The serving Tatars in the military campaigns of Vasily The Blind and Ivan The Great (1430s - 1505).pdf В данной статье рассматриваются вопросы военной истории и военного дела служилых татар Великого княжества Московского при Василии Тёмном и Иване Великом, т.е. приблизительно в первые 70 лет существования этой этносословной группы на Руси, пришедшиеся на период формирования поместного войска. В историографии подобный анализ проводится впервые, хотя военная история служилых татар в некоторой степени рассматривалась еще В.В. Вельяминовым-Зерновым, который перечислил случаи участия касимовских царей, их казаков и мурз в войнах XV-XVII вв. (интересующий нас период рассмотрен в 1-м томе [1]). А.В. Беляков в своей монографии перечисляет военные мероприятия второй половины XV-XVI вв. и Смутного времени, в которых участвовали дворы Чин-гисидов (рассматриваемому нами периоду посвящено менее 4 страниц [2. С. 180-183]). Описание обычно сводится к 1-2 предложениям, иногда сопровождается выводами по некоторым вопросам. Подробным анализом военной истории и службы татар данные разделы монографии считаться не могут. Краткая характеристика участия касимовских татар в походах XV в. дается и в книге Б.Р. Рахимзянова [3. С. 94-114, 118-124, 128-131]. Гораздо глубже анализ участия татар в походах Ивана III у Ю.Г. Алексеева [4], однако исследование посвящено самим походам и эволюции военной системы Великого княжества Московского, и ряд важных моментов касательно служилых татар оказался автором незамеченным. Таким образом, наша статья должна восполнить пробел в изучении военной истории этой этносословной группы. Исследование базируется на анализе письменных источников, прежде всего летописей, а также разрядных записей и документов дипломатической переписки между Москвой и Крымом, и современной исследовательской литературы, в которой рассматривается военная история Великого княжества Московского XV в. Василий II пользовался услугами татарских отрядов для военных мероприятий еще до создания так называемого Касимовского ханства в конце 1440-х гг. В частности, известно о службе «царевича» Бердедата (по крайней мере с 1436 г.) [5. С. 262-263], а также о посылке двух «царевичей» разорять литовские окраины зимой 1444/1445 гг. [6. С. 63]. Татары приняли достаточно активное участие в войне Василия II с Дмитрием Шемякой. Сперва уйдя в литовские земли [7. С. 152-153], они в том же 1446 г. вернулись и, встретившись с силами других сторонников ослепленного князя [5. С. 268], прибыли к нему в Тверь осенью [8. С. 444]. Вскоре Василий II с князьями и большой ратью, а также татарские царевичи со своими отрядами выступили на Волок, где стоял князь Дмитрий. Узнав об этом и о потере Москвы [5. С. 269; 9. С. 206-207], тот отступил. После этого татары приняли участие почти во всех походах против Шемяки (кроме походов на Углич) [5. С. 269], а именно: в 1449 г. (окончился без боя), в 1449/1450 гг. (взятие Галича) [Там же. С. 270], в начале 1452 г. В последнем случае Якуб с татарами и русская рать под формальным началом малолетнего царевича Ивана разорили земли по Кокшеньге: «А князь великий Иван, да царевич с ним, шед на Кокшенгу и градкы их поимаша, а землю ту всю плениша и в полон поведоша. А ходиша до усть Вагы и до Осинова поля, и оттоля позвратишася назад все здрави со многым пленом и корыстью» [Там же. С. 272]. Отметим, что все походы проходили по северным, лесистым и болотистым уездам, а два из них состоялись зимой (причем отмечены боевые действия). Тем не менее татарская конница оказалась способной действовать в столь непривычных для степняков природных Б.А. Илюшин условиях. Видимо, это связано с тем, что татары шли в походы не самостоятельно, а с русскими полками. Хотя в 1451, 1455 и 1459 гг. набеги ордынцев были отбиты силами русских людей, служилые татары уже с конца 1440-х гг. также направляются против степняков. Известно два таких похода, причем один из них был совершен Касымом, видимо, по своему усмотрению [5. С. 270-271]. Этот эпизод, а также ряд других моментов (например, отсутствие приставов, обособленное положение в великокняжеском войске) позволяют говорить о сохранении отрядом Чингисидов значительной автономии в правление Василия II. Во время зимнего похода на Новгород в 1456 г. произошла битва при Русе. Отметим здесь, что татары опять выступают в поход на северные территории в зимнее время, когда многочисленные болота и озера замерзли и не представляли препятствия для конницы, и опять с русскими ратями (командовал всей группировкой И.В. Стрига Оболенский) [4. С. 131; 5. С. 274; 10. С. 194]. В ходе битвы татары открыли интенсивную стрельбу по новгородским коням, что привело к срыву атаки превосходящих сил противника, а затем великокняжеские рати нанесли удары с флангов и тыла [10. С. 195]. Победа под Русой привела к тому, что новгородцы запросили мира. На правление Ивана III приходится значительно больше военных мероприятий. Остановимся на наиболее значимых моментах этого периода военной истории служилых татар. Служилые татары продолжали использоваться в войнах с Новгородом. Во время похода 1471 г. они сперва находились во втором эшелоне войск, вышедшем 13 июня «на Волочек да по Мсте». Опасаясь соединения новгородцев с литовцами, великий князь пошел на большой риск и начал поход летом, при этом болота и озера не смогли серьезно воспрепятствовать продвижению его войск [4. С. 96-99]. Татары Данияра снова находились в рати под командованием кн. И.В. Стриги Оболенского [11. С. 189]. Войско «должно было совершить глубокий обход Новгорода с востока, отрезая его от северных владений. Включение в войско отрядов татарского царевича свидетельствует, что эти силы должны были обладать особой подвижностью - их путь на Новгород был самым длинным» [4. С. 103]. Шедшие по установленным путям воеводы рассылали отряды для разорения новгородских территорий. Иван III шел на новгородцев «яко на иноязычник и на отступник правословия», его рати жгли села и полонили жителей, но татарам великий князь русских людей брать в полон запретил [11. С. 189]. Сделано это было, видимо, во избежание дальнейшей компрометации великого князя, который, как и его отец, использовал против русских людей татар. Крупное сражение между великокняжескими и новгородскими силами произошло 14 июля на р. Шелонь. Вопрос об участии в нем татар неоднозначно освещен в источниках и по-разному решается в историографии [12. С. 465-467]. В московских источниках отсутствуют упоминания о татарах, но они есть в новгородских [8. С. 446-447]. Ю.Г. Алексеев считал, что татары не могли оказаться на Шелони, так как шли во втором эшелоне с князем Оболенским [4. С. 122]. Однако М.А. Несин обратил внимание на речь пленных новгородцев (по Московскому летописному своду), объяснявших свое поражение ударом в их тыл конной рати под необычными большими стягами, желтыми знаменами и со скипетрами. Хотя в начале похода татары отмечены в группировке Оболенского, до момента столкновения на Шелони их вполне могли переслать на помощь князю Холмскому [12. С. 464-482]. В целом участие служилых татар в битве (в которой они составляли засадную рать) и их решающий вклад в победу над Новгородом выглядят весьма правдоподобно. В источниках отмечено, что Данияр (находившийся при великом князе [4. С. 125]) потерял 40 «татаринов» в загоне [11. С. 191]. Такие «загонные рати» в составе великокняжеского войска представляли собой немногочисленные отряды, рассылаемые по ходу движения основных сил для разорения вражеских территорий и, видимо, разведки. В древнерусском языке XIII-XIV вв. слово загонъ обозначало засадный отряд войск [13. С. 294] (в таком случае выходит, что Данияр потерял 40 человек именно во время атаки на новгородцев на Шело-ни). С другой стороны, глагол загонити имел значение «угонять, красть» (например, стадо) [Там же. С. 294], и в этом смысле слово загонъ оказывается схожим по смыслу с тюркским яртаул (напр., каз. жортуыл -«наезд с целью грабежа, набег»). В источниках более позднего времени загонами называются именно небольшие отряды, занятые разорением вражеской территории, а их участники - загонщиками (см., напр.: [6. С. 135]). Поэтому применительно именно к походу 1471 г. можно предположить два варианта значения слова загонъ: или яртаул, или засадная рать (что лишний раз подтверждает участие татар в Шелонской битве). Важным вкладом татар в победу над Новгородом в следующей войне (1477 г.) стало не только участие в разорении земель по правобережью Мсты и недопущение подхода к городу подкреплений с востока [4. С. 186] (у А.В. Белякова ошибочно написано о перемещении татар на левый фланг [2. С. 182]), но также оперативное занятие «со своею силою Татарскою» монастырей и посадов под Новгородом, что не позволило новгородцам сжечь эти стратегически важные объекты (их использовали для расквартировки войск москвичи) [14. С. 259]. Заметным был вклад татар и в победу над Ордой. Летом 1472 г. служилые татары участвовали в составе великокняжеских ратей в отражении попытки хана Ахмата перейти Оку и вторгнуться во внутренние районы Руси у г. Алексина. В военных действиях татары не участвовали, но угроза их удара в тыл могла быть одной из причин скорого отхода Ахмата [4. С. 146150, 157; 7. С. 161]. «Необходимо обратить внимание на наличие в составе русских войск татарских контингентов. Им придавалось особое значение. Конница вассальных татарских царевичей по своим боевым качествам была, вероятно, лучшей в русском войске. Отсюда и стремление великого князя приглашать на службу царевичей, наделяя их землями и оказывая им свое расположение, и вполне реальны опасения Ахмата относительно рейда этих царевичей на его тылы» [4. С. 162]. Служилые татары в военных походах Василия Тёмного и Ивана Великого Действительно, несмотря на то что Данияр и его конница не участвовали в боестолкновениях, после окончания похода великий снова «почти» царевича Данияра, перед тем как отпустить в его «городок» [4. С. 151]. Достоверных сведений об участии служилых татар в Стоянии на Угре у нас нет. Возможно, они находились на востоке на случай нападения казанцев. Хотя в Казанском летописце - публицистическом сочинении XVI в. - приводится сообщение о том, что Иван III во время стояния на Угре послал служилого царя Нур-Девлета Городецкого с воеводой Василием Ноздреватым на «лодиях» по Волге на Орду Ахмата. В сочинении говорится, что они пожгли ставку хана и полонили многих татар. Якобы, узнав об этом нападении, Ахмад и ушел с Угры [15. С. 7-8]. Это сообщение не подтверждается другими источниками и выглядит достаточно странным с учетом географии и времени действий против хана Ахмата. Сомнительно, чтобы в тех военно-политических условиях можно было отправить сколько-нибудь значительные силы с Руси, да еще вниз по Волге (для этого нужно или углубляться в степи и там уже строить ладьи, или проплыть через все Казанское ханство), тем более против центра Большой Орды (который, впрочем, был, по сообщению, опустевшим вследствие участия всех воинов в походе Ахмата). К тому же в 1480 г. Нур-Девлет еще не был «царем» [16. С. 171]. Даже если бы за все время стояния на Угре небольшая русско-татарская рать смогла пройти по внутренним ордынским улусам и нанести им некоторый ущерб, вряд ли это могло вызвать отступление Ахмата со всем его огромным воинством - слишком высокой была ставка в противостоянии с Русью, чтоб отступать из-за действий сравнительно малочисленного отряда в тылу. К тому же, как отмечал Н.П. Павлов, Ахмат сперва пошел грабить литовские земли, и только потом вернулся в центральные улусы [16. С. 172]. При этом в разрядных записях за 1501 г. отмечено, что для удара по Орде, силы которой были обращены против наступавшего Менгли Гирея, Иван III направил бывшего казанского хана Мухаммед-Эмина (временно находившегося на положении служилого царя) с князем Василием Ноздреватым [17. С. 32]. А.В. Беляков считает, исходя из повторяющегося имени воеводы и направления удара, что один из отмеченных в источниках эпизодов - повтор, ошибка, причем, скорее всего, касается это сообщения о походе 1480 г. [2. С. 182]. По нашему мнению, сведения «Казанского летописца» действительно ошибочны. С одной стороны, как сказано выше, не вполне достоверным выглядит сам поход, описанный в «Казанском летописце» (хотя какие-то маломасштабные нападения на непосредственные тылы Ахмата теоретически и могли совершаться служилыми татарами). С другой - сведения разрядных книг значительно точнее, чем гораздо более позднее публицистическое сочинение. Об этом же писал еще Н.П. Павлов [16. С. 172]. Однако, как будет показано ниже, командование татарами могло быть повторно поручено воеводам, уже имевшим такой опыт. Поэтому если даже Василий Ноздреватый и ходил с татарами под Орду в 1480 г., он мог командовать ими и в 1501 г. С 1480-х гг. татарские отряды под командованием царевичей или их приближенных разоряли ордынские улусы. Набеги совершались небольшими контингентами (в случае присутствия вблизи основных ордынских сил приходилось сворачивать деятельность) [18. С. 65-66] в бесснежное время, так как снег понижал мобильность конницы. В отличие от времен войны с Шемякой татары не предпринимали походов в зимнее время. Это связано с общим характером таких мероприятий: одно дело двигаться по северным уездам Руси вместе с русскими ратями, «избивая» местное население (например, кокшаров), не отличающееся высоким военным потенциалом, другое - разорять степные улусы, когда в любой момент может напасть многочисленное ордынское воинство. Важно, что в степных походах участвовали, судя по всему, и русские люди. Идя с татарами на ордынские улусы, русские служилые получали ценный опыт ведения войны в степных условиях. Позднее это способствовало установлению паритета со степняками в военном отношении. Большой размах имел поход на степные окраины в 1491 г. [19. С. 98]. Узнав о вторжении больших русско-татарских сил, ордынские цари повернули от Перекопа на защиту своих улусов, а великокняжеская рать вернулась «во свояси без брани» [5. С. 332], поскольку выполнила основную стратегическую задачу. Ю.Г. Алексеев отмечает, что это «первый известный нам по источникам поход русских войск вглубь Поля, на многие сотни верст от русских рубежей» [4. С. 315]. В отличие от набегов предыдущих лет, это был масштабный поход с участием значительной части служилого ополчения и знатных воевод. Судя по предыдущим годам, на Руси имелось некоторое число служилых с опытом участия в степных кампаниях. Теперь же, в тесном взаимодействии со служилыми и казанскими татарами, в степи выступила большая воинская сила, что можно считать началом «освоения» Поля. В этом смысле поход 1491 г. схож с первым масштабным походом за Урал, предпринятым в 1483 г. Татары участвовали почти во всех войнах того времени с Литвой, Швецией и Ливонией. В 1473 г., после просьб псковичей защитить их от ливонцев, великий князь направил в Псков огромную рать во главе с князьями из 22 городов, а также много татар. Ю.Г. Алексеев отмечал, что татары, возможно, должны были совершить рейд в Ливонию [4. С. 183]. Однако войны не случилось. Внезапная оттепель размыла дороги и сделала поход невозможным, а немцы, узнав о сборе против них рати со всей Руси, направили послов для переговоров. Участвовали служилые татары и в Первой Свей-ской войне 1495-1497 гг. После неудачи под Выборгом [6. С. 242] в январе 1496 г. великий князь направил на север новую рать - теперь «на Корелу да к Нову городку немецкому на Гамскую землю», т.е. в обход Выборга с востока. В полку Правой руки находились и татары. Командовать ими назначили князя И.М. Воротынского [20. С. 48-49]. Это был бывший удельный правитель Воротынского княжества - одного из так называемых Верховских княжеств - буферных образо- Б.А. Илюшин ваний между Русью и Литвой. В 1487 г. он перешел из литовского подданства в московское и уже успел зарекомендовать себя в качестве воеводы на службе у Ивана III. Теперь ему доверили командование татарами. Сохранение Выборга шведами не помешало противнику продвинуться вглубь их территории. Шведский источник рисует картину тотального разорения земель и городков по пути следования огромной русской рати. Преодолевая в условиях северной зимы по 20-25 км, русско-татарское войско к середине февраля дошло до г. Або. Шведы долго отступали, потом, наконец, собрали большое войско, но великокняжеская рать уклонилась от столкновения и отступила [4. С. 345-346]. Сведений об участии татар в дальнейших боевых действиях у нас нет. В 1500 г. началась война против Литвы. Русские силы состояли из трех стратегических группировок и резерва [Там же. С. 372-378], в котором, видимо, и находились татары. Когда стало известно о движении против центральной группировки крупных литовских сил, резерв прибыл на подкрепление. Известно, что татары под командованием И.М. Воротынского находились в «правой руке» [17. С. 30]. В итоге 14 июля на р. Ведрошь произошло решительное сражение, закончившееся катастрофическим разгромом литовского войска и пленением большей части его командного состава [4. С. 382-388]. Победа на Ведроши является одной из наиболее значимых и искусных в военной истории Московского государства. Примечательно участие в ней татар. Немцы выступили союзниками Литвы и предприняли ряд агрессивных акций. В отличие от 1473 г. присутствие великокняжеских войск в Пскове не произвело впечатления на немцев [Там же. С. 395-400]. После ощутимых потерь, понесенных от немецкого вторжения, было решено нанести массированный удар по Ливонии, и в ноябре 1501 г. в ливонские земли двумя группами вступили русские и татарские рати под руководством Д.В. Щени, А.В. Оболенского и других воевод. Войска Ливонского ордена были ослаблены эпидемией и разобщены, и магистр фон Плеттенберг начал слать литовцам призывы ударить в тыл московитам [Там же. С. 408-412]. Русские и татары «начаша Немецкую землю плени-ти, и жечи, и сечь, и в полон вести». Немцы попытались объединить силы, что должно было случиться у городка Гельмеда. Но войска дерптского епископа подошли туда на день раньше и столкнулись с русско-татарской ратью. Немцы имели мощную артиллерию и первыми «безвестно» атаковали, но потерпели полное поражение [Там же. С. 409-412]. «И биша поганых Немец на 10 верстах, и не оставиша их ни весто ноши. А не саблями светлыми секоша их, но биша их москвичи и Татарове аки свиней шестоперы» [21. С. 86-88]. Было разорено епископство Дерптское, затем русско-татарские силы прошли через Рижское и Ревель-ское епископства, через области Мариенбург, Адзель, Трикатен, Гельмед, Тарваст, Ервен, Везенберг, Тольс-бург, Нарву и всю Вирландию. Таким образом, значительная часть Ливонии оказалась разорена, а множество жителей уведено в плен или убито. Глубина похода, осуществленного силами русской и татарской конницы и достигшего Колывани (Ревеля), равнялась примерно 250 км [4. С. 410-411]. Других сведений об участии татар в этой войне нет, кроме сообщения немецких источников о том, что когда ливонское войско подошло к Пскову, против него должны были подойти царские рати, включавшие татар [Там же. С. 415-423]. Известно также, что в августе 1501 г. уланы, князья и казаки «царевича» Нурдевлета участвовали в походе Мухаммед-Эмина и Василия Ноздреватого на ордынские улусы; удар в тыл ордынцам должен был отвлечь их от союзного Москве Крыма [17. С. 32; 22. С. 369372]. Подробности похода неизвестны. Таковы наиболее значимые военные мероприятия, в которых принимали участие служилые татары. Некоторые выводы можно сделать о месте татарских контингентов в русских полках и об их командовании. В первом походе на Казань татары шли с Касымом в составе конной рати, структура которой нам неизвестна. В походе на Новгород 1471 г. татары находились в восточной (т.е. правой) группировке войск под командованием русского воеводы. Их патрон Данияр шел вместе с основными силами и великим князем. При отражении набега Ахмата татары находились как при царевиче Данияре, так и под командованием русских воевод. В 1477 г. татар на Новгород вел Данияр, при котором находились русские приставы (вероятно, это первое их упоминание) [2. С. 182; 5. С. 316;]. Снова татарская конница находилась на правом фланге. В Первой Свейской войне татарами командовал русский воевода, и они находились в полку Правой руки. Аналогичное положение мы наблюдаем и в войне с Литвой и Ливонией. Таким образом, во всех известных нам случаях точного обозначения местоположения татар они находились на правом фланге, а командование ими чаще осуществлялось русскими воеводами. Отметим также вероятность того, что командовать татарами поручалось лицам, имевшим некоторый опыт в этом деле. Так, в походах на Русу 1456 г., на Казань 1467 г. [11. С. 186] и на Новгород 1471 г. татары шли с Иваном Васильевичем Стригой Оболенским, а в войнах со Швецией (1495-1497), Литвой и Ливонией (1500-1503) - с Иваном Михайловичем Воротынским. В обоих случаях это князья, что говорит о важности такого поста, а также (возможно) о достаточно большой численности татарского контингента. Как можно отметить, татарская конница выполняла разные боевые задачи. Известно, что татары принимали участие в крупных сражениях (на Шелони, при Ведроши, у Гельмеда), составляли засадную и изгон-ную рать (в задачи последней входило занятие населенных пунктов и укреплений «с ходу»), находились в «загонах» (термином этим, как мы показали выше, могли обозначаться как отряды, разоряющие территорию, так и засадные рати) во время войн с Новгородом, Швецией, Ливонией, Ордой. Некоторые эпизоды позволяют сделать определенные выводы о вооружении и тактике служилых татар в XV в. В битве при Русе мы видим типично кочевнические приемы (стрельба по коням, отмеченная у монголов еще Марко Поло [23. С. 91], удары с флангов и тыла), ставшие для новгородцев неожиданностью, на Служилые татары в военных походах Василия Тёмного и Ивана Великого что уже указывалось в литературе [4. С. 132]. Кроме того, источники, видимо, отмечают наличие у татар доспехов [10. С. 195]. Выход из употребления у кочевников тяжелой конницы приходится на XV в., но конкретная хронология этого процесса неизвестна. Разгром численно превосходящих русских сил Улу-Мухаммедом также предполагает, что при нем находились многочисленные воины в полном вооружении, а часть из них потом перешла с Касымом и Якубом на службу к Василию II. Это, а также участие в масштабных рукопашных боях против копейщиков (на Шело-ни в 1471 г., а, возможно также при Гельмеде и Вед-роши) позволяет предполагать сохранение у служилых татар значительного числа воинов в доспехах и с длиннодревковым оружием. Численность служилых татар, как и достоверная численность всего русского войска второй половины XV в., неизвестна. Отдельные замечания по этому поводу в летописях не вызывают доверия у исследователей. Известно сообщение итальянского путешественника Контарини, побывавшего в Москве в 1476 г., что на южной окраине Руси «жил один татарин, который на княжеское жалованье держал пятьсот всадников... они стоят на границе с владениями татар» [24. С. 226]. В историографии принято это сообщение относить в основном к Данияру (см., напр.: [3. С. 116]). Интересно отметить, что эти данные о численности касимовских татар схожи с теми, что зафиксированы для них на начало XVII вв. [25. С. 384; 26. С. 254-256; 27. С. 33]. Возможно, тут мы имеем пример более или менее точной информированности автора источника. В заключение остановимся на общей картине военной истории служилых татар XV - начала XVI в. Татарские контингенты принимали участие в войнах на стороне великих князей московских по крайней мере с 30-х гг. XV в. Начиная с условной даты появления на великокняжеской службе значительного татарского контингента (1440-е гг.) татары приняли участие примерно в половине военных мероприятий Василия Тёмного (источники молчат об участии татар в боях с ордынцами 1447, 1451, 1455, 1459 гг., походах на Галич в 1447, 1449, а также на Можайск). В бою они сталкивались с русскими людьми, литвой и ордынцами. Гораздо больше военных предприятий пришлось на правление Ивана III. У нас нет сведений об участии татар (по тем или иным причинам) в его первом походе 1462 г., в походах на Казань в 1482 и 1487 гг. (в последнем случае точно известно, что татары в это время жгли ордынские улусы), на Вятку в 1478 и 1489 гг. и Тверь в 1485 г., в русско-литовской войне 1486-1494 гг. и в первом походе за Урал в 1483 г. Но известно, что татары участвовали в первом походе на Казань (1467 г.) и на Новгород в 1471 и 1477 гг., в отражении набега хана Ахмата в 1472 г. и немцев в 1473 г., а также имели первостепенное значение в борьбе с Ордой на ее территории в 1486-1491 гг. Возможно, они находились и на Угре осенью 1480 г. В войнах со шведами, литовцами и ливонскими немцами татары вместе с русскими ратями опустошали территории противника, а также сражались в битве на Ведроши, где была одержана одна из крупнейших побед московских войск XV-XVI вв. Таким образом, из 17 крупных военных предприятий (войн и походов) татары участвовали в 8-9 (т.е. примерно в половине). Поэтому мы не можем согласиться с выводами Н.П. Павлова о скромной роли татар в военной истории Руси XV в. [16. С. 172-173]. В составе русских войск или обособленно татары воевали на всех основных направлениях: на юге - в степях и на Берегу (Оки); на западе - против Литвы; на северо-западе - против ливонских немцев и шведов, совершая масштабные рейды на территории Ливонии (до Ревеля) и Шведского королевства (в Финляндию); на востоке - против Казани. Если сравнивать со временами Василия II, то можно заметить как общие черты, так и некоторые изменения в положении служилых татар. В обоих случаях они принимали участие примерно в половине военных мероприятий. Как и раньше, татары участвовали в битвах, а также составляли изгонную рать и разоряли территории противника. Судя по всему, сохраняется частое использование доспехов и копий. Однако значительно снизилась степень самостоятельности Чин-гисидов и, соответственно, их отрядов: теперь чаще всего татары идут не со своими султанами («царевичами»), а с русскими воеводами. Татарские отряды более плотно интегрированы в состав великокняжеских ратей (и полков). Служилые татары, кроме того, теперь сопровождали послов - как русских, так и иностранных, а также ловили вражеских [28. С. 202].

Скачать электронную версию публикации