Siberian and European hyperboreans as related by Herodotus - literary myth or echo of historical reality?.pdf Сопоставление различных механизмов распространения изделий, раскрывающих средиземноморское цивилизационное влияние в центральной и восточной Европе, свидетельствует, что это был не совсем случайный процесс, напоминающий пресловутое «разбрасывание засохших листьев ветром Истории»1. Однако, наблюдая только географическое распространение импортов (вещей / товаров), невозможно ответить на вопрос о самосознании производителей этих продуктов, древнегреческих и италийских мастеров: знали ли они, в какие места и кому попадают их товары? Это, кстати, вопрос, касающийся одновременно географических знаний древних греков и других народов средиземноморского мира о самых отдаленных «варварских» территориях тогдашнего мира. Существует и другая сторона обсуждаемого вопроса. Речь идет о культурном и даже пространственном самосознании потребителей средиземноморских продуктов, живших в глубине европейского «варварского» интерьера. Рассматривали ли они материальные импорты только как более или менее полезные в различных сферах хозяйственной и культурной жизни предметы-вещи, случайно «путешествовавшие» в рамках межгруппового обмена, или они понимали их первоначальный культурный контекст и смысл? Знали ли они географию их происхождения? Далее, проявлялись ли преднамеренные попытки сокращения культурного и географического разрыва, например, за счет дальних путешествий2, хотя бы среди более прогрессивной части населения, предшественников тогдашних инноваций, присутствующих во всех сообществах, в том числе и традиционных [3. S. 473-475]? Наконец, были ли общественные (не только индивидуальные) основания для таких действий? И в целом существовала ли какая-либо культурная связь между потребителями и производителями «импортов»? К сожалению, познавательный потенциал археологических источников и состояние их изучения не позволяют прямо ответить на указанные выше вопросы. Синхронная раннему железному веку античная литературная традиция, собранная в главном в труде Геродота (несомненно, достоверная - учитывая географический и хронологический контексты накопления содержавшихся в нем и обсуждаемых здесь сведений), также немного нам помогает. Однако, ссылаясь на факты, отмеченные Геродотом, не стоит оставлять эти вопросы без попытки ответа. Речь идет об описанных в «Истории» [2. IV: 36]3 легендарных, «крайне северных» гипербореях [4. Рис. 7], этнически анонимных сообществах, занимавших самые северные окраины известного древним грекам мира [5. S. 143-144]4. Автор «Истории» упоминает о них в контексте своего рассказа о скифах, собственно, об этнической географии Скифии, трактуя их как своеобразное «обрамление» созданной картины. «О гипербореях ничего не известно ни скифам, ни другим народам этой части света, кроме исседонов. Впрочем, как я думаю, иссе-доны также ничего о них не знают; ведь иначе, пожалуй, и скифы рассказывали бы о них, как они рассказывают об одноглазых людях (аримаспах. - Я.Х.). Но все же у Гесиода есть известие о гипербореях; упоминает о них Гомер в Эпигонах» [2. IV: 32]. Из информации о местоположении упомянутых здесь исседонов следует, что они занимали какие-то территории за «высокими, недоступными горами» (Уралом?) на границе известного и неизвестного миров [Там же. IV: 25-27]. «Итак, о исседонах у нас есть еще сведения. Выше исседонов, по их собственным рассказам, живут одноглазые люди и стерегущие золото грифы» [Там же. IV: 27]. Если «стерегущих золото грифов» принять за мифологический эквивалент «скифо-сибирской» культурной модели сообществ территорий Алтая и Сибирские и европейские гипербореи в рассказе Геродота 73 Западного Саяна в верховьях Оби и Енисея [6. C. 6-10; 7. C. 33-35; 8. S. 586-619; 9. C. 310-316] с ярко выраженным в зооморфной символике мотивом грифона [10. S. 40], то находящихся по соседству исседонов, как и гипербореев, тоже стоит включить в этническую мозаику пограничья западной Сибири и Центральной Азии. Однако еще больше о географическом и этническом контексте «сибирских» гипербореев мы узнаем из цитируемого в «Истории» сообщения Аристея [11. C. 69]. «По его рассказам, за исседонами обитают аримаспы -одноглазые люди; за аримаспами - стерегущие золото грифы, а еще выше (севернее. - Я.Х.) за ними - гипербореи на границе с морем. Все эти народы, кроме гипербореев (выделено мной. - Я.Х.), постоянно воюют с соседями (причем первыми начали войну аримаспы). Аримаспы изгнали исседонов из их страны, затем ис-седоны вытеснили скифов, а киммерийцы, обитавшие у Южного моря, под напором скифов покинули свою родину» [2. IV: 13]. Отсюда следует, что «сибирские» гипербореи не были участниками процесса этнических миграций в степной зоне (и лесостепи?), носивших характер цепной реакции [12. C. 22-24; 13. C. 126-133; 14. C. 319-336], что привело к переселению «азиатских» скифов в Кавказско-Причерноморские территории и вытеснению оттуда киммерийцев [2. IV: 11]. Следовательно, если принять литературное изображение этого процесса за исторический факт, то «сибирских» гипербореев, вероятно, можно рассматривать как оседлый этнос, занимавший районы за пределами «коридора» Великой Степи (в лесной или лесостепной зоне?). Это все-таки должно быть соседство степи или лесостепи и какие-то контакты с более подвижными обществами. Так можно впоследствии понимать взаимный исторический и географический контекст «судьбы» этих этносов, отмеченный в сообщении Аристея Проконнеского и Геродота. Так или иначе, «сибирские» гипербореи никоим образом не могли быть соседями северо-причерноморских скифов во времена Геродота. Это вытекает из уже упомянутых свидетельств, но прежде всего из описанной Геродотом этнической географии Скифии [Там же. IV: 1722]. Вне зависимости от спора относительно интерпретации этого сообщения (см., напр.: [15; 16. C. 51-66; 17. C. 43-57], нет никаких сомнений в том, что ни в определенной Геродотом этнической структуре причерноморской Скифии, ни среди ее ближних и дальних восточноевропейских соседей нет места для каких-либо «гипербореев». В этом контексте весьма интригующей оказывается другая информация Геродота о гипербореях, полученная, согласно его однозначному заявлению, не от северопричерноморских греков или из других косвенных источников, а из самого сердца Греции, прямо от делосцев, жителей острова Делос в Эгейском море, который во времена Геродота играл чрезвычайно важную политическую и культурную роль5. Как сообщает автор «Истории», «гораздо больше о гипербореях рассказывают делосцы. По их словам, гипербореи посылают скифам (выделено мной. - Я.Х.) жертвенные дары, завернутые в пшеничную солому. От скифов дары принимают ближайшие соседи, и каждый народ всегда передает их все дальше и дальше вплоть до Адриатического моря на крайнем западе (выделено мной. - Я.Х.). Оттуда дары отправляют на юг: сначала они попадают к додонским эллинам, а дальше их везут к Малийскому заливу и переправляют на Евбею. Здесь их перевозят из одного города в другой вплоть до Ка-риста. Однако минуют Андрос, так как каристийцы перевозят святыню прямо на Тенос, а теносцы - на Делос. Так-то, по рассказам делосцев, эти священные дары, наконец, прибывают на Делос» [2. IV: 33]. Приведенный фрагмент вызывает основной вопрос: о каких гипербореях и каких скифах рассказывают делосцы? Ведь в другом месте Геродот, имея в виду причерноморских (!) скифов, подчеркивает: «О гипербореях ничего не известно ни скифам, ни другим народам этой части света» [Там же. IV: 32]. Если посредниками в передаче жертвенных подношений гипербореев в храм на Делосе должны быть причерноморские скифы, то почему они не воспользовались традиционным греческим морским путем, ведущим от Босфора Фракийского в гавани Истрии и устья Истра (Дуная), очевидно, через устье Днестра (Тирас) и далее в направлении других северочерноморских колоний (и обратно), или каким-либо другим судоходным путем, ведущим из Черного Моря в Эгейское [18. C. 11-19]. С географической точки зрения кажется иррациональным направление сухопутного (!?) маршрута, ведущего от причерноморских скифов в Адриатику и дальше по традиционному морскому пути [19. Abb. 6; 20. Abb. 1] от устья По до Доданы в Эпире, а затем на восток через материковую Грецию на остров Евбею и только оттуда на Делос. Решение этой дилеммы может быть только одно: «скифы» из сказания делосцев - это не причерноморские (настоящие) скифы, а сообщества со скифообразной культурой (археологическая культура Векерзуг; рис. 1) [4. Рис. 5]6, носящие мидийскую / скифскую одежду, т.е. сигинны из рассказа Геродота [2. V: 9; 6. C. 228-244; 23. S. 161-218]7, обитавшие на квазистепной территории Венгерской низменности. Гипербореи -это впоследствии, вероятно, местное среднеевропейское оседлое население, занимавшееся земледелием («жертвенные дары, завернутые в пшеничную солому»; выделено мной. - Я.Х.), проживавшее по соседству со «скифами» в Венгерской низменности и связанное с ними «торговым» обменом, а также сакральной передачей вотивных даров. Торговый путь к Эгейскому морю, ведущий через центральные Балканы по линии Тиса-Морава-Вардар, предоставлял возможность обмена товарами, а также способствовал передаче информации, которые попадали грекам, в том числе - делосцам. Не удивляет тогда, что в Греции (включая Делос) население Венгерской низменности, выделявшееся из окружающей среды «мидийской одеждой», считали «скифами». Это культурное отличие центрально-европейского анклава кочевников засвидетельствовали и художники из так называемого круга «искусства ситул», оставив такие иконографические свидетельства, как образ лучника в «мидийской» одежде на бронзовой оковке пояса [4. Рис. 8, В] из Я. Хохоровски 74 Мольника (Molnik) [26. Add. 10] или островерхие головные уборы сигиннских возничих колесниц (heniotos) в сценах соревнований рысаков (биг) [4. Рис. 8, С, D], изображенных на ситулах с Куферна (Kufern) и Боло-ньи-Арноальди (Bologna-Arnoaldi) [31. Tab. 13, 15, 75]. Очевидно, хорошо задокументированный археологи ческими и историческими источниками контактный путь, ведущий через территории гальштатского населения с юго-восточной окраины Альп и адриатических энетов, в некотором смысле также контролируемый сигиннами, использовался для передачи вотивных даров от среднеевропейских гипербореев на Делос (рис. 2). 2 1 3 Рис. 1. Избранные элементы снаряжения подкурганных захоронений знати из культуры Векерзуг: 1, 2 - Мезекерестеш-Зельднальомруста (Mezokeresztes-Zoldhalompuszta [32]); 3 - Тапиосентмартон (Tapioszentmarton [33]) Хотынец Пирене , ^ Массалия Истр ия /> W-' одона & к" ' Ч» - у,ГГ- ‘ /РДелДс^у Рис. 2. Центральноевропейский торговый путь Балтийское Море-Балканы в VI-V вв. до н.э.: 1 - северная граница распространения греческих амфор; 2 - северо-восточная граница распространения италийского (в тем; этруского) импорта; 3 - торговый путь Висла-Тиса-Морава-Вардар; 4 - дорога переданных гипербореями священных даров от «скифов»-сигиннов в храм на Делосе Сибирские и европейские гипербореи в рассказе Геродота 75 Встает тогда следующий вопрос: какое население скрывалось под общим термином «гипербореи», используемым жителями Делоса во времена Геродота? Уже сам характер этого своеобразного «этнонима» локализирует их где-то на самом дальнем, неизвестном «Севере». Об их местоположении свидетельствует, очевидно, и тот факт, что посредниками в передаче священных даров были «скифы», т.е. пастушеские сообщества, занимавшие регион «Лаврийской равнины», т.е. Венгерской низменности (в том числе сигин-ны), со скифской моделью культурного поведения, наиболее яркой визуальной особенностью которой было «ношение мидийской одежды». Считается маловероятным, чтобы под названием «гипербореи» скрывались сообщества из внешней, восточной стороны Карпатской дуги, от Валашской низменности до северной Молдовы и даже Подолии, из-за тесных связей этих территорий со средой причерноморских греческих колоний [23. Rys. 5]. Здесь, кстати, надо поместить тоже [34. S. 139-173] хорошо известных по Геродоту агафирсов [2. IV: 104]. В свою очередь, население гальштатского (альпийского) культурного круга, заселявшее районы к западу от Карпатского бассейна, существовало в рамках автономной сети торговых путей, ведущих в сторону Caput Adrie, Северной Италии и Массалии у устья Роны [35. Add. 5; 36. Add. 11-12]. Любое посредничество «скифов» в поэтапном обмене товаров здесь вообще было ненужным. Таким образом, наиболее вероятно, что под названием «гипербореи» делосцы понимали сообщества, населявшие территории с северной стороны Карпатской дуги, в VI-V вв. до н.э. связанные с населением культуры Векерзуг из Венгерской низменности торговыми путями, ведущими в сторону янтарных балтийских регионов [37. S. 367-369. Rys. 4]. Основанная в значительной степени на земледельческом хозяйстве экономическая стратегия населения раннего железного века в бассейне Вислы и Одры (археологическая лужицкая культура), имевшая традиции, характерные еще для общественно-культурной модели культур урновых полей эпохи поздней бронзы, как кажется, может отвечать символике вотивных даров, завернутых «в пшеничную солому», приносившихся гипербореями в храм на далеком Делосе. Это обстоятельство обозначает не только присущее населению бассейна Вислы и Одры осознание факта существования культовых мест надрегионального статуса в средиземноморском мире, но также и признание общих ценностей в сфере религиозного менталитета. Средиземноморская и «варварская» части Европы составляли тогда культурное (идейное) единство, связанное как сообщающиеся сосуды структурами взаимной зависимости, прочность которых уменьшалась по мере удаления от первичных и вторичных «центров». Состояние географического и культурного сознания и масштабы взаимопроникновения обоих миров были, вероятно, гораздо большими, чем об этом можно судить, исходя только из количества, привлекательности и познавательного потенциала сохранившихся предметов «импорта» - материальных археологических следов взаимной заинтересованности этих миров. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Поводом для этих размышлений стала неожиданная находка греческих амфор на городище эпохи раннего железа возле д. Хотынец (Chotyniec) у реки Вишня, правого притока среднего Сана в юго-восточной Польше [1. C. 233-250]. Сенсационность данного открытия объясняется прежде всего значительным расстоянием (около 700-1 000 км по прямой линии) от места их обнаружения до предполагаемого места происхождения. Оно может быть локализовано среди греческих колоний на побережье Черного моря, а возможно, - и в северо-восточной части Средиземноморского бассейна. Немаловажна для осмысления этих находок также их функция: амфоры как емкости для вина или оливкового масла, употребляемые как на морском, так и на сухопутном транспорте. Встает основный вопрос: жители городища использовали амфоры только как «емкости» (вторично) или жившие в 1 000 км от Средиземноморья местные «варвары» употребляли вино и масло? Были ли это действительно «местные» и действительно «варвары»? В конце концов, употребление вина и масла - одна из самых ярких черт средиземноморской модели жизни и культурного самосознания! 2 О далеких путешествиях скифов, связанных с торговлей, вспоминает, например, Г еродот [2. IV: 24]. Из сказаний «Истории» Г еродота известно, что торговцы сигинны, обитавшие в среднем течении Дуная на Альфельде, достигали территории лигиев - севернее греческой колонии Массалия у устья Роны [Там же. V: 9]. 3 Ссылки на «Историю» Геродота даются не постранично, а на книгу и номер фрагмента. В электронной версии классического издания 1972 г. каждая книга является отдельной web-страницей, наверху которой перечислены все номера фрагментов, и они кликабельны. 4 В древнегреческой религиозной традиции наблюдается мифическая и эмоциональная связь с этой таинственной территорией. Ведь Аполлон, солярное и одновременно хтоническое божество красоты и искусства, ежегодно зимой путешествовал в родною Гиперборею! 5 Остров Делос был одним из главных центров культа Аполлона, где существовал знаменитый, известный во всем тогдашнем мире оракул. В 478-454 гг. до н.э. он был столицей Морского союза во главе с Афинами, так называемой Делосской Симмахии. 6 Формирование археологической культуры Векерзуг (Vekerzug) - окончательный этап «скифизации» восточной части Карпатского бассейна на протяжении второй половины (по-видимому, ближе к концу) VII в. и на рубеже VII-VI вв. до н.э. Эти процессы были (включая волну разрушительных набегов на территории Средней Европы [21. C. 57-73], результатом военной активизации западноподольской и трансильванской «скифоидных» групп населения, спровоцированной, несомненно, внешним импульсом. В этом контексте можно указать на явление «повторного» заселения лесостепного Поднепровья «кавказской» волной скифов, выходцев из Передней Азии, вытесненных оттуда в конце VII - начале VI в. до н.э. [22. С. 88-89]. В рамках этих событий произошло заселение кочевниками «скифоидного» типа культуры территорий Венгерской Низменности (Альфельда). 7 Этнографическая характеристика сигиннов, описанных Геродотом, удивительно детализирована, особенно как народность, которая проживала на окраинах мира, известного автору «Истории» (тогдашним грекам). «Впрочем, об одной только народности за Истром я могу получить сведения: эта народность - сигинны. Одеваются они в мидийскую одежду. Кони у сигиннов, как говорят, покрыты по всему телу косматой шерстью в 5 пальцев длины. [Кони эти] маленькие, низкорослые и слишком слабосильные, чтобы возить на себе человека. Запряженные же в повозку, они бегут очень резво. Поэтому люди в этой стране ездят на колесницах. Пределы земли сигиннов простираются почти до [области] энетов на Адриатическом море. Они считают себя [потомками] мидийских переселенцев. А как они попали туда из Мидии, я не могу объяснить. Впрочем, пожалуй, все может случиться за столь огромный промежуток времени. ^гиннами, впрочем, лигии, живущие к северу от Массалии, зовут мелких торговцев, а жители Кипра - копья» [2. V: 9]. Совокупность культурных особенностей, приписываемых сигиннам, должна была четко отличать их от окружающих сообществ и увековечить в сознании современников. Весьма удивительно в этой характеристике то, что она близко соответствует археологическому образу культуры Векерзуг, и особенно ее группе в южной части Альфельда, чьим эталонным Я. Хохоровски 76 памятником является могильник Сентеш-Векерзуг (Szentes-Vekerzug) [24. S. 214. Tab. 5 - die Karte]. Археология подтверждает использование здесь, особенно мужчинами, «мидийской одежды» (брюки, перетянутый поясом кафтан, островерхий головной убор), повозок как транспортного средства, запряженных низкорослыми конями, ведущими свое происхождение от тарпана [4. Рис. 10], и высокого уровня железоделательного производства, продуктами которого были характерные наконечники копий, называемые на Кипре «сигитами» [23. S. 185-197]. Преобладание животноводства в структуре экономической деятельности населения культуры Векерзуг [24. S. 133-134] находит подтверждение в конкретном упоминании Аполлона Родосского в Аргонавтике [2. IV: 316-327] о «местных пастырях», обитавших на «Лаврийской равнине» (Венгерская низменность), которые при виде судна Аргонавтов «покинули безмерные стада». Хорошо документированы и тесные контакты групп населения Венгерской низменности с районами, лежащими на окраинах юго-восточных Альп вплоть до территории, занятой в древние времена энетами к северу от Адриатики [25. S. 247-254. Tab. 5 - die Karte; 26. C. 521-536]. В результате этих контактов в северных районах Италии появились породы низко- и среднерослых лошадей, происходящих от тарпана [27. S. 93; 28. S. 737-752; 29. S. 214-218, 255-257], которые через территорию энетов попадали тоже в Грецию, где с VII в. до н.э. пользовались репутацией быстрых и победоносных рысаков [30. S. 153-157].

Скачать электронную версию публикации