The influence of the nuclear nonproliferation policy of R. Nixon - J. Ford on the leading countries of Western Europe (1.pdf Изобретение ядерного оружия поставило человечество перед угрозой наиболее разрушительной из всех войн, которые когда-либо знала история. Как писал философ Э. Факенхейм, «столь достойный и трезвый мыслитель, как Иммануил Кант, мог еще серьезно верить, что война служит целям Провидения. После Хиросимы любая война считается в лучшем случае необходимым злом» [1. P. 5-6]. Попытки полностью запретить или хотя бы ограничить распространение ядерного оружия предпринимались политиками начиная с 40-х гг. XX в. Так, в США в 1946 г. был разработан «план Ачесона-Лилиенталя», который предлагал создание международной организации по надзору за развитием атомной энергетики [2. P. 1-2]. Начало холодной войны и стремление других стран получить ядерное оружие (в 1949 г. оно было испытано в СССР, а в 1952 г. в Великобритании) не способствовало принятию данного плана мировым сообществом. В 1953 г. Д. Эйзенхауэр вернулся к идее создания международного агентства по атомной энергии в своей речи на заседании Генеральной Ассамблеи ООН от 8 декабря 1953 г. Выступление Эйзенхауэра преследовало и такую цель, как переключение усилий других стран на развитие мирных атомных программ [3]. Результатом данной политики стало создание в 1957 г. Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Американская дипломатия также поддержала создание Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом), рассчитывая уменьшить заинтересованность западноевропейских государств в разработке национальных военных ядерных программ [4]. Целью организации стал контроль над ядерной промышленностью европейских стран. Производители промышленного оборудования по производству, обогащению или переработке сырья или специальных расщепляющихся материалов должны были информировать об их технических характеристиках комиссаров Евратома, а также представлять отчеты о количестве и движении основных сырьевых источников. Особое место в системе контроля занимали специальные инспекции на территориях государств-членов. Однако комиссары Евратома не имели права контролировать сферу оборонной промышленности. Сообщество формировало систему ядерных гарантий, но не могло предотвратить создание ядерного оружия [5. С. 151.]. В 1960-е гг. ввиду усиления разногласий США с западноевропейскими союзниками по вопросам ядерной стратегии Организации Североатлантического договора (НАТО) появилась инициатива создания Многосторонних ядерных сил (МЯС). Как полагали в Вашингтоне, размещение американских ядерных ракет на атомных подводных лодках, находящихся в ведении НАТО, должно было переориентировать Францию от собственной ядерной программы в сторону коллективного использования ядерного оружия, а также привлечь правительство Бонна к совместному управлению ограниченным количеством атомных вооружений [6]. В то же время принятие решения о запуске ракет оставалось за руководством США. Проект МЯС, получивший поддержку только ФРГ, так и не был реализован. Власти Бонна, исходя из своей зависимости от ядерной мощи Вашингтона и сравнительно небольшой роли в вопросах американского стратегического планирования, рассчитывали, что МЯС позволит Западной Германии получить доступ к современному ядерному оружию, а также усилит влияние страны в военном командовании Запада [7. С. 111-112]. К концу президентства Л. Джонсона интересы американской политики сместились в сторону нераспространения ядерного оружия. Для того чтобы урегулировать противоречия со странами Западной Европы по вопросу коллективного использования ядерного оружия, в 1965 г. в НАТО была создана специальная группа ядерного планирования, постоянными членами которой являлись ФРГ, США, Великобритания и Италия. Франция отказалась от членства в данной структуре, а в 1966 г. покинула военную организацию НАТО. После создания группы ядерного планирования в НАТО была принята на вооружение стратегия «гибкого реагирования», которая заменила стратегию «массированного возмездия». Данная стратегия подразумевала три этапа ответных действий: на начальной фазе боевых действий планировалось применять только обычное вооружение, а при усилении эскалации конфликта власти должны были прибегнуть к использованию ядерного оружия [8. P. 102-103]. Более успешной оказалась политика правительства Л. Джонсона, направленная на нераспространение ядерного оружия. Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) был подписан 1 июля 1968 г. и вступил в силу 5 марта 1970 г. [9]. На выборах 1968 г. президентом США стал Ричард Никсон. Ключевую роль в формировании внешнеполитического курса при Р. Никсоне играл помощник президента по национальной безопасности Генри Киссинджер (с 1973 г. он также исполнял обязанности госсекретаря). Приход к власти республиканской партии не означал кардинального изменения всей внешней политики США [10. P. 417]. Новая администрация продолжила курс на разрядку международной напряженности, а также политику по нераспространению ядерного оружия, ключевой задачей которой являлась ратификация ДНЯО как можно большим числом государств. В отношениях с европейскими странами ставка делалась на укрепление роли НАТО в противовес дальнейшему развитию европейской интеграции [11. P. 59]. Частью политики разрядки были переговоры с СССР об ограничении стратегических ядерных вооружений. В послании Р. Никсона конгрессу в феврале 1972 г. признавалось, что СССР достиг военно-стратегического паритета с США. Дальнейшее сохранение американского лидерства в западном блоке начинало напрямую зависеть от способности США найти решение данной проблемы. Визит американского лидера в СССР в мае 1972 г. привел к подписанию двух важнейших договоров: Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1) и Договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). При этом американская сторона рассчитывала на одобрение своего диалога с СССР со стороны западноевропейских государств [12]. Тодыков Е.С. Влияние политики ядерного нераспространения Р. Никсона - Дж. Форда 135 Несмотря на то, что в целом страны-участницы НАТО положительно отнеслись к переговорам СССР и США по сокращению стратегических ядерных вооружений, многие государства были недовольны, что их правительства не были включены в систему переговоров Восток-Запад. Особенно такая позиция проявилась в рамках подготовки к Совещанию по взаимному сбалансированному сокращению вооруженных сил между НАТО и Организацией Варшавского Договора (ОВД), из которых американская сторона хотела исключить представителей северных и южных «фланговых» членов НАТО [13]. Во второй половине 1960-х гг. американское руководство осознавало, что в Лондоне готовы наращивать свой ядерный потенциал. Однако Соединенное Королевство, в отличие от Франции, придерживалось проамериканского курса в своей ядерной политике. На это еще в начале 1960-х гг. указывал министр обороны США Роберт Макнамара. В послании к президенту Дж. Кеннеди он отмечал, что англичане готовы сотрудничать с США в ядерных вопросах, так как их внешняя политика в течение столетия основывалась на мнении о невозможности фундаментального внешнеполитического раскола с Вашингтоном [14]. В вопросах ядерного нераспространения Великобритания также оказалась более лояльной, в отличие от других ведущих европейских держав. Лондон подписал соглашение о нераспространении ядерного оружия 1 июля 1968 г. вместе с Советским Союзом и США. При этом ратификация соглашения британским парламентом состоялась уже 27 ноября 1968 г. Следует отметить, что в научной литературе проблема британского участия в заключении ДНЯО остается недостаточно исследованной, как и сама политика ядерного нераспространения Великобритании. Такая ситуация связана в первую очередь с немногочисленными упоминаниями ДНЯО в воспоминаниях высокопоставленных чиновников и официальных лиц Великобритании, причастных к заключению Договора. К примеру, премьер-министр Г. Вильсон в своих мемуарах отвел на проблему заключения ДНЯО всего шесть страниц [15. P. 171]. Процесс переговоров по ДНЯО был осложнен желанием Великобритании стать частью Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Чтобы не вызывать критику со стороны европейских стран, относившихся с подозрением к ДНЯО, правительство Великобритании старалось играть на переговорах второстепенную роль. С другой стороны, Лондон стремился содействовать политике нераспространения ядерного оружия из-за экономических трудностей. 19 ноября 1967 г. правительство Г. Вильсона девальвировало фунт стерлингов. В связи с данными дефляционными мерами власти Великобритании были вынуждены сократить свои расходы на оборону и внести существенные коррективы в будущие ядерные проекты. В рамках переговорного процесса по заключению ДНЯО США столкнулись с проблемой ядерных гарантий. Страны-члены Евратома не хотели передавать свои контрольные функции МАГАТЭ, что вызывало возражения со стороны СССР. Вашингтону также было необходимо включить Западную Германию в сферу ядерного нераспространения. Включение ФРГ в переговорный процесс по ДНЯО способствовало бы усилению режима ядерного нераспространения, а также сдвинуло бы с мертвой точки проблему передачи ядерных гарантий от Евратома к МАГ АТЭ [16]. Однако переговоры с ФРГ затянулись в связи с двумя факторами. Во-первых, Бонн в феврале 1968 г. отказался финансировать британские войска, дислоцирующиеся на территории Западной Германии [17]. Во-вторых, ситуация дестабилизировалась в связи с выходом Франции из военной организации НАТО. В ходе переговоров премьер-министра Великобритании Г. Вильсона и канцлера ФРГ К.Г. Кизингера в феврале 1969 г. в Бонне западногерманский лидер выразил опасения, что ДНЯО может стать инструментом дискриминации Западной Германии в отношении развития мирной атомной энергетики страны. В связи с этим в Бонн был направлен специалист по ядерному нераспространению из Лондона Солли Цукерман, который заверил власти ФРГ, что Договор не помешает развитию мирного атома [15. P. 175-177]. Таким образом, правительство Соединенного Королевства так же, как и правительство США, стремилось повлиять на подписание ДНЯО властями Западной Германии. Франко-американские отношения в годы президентства Л. Джонсона не вызывали оптимизма в Вашингтоне. Американская разведка пристально наблюдала за ядерными испытаниями во Франции [18]. С приходом к власти Р. Никсона взаимоотношения с Францией несколько улучшились. Отказ Парижа принять стратегию «гибкого реагирования» и выход Франции из военной организации НАТО не исключали возможности двухсторонних франко-американских переговоров по вопросам европейской обороны [11. P. 20]. Сменивший Шарля де Голля на посту президента Франции Жорж Помпиду, в отличие от своего предшественника, не был столь непримиримо настроен по отношению к США. В докладе ЦРУ от 14 декабря 1970 г. отмечалось, что французский президент больше склонен к диалогу с США и странами Западной Европы [19]. В странах Западной Европы также были обеспокоены усилением ядерной мощи Франции. Министр иностранных дел Италии Альдо Моро считал, что Франция развивала ядерные вооружения не из соображений национальной безопасности, а для получения дополнительных политических очков в вопросах европейского сотрудничества [20]. В годы президентства Р. Никсона между Парижем и Вашингтоном развивались тайные отношения. Взамен на американскую помощь в совершенствовании французского ядерного комплекса Франция раскрывала имеющиеся у нее сведения о советских ядерных технологиях [21]. Г. Киссинджер рассчитывал с помощью такой политики усилить зависимость Франции от американских технологий, взамен Париж должен был стать более уступчивым в вопросах взаимоотношений между Западной Европой и США. С учетом того, что Франция не подписала ДНЯО (она присоединилась к данному договору только в 1992 г.), тайные франко -американские переговоры могли подстегнуть стремле- 136 Проблемы всеобщей истории и международных отношений / Problems of world history and international relation ние Западной Г ермании также получить доступ к ядерному оружию [22. P. 846]. Политика нераспространения воспринималась многими политическими деятелями ФРГ как антигерманский курс. Так, в работе немецкого историка Оливера Банге отмечается, что политика нераспространения ограничивала военное развитие ФРГ. Не только администрация США, но и английское правительство Г. Вильсона рассчитывало использовать ДНЯО как инструмент контроля над западными немцами [23. P. 172-178]. Многие немецкие политики, такие как Ф.-Й. Штраус, Р. Барзель, О. Герстенмайер, выступали за то, чтобы найти возможности для создания ядерного оружия в ФРГ в рамках действующей системы ограничений [24, 25]. В Вашингтоне понимали, что ратификация ДНЯО потребует длительного времени. СССР не хотел ратифицировать ДНЯО без ратификации Договора в ФРГ. Поэтому американцам необходимо было ускорить ратификацию ДНЯО в Бонне [26]. Несмотря на то, что правительство ФРГ согласилось со стратегией «гибкого реагирования», немецкое военное командование не всегда хотело подчиняться США. Так, в 1969 г., во время советско-американских переговоров по контролю над ядерным оружием, правительство ФРГ поставило перед союзниками вопрос об использовании немцами тактического ядерного оружия (на вооружении бундесвера были ракеты «Першинг», находящиеся под контролем США) [27. S. 13-16; 28. P. 458]. Кардинально ситуация в ФРГ начала меняться только с приходом социально-либеральной коалиции во главе с Вилли Брандтом, поддержавшим процесс разрядки [29. P. 244.]. Перестановка политических сил в Западной Германии позволила Бонну использовать политику нераспространения в своих собственных целях. При этом дискуссии в политических кругах ФРГ по вопросу о целесообразности присоединения страны к режиму ядерного нераспространения продолжались [30]. Советский дипломат В.М. Фалин отмечал, что против заключения ДНЯО активно выступал Ф.-Й. Штраус, называвший подписание договора о нераспространении «атомным Версалем» [31. С. 87]. Сам В. Брандт ссылался на пример Франции, которая не хотела ограничивать свою ядерную программу [26]. Политика Брандта преследовала две главные цели, которых можно было достичь в том числе благодаря обоюдному сокращению ядерных вооружений Востоком и Западом: первая заключалась в преодолении раскола Европы, вторая была связана с проблемой воссоединения Германии. В этой связи немецкие дипломаты заверили американских коллег, что ФРГ готова принять ДНЯО с некоторыми оговорками (сохранение коммерчески ориентированной ядерной промышленности и возможность заимствования мирных атомных технологий), о чем ранее было известно Г. Киссинджеру. Впоследствии, уже в годы руководства Г. Шмидта, многие политические деятели СДПГ заверяли французское руководство, что партия выступала против любой ассоциации со сторонниками получения ядерного оружия. Разрядка международной напряженности и демарш ФРГ при подписании ДНЯО позволили Бонну заключить важнейшие соглашения со странами Восточного блока. Договор о нераспространении ядерного оружия и договоры с восточными соседями ФРГ оказались тесно связанными друг с другом. Если бы руководство ФРГ не подписало ДНЯО, то правительство СССР не поняло бы сущности отказа от применения силы, закрепленного в Московском договоре 1970 г. [31. C. 87]. В итоге 28 ноября 1969 г. Западная Германия присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия [32]. До этого, в конце октября того же года, американские и немецкие дипломаты провели серию консультаций в рамках подготовки к подписанию ДНЯО, на которых госсекретарь У. Роджерс подтвердил обязательства США безопасности стран Центральной Европы и сохранения ведущей роли НАТО в обеспечении обороны ФРГ. Германский посол Гельмут Рот, в свою очередь, выразил пожелание, чтобы американская сторона поддержала новый внешнеполитический курс Бонна в отношении социалистических стран Восточной Европы, а также сохранение системы ядерных гарантий Евратома [33]. Даже подписание ДНЯО не прекратило дискуссии в ФРГ по вопросу о целесообразности режима нераспространения ядерного оружия. В данных дискуссиях В. Брандту пришлось опираться на свои основные постулаты, озвученные им 3 сентября 1968 г. на конференции неядерных государств в Женеве, где немецкий политик заявил о большой ответственности великих держав перед малыми в рамках политики нераспространения [34]. На заседании бундестага 12 ноября 1969 г. лидер ФРГ отметил, что Германия должна стать частью ДНЯО, чтобы принимать участие в решении важных международных проблем и способствовать мирному сосуществованию двух враждующих блоков [29. P. 258-259]. Важную роль в обеспечении режима нераспространении ядерного оружия начиная с марта 1970 г. играло МАГАТЭ, которое взяло на себя обязательства по проведению инспекций, контролирующих в том числе торговлю ядерными материалами. При этом международное сообщество должно было ограничить продажу ядерных материалов государствам, не вступившим в систему ДНЯО или вызывающим опасения. Помимо этого, необходимо было определить список экспортных товаров, которые могут вызывать опасения МАГАТЭ. Официальные представители ФРГ принимали активное участие в решении этих вопросов для скорейшего определения благожелательных партнеров и списка экспортных товаров. Особенно это было важно с учетом быстро развивающейся атомной энергетики Западной Германии, требующей новых рынков сбыта. Опасения в Бонне вызывало положение Франции, официально не признавшей ДНЯО, так как Пятая республика могла сотрудничать с другими странами, не признанными МАГ АТЭ. В дальнейшем уже американская сторона была обеспокоена ядерным сотрудничеством ФРГ с Индией, не входившей в рамки контроля МАГАТЭ. «Невнимательность» Бонна в отношении ядерного экспорта объясняется позицией некоторых членов кабинетов министров, особенно из министерства исследований и технологий и отдела ядерной Тодыков Е.С. Влияние политики ядерного нераспространения Р. Никсона - Дж. Форда 137 энергетики, где большее значение придавали экономическим, нежели политическим интересам государства [29. P. 259-261]. Споры вокруг ратификации ДНЯО в ФРГ и непримиримая позиция противников режима нераспространения вызывали опасения администрации Р. Никсона. В связи с этим американская сторона давала понять, что задержка ратификации может вызвать изменение позиции Конгресса США, поставив под угрозу поставки ядерного топлива в страны, не ратифицировавшие ДНЯО [Ibid. P. 262]. Ратификация ДНЯО в Западной Германии также зависела от результатов переговоров, связанных с определением роли Евратома и МАГ АТЭ в вопросе инспекций после ратификации Договора. В итоге власти США подтвердили, что большую роль в вопросах контроля атомной энергетики в странах Европейского сообщества будет играть Евратом. МАГАТЭ же брало на себя функцию проверки деятельности Евратома. Ратификация ДНЯО в бундестаге ФРГ прошла уже после смены лидеров двух стран: в ФРГ в мае 1974 г. канцлером стал Гельмут Шмидт, а в США новым президентом в августе 1974 г. - Джеральд Р. Форд. Важной задачей американской администрации, где большую роль по-прежнему играл Г. Киссинджер, стало давление на страны, не ратифицировавшие ДНЯО. Немецкое руководство, в свою очередь, особенно ожидало ускорения процесса ратификации в Италии. Итальянцы не верили в надежность политики нераспространения с учетом ядерных испытаний Индии в мае 1974 г. В Вашингтоне опасались колебаний Италии, замедляющих ратификацию соглашения в Японии и ФРГ, но к апрелю 1975 г. в Риме были готовы к уступкам [35]. Во многом итальянский парламент принял решение о ратификации ДНЯО из-за требований ряда выдающихся ученых-физиков и общественности, давления ведущих западных держав и смены руководства в Италии [36. P. 137-139]. Исходя из этого, параллельно соглашение по нераспространению было ратифицировано бундестагом ФРГ. Однако, несмотря на общее одобрение ДНЯО и давление Бонна на Рим, в других вопросах западногерманское правительство действовало в своих интересах. Уже в апреле 1975 г. правительство Западной Германии договорилось о ядерном сотрудничестве с Бразилией, что осложнило германо-американские отношения [37]. При этом немецкая сторона апеллировала к сугубо экономическим, а не политическим интересам, что не спасло правительство Шмидта от подозрений в оппортунистических торгово-экономических стремлениях Бонна. Многие европейские государства рассматривали процесс ограничения ядерных стратегических и тактических вооружений не только как ослабление оборонительного сектора НАТО, но также как возможность диалога между Востоком и Западом, что впоследствии могло бы привести к объединению Европы и улучшению отношений между государствами. В Вашингтоне рассчитывали, что в рамках переговоров на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), а также в рамках советско-американских переговоров об ограничении стратегических вооружений европейские политики будут поддерживать общий курс США и СССР по взаимному ограничению ядерных вооружений [13]. Политика нераспространения ядерного оружия вела к сокращению военного потенциала НАТО, но европейские державы смогли извлечь выгоду из внешнеполитических маневров США. Особый интерес вызывает политика В. Брандта, правительство которого смогло заключить важнейшие соглашения со странами Восточной Европы, тем самым усилив диалог по линии Восток-Запад. Тем не менее среди европейских политиков не было единого мнения в отношении политики разрядки: скептики считали, что НАТО не должна терять свое военное значение. В долгосрочной перспективе поддержка курса на нераспространение ядерного оружия не разобщила европейское сообщество, а, скорее, трансформировала основы взаимодействия как западных стран со странами Восточного блока, так и между государствами Западной Европы. При этом «новая восточная политика» В. Брандта и включение ФРГ в систему ДНЯО были напрямую связаны с действиями Парижа и Лондона. С одной стороны, большое влияние на политику нераспространения оказали английские власти, преследовавшие цели развития режима нераспространения и вступления Великобритании в ЕЭС, что напрямую было связано с позицией Бонна. Еще до прихода к власти В. Брандта английское внешнеполитическое ведомство оказывало воздействие на западногерманское руководство для скорейшего присоединения ФРГ к ДНЯО. С другой стороны, непризнание ДНЯО Францией давало яркий пример альтернативного развития ядерной программы, на что могли опираться противники ДНЯО в Бонне. То, что Вашингтон сохранял влияние на Францию с помощью тайного военного ядерного сотрудничества, могло в случае раскрытия данных еще больше подтолкнуть ФРГ в сторону независимости в ядерной политике. Несмотря на ратификацию ДНЯО бундестагом весной 1975 г., правительство ФРГ не всегда содействовало режиму нераспространения, нарушая некоторые пункты соглашения. Таким образом, политические круги США, особенно Г. Киссинджер, приходили к пониманию неуместности сильного давления по вопросу о ратификации ДНЯО на другие государства с учетом отсутствия гарантий полного исполнения статей Договора.

Скачать электронную версию публикации