было происходить в рамках процесса подготовки бюджета на 1950-й финансовый год. Все это время реальная помощь Корее практически не оказывалась [32. P. 139-140]. В данный период работа Государственного департамента ограничилась согласованием с властями Республики Корея механизма оказания помощи - он был регламентирован через Американо-Корейское экономическое соглашение, подписанное 10 декабря 1948 г. Согласно нему американцы получали право на назначение специального уполномоченного, обладавшего полномочиями по координации и инспектированию процесса использования корейцами американских ресурсов. Также он мог свободно перемещаться по стране, получал дипломатический иммунитет, и, в случае появления разногласий с корейцами, обладал правом порекомендовать Вашингтону приостановить или полностью прекратить поддержку южнокорейского режима. Со своей стороны корейские власти обязывались сбалансировать бюджет, развивать внешнюю торговлю и внутреннее производство, разработать детальный план восстановления экономики [33. P. 493-495]. Таким образом, американцы, пользуясь предлогом необходимости контроля за использованием выделенных на развитие Кореи средств, получали легальную возможность вмешательства во внутренние дела южнокорейского государства, и создавали благоприятный климат для проникновения частного американского капитала в экономику страны. В палате представителей Конгресса США обсуждение программы экономической помощи Корее в размере 150 млн долл. началось по предложению президента Трумэна в июне 1949 г. Обоснованием необходимости данной меры послужили существование коммунистической угрозы и необходимость продемонстрировать корейцам такие преимущества демократии, как более высокий уровень жизни и рыночная экономика [34. P. 9]. Американский президент называл Корею тестовым полигоном для демократических ценностей и идеалов [35. P. 7359]. В данный период на страницах американской прессы развернулась оживленная дискуссия о целях американской помощи Корее. Аргументы сторонников оказания поддержки южнокорейскому режиму для противодействия той угрозе, которую представлял альянс китайских и корейских коммунистов, оспаривались авторами, предлагающими тщательно взвесить все «за» и «против», дабы не искушать Ли Сын Мана объединить Корею под своим началом при помощи американского оружия (см. например: [36, 37]). Активное обсуждение корейской проблематики происходило и в Конгрессе. Конгрессменами озвучивались противоположные по своей сути мнения - заявления о том, что помощь запоздала, а ее объемы недостаточны, соседствовали вообще не инвестировать 150 млн долл. в страну, которая от этого станет лишь более богатым трофеем для коммунистов после вывода войск США [38. P. 27, 132]. В итоге до конца 1949 г. в палате представителей так и не было принято конкретных решений по проблеме. Более продуктивной была работа Сената, который одобрил выделение необходимых средств 12 октября 1949 г. Однако, палату представителей документ пройти с первой попытки не смог - 19 января 1950 г. большинство ее членов проголосовало против оказания поддержки Республике Корея в указанных объемах [32. P. 141]. План помощи был утвержден палатой лишь 9 февраля после снижения выделяемой суммы до 60 млн долл. Спустя пять дней документ был утвержден президентом Трумэном [39, 40]. В результате, по завершению процесса согласования, предложенные Госдепартаментом объемы помощи США Корее были урезаны почти в три раза. Не все гладко было и с оказанием поддержки, которую предусматривало американо-корейское соглашение в области обороны, подписанное 26 января 1950 г. Данный договор основывался на одноименном акте, принятым Определение места Республики Корея в тихоокеанской системе безопасности 91 Конгрессом осенью 1949 г. Последний, в том числе, предусматривал поставки в Южную Корею американского «снаряжения, материалов, услуг и военной помощи» [41. P. 73]. Из общей суммы в 814 млн долл., которая была выделена на поддержку дружественных США режимов по всему миру, Корее, Филиппинам и Ирану в совокупности направлялось 27,6 млн долл. [35. P. 13022] (из них Корее - 10,2 млн [42. P. 2]). Госдепартамент пытался добиться перевода помощи Кореи на на более щедро финансируемую статью, однако Конгресс не поддержал эту инициативу[32. P. 150-151]. С 1949 г. всю большую роль в восприятии Соединенными Штатами степени опасности коммунистической угрозы начинает играть китайский фактор - сказывались успехи Народно-освободительной армии Китая в гражданской войне. Разведка сообщала об усилении взаимодействия корейской и китайской коммунистических партий, растущих поставках вооружений в КНДР из Маньчжурии [21. 1949. Vol. VII, pt 2. P. 987]. Слухи о том, что китайцы в тайне от США ввели войска в Северную Корею, циркулировали на полуострове еще с 1947 г. [Ibid. P. 1078, 43-44]. Однако появление сведений о росте зависимости КНДР от китайских коммунистов имело и иной эффект - американцы начали сомневаться в том, что КНА обладает достаточным потенциалом для самостоятельного вторжения на Юг. Летом 1949 г. посол США в Сеуле Дж. Муччио сообщал в Вашингтон, что военные приготовления Северной Кореи являются, преимущественно, оборонительными. Так, по его сведениям, КНДР вела активное строительство фортификационных сооружений вдоль 38-й параллели и у северокорейских властей были планы о переносе столицы из Пхеньяна на север, ближе к границе с Китаем, дабы лучше защитить ее от вторжения с юга. В то же время, по информации посла, большая часть китайских войск в Маньчжурии была передислоцирована в центральные районы Китая [Ibid. P. 1042-1043]. Сходные данные были и у американских военных -в министерстве армии указывали, что размер КНА примерно соответствовал таковому у южнокорейских силовых структур. При этом ставилась под сомнение способность КНДР вести эффективные боевые действия против хорошо оснащенной и подготовленной армии Республики Корея без прямой поддержки со стороны вооруженных сил СССР и коммунистического Китая [Ibid. P. 1052]. Аналитики ЦРУ также призывали не завышать вероятность удара КНДР на Юг. С их точки зрения, влияние коммунистов в Республике Корея шло на спад и было явно недостаточным для создания реальной опасности смены власти в последней [45]. Также разведка сообщала, что на конец сентября 1949 г. ни одно из сообщений о вводе китайских войск так и не подтвердилось [21. 1949. Vol. VII. Part 2. P. 1078-1079]. Важным аспектом непосредственного соприкосновения армий КНДР и Республики Корея на 38-й параллели стало возникновение огромного количества разнообразных пограничных инцидентов. Они начались практически сразу после провозглашения двух независимых корейских государств в 1948 г., а к 1950 г. приняли характер малой войны, в ходе которой активно применялось не только стрелковое оружие, но и артиллерия [8. C. 339]. Однако американские военные достаточно объективно воспринимали сложившуюся ситуацию - сообщая о ситуации в Вашингтон генерал Ходж во многих случаях рассматривал действия КНДР как носящие ответный характер на провокации южан. Как излишне глубокие вторжения южан на Север характеризовал и начальник группы американских военных советников в Корее генерал Дж. Робертс [6. С. 27]. Тем не менее в информационном отчете ЦРУ от 27 июля 1949 г. инциденты на 38-й параллели рассматривались как осознанная деятельность коммунистов, целью которой было провоцирование страхов возникновения гражданской войны и усиление позиций левых сил перед очередной сессией ГА ООН. Как бы то ни было, в ЦРУ не видели в сложившейся ситуации признаков близости вторжения северокорейских войск на Юг [44, 46]. Наличие пограничных инцидентов позволяло Ли Сын Ману продолжать настаивать на необходимости сохранения присутствия на Юге Кореи американских войск [47]. Впрочем, если от малой войны на 38-й параллели и был политический эффект, то с конца 1948 до начала 1950 г. он был весьма противоречивым. В США были далеки от идеализации Ли Сын Мана и далеко не всегда доверяли его мнению. Аналитики ЦРУ характеризовали его как мстительного по натуре и восприимчивого к лести человека с ограниченными интеллектуальными способностями. Поведение Ли Сын Мана во многих ситуациях оценивалось как иррациональное и инфантильное [31. P. 9-10]. Американское восприятие угрозы наступления коммунистов на полуострове по состоянию на конец декабря 1949 г. хорошо характеризует следующая цитата Муччио: «Хотя СССР постепенно наращивает северокорейскую военную мощь, ничто не доказывает, что СССР готов рискнуть и развязать полномасштабную войну, последствия и перипетии которой малопредсказуемы. С нашей точки зрения, вместо этого СССР продолжит использовать свою текущую тактику использования подрывной деятельности и саботажа в надежде на организацию партизанского движения на Юге» [21. 1949. Vol. VII, pt 2. P. 1103]. По мнению историка У. Стьюка, в гораздо большей степени Вашингтон беспокоили тайваньская и индокитайская проблемы [48. С. 62]. Важным фактором стали успешные испытания ядерного оружия в СССР (американцам стало известно о них в начале осени 1949 г.) В этих условиях в США были вновь подняты вопросы о стратегии в отношении Кореи и о ее месте в тихоокеанской системе безопасности. Если в начале 1948 г. глава отдела планирования внешней политики 92 Д. А . Садаков Госдепартамента Дж. Кеннан вообще не считал Корею жизненно важным для США регионом [49. P. 193], то теперь, после победы коммунистов в Китае, он рекомендовал распространить действие доктрины сдерживания на территорию Кореи. С точки зрения Кеннана, успех коммунистов на полуострове мог спровоцировать возникновение «волн паники», а «хрупкое состояние равновесия» в мире нарушится. Американский дипломат не считал нужным связывать США конкретными военными обязательствами в отношении Кореи, однако был уверен в необходимости немедленного военного ответа в случае начала наступления с Севера [17. P. 188-189]. Госсекретарь Д. Ачесон, впрочем, считал, что подходы Кеннана уже не в полной мере отвечают изменившейся ситуации в мире [17. P. 187]. К концу 1949 г. Кеннана в должности главы отдела планирования внешней политики сменил П. Нитце, ранее выступавший против вывода войск США из Кореи. В начале 1950 г. под руководством Нитце была разработана директива СНБ-68, которая стала одним из ключевых документов, определивших контуры стратегии сдерживания. Директива основывалась на тезисе об опасности для стран «свободного мира», исходящей от СССР, и допускала, что Кремль встанет на путь «малых» агрессий в различных регионах. Для предотвращения данной угрозы предлагалось значительно повысить военные расходы США, а также увеличить объемы военной помощи странам-союзникам [49]. Членами рабочей группы по подготовке меморандума в качестве цели одной из таких агрессий обозначалась Республика Корея [17. P. 193]. Нитце требовал противостоять ударам коммунизма в любом регионе мира, чем значительно отличался от Кеннана, считавшего важным сохранение баланса сил и настаивавшего на том, что возможности США в деле разрешения международных проблем ограничены. Вместе с тем в начале 1950 г. идеи, высказанные в СНБ-68, не были аксиомами и нередко подвергались критике. Так, советники Ачесона, Кеннан и Ч. Болен считали, что мощь СССР носит ограниченный и неэкспансионистский характер. Примечательно, что сам госсекретарь в ответ на критику СНБ-68 однажды заявил, что не важно, насколько «точен и внутренне согласован документ, который не важен» [50. P. 147-148]. Применительно к Корее позиция Ачесона заключалась в том, что территорию полуострова невозможно защитить чисто военными методами. Дипломат настаивал на оказании стране помощи для того, чтобы южнокорейский режим мог самостоятельно постоять за себя [32. P. 141]. 30 декабря 1949 г. эта позиция была закреплена в директивой СНБ-48, предусматривавшей оказание моральной и материальной помощи Южной Корее, что впоследствии позволило бы ей послужить ядром для единого корейского государства, созданного мирным путем и на демократической основе [51. P. 256]. Восприятие американцами ситуации на полуострове к началу 1950 г. иллюстрируют слова Кеннана: «Обстановка в Корее на удивление хорошая и есть все признаки, что с нашей помощью режим способен удержать власть в своих руках» [21. 1950. Vol. I. P. 130]. Публичное оглашение позиции Соединенных Штатов по Корее произошло в речи Ачесона 12 января 1950 г. в Национальном пресс-клубе. Вслед за СНБ-48 и более ранними высказываниями генерала Макартура [16. P. 22] госсекретарь проводил американский оборонительный периметр через Филиппины, Рюкю, Японию и Алеутские острова. В то же время, вопреки мнениям критиков, Ачесон не исключал Корею из числа поддерживаемых Соединенными Штатами государств. Госсекретарь лишь предупреждал, что первое время после атаки ей, как и другим второстепенным государствам, придется рассчитывать на собственные силы и помощь ООН [52]. Характерно, что после начала Корейской войны летом 1950 г. Вашингтон действовал именно по данному сценарию. В целом период с середины 1948 по начало 1950 г. стал для американцев временем дискуссий относительно положения Кореи системе безопасности США на Тихом океане. Одной из главных проблем стал вопрос о выводе войск, от которого зависел потенциальный набор инструментов и рычагов влияния США на ситуацию на полуострове. В итоге главными для американцев стали военно-стратегические соображения, а также стремление сэкономить ресурсы. Вопрос о выводе войск был решен положительно, а безопасность Южной Кореи предполагалось обеспечивать косвенными методами. Это позволило США снизить риск втягивания в полномасштабный вооруженный конфликт из-за ненужной провокации. Вашингтону удалось достичь определенных результатов - не допустить победы коммунистов на всей территории полуострова, предотвратить формирование коммунистического монолита в Северо-Восточной Азии и на короткий срок существенно облегчить материальное бремя своего участия в делах Республики Корея. В то же время обороноспособность сеульского режима так и не была доведена до необходимого уровня, и полученные результаты в короткий срок были нивелированы вовлечением США в прямой вооруженный конфликт на территории Кореи.

Скачать электронную версию публикации