Poles in Siberia (the 19th - early of the 20th century) as vieved by contemporary Russian historiography.pdf Польская диаспора (община) в Сибири на протяжении ХІХ - начала ХХ в. была одной из самых многочисленных. В существующей научной литературе употребляются оба термина - и «диаспора», и «община», хотя их употребление достаточно дискуссионно. Так, известный иркутский историк Б.С. Шостакович критически высказался также о формулировке «поляки в Сибири», называя ее стереотипным общим клише, однако массово транслируемым и употребляемым [1. С. 14]. Сам же ученый предпочитает говорить о «польско-сибирской истории» [Там же. С. 10]. Ряд исследователей употребляют термин «польская диаспора». В частности, С.А. Мулина считает, что польская ссылка ХК в. представляла собой «почти идеальный тип диаспоры» [2. С. 10]. О польской диаспоре в Сибири писала также Р.В. Оплаканская [3. С. 89]. В данной статье мы употребляем традиционную формулировку «поляки в Сибири», в эту группу включены как ссыльные, так и добровольно прибывшие в Сибирь, а также лица польского происхождения, находившиеся на государственной службе, например чиновники и военные. Хронологически историографический обзор охватывает постсоветский период отечественной историографии, когда возросло количество публикаций и научных конференций по обозначенной тематике и расширился спектр изучаемых вопросов. Можно отметить, что если в советской историографии главное внимание уделялось политическим ссыльным и русско-польским революционным связям, то в постсоветское время активно стали разрабатываться вопросы адаптации ссыльных в условиях Сибири, добровольных переселений, участия поляков в экономической и культурной жизни региона, демографические характеристики польского населения и др. К традиционным центрам изучения истории поляков в Сибири (Иркутск, Томск, Новосибирск) добавились новые - Барнаул, Омск, Тюмень, Красноярск, Абакан, Улан-Удэ, Чита, Якутск, и др. Вопросами истории поляков в Сибири активно занимаются исследователи в самой Польше, где издается большое число научных трудов, проводятся конференции. Ряд совместных польско-российских конференций был проведен в сибирских городах при финансовом участии польской стороны [4-7]. Возросло количество кандидатских и докторских диссертаций, прямо или косвенно посвященных истории поляков в Сибири Х!Х -начала ХХ вв. (Р.В. Оплаканская [8], Е.В. Карих [9], С.А. Мулина [10], Е.П. Береговая [11], А.С. Недзелюк [12], Л.К. Островский [13], В.Н. Шайдуров [14] и др.). По-прежнему важным остается вопрос о численности и размещении поляков в Сибири, в том числе ссыльных. К вопросам численности поляков в Сибири и в отдельных ее районах и городах обращаются большинство исследователей данной проблематики -Б.С. Шостакович, С.А. Мулина, И.Н. Никулина, С.В. Леончик, П.Л. Казарян, Р.В. Оплаканская, Л.К. Островский, В.А. Ханевич, Ю.М. Гончаров, В.Н. Шайдуров и др. Так, Е.П. Береговая показала в динамике численность польских ссыльных в Енисейской губернии. Если в 1865 г. их насчитывалось 3 204 чел., то к 1870 г. -4 419 чел., с 1870 по 1890 г. в Енисейскую губернию было выслано еще 96 чел. Одновременно она приводит данные о возрастном и сословном составе ссыльных [11. С. 12-14]. Стремление ряда авторов выявить максимально точные сведения о численности и составе тех или иных групп ссыльных привело к попыткам составления на основе архивных источников именных списков - работа сложная и кропотливая. Плодотворную работу по выявлению персонального состава ссыльных поляков в Сибири провела омский историк С.А. Мулина [2, 10]. В частности, в кандидатской диссертации и в монографии она сделала попытку провести количественный и качественный анализ польской ссылки в Западную Сибирь с помощью методики персонального учета ссыльных. Историком были выявлены 4 118 участников Поляки в Сибири (ХІХ - начала ХХ в.) в освещении постсоветской отечественной историографии 163 восстания 1863 г., отбывавших наказание в Западной Сибири [10. С. 12]. Позднее, в соавторстве с А. А. Крих, был подготовлен биографический словарь «Поляки в Западной Сибири последней трети XVIII - первой половине XIX веков» [15]. Ценность словаря заключается не только в том, что выявлены фамилии большого числа ссыльных, но также и в том, что дана максимально полная информация о происхождении, причинах ареста, приговоре, виде наказания, занятиях в ссылке и даже сведениях о потомках и др. Авторы опирались на анкету из 21 пункта, разработанную по инициативе профессора Виктории Сливовской в Институте истории Польской академии наук [16. С. 523]. В биографическом словаре С.А. Мулина и А.А. Крих привели информацию о ссыльных польских конфедератах (265 чел.), участниках наполеоновских походов, сосланных на службу в Сибирский казачий корпус (569 чел.), участниках польского восстания 1830-1831 гг. (407 чел.). Справка о каждом ссыльном сопровождается информацией об источнике; они в основном извлечены из фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного архива древних актов (РГАДА), региональных архивов Тобольска, Омска, Томска. В кандидатской диссертации С.А. Мулина определяет динамику польской ссылки с учетом миграций, неформальных переселений, нюансов в динамике притока и оттока поляков в различные населенные пункты Западной Сибири. В частности, она определила, что с 1863 до начала 1870 г. умерли и выехали из Западной Сибири не менее 1 320 чел. До конца 1870-х гг. 5,7% повстанцев умерли, 16,2% переселились из Западной Сибири в Европейскую Россию и только 3,2% вернулись на родину [10. С. 13-14]. Автор также остановилась на вопросах формирования польских колоний в отдельных местах Западной Сибири и пришла к выводу, что облик ссылки, сложившийся в конце 1866 г., когда была выслана основная масса повстанцев, в начале 1870-х гг. существенно изменяется под воздействием внутренних миграций [Там же. С. 15]. Картотеку персоналий - членов польской диаспоры с конца XVIII в. до начала 60-х гг. XIX в. - составила Р.В. Оплаканская. В эту картотеку вошли данные о 401 польском ссыльном и 799 польских переселенцах. Главным источником стали именные списки ссыльных и крестоприводные книги Томского католического костела за 1834-1860 гг. [8. С. 18]. Тобольский ученый доктор исторических наук В.С. Сулимов составил на основе документов Тобольского архива биографический словарь польских ссыльных в Тобольской губернии (1802-1881 гг.), в который вошло более 1 тыс. фамилий [17]. И.Н. Никулина на основе материалов Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), архивов Омска, Томска, Барнаула выявила 345 польских политических ссыльных на Алтае. Данная цифра невелика в силу того, что Алтайский горный округ не был местом массовой ссылки. И.Н. Никулиной удалось установить состав 250 ссыльных в 1860-е гг., среди которых из дворян было 182 чел., духовного звания - 22, мещан - 12, чиновников и крестьян - по 8 чел., из купцов - 5, военных - 3 [18. С. 36-37]. П.Л. Казарян на базе документов Национального архива Якутии составил список 262 поляков, сосланных в Якутскую область после восстания 1863-1864 гг., а также список из 36 фамилий повстанцев, умерших в якутской ссылке [19. С. 25-32, 41-42]. Большую источниковедческую работу по выявлению фондов и дел, которые содержат пофамильные списки поляков в Государственном архиве Томской области, провел В.А. Ханевич [20]. По его данным, алфавитные книги, списки политических и уголовных ссыльных, ведомости переселенцев отложились в 266 делах. Составленный исследователем фамильный указатель по второй половине XIX в. (после 1863 г.) включает 1 323 фамилии, а список за 1900-1917 гг. - 971 фамилию. Однако в заглавии путеводителя конечной датой назван 1915 г., а в фамильном списке - 1917 г. Еще одно справочное издание - «Католический некрополь города Томска» - было подготовлено В.А. Xаневичем совместно с А.Г. Караваевой [21]. Оно имеет прямое отношение к изучению польской общины города и всей Томской губернии, так как здесь поляки составляли большинство среди католиков [22]. Само католическое кладбище в Томске не сохранилось, и сведения авторами были получены в основном из метрических книг Томской римско-католической церкви, хранящихся в Государственном архиве Томской области, а также некрологов в газетах того времени. Попытку составить список польских ссыльных в Сибирь в конце XIX - начале XX в. предпринял Л.К. Островский, им были установлены фамилии более 2 тыс. польских политических ссыльных и каторжан на период с 1890 по февраль 1917 г. [23. С. 249]. При определении общей численности поляков в Сибири в целом и в отдельных ее районах и городах исследователи все чаще обращаются к материалам переписей населения, как общероссийских, так и локальных. Материалы первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. были использованы В.А. Скубневским для анализа численности и состава польского населения всей Сибири [24], Л.К. Островским [25. С. 19-20], В.Н. Шайдуровым [26] и А.С. Жаровой [27] - Западной Сибири, С.В. Леончиком - Енисейской губернии [28. С. 58], Т.А. Гончаровой - Томска [29. С. 20] и др. Вопрос о численности польских беженцев в Сибирь в годы Первой мировой войны, а также об их адаптации, польских организациях помощи беженцам рассмотрены И.В. Нам [30. С. 274-284]. Изменение численности и состава польского населения региона в годы Первой мировой и Гражданской войн были также рассмотрены Л.К. Островским [25. С. 28-56]. И.В. Нам и Л.К. Островский обратили внимание на изменения в составе сибирской полонии в рассматриваемый период. По их выводам, с одной стороны, сокращались ссылка и добровольные миграции, с другой - возрос приток поляков из числа беженцев и военнопленных. Сибирские исследователи совместно с польскими коллегами осуществляют большую работу по введению в научный оборот оригинальных источников, В.А. Скубневский, Ю.М. Гончаров 164 в числе которых мемуары, дневники, а также малоизвестные работы авторов ХІХ - начала ХХ в. На высоком научном уровне издана книга «Воспоминания из Сибири», в которую вошли мемуары, очерки, дневниковые записи польских политических ссыльных в Восточную Сибирь первой половины ХІХ в. Это - «Записки из Сибири» Винцента Мигурского, «Конарщик. 1838-1878. Воспоминания о сибирской ссылке» Юс-тыньяна Ручиньского, «Дневник моей неволи» Юльяна Сабиньского, «В редакцию “Слова”» и «Александровск под Иркутском» Агатона Гиллера. Перечисленные произведения были впервые переведены с польского языка на русский. Перевод и подготовку научного аппарата сделал профессор Б.С. Шостакович [31]. Значительно расширяет источниковую основу для исследования истории поляков в Сибири, да и вообще истории Сибири, новое двухтомное издание, подготовленное историками Университета в Кельцах и Омского аграрного университета «Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири» [32]. В первую часть включены документы гражданской администрации, полиции и жандармского ведомства, во вторую часть - мемуары, письма, публицистика, а также отрывки из произведений российских авторов, изданных до 1917 г. Часть 1 включает разделы: I. Высшие государственные органы управления о политических ссыльных (19 документов; сост. Станислав Вех); II. Польские ссыльные в делопроизводственных документах западносибирской администрации (24 документа; сост. С.А. Мулина); III. Доносы жителей Сибири властям по делам польских ссыльных (15 документов; сост. Анна Крих). Вступительная статья (введение) написана С.А. Мулиной. Документы извлечены из фондов российских архивов - РГИА, ГАРФ, архивов Тобольска, Омска, Томска, а также Центрального государственного архива Республики Казахстан. Часть 2 включает разделы: I. Ссыльные участники Январского восстания в свете русских мемуаров, повествований и публицистики (16 текстов; сост. Яцек Легеч и Татьяна Мосунова); II. Отношения участников Январского восстания с администрацией и населением Сибири в свете польских мемуаров (8 текстов; сост. Веслав Цабан); III. Истоки российских исследований судеб сосланных в Сибирь участников Январского восстания (4 текста; сост. Кшиштоф Лятавец). Расширение источниковой базы влияет на постановку ряда новых вопросов в польско-сибирской истории и на углубление анализа традиционных тем. Очень важным для поляков в Сибири был вопрос, по определению Б.С. Шостаковича, - «поврут-оседлене», т.е. возвращаться ли на родину после отбытия ссылки или оставаться в Сибири [33. С. 89]. В числе факторов, которые вызывали у ссыльных сомнение в возможности возвращения на историческую родину, были социально-экономические. Как справедливо отметил Б.С. Шостакович, «реальная действительность вносила свои коррективы в мировоззрение бывшего повстанца, политического ссыльного. Хотели того или нет сами ссыльные поляки-шестидесятники, решающими в проблеме “поврут-оседлене” оказались в конченом счете социально-экономические факторы» [Там же. С. 90]. Однако С.А. Мулина считает, что решение проблемы «поврут-оседлене» в исследуемый период определялось не столько адаптацией поляков в Сибири, сколько политикой правительства [2. С. 58]. При рассмотрении данного вопроса следует учитывать и браки многих ссыльных поляков с местными женщинами, русскими и не только. Как отмечал Б.С. Шостакович, случаи вступления в брак с сибирячками польских ссыльных 1860-х гг. исчислялись сотнями [33. С. 93]. Эти процессы рассматривает также Ю.М. Гончаров [34-36]. Как справедливо отметила С.А. Мулина, «в советской историографии, а также в исследованиях историков Народной Польши проблема адаптации и культурного взаимовлияния двух народов практически не поднимались» [2. С. 18]. Далее исследователь отметила, что в настоящее время все чаще в названиях работ стал встречаться термин «адаптация». Практически вся деятельность поляков в Сибири начинает рассматриваться сквозь призму этого явления [2. С. 21; 37]. Монография С.А. Мулиной стала весомым вкладом в решение проблемы адаптации участников восстания 1863 г. в Западной Сибири. Автор отметила, что адаптационные возможности зависели от места водворения. Они были различными в губернских и окружных центрах, малых городах и сельской местности, зависели от социального происхождения и уровня образования конкретного человека. Наибольшие возможности адаптации давали губернские города (Омск, Тобольск, Томск), значительно меньше подобных возможностей было в окружных центрах и тем более в малых городах. О последних автор говорит, что в Березове, Сургуте, Нарыме скапливались поляки, отличавшиеся девиантными наклонностями либо вошедшие в конфликт с сибирской администрацией, т.е. лица, не ориентированные на интеграцию в принимающее общество [2. С. 173]. В целом в деле организации жизни ссыльных довлели карательные и устрашающие мотивы, а проблемы адаптации уходили на второй план [Там же. С. 174]. Очень наглядна и интересна информация о сферах деятельности участников восстания 1863 г. в Западной Сибири. Приведены данные о деятельности ссыльных в губернских центрах (403 чел.), окружных городах (182 чел.), малых городах (37 чел.) и округах (374 чел.), т.е. всего 1 013 чел. Более всего было занято в группе «мастерство» (233 чел., или 23%), далее следовали «услужение и частная служба» (198 чел., или 19,5%), письмоводство и переписка бумаг по вольному найму (166 чел., или 16,4%) и сельскохозяйственные занятия (159 чел., или 15,7%) [Там же. С. 188]. Возможности адаптации поляков в Сибири, и не только ссыльных, но и добровольно прибывших в край, но в более поздний период, начиная с 1890-х гг., рассмотрел в своих работах Л.К. Островский. Он изучил миграцию поляков в Западную Сибирь, в том числе в годы Столыпинской реформы, вклад поляков в развитие сельского хозяйства, промышленности, предпринимательства [25]. Тему добровольных переселений польских крестьян в Сибирь в ряде статей исследовал С.В. Леончик [38. С. 263-274]. Он, в частности, отме- Поляки в Сибири (ХІХ - начала ХХ в.) в освещении постсоветской отечественной историографии 165 тил, что российское законодательство до начала ХХ в. не разрешало переселяться на казенные земли Сибири полякам из Царства Польского, но поощряло такие переселения из Западного края. В начале ХХ в. ситуация существенно изменилась, особенно в годы Столыпинской аграрной реформы. При этом переселения коснулись не только крестьян, но и шахтеров Домбровского угольного бассейна, которые стремились найти работу на шахтах Черемховского угольного бассейна в Восточной Сибири [38. С. 268]. Вопросы адаптации поляков в Западной Сибири рассматриваются и в статье В.Н. Шайдурова [26]. Пока еще остается недостаточно разработанной тема об участии поляков в деятельности административного аппарата Сибири. Но и этом направлении появились интересные исследования. Н.П. Матханова отметила, что на государственную службу в Сибирь попадали добровольные переселенцы и помилованные или получившие разрешения ссыльные, в их числе чиновники, военные, представители интеллигенции -инженеры, педагоги, врачи, архитекторы и др. [39. С. 133]. В своей статье Н.П. Матханова остановилась на характеристике деятельности трех видных государственных деятелей - В.А. Арцимовича (тобольский губернатор в 1854-1856 гг.), Б.К. Кукеле (начальник штаба войск Восточной Сибири в 1862-1869 гг.) и A. И. Деспот-Зеновича (кяхтинский градоначальник в 1859-1862 гг. и тобольский губернатор в 1862-1867 гг.). Автор характеризует их как выдающихся деятелей сибирской администрации, либеральных бюрократов, честных людей, покровителей просвещения. Очерки о B. А. Арцимовиче и А.И. Деспот-Зеновиче, сопровожденные документами, опубликованы также в книге «Сибирский и тобольские губернаторы: исторические портреты, документы» [40. С. 292-305, 315-326]. Менее известна фамилия Леона Гриневицкого - первого начальника Чукотки - Анадырской округи, созданной в 1889 г., которому посвятил свою статью К. Николаев [41. С. 84-89]. Фактически новой стала тема истории предпринимательства поляков в дореволюционной Сибири. Хотя, например, имя одного из крупнейших предпринимателей Западной Сибири и Урала А.Ф. Поклевского-Козелла давно уже известно в исследовательской и научнопопулярной литературе. Некоторые новые аспекты предпринимательской деятельности представителей семейства Поклевских-Козеллов рассматриваются в статье В.Н. Шайдурова [42]. В одной из статей мы на основе справочных изданий о фабриках и заводах, торговых домах, а также архивных документов выявили свыше 60 фамилий или семейств второй половины ХІХ - начала ХХ в. польского происхождения, которые занимались предпринимательством в Сибири. Сферы предпринимательской деятельности были разнообразными - горная и обрабатывающая промышленность, особенно кондитерское, колбасное, пивоваренное производства, торговля, гостиничное дело и др. [43. С. 139-152]. Также была подготовлена статья о предпринимательской деятельности в Сибири участников Январского восстания [44. С. 279291]. Эта тема рассматривается и в работах Л.К. Ост ровского, который установил имена 162 предпринимателей польского происхождения в Западной Сибири [45]. Разумеется, доля предпринимателей из числа поляков была невелика относительно общей численности польской диаспоры. Успех сопутствовал тем, кто имел навыки, достаточный уровень образования, был инициативен. А первоначальный капитал для нового дела в отдельных случаях был получен после женитьбы на состоятельных сибирячках. Предпринимательство стало одной из форм адаптации. Как показано в ряде исследований, поляки, и ссыльные, и добровольные переселенцы, стали одним из источников формирования кадров рабочих и служащих в Сибирском регионе. Так, Е.П. Береговая отметила, что рабочими профессиями среди ссыльных поляков в Енисейской губернии владели 8%. В Минусинском округе таких было 300 чел. (20%), в Канском округе - 140 (11,5%). На Абаканском железоделательном заводе ядро рабочего коллектива составляли ссыльные поляки. Они также работали на золотых приисках [11. С. 18-19]. Значительный контингент поляков был на железных дорогах Сибири - и на Сибирской железной дороге, и на построенных в более поздний период, но здесь преобладали не ссыльные, а мигрировавшие в Сибирь. По данным Н.В. Кенской, поляки были в основном сконцентрированы в мастерских и депо железных дорог [46. С. 197]. Рассматривая национальный состав рабочих Западной Сибири в пореформенный период, В.П. Зиновьев отметил, что поляки составляли 1,2% от занятых в индустриальной сфере, на транспорте - 4,0%, в услужении по найму -2%, в лесном промысле - 0,8% [47. С. 86]. Для исследователей остается привлекательной тема вклада поляков в науку, образование, культуру, медицину Сибири. На это обращали внимание еще многие дореволюционные российские авторы и тем более сами польские ссыльные, «прошедшие» Сибирь. Б. Пил-судский в лекции, прочитанной в 1917 г., привел фамилии известных польских ученых, работавших в Сибири: Б. Дыбовского, Серошевского, Э. Пекарского, В. Годлевского, Я. Черского, А. Чекановского и др. Он отметил большой вклад поляков в сферы образования, медицины и духовной культуры [48. С. 21]. Тема вклада ссыльных поляков в изучение Сибири и развитие ее культуры была популярна и в советской историографии. Например, Ф.А. Кудрявцев в главе «Каторга и ссылка» в 3 -м томе «Истории Сибири» назвал фамилии многих выдающихся ученых поляков, внесших вклад в изучение региона, а также известных врачей [49. С. 121]. Тема вклада поляков в развитие науки и культуры Сибири остается одной из популярных как в новейшей российской историографии, так и в польской. На научных конференциях постоянно работают секции по данной тематике и представляется большое число докладов и сообщений, часто посвященных отдельным значимым деятелям [4-7]. Ряд авторов освещали эту тему в отдельных статьях [50-53] и монографиях [43, 54]. Информация о польских деятелях науки и культуры значительно расширилась благодаря изданию ряда энциклопедий и словарей, в их числе - «Профессора Томского университета» [55], «Профессора Томского В.А. Скубневский, Ю.М. Гончаров 166 политехнического университета» [56], «Профессора медицинского факультета Императорского (Государственного Томского университета - Томского медицинского института - Сибирского государственного медицинского университета)» [57], «Историческая энциклопедия Сибири» [58], энциклопедия «Томск от А до Я» [59], «Тобольский биографический словарь» [60], «Архитекторы Томска» [61] и др. Например, в справочнике «Архитекторы Томска» содержатся справки об архитекторах польского происхождения, которые жили и работали в Томске, с анализом их профессиональной деятельности, иллюстрациями (чертежи и фотографии построек); в их числе В.Ф. Ожешко, Б.Ф. Татарчук, С.В. Хомич и др. [62]. В «Историческую энциклопедию Сибири» включены фамилии более 60 персоналий - поляков и лиц польского происхождения, больше всего среди них политических ссыльных, многие из которых в Сибири стали учеными, архитекторами, музыкантами, общественными деятелями. Назовем статьи об ученых А. Чека-новском, Я. Черском, Э. Пекарском, В. Шостаковиче, Б. Дыбовском и др., художниках С. Вроньском, К. Зе-леневском, Л. Немировском, А. Сохачевском, писателях Я. Потоцком, А. Шиманьском, медиках П. Бур-жинском, А. Мацеше, Ф. Ожешко и др. Автором большинства статей был Б.С. Шостакович, в числе других авторов - Е.Н. Туманик, Р.В. Оплаканская и др. В этой же энциклопедии авторы статьи «Поляки» Р.В. Оплаканская, А.И. Савин, Е.Н. Туманик, Б.С. Шостакович дают развернутый сюжет о цивилизующей роли поляков в Сибири, показывая их вклад в развитие производительных сил региона, образование, культуру, науку [58. Т. 2. С. 644-649]. По указанным сюжетам опубликовано значительное количество статей и отдельных монографий [62]. Большую роль в сохранении национального языка, культуры и менталитета для поляков играла католическая церковь. Ранее, в советской историографии, данная тема фактически не разрабатывалась, но в новейшей отечественной историографии ей уделяется большое внимание; отметим работы И.Н. Никулиной [63], Т.Г. Недзелюк [64], Л.К. Островского [45], В.А. Ханевича [65] и др. Большой интерес представляют воспоминания и поиски «корней» потомками ссыльных и добровольных переселенцев в Сибирь. Они включают семейные предания, которые передаются из поколения в поколение, что позволяют отнести их к источникам «устной истории». Так, например, потомок ссыльного поляка Ипполита Андроновского Адам Андроновский, проживающий в Канаде, в своей статье уточнил многие моменты из истории самого Ипполита Андроновского и его сыновей, которые являлись во второй половине ХІХ - начале ХХ в. предпринимателями в Томской губернии [66. С. 5-14]. Большое число подобных публикаций содержит журнал «Rodacy», издаваемый в Абакане. Подводя итог историографическому обзору литературы за современный период по теме истории поляков в Сибири, отметим увеличение количества исследований, расширение тематики, прежде всего в таких направлениях, как адаптация ссыльных в Сибири, добровольные миграции, вклад поляков в хозяйственное освоение региона, история католической церкви в Сибири, а также публикация мемуаров и вновь в вводимых в оборот архивных документов. Позитивно на расширение тематики и новые подходы влияют сотрудничество с историками Польши, контакты на многих научных конференциях, которые были проведены как в сибирских городах, так и в самой Польше.

Скачать электронную версию публикации