National historiography of archaeological research of the Stone Age of Crimea on the pages of the Bulletin of the Commis.pdf История Комиссии по изучению четвертичного периода (КИЧП) началась на втором Всесоюзном Геологическом съезде в Киеве в сентябре-октябре 1926 г., в ходе которого было принято Постановление о необходимости создания особого Института по изучению четвертичных отложений методами различных наук (геологии, палеонтологии, географии, археологии, почвоведения, агрономии и др.) [1. С. 5]. В январе 1927 г. в Ленинграде прошло специальное совещание, на котором свыше 100 отечественных ученых выразили заинтересованность в создании такой Комиссии при АН СССР и по представлению главы совещания - академика В.И. Вернадского - учредили данную организацию. Председателем Комиссии был назначен академик А.П. Павлов, его заместителями - академики П.П. Сушкин и Ф.Ю. Левинсон-Лессинг. В феврале 1927 г. образовалась Московская секция Комиссии под председательством А.П. Павлова. Так было оформлено новое научное направление - комплексное изучение четвертичных отложений [2]. С целью международной координации исследований в июне 1928 г. в Копенгагене была основана Ассоциация по изучению четвертичного периода Европы (АИЧПЕ) под руководством Д.И. Мушкетова. На третьем конгрессе в Вене в 1936 г. Ассоциацию преобразовали в Международный союз по изучению четвертичного периода (INQUA), действующий и в настоящее время под эгидой Международного совета по науке (ICSU) [1]. С 1929 г. Комиссия начала издавать единственный в России журнал, посвященный изучению глобальных и региональных проблем четвертичного геологического периода [3]. Вместе с отчетами о деятельности Комиссии в нем печатались научные статьи по индивидуальным и коллективным исследованиям, доклады, новости, заметки, отзывы, рефераты и библиографии. Постепенно сформировались тематические разделы: «Хроника», «Научные новости и заметки», «Критика и библиография», «История науки» и др. При этом обязательное место в каждом сборнике Бюллетеня отво дилось публикациям археологической направленности, предметом исследования в которых выступали вопросы первобытной истории Крымского региона. Так, из 77 номеров, вышедших из печати за период с 1929 по 2019 г., объективно не содержат материалов о первобытной археологии Крыма только 20 номеров, хронологически попадающих в период нахождения Крыма в составе Украины (1992-2014). Цель настоящей публикации - историографическая характеристика исследований по каменному веку Крымского региона, опубликованных на страницах Бюллетеня в период с 1930 по 2019 г. Уже во втором номере Бюллетеня за 1930 г. содержалась статья Г.А. Бонч-Осмоловского, посвященная характеристике крымской стоянки первобытного человеке Шайтан-Коба [4]. Отмечая актуальность вопроса происхождения современного человека и связанных с ним верхнепалеолитических культур, ученый одним из первых отечественных археологов поднял вопрос об интерпретации и содержательном наполнении термина «палеоэтнология». Указывая на известную проблематичность использования альтернативных терминов («история первобытной культуры» «палеоантропология», «доисторическая археология», «доистория»), Г.А. Бонч-Осмоловский полагал целесообразным использовать термин «палеоэтнология» как синонимичный с «историей первобытной культуры» или «социологией доисторического человечества» до тех пор, пока не будет выбрано более подходящее наименование для этой отрасли научных знаний [Там же. С. 61]. Значение открытой в сентябре 1928 г. отрядом сотрудника Крымской палеоэтнологической экспедиции С.Н. Бибикова и комплексно исследованной первобытной стоянки Шайтан-Коба Г.А. Бонч-Осмоловский определял как важное свидетельство прогрессивной генетической связи двух последовательных палеолитических эпох - мустье (среднего палеолита) и ориньяка (раннего этапа позднего палеолита), исключение вероятности появления промежуточных индустрий в резуль- Проблемы археологии / Problems of archaeology 182 тате культурных и расовых миграций и столкновений и как новое подкрепление идеи единства палеолитического человечества и прямого развития «неандертальской расы в современного человека» [4. С. 76]. До открытия Шайтан-Кобы единственной известной первобытной стоянкой, связывающей палеолитические эпохи мустье и ориньяка посредством развития техники изготовления орудий труда, являлась Абри Оди во Франции. При этом происхождение индустрии этого памятника приписывалось смешению двух различных культур, давших промежуточные формы [5]. В № 6-7 Бюллетеня за 1940 г. было опубликовано сразу несколько работ по крымской первобытной тематике. Статья С.Н. Бибикова содержала анализ работы Крымской палеолитической экспедиции в 1936 г., организованной на средства Института этнографии Академии наук СССР, Советской секции Международной ассоциации по изучению четвертичного периода Европы и Академии истории материальной культуры Н.Я. Марра по трем основным направлениям: продолжение раскопок навеса Шан-Коба в Байдарской долине; начало исследования новой тарденуазской стоянки в гроте Мурзак-Коба на р. Черной; проведение разведочных работ в Байдарской долине и в прилегающих к ней районах [6]. Содержательно работа представляла не просто подробное описание местоположения памятника, его стратиграфию и хронологическую позицию в системе периодизации первобытной истории, включала комплексную характеристику типов артефактов, найденных в процессе раскопок и захоронений палеоантропов, но и поднимала социально-классовую проблему, вокруг которой в то время велись многочисленные научные и идеологические дискуссии. Так, С.Н. Бибиков отмечал, что находка в Крыму кроманьонских скелетов, датированных тарденуазом, полностью противоречит фашистским теориям, устанавливающим прямую связь между физическим типом человека и его материальной культурой, и сходство верхнепалеолитических культурных комплексов в Западной и Восточной Европе не зависит от расовых типов. Примечательно и то, что исследование С.Н. Бибикова включало методы и сопоставления этнографии, что сближало авторские позиции с палеоэтнологическим направлением в науке. К примеру, рассуждая над феноменом ампутации фаланг мизинцев у женского костяка в гроте Мурзак-Коба, ученый указывал, что подобный обряд широко распространен во всех частях земного шара, исключая Европу. При этом находка палеоантропа с ампутированными мизинцами в Крыму способствует объяснению изображений кистей человеческих рук с ампутированными суставами пальцев в пещере Гаргас в департаменте Верхних Пиренеев. Таким образом, заключал С.Н. Бибиков, данный феномен Мурзак-Кобы впервые на археологическом объекте подтверждает существование этого обряда в столь отдаленные времена и служит предупреждением к внимательному отношению в процессе раскопок к антропологическим остаткам даже из поздних эпох [Там же. С. 84]. В другой публикации, автором которой являлся крымский археолог Д.А. Крайнов, в форме тезисов доклада был представлен отчет о раскопках классической пещерной стоянки Замиль-Коба I. Ученый конкретизировал культурную позицию памятника среди известных на то время первобытных стоянок полуострова (Шан-Коба, Фатьма-Коба, Мурзак-Коба), на основании кремневой индустрии, остеологического материала и сравнительных данных датировал культурные наслоения Замиль-Кобы I в пределах 10 000-5 000 лет до н.э. [7]. В то же время, полемизируя С.Н. Бибикову, Д.А. Крайнов заметил, что пути развития крымского первобытного общества были несколько иными, чем у западноевропейских культур того же времени, по причине отличия природных и климатических условий. В третьей статье крымской тематики Бюллетеня КИЧП за 1940 г. ее автором О.Н. Бадером, в то время ученым секретарем Института и Музея антропологии МГУ, был приведен отчет комплексной археологической экспедиция Института антропологии МГУ по изучению палеолита восточных районов горного и предгорного Крыма, проходившей в течение полевых сезонов 1935-1938-х гг. [8]. За три года фронтальных исследований отрядами экспедиции было открыто и изучено около 50 стоянок и местонахождений под открытым небом и 16 гротов и навесов, содержащих следы деятельности палеоантропа и остатки палеофауны. При этом О.Н. Бадером впервые в крымской первобытной археологии была сформулирована закономерность расположения памятников с кремневым инвентарем. По наблюдения ученого, такие объекты находились или на самом плато и под его верхними «карнизами», будучи связаны с ним, или же в нижней части предгорий, вблизи выхода последних на равнину; широкая зона склонов при этом оставалась пустой. Это обстоятельство археолог объяснял рядом естественных причин, наиболее существенной из которых была историкохозяйственная: плато и его подножия со смежными степными участками представляли удобный выпас для травоядных животных, являвшихся объектом охоты для первобытного человека. Также, предварительно датируя обнаруженные первобытные стоянки с микролитическим инвентарем и керамическими находками эпохой неолита, О.Н. Бадер писал, что окончательное решение проблемы неолита Восточного Крыма лежит в плоскости дальнейшего изучения этих и других, еще пока не обнаруженных, памятников древнейшей истории региона [Там же. С. 86]. В 50-70-х гг. ХХ в. указанные наблюдения и идеи ученого были практически использованы и подтверждены новым поколением археологов в процессе изучения каменного века Восточного Крыма и Керченского полуострова [9]. Одной из первых публикаций по первобытной археологии Крыма, вышедшей на страницах Бюллетеня в послевоенное время, стала объемная работа Д.А. Крайнова о мустьерских памятниках Крыма и Кавказа [10]. Ученый кратко охарактеризовал результаты археологических исследований Крыма, проведенные Государственным историческим музеем с 1935 по 1940 г. (более 20 новых стоянок эпохи палеолита- неолита, в том числе исследованные самим автором статьи Замиль-Коба I, Замиль-Коба II, Таш-Аир I). Отдельное внимание уделялось открытой в 1940 г. Бахчисарайской сто- Черкасов А.В. Отечественная историография археологического исследования каменного века Крыма 183 янке, относящейся к новому для Крыма разряду «погребенных пещер» (заваленных скальными обломками обрушившегося со временем козырька грота или навеса). Бахчисарайская стоянка, по замечанию Д.А. Крайнова, количественно и качественно дополнила знания по древнейшей истории полуострова и позволила уверенно полагать, что неандертальский человек в эпоху мустье занимал в Крыму значительные пространства, расселяясь преимущественно на северо-западных склонах второй гряды Крымских гор, что обусловливалось природными и климатическими факторами (наличие естественных гротов и навесов, источников воды и рек, пограничное расположение стоянок на границе горного, лесного и степного поясов). Заселение первобытным человеком платообразных горных вершин Д.А. Крайнов относил уже к эпохе неолита и развития скотоводства [10. С. 29]. В статье ученый несколько изменил свою позицию в отношении «своеобразия» развития крымского палеолита, отметив, что «классические» формы остроконечников, пластин и скребел мустьерского времени, найденные в процессе раскопок, свидетельствуют о единстве морфологии орудий как в Крыму, так и в Западной Европе, а следовательно, и о сходстве условий развития первобытного общества. В контексте публикации ее автор не проводил специального компаративного исследования первобытных памятников Крыма и Кавказа, посвятив им самостоятельные разделы статьи. Однако ученый отмечал, к примеру, что поиски погребенных пещер в Крыму должны быть активизированы по причине того, что подобные памятники древнейшей истории человечества в достаточном количестве представлены на Кавказе. Также, относя начало первобытной истории Крыма к мусть-ерскому времени, автор традиционно объяснял такую ситуацию тем, что обнаружение более древних стоянок и местонахождений является вопросом перспективных поисков. «Если же такие не будут найдены, то представляется вполне вероятным, что неандерталец мог проникнуть в Крым с Кавказа, где найдены и мустьерские поселения, и более древние стойбища», -заключал Д.А. Крайнов, подчеркивая этнокультурные взаимосвязи двух регионов [Там же. С. 30]. В 1953 г. в № 18 Бюллетеня КИЧП была опубликована статья А.А. Формозова, в которой автор перечислил базовые результаты археологического изучения первобытных памятников полуострова, возобновленного после окончания Великой Отечественной войны в 1952 г. Предметом авторского внимания стали стоянки Староселье, Кабази и Алимовский навес, из которых первая обнаружена отрядом под руководством А.А. Формозова в 1952 г., а остальные были известны ранее. Сжатое описание местоположения, стратиграфии и кремневой индустрии Староселья в перспективе станет началом длительного изучения археологом данного памятника, темой его кандидатской диссертации и предметом самостоятельной монографии [11]. Примечательно, что к моменту выхода статьи на территории Староселья детское погребение мустьерского периода, получившее в дальнейшем мировую известность, еще не было обнаружено1. Основным результатом работ 1952 г. в Крыму А.А. Формозов называл получение новых ценных мустьерских материалов и количественное увеличение стоянок, относящихся к среднему палеолиту и неолиту [12. С. 92]. Применению археологических методик при проведении геологических исследований в Крыму была посвящена публикация одного из основателей отечественной археологической петрологии В.Ф. Петруня и палеонтолога Л.С. Белокрыса [13]. Авторы отмечали, что исключительно благоприятное сочетание природных факторов Крыма, начиная с климата, рельефа и заканчивая многочисленными естественными выходами кремня, обусловило насыщенность полуострова археологическими памятниками прошлого, от палеолита и до Средневековья включительно. По этой причине регион всегда привлекал внимание специалистов-археологов, и о крымских памятниках эпохи палеолита, мезолита и неолита «написано едва ли не больше, чем об аналогичных объектах какой-либо другой части Союза» [Там же. С. 161]. Одним из условий качественной оптимизации полевых исследований древнейшей истории Крыма В.Ф. Петрунь и Л.С. Белокрыс назвали разработанную ими методику интеграции археологических маршрутных исследований (когда сбор археологического материала проходит по определенному маршруту с полем обзора шириной от 5 до 10 м) и геологического сплошного площадного обследования с четкой регистрацией всего подъемного материала. Подключение к работе площадного обследования, по замечанию авторов, не только позволяет спасти в ряде случаев археологические памятники от уничтожения, но и предоставляет выразительные комплексы вещей, которые могут служить самостоятельным материалом для определенных геолого-археологических выводов. Эту методику В.Ф. Петрунь и Л.С. Белокрыс успешно применили в 1957-1958 гг. во время студенческой практики, проводя комплексную геологическую съемку четвертичных отложений с использованием археологического метода исследований в Симферопольском и Бахчисарайском районах (Курцово-Сабловская и Аль-минская долины). Кроме сбора и формирования богатых коллекций кремневых орудий труда, инновационный синтезированный метод способствовал локализации районов перспективных археологических раскопок первобытных памятников. Так, когда правом борту Альминской долины у скальных обрывов куэсты на протяжении 400 м было обнаружено пять местонахождений кремневых артефактов, разделенных лишенными кремня промежутками, авторы сделали предположение о нахождении здесь серии погребенных навесов, подобных раскопанному А.А. Формозовым в 1956 г. навесу в районе Кабази. Как показала будущая практика, предположение В.Ф. Петруня и Л.С. Белокрыса оказалось верным и способствовало обнаружению серии памятников каменного века в этом районе. По причине того, что на территории Горного Крыма учебную геологическую практику проводило большое количество вузов из различных городов СССР, авторы публикации резонно заключали, что использование их опыта другими коллективами не только позволит повысить уровень подготовки будущих геологов, но и придаст исключительный размах Проблемы археологии / Problems of archaeology 184 дальнейшим археологическим разведкам как в Крыму, так и далеко за его пределами, где будут работать выпускники этих вузов [13. С. 166]. В 1975 г. в № 44 Бюллетеня КИЧП вышла итоговая коллективная публикация Ю.Г. Колосова, М.В. Харитонова и В.П. Якимова, посвященная анализу новых открытий скелетных остатков неандертальцев, дополнивших список мустьерских местонахождений Крымского полуострова с палеоантропологическим материалом (Киик-Коба, Староселье) [14]. Авторы охарактеризовали геологические условия нахождения культурных остатков в балке Красная скального массива Ак-Кая в районе Белогорска, подробно описали открытые и изученные восемь местонахождений, получивших название «Заскальная балка» и четыре, названные «Ак-Кая», а также стратиграфию, инвентарь и остело-гический материал стоянок мустьерского времени: Ак- Кая III, Заскальная III, V и VI. Основное внимание в статье уделялось анализу палеоантропологических остатков, обнаруженных в процессе раскопок (обломок затылочной части черепа взрослого неандертальца на стоянке Заскальная V, детские фаланги, пястные кости кисти, обломки нижней челюсти на стоянке За-скальная VI и поврежденные фрагменты некоторых костей рук, ног, ребер, остатки позвонков неандертальского ребенка на той же стоянке). На основании подробного антропологического анализа нижней челюсти и зубов ископаемых людей, комплексной компаративной характеристики «крымского неандертальца» и неандертальца из грота Тешик-Таш (Узбекистан), открытого и исследованного в 1938-1939 гг. археологом А.П. Окладниковым, авторами статьи был определен возраст и пол палеоантропа из Заскальная VI (девочка 10-12 лет) и отмечено наличие прогрессивных морфологических признаков по сравнению с ребенком из Тешик-Таша, приближающих крымских палеоантропов к человеку современного вида. Вместе с тем данные по одонтологии находки на стоянке Заскальная VI подтвердили принадлежность костных остатков стоянки неандертальцу. Таким образом, подводили итог авторы публикации, новые открытия в Крыму интересны в первую очередь для изучения времени и путей древнейшего заселения человеком территории нашей страны. Наличие скелетных остатков неандертальских детей также важно для исследований в области возрастной антропологии древних людей, формирования их физического типа и, в частности, такого важного органа, как рука [Там же. С. 41]. Описанию и анализу палеолитических находок, обнаруженных на стоянках Малиновка I и II, открытых А.А. Клюкиным и А.А. Щепинским в 1980 г. в отложениях террас р. Альма, была посвящена статья, опубликованная в 1983 г. в № 52 Бюллетеня КИЧП [15]. Подробно описав особенности расположения и стратиграфию указанных памятников, коррелируя более поздние и более ранние палеолитические культуры с элементами рельефа и отложениями террасового комплекса речных долин Крыма, авторы сделали ряд выводов, важных для развития крымской первобытной археологии, в частности подтвердили гипотезу автохтонного развития позднего палеолита на базе позднего мустье [16]. Также было предложено объяснение феномена малочисленности и бедности позднепалеолитических стоянок Крыма по сравнению с мустьерскими и мезо-неолитическими памятниками. Если ранее такая ситуация объяснялась тем, что человек позднего палеолита переселился вследствие похолодания климата, сокращения охотничьих угодий или каких-то других причин на Русскую равнину [17, 18] или на Южный берег Крыма [16, 19], где в дальнейшем такие стоянки оказались погребены или уничтожены денудацией, и обнаружение первобытных памятников этого исторического периода рассматривалась как будущая задача [20. С. 14], то А.А. Клюкин и А.А. Щепинский предположили, что в позднем палеолите человек неохотно заселял традиционные гроты и навесы, обитая на открытой площади вблизи мест охоты, рыбной ловли и источников водоснабжения [15. С. 161-162]. Найденные стоянки у с. Малиновка являлись этому прямым подтверждением. В 2015 г. в № 74 Бюллетеня КИЧП были опубликованы две статьи по крымской первобытной проблематике, выполненные по грантам Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), - «Междисциплинарные исследования раннепалеолитических стоянок Украины и юга России: археология, геология, хронология, реконструкция палеосреды и миграций древнейших гоминид» и «Геоархеологические исследования олдованских стоянок юга России для реконструкции путей первичного заселения Европы по Северо-Черноморскому коридору». В первой, являющейся коллективным исследованием сотрудников РАН: Института географии (А.Л. Че-палыга), Института истории материальной культуры (Н.К. Анисюткин) и Геологического института (Т.А. Сад-чикова), - была представлена систематизированная геологическая, археологическая и палеоэкологическая характеристика первых многослойных стоянок олдо-ванской культуры в Крыму, которые авторы объединили в новый Южно-крымский геоархеологический ареал (рис. 1) [21]. Исследователи установили, что древние архантро-пы - носители олдованской культуры2 - обитали в прибрежной зоне древнего Черного моря на стыке с Крымскими горами. Здесь они охотились на млекопитающих таманского комплекса (слона, носорога, лошадей). Дополнительное питание могло составить останки дельфинов и крупных морских рыб, моллюсков и раковин наземных улиток Helix [Там же. С. 19]. Важной проблемой, актуализированной и предложенной к решению в контексте статьи, стал вопрос о путях миграций этих архантропов на территорию Крымского полуострова. Было предположено, что в условиях существования сухопутного перешейка между Таманским и Керченским полуостровами древний человек мог свободно перемещаться с востока, с Кавказа, на запад - в Крым, другими словами, на территорию современной Европы в эпоху завершения эоплей-стоцена (около 1 млн - 760 тыс. лет назад) (рис. 2). Таким образом, южно-крымское побережье являлось в то время своеобразным Северо-Черноморским коридором фауны и олдованских племен между Кав- Черкасов А.В. Отечественная историография археологического исследования каменного века Крыма 185 казом и Европой, откуда шло первичное заселение Европы, а Крым был первой европейской землей для переселенцев. При этом авторы отмечали, что это могли быть самые первые переселенцы, пришедшие из Азии на дотоле необитаемую территорию уже Европы, а самые первые мигранты появились в Крыму значительно раньше - 1,5 млн лет назад или ранее [21. С. 19-20]. Рис 1. Стоянки и местонахождения олдованской культуры в Крыму (по А.Л. Чепалыге, Н.К. Анисюткину, Т.А. Садчиковой): А - стоянка Коз; Б - стоянка Эчки; В - местонахождение (стоянка) Аслан Рис. 2. Схема миграций олдованского населения из Африки через Кавказ в Крым по Северо-Черноморскому коридору в процессе первичного заселения Европы (по А.Л. Чепалыге, Н.К. Анисюткину, Т.А. Садчиковой). Красными точками обозначены стоянки и местонахождения олдованской культуры. На врезке - положение СевероЧерноморского коридора миграций. Под вопросом - проблематичный Анатолийско-Балканский путь Проблемы археологии / Problems of archaeology 186 Вторая статья в сборнике под авторством А.Л. Че-палыги освещала авторскую концепцию черноморских террас Крыма, расположенных на побережье между Судаком и Карадагом и включающих в себя палеолитические орудия мустьерской, ашельской и олдован-ской археологических культур. Автор отмечал, что террасовую систему целесообразно использовать для реконструкции хронологии, палеоэкологии и эволюции древних археологических культур, начиная с почти двух миллионов лет назад. Кроме этого, прослеживание расположения древнейших стоянок, по мнению автора, способствует уточнению путей миграции архантропов из Азии (Северный Кавказ, Тамань) в Европу в процессе первичного заселения Европы через Крымский полуостров [22. С. 102]. В 2019 г. в № 77 Бюллетеня КИЧП была опубликована очередная коллективная статья А.Л. Чепалыги, Т.А. Садчиковой и Н.К. Анисюткина, в контексте которой подводились итоги работы многолетней (с 2014 г.) Крымской геоархеологической экспедиции Института географии РАН, главной задачей которой были поиск серии террасовых разрезов с артефактами и построение системы датированных террас, что дало бы возможность прослеживания путей и времени первого появления человека, эволюции первых поселенцев Крыма и первичного заселения Европы [23]. В статье, в отличие от ранних работ авторов, были четко конкретизированы этапы открытия и изучения первобытных памятников олдованского типа на полуострове. Так, первые сведения о древнейших раннепалеолитических галечных орудиях в Крыму, по мнению авторов, относились к 1970-1980-м гг. и были связаны с находками А.А. Щепинского в Эчки-Даге [24]. Другим районом находок являлись окрестности Ялты (Гаспра, Артек) [25]. Следующий этап изучения древнейшей галечниковой культуры начался в конце ХХ - начале ХХІ в., после открытия стоянок олдованской эпохи на Северном Кавказе, в непосредственной близости к полуострову. Это - серия памятников на Таманском полуострове (Синяя балка (Богатыри), Родники и Кермек [26]) и в Дагестане (Айникаб, Мухкай и др. [27]). Несколько позже олдованские стоянки были обнаружены и западнее Крыма - в долинах Днестра и Дуная [28]. С 2014 г., с началом деятельности Крымской геоархеологической экспедиции, был анонсирован третий этап изучения памятников олдованской культуры в регионе. Как результат в июне 2014 г. была открыта первая на полуострове стратифицированная олдован-ская стоянка - Коз-Коз, а далее их количество увеличилось до более десятка. Авторы разработали концепцию Северо-Черноморского коридора (Керченский пролив и южно-крымское побережье) миграции олдо-ванского населения и фауны из Азии в Европу, откуда продолжилось заселение Европы, и Крым, таким образом, стал первой европейской землей для переселенцев из Азии и Африки [23. С. 157]. Таким образом, номинационные группы исследований каменного века Крыма на страницах Бюллетеня в указанный хронологический период представляют практически все актуальные направления современной первобытной археологии: общеметодологические и методические вопросы (к примеру, методика интерпретации и анализа кремневого материала, складывание древнейших культур палеолита, мезолита и неолита в регионе, установление их генетических взаимосвязей, разработка методов исторической реконструкции и моделирования на материалах крымских стоянок, вопросы раннего заселения Крыма в контексте исследования останков палеолитического человека, переход от присваивающих к производящим формам хозяйства в мезолите-неолите, классификация неолитических памятников в соответствии с представленными в регионе ландшафтными зонами и др.), публикации новых данных по известным и новым археологическим культурам Крыма и их взаимодействию (свидерская, кукрекская и др.), работы, посвященные открытым и исследованным памятникам первобытной истории полуострова (Шайтан-Коба, Шан-Коба, Мурзак-Коба, Замиль-Коба, Староселье, Коз, Эчки и др.), историографические обзоры и мемуарные материалы. Следует также отметить, что хотя публикации по крымской первобытной тематике на страницах Бюллетеня за почти столетний период выходили в постоянно меняющихся социально-политических и научно-организационных условиях, для всех них были характерными следующие особенности: во-первых, относительно динамичный переход от накопительной стадии к систематизации и обобщению археологического материала; во-вторых, стремление исследователей к анализу постановки и решения проблем этнокультурной истории региона, начиная с древнейших ее этапов (вопросы раннего заселения Крымского полуострова в контексте исследования останков палеолитического человека, найденных в регионе, перехода от присваивающих к производящим формам хозяйства в мезолите-неолите, классификация неолитических памятников в соответствии с представленными в регионе ландшафтными зонами, взаимодействие и специфика археологических культур и др.). Таким образом, систематичность и постоянство присутствия «крымской первобытной тематики» на страницах академического издания позволяет проследить и обобщить представления о сложных путях становления исследований палеолита, мезолита и неолита полуострова, констатирует стабильность интереса к вопросам первобытной истории региона, включая важные эталонные памятники каменного века Восточной Европы, Юга России и Азово-Черноморского побережья, а также дает возможность наметить перспективы комплексного изучения научным сообществом проблем антропогенеза и социогенеза древнейшего населения нашей страны. Примечание 1 Как указывал А.А. Формозов в сноске к статье, «..в 1953 г. раскопки в Староселье были продолжены. Собрана богатая коллекция фауны и орудий эпохи позднего мустье, и, что особенно важно, найден скелет двухлетнего ребенка, изучающийся в настоящее время антропологами» [12. С. 92]. Черкасов А.В. Отечественная историография археологического исследования каменного века Крыма 187 2 Олдувайская культура (олдованская культура, галечная культура) - наиболее примитивная культура обработки камня, в которой для получения острого края камень раскалывался обычно просто пополам, без дополнительной доработки. Возникла около 2,4 млн лет назад, исчезла около 1 млн лет назад. Название было дано по Олдувайскому ущелью в Танзании, где в 1950-1960-х гг. Л. и М. Лики были обнаружены остатки многослойных поселений эпохи палеолита.

Скачать электронную версию публикации