State institutions of the Siberian khanate in archaeological materials.pdf Тюрко-татарские государственные образования в Западной Сибири во II тыс. н.э. играли достаточно значительную роль на политической арене Сибири, Средней Азии и сопредельных территорий. В литературе на основании письменных источников достаточно подробно описаны политическая история сибирских ханств, биографии их правителей и их военные походы, дипломатические отношения с соседними государствами и т.д. Из всего этого складывается представление об их достаточно высоком уровне государственности, но гораздо сложнее обстоит дело с фактической характеристикой этих государств. Документы не дают нам представления о границах и инфраструктуре ханств, не сохранили для нас описаний городов, облика их жителей и их занятия. Например, столицы ханств -Чимги-Тура, Кизыл-Тура, Искер - волей природы и человека либо практически полностью разрушены, либо находятся под современной застройкой. Как писал в свое время один из авторов раскопок столицы Сибирского ханства - Искера - В.Н. Пигнатти, «ни в одной из сибирских летописей, при самом внимательном их обозрении, нет рассказа о том, каков был при Кучуме Искер, и что с ним сделалось после падения: представлял ли он из себя военную лишь крепость, населенную лишь ратными людьми, или это был город в обычном смысле слова - человеческое поселение. Не только внутреннего содержания поселения, кто жил и как жили, но и чисто внешнего описания остатков разгромленного города в летописях нет» [1. С. 186]. По этой причине смоделировать города не помогут нам и археологические исследования. Те опыты, которые были проделаны в этом направлении, не выдерживают критики [2]. Мы не можем воссоздать дворцы правителей и административные здания, храмы и производственные мастерские - то, что является визитной карточкой любого государства. Такая же ситуация и с государственной символикой тюрко-татарских государств - ее нет ни в коллекциях музеев, ни на страницах исторических документов. На настоящий момент мы можем только предполагать, под каким знаменем шли ханские отряды в боевые походы, какие регалии выделяли хана и его приближенных, чем и как заверялись государственные документы. В.В. Трепавлов приводит один из немногих документов, посвященный переговорам с Девлет-Гиреем, где указываеся, что «Аблай передал послам изображение родовой тамги (типичный позднеджу-чидский тарак - гребень), а Тауке - прядь своих волос и тоже нарисовал тамгу» [3. С. 101]. Приходится констатировать, что в отличие от памятников поволжских и крымского ханств, где изображения тамги правителей присутствуют на различных предметах [4. Рис. 162], в материалах археологических комплексов Сибири этих изображений пока не найдено. Следует отметить, что историки периодически обращаются к поиску государственных символов сибирских ханств [5, 6], и в их работах рассматривались самые широкие спектры предметов материальной культуры, которые могли быть маркерами положения в государственной структуре, - одежда, доспехи и оружие, лошади, мебель, дворцы и т.д., но пока это остается на уровне предположений, и проблема далека до решения. При этом надежда на грядущие открытия в данном направлении весьма слаба. Я уже писал о недостаточном использовании археологических материалов при создании характеристики сибирских ханств [7]. Несмотря на определенное сокращение археологических исследований комплексов, соотносимых с историей сибирских тюрко-татарских государственных образований, публикации материалов раскопок XIX и ХХ вв. [8-10] позволяют выделить круг фактов, которые характеризуют как сибирскую госу- Государственные институты Сибирского ханства в археологических материалах 63 дарственность в целом, так и статус определенных категорий людей в этих образованиях. На мой взгляд, есть несколько направлений исследований археологических материалов, которые позволяют более точно охарактеризовать государственные институты сибирских ханств, в том числе и их государственную символику. Для их общей характеристики как никогда актуально в настоящее время картографирование археологических памятников, соотносимых с их территорией и временем существования. Эта работа, начатая В.И. Соболевым [11], так и не была продолжена. Расположение столиц ханств и административных центров, культовых мест (астана), связывающей их системы путей сообщения показывает достаточно стройную систему государственной инфраструктуры. Это позволяет нам воссоздать структуру административного деления и управления данными государственными образованиями. Выделение укрепленных пограничных линий наглядно и четко показывает как границы государств, так и структуру одного из важнейших государственных институтов - армии. Городки, прикрывающие провинции ханств, выделяются своей фортификацией, коллекции с этих комплексов показывают специфику их внутреннего устройства, вооружения и снабжения. Все эти моменты наглядно представляют данные раскопок Тунусско-го городка на р. Таре (рис. 1, 1). По сути дела, именно пограничные городки, устроенные на рубежах своего ханства Кучумом, в настоящий момент являются единственным неопровержимым археологическим доказательством наличия государственных объектов (комплексов) на его территории. Рис. 1. Археологические маркеры и предметы-маркеры государственных институтов сибирских ханств: 1 - Тунусский городок в Тарском Прииртышье (съемка С.Ф. Татаурова, 2004 г.); 2 - Астана у д. Аллагулово Вагайского района Тюменской области (фото А.Г. Селезнева 2004 г.); 3- шлем князя Илегея; 4 - доспех из могильника ОкуневоѴІІ; 5 - перстень из могильника Т оянов Городок; 6 - перстень из могильника Сеитово IV С.Ф. Татауров 64 Другой категорией археологических памятников, имеющих определенный государственный статус, являются культовые места - астана (см. рис. 1, 2). Их появление связано с политикой хана Кучума по распространению ислама. По сути, для XVI в. это были монументальные символы государства хана Кучума, они олицетворяли для местного населения новую религию и новую власть. На настоящий момент известно около 80 таких комплексов в Тюменской и Омской областях. Основная часть находится в Вагайском, Тобольском, Уватском, Ярковском и отчасти в Арома-шевском и Тюменском районах Тюменской области. Самой северной является Цингальская астана у с. Цин-галы Ханты-Мансийского района Ханты-Мансийского автономного округа, а самая южная находится в Усть-Ишимском районе Омской области. Наиболее полно информация о сибирских астана на настоящий момент изложена в коллективной монографии «Культ святых в сибирском исламе: специфика универсального» [12]. По письменным источникам, этот момент связан с могилами пришедших в Сибирь из Бухары исламских миссионеров братства Накшбандийа, которые погибли в религиозных столкновениях с местными язычниками в 797 г. хиджры (1394-1395) [13]. В полной мере астана вошли в жизнь сибирских татар в период управления Сибирским ханством хана Кучума. Астана стали одними из ключевых пунктов в проведении им политики исламизации населения. При хане Кучуме культ святых стал элементом государственной политики. Погибших стали почитать как мучеников за веру, к их могилам начали совершать паломничество. Эту категорию археологических памятников, так как в конце ХХ в. их стали ставить на охрану в качестве объектов археологического наследия, в полной мере можно отнести к государственным комплексам сибирских тюрко-татарских государств. Их исследование, возможно, даст новые материалы для изучения татарских государств. При этом ни один из комплексов астана на настоящий момент археологически полностью не исследован, поэтому вопрос о времени появления первых астана остается открытым. Подчеркивая значение астана как уникального явления религиозной культуры, ученые отмечают необходимость самостоятельного комплексного научного изучения этого вида памятников с применением методов и подходов различных научных дисциплин. Тот факт, что они конструктивно и планиграфически выделяются из обычных погребальных комплексов, может дать шанс исследователям выделить определенные черты, которые станут своеобразными маркерами для захоронений на могильниках XVXVII вв., и связать их с конкретными моментами существования Сибирского ханства. Анализ погребальных памятников данного периода лесостепной и южнотаежной зон Западной Сибири показывает, что эти объекты дают наибольшую информацию как по социальному уровню развития населения сибирских ханств, так и по наличию маркеров, соотносимых с государственной символикой. Погребальные комплексы позволяют выделить традиции, показывающие определенные социальные связи между отдельными провинциями ханств - в устройстве надмогильных сооружений, использовании огня при захоронениях, в категориях сопровождающего инвентаря и т.д. Могильники показывают синхронность процессов социального расслоения общества - по размерам надмогильных сооружений и по особо значимым предметам в погребениях. Изучение погребальных объектов этого времени позволяет определить время и характер распространения ислама у населения Западной Сибири. В ранней части могильника Берга-мак 2, расположенного на правом притоке Иртыша -Таре, находится группа курганов диаметром около 78 м и высотой до 1 м, а в остальной части могильника надмогильные холмы не превышают 45 м в диаметре и 0,5 м высоты. В одном из таких могильных комплексов (№ 41) умерший был положен на белый войлок, в качестве сопроводительного инвентаря положен богатый комплекс оружия, бронзовый котел, конская упряжь, украшения и т.д. Рядом с ним располагались захоронения № 33, 34 с наборами оружия и конской упряжью [14. С. 166167]. При раскопках позднесредневекового могильника на Татарском увале у д. Оку-нево, примерно в 15 км ниже могильника Бергамак 2, под таким выделяющемся из общего ряда своей насыпью кургане было исследовано погребение № 267 представителя знати, облаченного в железный пластинчатый доспех с богатым набором оружия (см. рис. 1, 4). Рядом с этим погребением располагаются погребения воинов с оружием и конской упряжью (мог. № 248, 260) [15. С. 36]. Такие же, выделяющиеся из общего ряда, захоронения мы наблюдаем и в Барабе, где на могильнике Абрамово-10 выделяются погребения с наборами оружия [16. С. 139142]. В качестве примера знатности доспехов можно привести шлем Илегея (см. рис. 1, 3). По преданию он принадлежал татарскому князьку Илегею, владевшему землями по берегам р. Исети. Данный шлем хранится в областном краеведческом музее в Екатеринбурге и был опубликован в самом конце ХХ в. [17. С. 110115]. Практически во всех районах лесостепной полосы Западной Сибири, где и располагались сибирские ханства, выделяются погребения с наличием предметов власти, в первую очередь перстней с определенной символикой. Такие перстни выделяются из всего ряда подобных украшений своей печаткой - она более значительных размеров и имеет специфическую форму -прямоугольник (вписанный в круг) или круг с большим ободком. Из изображений на печатках выделим изображения всадников с поднятой вверх саблей. К.Н. Тихомиров в своей публикации приводит два перстня из могильников Бергамак 2 и Сеитово 4. На щитке перстня из Бергамака 2 изображено животное, похожее на лошадь, с антропоморфной фигурой на нем. На перстне из могильника Сеитово 4 изображен кентавр с коротким копьем острием вниз в правой руке и саблей острием вверх (см. рис. 1, 6). Данный перстень имеет аналогии в памятниках европейской России, но подобный сюжет известен в Азии с XIII в. [18. С. 210]. Примерно такой же перстень был передан местными жителями с. Сеитово К.Н. Тихомирову с пояснением, что сравнительно недавно этот перстень Государственные институты Сибирского ханства в археологических материалах 65 использовали вместо печати на местных расписках. В архиве М.П. Грязнова, хранящемся в Музее археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского, в материалах раскопок 1924 г. в Томском Приобье курганного могильника Тоянов Городок есть рисунки погребений с подобными перстнями. В кургане 1 в захоронении было зафиксировано два перстня, где в круглую печатку был вписан прямоугольник, обрамленный с четырех сторон рисунками шатров, а внутри изображен всадник на лошади с поднятой вверх саблей (см. рис. 1, 5). Всего в ходе раскопок этого года было найдено семь перстней с подобными композициями [19]. Включение археологических материалов в характеристику сибирских тюрко-татарских государственных образований при крайней ограниченности письменных источников в настоящий момент является наиболее перспективным направлением. Помимо рассмотренных нами категорий памятников и предметов, есть еще такие показательные для памятников этого времени категории объектов и предметов, как жилища, надмогильные конструкции, металлическая и керамическая посуда, украшения и т.д. Введение в научный оборот этих материалов позволит решить многие актуальные вопросы как по уровню развития их государственных институтов, например касающихся структуры армии и защиты государственных границ, административно -территориального деления, так и по этнической истории в этот период локальных групп тюркоязычного населения Сибири.

Скачать электронную версию публикации