International student policy in the host community: the case of Australia.pdf Среди программных документов, начиная с Посланий Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию РФ от 1 марта 2018 г. и 20 февраля 2019 г., где акцентируется внимание на потенциале России в ответе на цивилизационные и технологические вызовы, и до постановки стратегических задач РФ на период до 2024 г. в новых национальных проектах, в которых речь идет о будущем, о выходе на новый уровень развития, привлекает внимание Национальный проект «Образование» по направлению «Экспорт образования», в числе задач которого предполагается двукратное увеличение количества иностранных граждан, обучающихся в российских вузах. Ведущие российские университеты активно работают в данном направлении, ежегодно привлекая все большее количество иностранных студентов (яркий пример тому - Национальный исследовательский Томский государственный университет, ставший в последние годы, благодаря программе повышения конкурентоспособности вузов «5-100», высоко интернационализированным не только по российским, но и по мировым меркам). Вместе с тем, с нашей точки зрения, интернационализация образовательной среды при всех ее преимуществах (экономических, культурных, имиджевых) несет и ряд проблем, требующих принятия политических решений как на международном и национальном уровне, так и на уровне региона, города и конкретного университета. Именно по этой причине в статье ставится задача выявить основные проблемы, с которыми сталкиваются иностранные студенты в Австралии - государстве, являющемся одним из мировых лидеров по экспорту образования, показавшему существенный количественный рост в последние годы. Австралия представляет собой примечательный исследовательский кейс для анализа проблем и перспектив интернационализации образовательной системы. Во-первых, австралийская система высшего образования является одной из самых интернационализированных во всем мире; во-вторых, имеется очевидный крен в рекрутинге студентов из одного региона (АзиатскоТихоокеанского); в-третьих, существует острая зависимость государственного бюджета от экспорта образования, составляющего третью по величине экспортную статью доходов страны, а в еще большей степени -бюджета конкретных учебных заведений, которые способны обеспечивать высокий уровень доходов персонала и поддержания инфраструктуры во многом благодаря иностранным студентам. По данным издания Inside Higher Ed, в феврале 2019 г. в Австралии обучалось более 550 тыс. иностранных студентов, что приносило австралийским университетам около 5 млрд долларов только в виде платы за обучение [1]. По данным Equal Times, перед началом пандемии COVID-19 количество иностранных студентов уже превысило 650 тыс. человек [2]. Примечательно, что значительная часть данной категории студентов локализована в двух австралийских штатах - Новом Южном Уэльсе и Виктории, на долю которых в 2018 г. приходился 71,3% иностранных студентов [3. P. 1]. На наш взгляд, немаловажным фактором является то, что многие проблемы, конкретные эксцессы, связанные с иностранными студентами, поднимаются для обсуждения в виде открытых материалов в средствах массовой информации, а также аналитических отчетах, чего не делается во многих других странах-лидерах, по всей видимости, опасающихся имиджевых потерь. М.В. Подрезов, А.И. Щербинин 194 Рассмотрим ряд основных проблем, с которыми столкнулись Австралия и прибывшие в нее иностранные студенты. Первая проблема - сильная зависимость австралийских университетов от студентов из Китая. Доля китайских студентов в австралийских университетах очень высока. Согласно аналитическому отчету, подготовленному Немецкой службой академических обменов (DAAD), в 2016 г. в Австралии обучалось 122 298 студентов из Поднебесной, т.е. 36,5% от общего числа иностранцев. Для сравнения: в Германии в том же году студенты из Китая также были самой многочисленной иностранной группой - 30 259 человек, что составило лишь 12,8% от общего числа [4. S. 22], при этом по общему количеству студентов ФРГ занимала четвертое место, а Австралия - третье. Справедливо отметить, что близкий показатель отмечается у государства - лидера по экспорту образования -США: в 2016 г. здесь обучались 318 414 граждан Китая - 32,8% от общего числа иностранных студентов. В настоящее время ситуация складывается таким образом, что австралийская образовательная система находится в крайне неустойчивом положении, так как снижение количества студентов из КНР может довести ее до финансового краха. Согласно оценкам научного сотрудника Центра независимых исследований Сальваторе Бабонеса, в 2017 г. сектор высшего образования принес бюджету 32,4 млрд долларов (за девять лет рост составил около 60%, при этом еще в 2016 г. объем составлял 28,1 млрд долларов, т.е. годовой прирост равнялся 15,3% [5. P. 1]), что не в последнюю очередь было достигнуто благодаря использованию ресурса Поднебесной. По мнению исследователя, относясь на протяжении долгого времени к Китаю как к «дойной корове международного студенческого рынка», австралийские университеты столкнулись с проблемами, схожими с теми, с которыми столкнулись крупные банки во время мирового финансового кризиса 2008 г. [6]. Бабонес отметил, что в последние несколько лет ситуация стала стабилизироваться: видимо, австралийские университеты достигли «китайского максимума» [5]. Вместе с тем это выразилось в замедлении темпов роста количества приезжающих иностранных студентов, что без равноценной замены может привести к негативным последствиям в виде снижения экономических доходов, а также к дальнейшему понижению среднего уровня студентов, о чем речь пойдет ниже. В целом ситуация с ролью китайской составляющей внутри образовательного сектора имеет перспективу к дальнейшему ухудшению. Можно выделить ряд факторов, подтверждающих данное утверждение. Во-первых, реализация Национального плана по среднесрочному и долгосрочному реформированию и развитию образования в самой КНР ставит основной целью развитие национальной системы высшего образования (продвижение университетов, привлечение крупных иностранных специалистов на работу в ведущие вузы), в том числе и за счет привлечения иностранных студентов уже в Китай, для чего субсидируются многочисленные стипендии, гранты, а также продвигаются англоязычные программы [7. С. 87]. Таким образом, КНР поступательно переводит свою образовательную политику от импорта к экспорту, что ранее уже было отмечено по значительному снижению числа китайских студентов во многих государствах, в частности в СНГ, за исключением России. Во-вторых, в отношениях в сфере образования между Австралией и КНР в последние годы все чаще наблюдаются острые противоречия, ведущие к снижению привлекательности данного рынка для китайских граждан. Австралийское правительство всерьез озабочено борьбой с иностранным вмешательством в университетах, при этом под «иностранным» понимается «китайским». Главными опасениями называются возможности получения доступа к военным технологиям через взлом компьютерных сетей университетов. Эту позицию подтвердил и министр образования Дэн Те-хан, заявивший, что Австралия должна найти верный баланс между преследованием национальных интересов и предоставлением свободы университетам в области проведения исследований [8]. Военные и аналитики в сфере безопасности исходят из сходных позиций, что нашло отражение в отчете Австралийского центра кибербезопасности (Канберра) за 2017 г., где отмечается учащение попыток взлома университетских сетей, которые выступают в качестве привлекательных каналов для получения информации об исследовательской деятельности и интеллектуальной собственности [Ibid.]. Кроме того, не улучшает перспектив и не добавляет оптимизма череда скандалов, связанных непосредственно с обучением китайских студентов в Австралии. Широкий резонанс получили истории, в которых они жаловались на использование неправильных или оскорбительных учебных материалов и тестов для Китая (географические карты, на которых Тайвань и Гонконг обозначены как независимые государства, спорные пограничные с Индией территории как находящиеся под юрисдикцией последней и пр.). Резонансной получилась история с профессором Университета Мо-наша, включившим в задания контрольный вопрос, суть которого сводилась к тому, что китайские официальные лица говорят правду только в пьяном виде или по неосторожности [9]. Дискуссия вокруг подобных историй вышла далеко за пределы университетских кампусов, найдя продолжение в том числе на страницах New York Times, BBC и, разумеется, китайских официальных СМИ. Внутри же австралийского общества поднимается в первую очередь вопрос о границах свободы слова и попытках ее ограничения со стороны граждан Китая. Это опасный путь, когда национальные или религиозные чувства могут быть серьезно затронуты в ходе учебного процесса, результатом чего, например, стала трагедия во Франции, где дискуссия привела к человеческим жертвам. Вторая проблема - снижение стандартов поступления для иностранных студентов. В 2019 г. Национальная общественная вещательная корпорация Австралии (ABC) выпустила подробный отчет, согласно которому местные вузы в течение последнего десятилетия стали значительно снижать требования к уровню поступающих иностранцев, т. е. в погоне за количеством начало страдать качество абитуриентов. Выделим несколько Политика в отношении иностранных студентов в принимающем сообществе 195 важных факторов и решений, оказавших серьезное влияние на эту тенденцию. Во-первых, в 2012 г. целый ряд университетов воспользовался принятым правительством решением об упрощении визового режима, особенно ослаблением требований к знанию английского языка. С одной стороны, это привлекло студентов из неанглоязычных стран с низким уровнем английского языка, столкнувшихся с невозможностью университетов оказывать им текущую поддержку в плане адаптации (согласно австралийскому законодательству, в том числе рамочным стандартам высшего образования от 2015 г., все поставщики высшего образования обязаны оказывать услуги поддержки, включая начальную ориентацию и академическую поддержку [10. P. 7]). С другой стороны, это экспоненциально увеличило трудности и нагрузку на профессорскопреподавательский состав университетов при обеспечении академической успеваемости. Сегодня в той или иной степени с этим сталкиваются и российские университеты. Не стоит также забывать, что снижение языковых требований привлекло внимание лиц, ищущих легкий путь въезда в Австралию, используя «черный вход» в страну через университеты. Бабонес отмечает, что некоторые учебные заведения вовсе принимают студентов, которые лишь частично владеют английским языком, но при этом они заранее прошли подготовительную программу в некоторых частных компаниях [5]. Во-вторых, в 2017 г. правительство Австралии частично сократило финансирование набора студентов, в силу чего стратегии университетов все больше стали опираться на внутренние экономические факторы. Исследователи видят в этом одну из основных причин роста числа иностранных студентов из Индии и Непала. Немаловажным следствием вышесказанного является проблема ориентации иностранных студентов на стандарты академической успеваемости. Иностранные студенты на протяжении многих лет втягиваются в схемы плагиата и мошенничества, на что направлена работа частных репетиторов и компаний, предлагающих мошеннические услуги не только в Интернете, но и на территории кампуса. При этом социологические исследования подтверждают, что студенты из неанглоязычных стран с большей вероятностью воспользуются подобными услугами [1]. Третья проблема, с которой сталкиваются Австралия и приезжающие туда иностранные студенты - отсутствие социальных гарантий для обучающихся, учитывая, что плата за обучение для иностранцев в этой стране высока даже по мировым стандартам (по данным правительства Австралии, стоимость высшего образования в среднем составляет 15-33 тыс. долларов для бакалавриата и 20-37 тыс. долларов для магистратуры, за исключением медицинских и ветеринарных направлений, где порядок цен существенно выше [3. P. 6]). Это вынуждает студентов работать на протяжении всего периода пребывания [1]. Отметим, что во многом это не касается некоторых неавстралийских граждан, например из Новой Зеландии, обладателей прав на постоянное жительство, а также владельцев гуманитарных виз, которые не считаются иностранными гражданами применительно к системе высшего образования [3. P. 1]. Многие иностранные студенты вынуждены трудиться неполный рабочий день. С одной стороны, это не может не сказываться на их успеваемости, а с другой - те из них, кто потерял работу, в частности во время кризиса 2020 г., вызванного пандемией COVID-19, не имеют права на получение субсидий от федерального правительства или пособий по безработице, что доступно для их австралийских коллег [2]. В то же время заметим, что иностранные студенты в Австралии, согласно основным правилам обучения, обязаны учиться полный академический день. Это в значительной степени ограничивает их право на трудоустройство, если существует угроза изменения объема получаемой учебной нагрузки (за исключением медицинских показателей), хотя студенческая виза все же позволяет работать не более 40 часов в течение двух недель, а также без ограничений по количеству часов в праздничные дни [3. P. 6]. Согласно рамочным программам высшего образования, по окончании обучения иностранные студенты должны покинуть страну, но многие австралийские исследователи и политики выражают озабоченность тем, что они используют образовательные программы как путь получения права на постоянное место жительства [9. P. 1]. Однако заметим, что позиция по этому вопросу весьма дискуссионная, и некоторые австралийские правительства в последние десятилетия брали противоположный курс - на привлечение квалифицированных миграционных потоков в свою страну [Ibid.]. В то же время очевидно, что без перспективы закрепиться в Австралии после окончания учебных заведений привлекательность этой страны для многих рынков, особенно для Азиатско-Тихоокеанского региона, будет снижаться. В напряженных условиях, связанных с COVID-ограничениями, иностранные студенты стали чаще сталкиваться с негативом по отношению к себе. В частности, один из студентов из Перу заявил, что столкнулся с расистскими комментариями в духе «возвращайся в свою страну». Индийский студент сообщил, что работа на неполный рабочий день теперь предлагается исключительно австралийским гражданам, заметив, что ему сказали «даже не присылать резюме» [11]. Подобные примеры многочисленны и исходят от представителей различных стран. Даже премьер-министр Австралии 4 апреля 2020 г. призвал всех обладателей студенческих виз, кто не может обеспечить себя самостоятельно, вернуться домой [Ibid.]. Тем самым иностранные студенты в кризисной ситуации оказались в качестве «нежелательных гостей». Важными становятся политические ответы, которые дает правительство, посылая сигналы нынешним и будущим студентам и их родителям: признает ли Австралия важность иностранных студентов, являются ли они желанной и поддерживаемой частью общества. Нежелание Австралии гарантировать, что иностранные студенты не будут наказаны за получение временной студенческой визы, обучаясь в дистанционном режиме, по всей видимости, окончательно расставило политические акценты. М.В. Подрезов, А.И. Щербинин 196 Обобщая сказанное, отметим, к чему может привести экспоненциальное и порой бездумное увеличение количества иностранных студентов в принимающем сообществе. Многолетняя работа австралийского рекрутинга на одном направлении (КНР), а также государственная политика в этой сфере поставили университетскую систему в жесткую экономическую зависимость от настроений и благорасположенности Пекина. Изменение подхода последнего к собственной образовательной системе привело к неизбежному переориентированию австралийских университетов на другие рынки (Индия, Непал), потребовавшему для поддержания и дальнейшего количественного роста иностранных студентов снижения их качества, особенно в вопросах языковой подготовки. Снижение требований к качеству студентов не только деструктивно влияет на уровень австралийского образования, но и открывает «темную сторону» общественной жизни в виде использования университетов как способа переехать в более экономически благополучную страну и порождает мошеннические схемы получения профессиональной квалификации. Кроме того, коронакризис вскрыл наличие существенной социальной группы населения, которая не обладает определенными гарантиями со стороны правительства принимающего государства, что в сложившейся кризисной ситуации ставит перед руководством нелегкий выбор: оказать таким студентам финансовую поддержку, вернув им часть привезенных денег, или поставить их в положение «нежелательных гостей» (или даже изгоев), в которых до сей поры виделись исключительно «дойные коровы» национальной экономики. Принимая как данность ведущий тренд «общества знания» - глобализацию и рост рынка образовательных услуг [12. С. 265-267], мы вынуждены фиксировать внимание на отставании целого ряда сегментов даже в наиболее продвинутых странах, какой, несомненно, является сегодня Австралия. Подобные кейсы, безусловно, должны рассматриваться и приниматься во внимание при выработке государственной образовательной политики Российской Федерации, региональных и университетских стратегий.

Скачать электронную версию публикации