Karim Idelguzhin about Bashkir troops and the struggle for power in 1917-1919.pdf Фонд № 1832 (Истпарт) Национального архива Республики Башкортостан содержит, кроме прочего, интересные материалы об общественных и государственных деятелях, которые участвовали в процессе формирования армии в первой трети ХХ в., имели отношение к ее кадровой политике, материальному обеспечению или являлись ее частью и оставили после себя воспоминания. Необходимо отметить, что мемуаристика первой трети ХХ в. стоит особняком по отношению к развившейся позже, в течение ХХ в., а также современной. Написанные «по горячим следам» воспоминания имеют большую точность в преподносимых сведениях и характеристике описываемых событий, так как еще не были подвержены политической конъюнктуре, не вычищены литературными редакторами, не тронуты цензурой. Важное место среди мемуаров занимают те, которые так и остались неизданными, сохранились в рукописном виде. Нескольких юбилейных дат судьбоносных событий 100-летней давности, связанных между собой, - революций начала ХХ в., Гражданской войны, Первой мировой войны - обращают внимание исследователей к истории рождения Вооруженных Сил Российской Федерации, не единожды сменивших название, но сохранивших и продолжающих сохранять престиж человека в военной форме. Все эти события интересны тем, что в них армия явилась одним из участников. Если в революции 1905 г., на первый взгляд, она осталась как бы в стороне, занятая русско-японской войной, то ко времени революций 1917 г., Гражданской войны и Первой мировой войны брожение в ее рядах выросло, она стала зеркалом политического раскола общества. История армии и флота, их развития, реформирования всегда находилась в поле зрения как отечественных, так и зарубежных исследователей. Дореволюционным и советским отечественным работам был характерен патриотический уклон - это в основном публикации о полководцах и военачальниках. Применительно к историческому периоду до начала ХХ в. справедливо, на наш взгляд, мало внимания уделялось роли армии в экономике, обществе и его внутренней жизни. Вектор «государство-армия-экономика» в эти времена носил опосредованный характер, чего нельзя сказать о начале ХХ в., когда армия сыграла яркую роль и в политике, и в экономике. В последнее десятилетие интерес к военной тематике возрос, изменился характер исследований. Использование комплексного подхода позволило раскрыть различные аспекты военной субкультуры в рамках истории повседневности [1], гендерной истории [2], истории российской армии в зарубежной историографии. Историками, в частности, отмечена большая исследовательская важность зарубежных работ, которые убедительно доказывают влияние военных элементов на экономическую, социальную и политическую жизнь дореволюционной России, в то время как отечественная историография отстала в освещении комплекса проблем «армия, государство и общество» [1. С. 43; 3]. Какой бы пестрой ни была Красная Армия в момент своего создания, башкирские военные части выделялись в ее рядах. Во-первых, они родились в период Гражданской войны, когда местная политическая элита вывела на первый план задачу формирования боеспособных вооруженных сил, способных обеспечить защиту молодых республик. Как пишет Р.С. Тай-масов, «такой подход современная политология объясняет тем, что власть, опираясь на армию, может обойтись без других государственных учреждений, ибо она является сильным психологическим фактором гарантирующего неприкосновенность порядка» [4. С. 5]. Во-вторых, сразу после создания эти части развивали свой опыт, выправку, взаимовыручку и доверие на практике - в борьбе с большевиками, первоначально принявшими их однозначно отрицательно, в войне против бывших союзников по лагерю, препятствовавших национально-государственному строительству республики. В-третьих, «в результате перехода политического руководства республики и национальных частей на сторону большевиков Башкирская республика стала первым и единственным субъектом РСФСР, созданным на основе двухстороннего договора (остальные автономные республики были образованы декретами СНК)» [Там же. С. 6]. Вполне можно согласиться с Р.С. Таймасовым, что эти факты оказали сильное влияние на характер и содержание Гражданской войны в Урало-Поволжском регионе, а также на государственно-правовое развитие РСФСР в эти годы. Именно поэтому интересно увидеть развитие национальных частей изнутри, проследить их судьбу в данный неоднозначный период. За всю историю Вооруженных Сил России вышло достаточно литературы, как региональной, отечественной, так и зарубежной, затронувшей в той или иной степени и период существования национальных формирований. Однако единственной работой, представившей подробный историографический обзор этой проблемы, является монография уже упомянутого Р.С. Таймасова, вышедшая в 2009 г. Она явилась первой книгой, охватившей хронологические рамки 1918 -начала 1919 г., когда армейские формирования и добровольческие отряды башкир, организованные в военногосударственное объединение Башкирское войско, сражались на стороне антибольшевистского лагеря. Автор также прослеживает предысторию создания башкирской национальной армии, основные этапы ее становления. Однако среди названных им работ мы не Проблемы отечественной истории /Problems of history of Russia 64 встретили ни одной книги или статьи Карима Идель-гужина. А.Ш. Ярмуллин, обратившийся к следующему периоду истории национального военного формирования - процессу вливания башкирских национальных частей в Красную Армию, и опубликовавший научнопопулярную книгу «Из истории башкирской армии» (на башкирском языке) [5], оставил историографический анализ за рамками своего исследования. И несмотря на то, что он обращается к мемуаристике, в его работе мы также не находим упоминания наследия Карима Абдулхаковича Идельгужина. В публикации Р.О. Багаутдинова «Участие башкир в Белом движении (1917-1920 гг.)» есть лишь упоминание уже известной работы К.А. Идельгужина «Башкирское движение в 1917-1918-1919 годах» [6]. К слову сказать, эта работа в свое время была опубликована дважды, в Уфе и Москве. Оба варианта вышли на башкирском языке, в арабской графике. Перевод монографии на русский язык все еще не осуществлен, а его транслитерация на башкирский язык вышла в журнале «Агидель» не полностью [7]. Последней работой, посвященной этой теме, стал раздел А.Г. Салихова и З.Р. Сабировой в коллективной монографии «1917: исторические судьбы народов Евразии» [8], при написании которого авторы опирались на сугубо документальный материал. Заметим, что работы К.А. Идельгужина, основная часть которых не опубликована, написаны в своем большинстве арабской вязью и требуют времени для транслитерации и перевода. Именно эту задачу мы поставили перед собой и решили - транслитерировали, перевели на русский язык и вводим в научный оборот. Карим Абдуллович Идельгужин, видный общественно-политический деятель, журналист, историк, родился 2 октября 1895 г. в крестьянской семье в д. Мрясово Кыпчакской волости Оренбургской губернии (ныне Новосергиевский район Оренбургской области). В 19121914 гг. он учился в медресе «Галия», далее работал преподавателем. В 1914-1917 гг. служил в русской армии, участвовал в Первой мировой войне. Февральская революция застала его на Западном фронте. Среди товарищей по оружию он пользовался авторитетом, был избран членом армейского комитета [9. С. 135]. Он возвращается в родную деревню и принимается за политико-просветительскую деятельность, организовывает советы в Ток-Чуранской волости, работает военным комиссаром волости. Летом 1918 г. с. Мрясово занимают дутовцы. Они арестовывают К. Идельгужина, но вскоре освобождают по настоянию члена Башкирского правительства С. Мрясова, который и предложил ему вступить в Башкирское войско [Там же]. Здесь в 1918-1919 гг. он служил в звании унтер-офицера. С октября 1918 г. был писарем штаба 2-го Башкирского кавалерийского полка им. Г.С. Идельбаева. В это же время являлся сотрудником газеты «Башкортостан хәбәрләре». С апреля 1919 г. Карим Абдуллович был уполномоченным Башревкома в 20-й Пензенской стрелковой дивизии 1-й Армии РККА. После подписания «Соглашения Центральной Советской власти с Башкирским Правительством о Советской Автономной Башкирии» была образована Автономная Башкирская Советская республика, созданы местные кантревкомы. В период перехода Башкирского правительства на сторону советской власти К.А. Идельгужину было поручено вести агитационно-разъяснительную работу среди солдат. Под его руководством в феврале 1919 г. на сторону советов переходит 4-й Башкирский полк [10. Л. 10]. В эти годы Карим Абдуллович вступает в ряды РКП(б). Его назначают военным комиссаром Тамъян-Катайского кантона [11]. Это был один из тяжелейших периодов в истории края и государства: множество партий, общественных и политических течений, отсутствие доверия друг к другу, интриги и подковерные игры, метания из одного лагеря в другой, накаленная психологическая обстановка. В такой ситуации необходимо было, сохраняя терпение и мужество, продолжать строительство нового государства [12]. Поэтому, на наш взгляд, этот период жизни и деятельности К. Идельгужина -в сердце гражданской войны - пока недооценен. С 1920 по 1925 г. он «поднял» три кантона. Много сделал для преодоления последствий голода и разрухи, борьбы с неграмотностью, становления местных органов власти, привлечения граждан к строительству нового государства. В последующие годы, где бы он ни работал, его всегда задействовали в различных государственных комиссиях по проблемам развития языка, образования и т.д. Развернувшаяся в это время в стране «культурная революция» [13, 14] застает Карима Абдулловича на ответственной работе. В 1928 г. он становится народным комиссаром просвещения Башкирской АССР, избирается в состав БашЦИК I-IV созывов (сессии созывались не реже 3 раз в период между очередными съездами). В постановлении II сессии VII созыва от 8 января 1930 г. по докладу К.А. Идельгужина «О ближайших задачах народного образования Башкирии» раскрыта широкая программа реформирования культурной и образовательной сфер, направленная на «необходимость решительного повышения культурного уровня населения города и деревни, развитие национальных культур народностей СССР» и увязывавшая «план культурного строительства с индустриализацией страны как неотъемлемой частью общего плана социалистического строительства». На протяжении своей жизни, где бы он ни работал, К.А. Идельгужин собирал различные материалы по истории края, что характеризовало его как истинного исследователя. В 1935 г. на Карима Абдулловича был написан донос, за сокрытие факта службы в царской армии его исключили из партии. В 1937 г., как и многие, он был расстрелян. Но остались его интереснейшие труды. Долгое время региональная историография освещала только одну его книгу, опубликованную в Москве на арабской вязи - «Башкирское движение в 1917-19181919 годах». Но благодаря изучению архивов сегодня мы можем говорить и о его работах, посвященных истории национальных формирований на Урале. Так, в фонде № 1832 (Истпарт) Национального архива Республики Башкортостан содержится документ 314 - не опубликованная на русском языке руко- Сабирова З.Р., Абдрафикова Г.Х. Карим Идельгужин о башкирских войсках и борьбе за власть 65 пись его книги «Воспоминание - Участие башкир на Актюбинском фронте (1919 г.)» - 12 страниц арабской вязи, написанная в 1929 г. Документ 215 представляет нам рукопись его книги «Воспоминание о формировании башкирских частей Красной Армии. 1919 год» (на башкирском языке, 23 страницы арабской вязи). В отличие от современных монографий, книги того периода имели гораздо меньший объем. Свою роль здесь играет также и арабская вязь. Но структурно, а также объемом информации они не уступают современным. Прежде чем перейти непосредственно к тексту, заметим, что в данной статье в силу ограниченности объема мы представим текст только одной работы -«Башкортостан автономияһын ойоштороу һәм совет яғына сығыу көндәре»1, которая как бы предваряет содержание двух других вышеназванных работ. Лаконичной и точной является характеристика этого периода Гражданской войны, данная Р.О. Багаутдиновым: «Гражданская война и военная интервенции в России (1917-1922 гг.) - одно из наиболее ярких и в то же время драматических периодов в истории нашего Отечества. Вооруженные столкновения между отдельными отрядами оппозиции и Красной Армией в конце 1917 г. переросли в мае 1918 г. в широкомасштабные военные действия регулярных армий, охватившие всю огромную территорию нашей страны... По своему социальному составу противоборствующие силы включали представителей всех сословий и народностей Российской империи, в числе которых оказались и башкиры. Следует отметить, что участие башкир в белом движении и на стороне Красной Армии неоднозначно оценивалось исследователями.» [6. С. 4]. Заметим, что в отличие от Заки Валидова2 и Мусы Муртазина3, выступавших всегда с позиции «мы не красные и не белые, мы - башкиры.», Карим Идельгужин демонстрирует иную позицию в трактовке некоторых моментов. К примеру, причины открытого антисоветского военного сопротивления башкир он относит к лжеагитации Колчака и Дутова против лидеров башкирского национального движения и их решения о переходе на сторону советской власти4. Настолько ли податливым было население легкой агитации, вызывает сомнения. Правильнее нам кажется позиция о «многих недоразумениях, бытовавших в это время на Урале, приведших к сильному брожению в сознании народов, его населяющих». Во-вторых, он пишет, что башкирская армия изначально была собрана из антисоветски настроенных добровольцев, в то время как мы знаем, что на территории Урала была объявлена мобилизация башкирского населения в армию. В-третьих, ошибку автор статьи допускает и в вопросе об отказе перейти на сторону советской власти двух башкирских батальонов. На самом же деле уже после перехода на сторону красных между советским и башкирским командованием возникли трения. Как пишет М.Л. Муртазин, «некоторые из лиц команднополитического состава этой армии не считались с соглашением, достигнутым представителями Башкирского правительства с командованием V армии, и стали по отношению к башкирам и их представителям проводить политику недоверия и подозрения, приведшую в конечном результате к репрессиям против мирного башкирского населения» [18. С. 67]. Затем был отдан приказ о роспуске командного состава башкирских войск, насильственном разоружении. О том, как много усилий было приложено Башкирским правительством для урегулирования этого вопроса и удержания в спокойствии военных башкирских формирований и населения, подробно написано в работе «Создание и история башкирской армии после Революции 1917 года» [8]. Как бы то ни было, именно в этот момент два батальона 1-го стрелкового полка перешли на сторону белых, а 1-й кавалерийский полк, руководимый М.Л. Муртазиным, категорически отказался сдать оружие, но линию фронта не покинул. Однако, несмотря на возможное давление, оказываемое на Карима Абдулловича в период написания этой статьи, и на его, мягко говоря, негативную терминологию по отношению к интеллигентам, он все же не смог отказаться от основных постулатов башкирского национального движения, что позже стало причиной критики со стороны советских идеологов, прямо обвинявших его в контрреволюционной деятельности [19. С. 15]. Итак, статья К.А. Идельгужина раскрывает нам иной взгляд на события, происшедшие в период Гражданской войны. Он не отступает от утвердившейся тогда и принятой теперь большинством авторов трактовки их как непосредственных звеньев в цепи движения башкирского народа к автономии. С этим связано его стремление «осветить начало образования Башкирской автономии» прежде, чем приступить к вопросу о процессе перехода башкир на сторону советской власти, его предпосылках и причинах. Но вместе с этим автор стоит на позиции, что решение о переходе, как и все остальные общественно-политические движения башкир, не было замыслом лидеров, а базировалось на учете мнения населения, в данном случае - башкирского воинства. К. Идельгужин обращает внимание читателя и на то, что поначалу скоротечность событий и резкая переменчивость реалий даже не давали возможности башкирам осознать их, далее же как лидеры движения, так и население, их поддерживавшее, стали осмотрительнее, действия их стали продуманными, но всегда целенаправленными. Есть и другой момент в этой статье: как бы ни заметны были негативные инсинуации Карима Абдулхаковича в отношении Заки Вали-дова, все же статья обращает наше внимание на демократичность и либерализм многих поступков этого политического деятеля. В целом необходимо отметить, что статья дает лаконичную, четкую картину событий гражданской войны на Урале, что важно для тех, кто изучает этот сложный период в истории России. Если углубиться в остальные работы К. Идельгу-жина, особенно в ссылки на слова политических деятелей, которые он включает в текст, то становится понятным, что во многих них налицо совсем не политические метания автора или смена его политических позиций. Он как бы напоминает им, что слова не должны расходиться с делом. Проблемы отечественной истории /Problems of history of Russia 66 Напоследок хотелось бы отметить, что ввод таких работ в научный оборот - это тоже своего рода реабилитация их авторов. Перейдем непосредственно к тексту. Организация Башкирской автономии и переход на сторону советов Чтобы точнее раскрыть для читателей вопрос, перед непосредственным описанием дней перехода башкирского народа на сторону советских войск я счел необходимым осветить начало образования Башкирской автономии. В 1917 г., после свержения Российской монархии, в период, когда живущая в ней рабочая масса устремилась на площадь борьбы за свободу, дворяне, чтобы не упустить своей власти, предпринимают всякие действия для усиления контрреволюции, пуская в ход свое золото-серебро, крича «караул». За это взялась и мусульманская буржуазия. Объединяя весь тюркский мир под флагом великого ислама, [она] старалась отвлечь рабочих от их классовых интересов. Первый Мусульманский съезд5 был прямой калькой Уфимского Национального меджлиса6 и других подобных национальных и военных собраний. Когда дело дошло до организации автономии Башкортостана, этот меджлис не нашел общего языка ни с одним из них и заметался из стороны в сторону. На московском съезде, создав отдельную фракцию, башкирские представители заявили: «Башкиры - отдельная нация, природными богатствами, землей и водой, лесом, нравами-традициями отличается от других народов. Поэтому башкирский народ должен создать отдельное государство с независимым национальным и местным самоуправлением». По возвращении с московского съезда башкирские представители во главе с Сагитом Мирасовым7 и Заки Валидовым совместными усилиями создали Временное башкирское бюро. Работа бюро состояла в скорейшей подготовке организации автономии в районах проживания башкир, подготовке к съезду, направлении агитаторов, сборе денег, в разъяснении значения территориальной автономии. Среди башкир началось очень быстрое сплачивание вокруг идеи достижения автономии. Поначалу среди мулл, кулаков, интеллигентов родилась идея взять дело в свои руки и вернуться к кантонам. Во-первых, некоторые башкиры, не видели необходимости отделения башкир от татар, говорили, это невозможно. Во-вторых, татарская печать открыла жесткую кампанию против Башкирской автономии. «Башкирская автономия - это утопия. Необходимо объединение наций», - говорили газеты предателя-социалиста Гаяза «Иль», листовка Фоата «Королтай», издаваемая под руководством миллионера Рамиева газета Фатиха Каримова «Вакыт», уфимского капиталиста Габидуллы Гусманова «Тормош» и другие, вторившие им, проводившие антиагитацию башкирской автономии; такое отношение к башкирам открыто из лагалось в исторических документах татарских националистов и татарской буржуазии. Временное башкирское бюро, несмотря ни на что, самостоятельно продолжало подготовительные работы, организуя районные советы (шуры) в Оренбургской, Самарской, Пермской, Уфимской губерниях. Первый башкирский съезд 19 июля по окончании предварительной подготовки Временное бюро созвало Первый башкирский съезд. В работе съезда участвовали 70 представителей Оренбургской, Самарской, Пермской и Уфимской губерний. По своему составу участники были: 95% деревенские муллы и муэдзины, интеллигенция, а также небольшое число вернувшихся с фронта солдат. Съезд рассматривал следующие вопросы: 1) доклад Временного башкирского бюро; 2) управление Башкортостаном; 3) духовное управление; 4) войсковые части; 5) отношение к войне; 6) женский вопрос. Работа съезда продолжалась в горячих спорах 5 дней; на каждый вопрос были подготовлены отдельные постановления. Но чтобы долго не задерживаться на этом, несмотря на то что все полные документы имеются у меня на руках, я рассматриваю только отдельные пункты. Об управлении Башкортостаном: «Настоящая родина башкир, Урал, испокон веков кормил и растил башкира. Башкир, воспевая в своей литературе и письменности духовную и материальную красоту земли, будь то до вступления в состав России или же, полусвободный, уже после вступления в ее состав и до времени усиления колонизации в середине XVIII в., никогда не забывал цену вольной жизни на родной земле. И теперь, в свободной России, эта земля должна выйти из-под опеки других национальностей. Освободившись от экономического, политического и культурного гнета, но сохранив единое со средними тюрками национальное пространство, его [башкира] Родина обязательно придет к прогрессу, став полноправным хозяином земли, на которой [он] родился, и [потому он] призывает к завоеванию национальной, политической автономии». На этой основе [съезд] находит необходимым организацию для башкир отдельного государственного суверенитета: поручает Центральному Совету найти необходимые материалы и начать работу в этом направлении. О духовном самоуправлении. Башкиры отличаются от соседствующих с ними мусульман языком, обычаями. Имея много природных богатств, они не получают достаточной выгоды от налогов, уплачиваемых в земство. Тесное соседство с другими народами не позволяет им [башкирам] развивать свои национальные и скотоводческие интересы в той степени, в какой их развивают соседи. Поэтому при разделении волостей на отдельные районные земства соединение [башкир] с немусульманским [населением внутри района] [сведет] работу мусульман на нет. Значит, надо стараться в каждой конкретной волости и отдельном районе проводить отдельную работу (кратко). О Военных формированиях. [В этом вопросе съезд] присоединяется к решениям Казанского мусульман- Сабирова З.Р., Абдрафикова Г.Х. Карим Идельгужин о башкирских войсках и борьбе за власть 67 ского военного солдатского съезда и находит необходимым создание у башкир отдельных национальных полков. Решение по войне. Война, начатая из-за жадности старой власти, приносит народу только вред, при этом никто по счетам не платит, поэтому [съезд] находит необходимым скорейшее ее прекращение. О женщине. Дать женщинам право участвовать в выборах и быть избранными, содействовать обучению их грамоте. Об отношении к национальной собственности. Ис-покон веков собранный в разных государственных органах запасной капитал и другие башкирские суммы [налогов, собранных на территории проживания башкир] срочно возвратить башкирскому народу, национальная собственность башкир должна быть подсчитана. Избрать из 13 человек Центральную Шуру. Были избраны: 1. Гариф Мутин, 2. Шариф Манатов, 3. Сагит Мирасов, 4. Илдархан Мутин, 5. Усман Куватов. Участники съезда и выдвинутые решения определили направление работы Центральной Шуры. Вопросы рассматривались только с точки зрения национальности и мусульманства; то, какой дорогой идет российский пролетариат как сильнейший помощник рабоче-крестьянской массы в революционную пору, и силы политических партий не рассматривались. Чтобы усилить работу в этом направлении, в Уфе готовится Второй съезд башкир. Второй Башкирский съезд Второй Башкирский съезд был созван 25 августа в Уфе. Обсуждаемые вопросы те же. Были рассмотрены: 1) доклад о работе Центральной Шуры; 2) выборы в Учредительное собрание; 3) конкретное определение управления Башкортостаном. Отношение к этим вопросам выражено было такое же, что и на первом съезде, поэтому останавливаться не буду. Избрав в Центральную Шуру снова 12 человек, [съезд] рекомендовал нижеследующее: 1) председателем в Центральный совет - Шариф Манатов; 2) заместитель - Заки Валидов; 3) писатель Шейхзада Бабич; 4) по финансам - Мухаммат Давлетшин (мулла). В Уфе работу Центральной Шуры теперь ведет секретарь Фатхи Ахмадуллин. В Челябинске Нури Тагиров. По делам земли и скотоводства избран Салах Азнаголов, по статистике - Муса Смаков. Избранной Центральной Шуре поручаются призывы, организация работы, лоббирование в Учредительное собрание кандидатов из башкир, укрепление местных советов, организация советов района. В некоторых местах, где не образовались советы, указано было поторопиться, приложить все усилия к их организации. Даже в письменном обращении Центральной Шуры было записано: «До начала ноября районы, где не закончена организация советов, будут считаться не присоединившимися к идее территориальной автономии». В это время самая важная работа Шуры: провести выборы и утвердить участников Учредительного собрания, с их помощью ратифицировать Башкирскую автономию Учредительным собранием, сохранить ее - с этим были связаны все надежды (результаты выборов опускаю). Объявление Башкирской автономии Когда благодаря Центральной Шуре стала явной некоторая подготовленность в башкирских районах, а власть в центральных городах России [в этот момент] перешла в руки большевиков, и малым народам было распространено письменное обращение «Всем малым народам на своей земле свободу, и, если захотят, отдельное государство», тогда [в ответ на это] на Учредительном собрании дети помещиков, попов, мулл похоронили идею ратификации автономии Башкортостана Учредительным собранием. Так же и «ворчание» татарской буржуазии о том, что «просить [автономию] пока рано, отделяться от мусульман нельзя», кануло в небытие. В это время Башкирская Центральная Шура, напрямую, никого не спрашивая, 15 ноября8 объявляет Башкирскую автономию. От имени Центральной Шуры в разные города, а также таковое и Ленину, отправляются телеграммы. Но задержанная на телеграфе телеграмма Ленину не отправляется. Эта весть, попав в Оренбургские национальные органы, приводит к новой «грызне». Стали распространяться слухи, что «Башкиры пошли на сговор с большевиками». Об этом в одной из Оренбургских газет было напечатано заявление оренбургского губернского комиссара Н.В. Архангельского9 (в номере за 21 ноября): «Председатель Центральной Шуры Шариф Манатов объявил в Уфимской, Оренбургской, Самарской, Пермской губерниях башкирские районы частью Российского государства. Об этом он в разные стороны отправил телеграммы. Я объявляю оренбургскому народу: Оренбургское мусульманство не имеет отношения к тому, что сделала Центральная Башкирская Шура; мусульманский и областной совет и Военный комитет к объявлению территориальной автономии не присоединяются. Об этом мне сообщили члены Областного национального совета и Военного комитета, таким образом, мусульманский отдел Оренбурга и их руководство, Областной национальный совет отрицательно смотрят на отношения их с Лениным и ведение дел Губернским отделом отдельно от государства. Оренбургский губернский комиссар Архангельский». Центральная Шура по объявлению башкирской автономии поняла поспешность участия башкир в Учредительном собрании и приняла решение в декабре собрать Курултай [Общенародный совет]. Первый Башкирский Курултай 8 декабря 1917 г. (по старому стилю) в Оренбурге был созван Первый башкирский Курултай. На Курултае собрались представители башкирских районов Оренбургской, Самарской, Уфимской, Пермской губерний. Со времени стихийного национального башкирского движения вошедшие в состав шуры разных волостей и районов муллы, муэдзины, сыны кулаков явились представителями на Курултай. Несмотря на то, что в Башкортостане проживало много русских, от них явились только 15 представителей, другие не прибыли. Только от оренбургских та- Проблемы отечественной истории /Problems of history of Russia 68 тарских объединений бродили ставленники Временного правительства. На Курултае были рассмотрены следующие вопросы: 1) отчет Цетральной Шуры; 2) ратификация Башкирской автономии; 3) состав руководства; 4) войсковая часть и внешних связей, и др. Так как все вопросы были подготовлены на Курултай заранее, то утверждение башкирской автономии и другие вопросы прошли в секциях без дискуссий и споров. Только представители Национального Совета и Военного Комитета выразили несогласие по вопросу об автономии, и явились причиной споров. В центральных городах России вся власть перешла в руки рабочих-крестьян, все должны были организовываться на основе советов, - тогда башкирские муллы и интеллигенция связали свои чаяния с Учредительным собранием и не рассматривали эту проблему с точки зрения классовой и материальной; а все решения Курултая пошли по пути первого и второго башкирских съездов. Курултай, избрав членов Предпарламента из 22 человек, поручает им продолжить работы по организации автономии. С этим работа Курултая заканчивается. Действительно, среди башкир до революции не было борцов, связанных с классовой борьбой и являющихся представителями определенного класса. Движение поднялось стихийно, как сопротивление царским поработителям, и не было готово к социальной революции, - среди тех, кто еще не перешел феодальную эпоху развития, не было тех, кто хотел бы классовой борьбы, и лидеров таких не было. Поэтому башкирские национальные объединения 1917 г. и выступали за национальную жизнь и национальную свободу. Это подтверждается документами Центральной Шуры 1917 г. Там написано: «В настоящее время в России идет борьба разных партий, политические верхи разделились на разные лагеря. Башкирскому народу, сопротивляясь этому, не должно допускать между собой никакого разделения, так как это будет противоречить завоеванию башкирами национальной и территориальной автономии. Башкирский народ будет стоять в стороне от смехотворного деления партий, мы ни большевики, ни меньшевики, мы - башкиры». В чьих руках настоящая свобода башкир, какая партия борется за политические и экономические права всех рабочих-крестьян, никто этого не проверял, кто обещает дать автономию, на его сторону и склоняется башкир, рассматривая все через призму башкирских проблем, готовый выступить с кем угодно. Здесь нет места долгим речам, доказательству, все это подтверждается историческими документами, историческими реалиями доказано и подтверждено. Некоторые члены Башкирского правительства, избранные на первом Курултае в Оренбурге в декабре 1917 г. (Валидов, Мирасов, Мутин и др.), по взятию Оренбурга советской армией в феврале 1918 г. были обвинены в антисоветчине и посажены в тюрьму. Несмотря на то, что этих членов правительства пытались освободить прибывшие из кантонов кулаки, у них это не получилось. Затем под руководством товарищей Габдуллы Давле-та10 и Шафиева11 создается Башревком. В Башкортостане начинает устанавливаться рабоче-крестьянская власть. Но усиленная агитация против советов среди башкир приводит к тому, что башкиры не признают Башревком как официальную власть. Более того, усиление борьбы на Урале не дало долго прожить новой советской власти, ревком распался, его руководители разошлись. Таким образом, в районах, где власть принадлежала Крестьянской Армии, организовывались советы, а в деревнях, подвластных Дутову, верховодили кулаки и муллы. Усилилась агитация против советов среди башкир, часто было слышно: «Советы башкирскому народу не дают автономию». Это привело ко всякого рода недопониманию. Арестованные члены Башкирского правительства, Заки [Валидов] и его товарищи, в том же году 3 апреля ночью, когда казацкие отряды вступили в Оренбург и освободили казацких офицеров, бежали. Прячась от советов среди башкир, вышли на Челябинск. В Сибири объявляется Колчак, чехи завоевывают челябинские и оренбургские районы. Бежавшее Башкирское правительство (во главе - Заки Валидов) снова начало поднимать народ против советов. В течение месяца с помощью сильной агитации среди башкир оно распространяет приказ о скорейшем создании двух полков солдат и вооружает их чешским оружием. Когда Башкирские полки сражались с Красной Армией в Челябинске, Златоусте, Верхне-Уральске, чехи заняли гг. Казань и Самару, Башкирское правительство со своими двумя полками переехало в Оренбург. В начале этой статьи я писал, что башкиры не нашли общего языка с буржуазией и различными национальными объединениями. На это читатели могут задать вопрос: «Если так, почему же Башкирское правительство, присоединившись к Дутову и Колчаку, сражалось против Советов?» Поэтому я нашел необходимым дать разъяснения. Когда Башкирское правительство было арестовано советами, приспешники Дутова обратились к башкирам: «Красная Армия башкирам автономию не даст, а землю вашу отдаст русским, уничтожит мусульманскую религию, не даст и слова сказать о свободе». Башкиры поверили такой сырой, смехотворной агитации, стали искать пути борьбы с этим положением. В это время пришедшие из Сибири чехи открыли военные действия против красных, бежавшее Башкирское правительство, возглавив башкир, которые благодаря черной агитации были настроены враждебно по отношению к красным, открыло войну против советов. Так, из-за осуществлявшейся в последние годы агитации, башкирский народ, не осознавая, с кем идти, в какую сторону двигаться, чтобы получить автономию, и сам стал врагом красных. Учреждения Башкирского правительства, переехав в Оренбург, расположившись в Караван-сарае, начали восстанавливать национальную организацию 1917 г., а для защиты автономии создавать башкирские войска. Началась мобилизация в армию башкирской молодежи, рожденной с 1895 по 1898 г., из Оренбургской и Сабирова З.Р., Абдрафикова Г.Х. Карим Идельгужин о башкирских войсках и борьбе за власть 69 Самарской губерний. Вскоре созданные 3-й и 4-й башкирские полки отправляются на Орский и Актюбинский фронты. Командиров не хватало, [поэтому] на службу начинают призываться татарские белые офицеры. [Ощутим был недостаток] оружия и одежды, используются берданки, стволы которых разлетаются в стороны после 1-2 выстрелов. К тому же Дутов по своему усмотрению отправляет башкир в нужном ему направлении, назначает своих командиров. День ото дня прибирает башкирские полки к рукам. Хотя башкирские войска терпеливо воевали против большевиков, Дутов объединяется с Самарской учредилкой и старается присоединиться к казачьим войскам. Это положение в Сибири при усилении власти Колчака приводит к открытому обезоруживанию башкирского войска и присоединению к казачьим полкам, распылению его. Башкиры, стремившиеся к свободе, переходят постепенно в руки генералов. Подготовка башкирских войск к переходу на сторону советов Башкирские джигиты не сидели сложа руки, и, хотя Заки Валидов, получив казацкую одежду и оружие, старался продолжить войну против большевиков, жизнь распорядилась по-иному. Башкиры, не присоединившиеся к Заки, верили, что народ их получит свободу только через присоединение к большевикам. Колчаковское правительство отдает Дутову приказ о разоружении башкирских войск, а башкирские войска открыто заявляют о выступлении на стороне революции, о неподчинении колчаковскому правительству, категорически требуют присоединения башкирского правительства к большевикам (однажды, чтобы получить больше оружия в свои руки, отряд Терегулова12 захватил склад оружия и обмундирования Дутова и раздал башкирским войскам). В октябре учреждения правительства переезжают на башкирскую сторону - в Баймак, и с этого времени усиливается сплоченность среди башкирских солдат Дутова. В это время в Оренбурге появляется тов. Са-лах Азнагулов13. Действуя сообща, чтобы стихийное сопротивление сделать более основательным, среди воинов начинают распространять письменные открытые обращения. В одном из таких обращений было написано: «Башкирские воины-братья, нужно прекратить войну против красн

Скачать электронную версию публикации