Memories about my mother Zoya Yacovlevna Boyarshinova (years of war).pdf Когда началась война, мне было восемь, а брату Виктору десять лет.Отец ушел на фронт добровольцем уже в июле 1941 г. вместе со всеми слушателями курсов Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б) из Москвы, где учился уже год. Мама работала в университете. Но на руках у мамы оказалось не двое, а трое детей. Третьим был племянник Валерий - сын ее младшей сестры Нины, эвакуированной из Москвы с двухлетним малышом послеотбытия на фронт мужа (Александра Павловича Иванова). В 1943 г. тетя Нина умерла от туберкулеза. Но еще при ее жизни (туберкулез у нее был в «открытой» форме) Валерика к ней не допускали, и мамой он звал мою маму.Так и пришлось ей быть мамой и отцом всем троим.А она работала, что называется, «день и ночь». Утором, когда уходила, мы еще спали, вечером, когда возвращалась, мы уже спали. Особенно многотаких дней было, когда университет эвакуировался из своего здания, и факультеты расселялись по городу в другие помещения (в здании университетарасположился завод).Мы с Виктором учились в 9-й школе, но и наша школа несколько раз перемещалась в связи с потребностями военного времени, пока в 1943-м не произошло разделение школ на мужские и женские, и я оказалась в женскойсредней школе № 6 (9-я стала мужской). Конечно, в многочисленных семейных проблемах выручала бабушка. Она нас кормила, отправляла в школу, шила, починяла, стирала нашу одежду, в меру поругивала И однажды, уже в 1949 г., учась на первом курсе, я случайно услышала разговор в библиотекеИФФ (была такая на третьем этаже нашего корпуса). Одна из сотрудниц, вспоминая, как ей трудно было во время войны растить детей без мужа, заметила: «Зое Яковлевне - что- С ней бабушка жила-»Мне тогда еще захотелось поспорить. Не против бабушки (к ней мы всегда испытывали признание и глубокую благодарность. Даже особую нежность). Ее роль была понятна. Но мама Громадная работа мамы на факультете была на виду - преподавательская, научная, организаторская, общественная А вот чем она была для семьи, как жили мы в войну, знали толькомы. Мама никогда не жаловалась на трудности - ни тогда, ни после. И мужественнее человека я не знаю.Как она воспитывала нас-.. Это очень не походило на то, как было в других семьях. Она формировала наши характеры, создавая у нас иллюзию, что не делает этого, что мы самостоятельны. Школьницей младших классов я как-то услышала слова кого-то из учителей: «Зоя Яковлевна- Так она же прекрасный педагог-» - и удивилась. Речь шла о каком-то моем поступке. Но причем же здесь мама- Я серьезно считала, что воспитываю себя сама. Поступаю так, как считаю нужным. Маме некогда. Только через годы пришлопонимание, сколько было сделано ею для нас с Виктором, чтобы мы былиГ.А. Чалдышева22такими, а не иными. Как много внимания она нам уделяла. И как сотворилаона в наших душах ощущение, что она с нами, даже когда ее не было близко; мы всегда учитывали ее мнение. Как удалось ей это- Конечно, прежде всегомама воспитывала нас примером своей жизни, которая шла ведь на нашихглазах и не могла не вызывать уважения.Мы видели ее отношение к работе - заинтересованное, добросовестное, ответственное - и, как азбуку, запомнили, что работа в жизни - главное. Видели ее отношение к людям - заботливое, доброе и одновременно требовательное. Чувствовали ее принципиальность, честность, честность во всем - и в большом, и в малом. Мама была волевым, но очень сдержанным человеком. Верным своему слову. Если мама сказала - этому можно было верить, если обещала - значит, это будет.Во время войны и в первые годы после ее окончания, когда было особенно трудно материально, у нас в доме всегда были ее ученики - курсовики, дипломники, аспиранты. Она приглашала их к себе на консультации и подкармливала. Наш дом всегда был гостеприимным, постепенно у менясложилось твердое убеждение, что моя мама принадлежит не только мне, но в не меньшей мере и ее ученикам, и ее друзьям, т.е. тем, с кем она общается.Она была очень надежным человеком, на которого всегда можно было положиться. Настоящим другом. От этого многие ее связи с людьми оказывались - на всю жизнь.Но одного примера своей жизни для воспитания детей явно недостаточно. Сколько их вокруг - ярких примеров- Но у каждого ребенка своя жизнь, проблемы, ситуации. Дети не всегда умеют сориентироваться Нужен -------контроль. И он был постоянным, как я теперь понимаю, хотя мы об этом не догадывались, считали, что сами отвечаем за свои действия.Наверное, это был правильный и, может быть, единственно возможный в то время метод управления нами при наших темпераментах и ее загруженности работой. Вот только, как ей удавалось быть всегда в курсе наших проблем и вовремя приходить на помощь- Бабушка помогала- Может быть, но не только Интуиция- Педагогический талант- Вспоминается один случай.После школы я поступила в университет, а подруга моя - в медицинскийинститут. И вот в первую весеннюю сессию она запаниковала. Нужно былона следующий день сдавать экзамен, к сдаче которого очень много приходилось запоминать. Ей показалось, что больше сил у нее нет. Учебу придетсябросить. Она продолжала что-то усваивать, только если я в этот моментдержала руками ее за голову. Так мы и провели с ней целую ночь в пустойаудитории главного корпуса мединститута. Она учила. А я стояла за ее стулом, обхватив ее виски руками. Где-то в шестом часу утра закончили. Вышли во двор. Одуряющее пахло расцветшей сиренью. Мы в то время еще дикие были, в городе тогда даже клумб не было Наломали веток. И вот я с роскошным букетом бегу по безлюдному Ленинскому проспекту к дому.Стучу. Открывает мама. И я, улыбаясь, протягиваю ей букет сирени. Говорю: «Красиво-» Она отвечает: «Красиво» - с неповторимой интонацией, поворачивается и идет по коридору в комнату. И только теперь до меня доходит: 6 часов утра. Я являюсь с букетом. Не предупредила, что задержусьВоспоминания о моей маме Зое Яковлевне Бояршиновой (годы войны)23(сотовых тогда еще не было). Что она сейчас обо мне подумает-- Я забегаювперед. Пытаюсь что-то объяснить. Мама непреклонна: «Ложись спать, или у тебя нет завтра экзамена-»Когда я проснулась, она уже ушла на работу. Я еле дождалась ее прихода, чтобы поговорить Она меня не ругала и не говорила, что волновалась, и не указывала на мои ошибки. Но я этот случай запомнила навсегда. Мой брат Виктор (к сожалению, его уже нет в живых) в разговоре о маме хорошосформулировал: «Мы не боялись, что она нас накажет. Мы не боялись, что она нас «заругает». Мы боялись, что она о нас подумает» Сознавать, что она о нас плохо думает, было действительно невыносимо. Уж тут осмыслишь всё и все сила приложишь, чтоб реабилитироваться в ее глазах. Она никогда на нас не кричала. Не «читала морали». Была неизменно тактичной, не навязчиво, невзначай подсказывала нам путь.Свою просьбу она никогда не повторяла дважды. Если не сделаешь (забудешь, не сможешь) - она сделает сама. Казалось бы, заурядная ситуация -в какой семье не бывает- Но при этом она никогда не упрекала, не вспоминала об этом. В «ругачку» этот случай не превращался и оставался грузом на нашей совести полностью. Это мы в смятении, что сделано без нас, предъявляли ей претензии, зачем она «сама», мы же «сказали, что» - она не вступала в полемику. Поэтому просьбы мамы мы выполняли сразу же. Или мотивировали сразу же возможный срыв.Авторитет мамы был столь велик, что, когда мы подросли, ей вполнехватало двух слов: «Ну и ну-..», и мы все понимали. Мне лично в моей семье(у меня тоже сын и дочь) до таких высот подняться не удавалось. Мама никогда не давала нам советов, если ее об этом не просили. А когда просили, направляя нашу мысль в нужное русло, все-таки говорила: «Решай сама. Тебе жить-».Расскажу еще об одном случае. Я тогда училась в 7-м классе. С фронтавернулся мой дядя - брат мамы (Бояршинов Василий Яковлевич). И вот по вечерам, когда уже ложились спать (я, бабушка, брат и дядя Вася - в однойкомнате), я начинала придуманную мною игру: декламировала строки стихов любимых мною поэтов, а дядя должен был угадывать автора. Иногда я с хитрецой вставляла и свои собственные стихи и несказанно радовалась, когда дядя Вася (может быть, тоже из хитрости) относил их к классике. Мамауслышала наши забавы и как-то в подходящей момент побеседовала со мной. Похвалила, что много знаю наизусть. Назвала поэтов, кое-что рассказала о них, даже процитировала, к моему изумлению и радости. И то, что потом для своей будущей профессии я выбрала филологию произошло не без влияния этой беседы. Я серьезнее повернулась к литературе, тем более, что преподаватель литературы в моей 6-й школе был прекрасный. Но мамаподсказала главное - идти шире программы. И что тоже важно, этот разговор перекинул между нами еще один мостик признания и уважения. А сколько их былоВ нашей семье не принято было «целовать-миловать детей». При всейдуховной близости мы всегда соблюдали некоторую дистанцию в отношениГ.А. Чалдышева24ях. Без веской причины «не лезли в душу». Наша взаимная любовь молчаподразумевалась. И находила проявление в заботе и реальных делах. Не знаю, правильно это или нет: мне иногда хотелось просто ласки Но, наверное, в определенные времена сдержанность оправданна. Нельзя былорасслабляться - ни ей, ни мне.Только несколько штрихов нашей военной жизни. Чтобы напиться, надобыло кружкой разбить лед в ведре воды, принесенной мамой вечером из реки Ушайки, - железная печурка («буржуйка») не обеспечивала теплом, а паровые батареи и водопроводные трубы перемерзли в первую военную зиму.Единственным нашим лакомством была отваренная и нарезанная кускамисахарная свекла, которая вырастала на нашем огороде в 7 км от дома. Картошка росла мелкая (садили глазками). Весь урожай лежал посредине комнаты, укрытый телогрейками и одеялами от холода Но о быте я не хотелаписать.Внуки мамы, которые жили в иное время, получали -------ласку от бабы Зои в полном объеме, в открытой форме. Ну а нас готовили для более суровых условий. Трогательными были отношения мамы и нашей бабушки (АнныАлексеевны Бояршиновой). Они всю жизнь прожили вместе. Бабушка умерла, не дожив четырех дней до своего 100-летия, на два года пережив маму.Сколько я помню, мама всегда подчеркивала приоритет бабушки во всем. Ее главную роль в семье. Высоко оценивала ее труд по дому. Считала преступлением для нас - не послушаться бабу. Если бы она не подняла так высоко ее авторитет и не продолжала это делать последовательно и неустанно, вряд ли бабушке удавалось бы справляться с нами. Но нам ею привита была такаянежность к нейИногда мы, угрызаясь совестью, что баба устала, начинали аврал по своей инициативе: собирали сами игрушки, вытирали пыль, мыли полтолькочтобы баба отдохнула- Но она сразу же находила для себя другую работу. Я чуть не плакала от досады... Но бабушка нас поощряла, читала нам книжки.С годами в нашей семье, под влиянием мамы, сложился настоящей культбабушки. Особенно, когда она стала совсем старенькой и слабой и уже малочто могла. Мама очень берегла её. И не уставала повторять, что все в домесоздано бабой. Что она совершенно ни от кого не зависит. Наоборот, все мы зависим от нее и благодарны ей.Но из рассказов бабушки я узнала и другое. С шестнадцати лет мама была единственным кормильцем семьи бабы. Ее муж - отец мамы - Яков Григорьевич Бояршинов воевал в «Империалистическую», был отравлен ядовитыми газами, «мотался» по нервным клиникам и умер в 1919 г., оставив бабус десятилетней Зоей, трехлетней Ниной и годовалым Васей. Революция, гражданская война. Все родственники раскиданы по стране, и связи с нимипотеряны. Баба моет полы в школе, а мама урывками сидит в классе, оказалось, что прекрасно усваивает. Окончив девятилетку в несколько лет, она в этой же школе стала преподавать историю: работала и училась заочно всю жизнь. Мама помогла бабушке не только вырастить сестру и брата, но и датьим образование в техникумах. Это было в 30-е гг. До создания своих семейони оба жили в семье мамы.Воспоминания о моей маме Зое Яковлевне Бояршиновой (годы войны)25В последние годы жизни мамы, когда мы с Виктором уже имели своисемьи и у нас с ним выросли не только дети, но и внуки, бабушка и мама жили отдельно. И вот тут мне хочется поведать еще об одном событии нашейсемейной жизни. Мама по-прежнему работала. Но ей необходимо было поправлять свое здоровье в санатории. А бабушке было уже около 90 лет. Как её оставить- Конечно, все было, как всегда, четко организовано. Кто будетприносить продукты и помогать из них готовить, кто заниматься уборкойквартиры, кто будет ночевать с бабой Все до мелочи. И вот мама уехала. А в доме случился пожар. В соседнем подъезде. Его быстро потушили.Но мама, когда вернулась, пришла в ужас: как пережила этот страх бабаА баба молчала, чтобы не волновать маму. И мама решила, что событияпрошло мимо её (из квартиры она в то время уже не выходила) и тоже молчала, радуясь, что бабе не пришлось волноваться. И вот: обе знают о пожаре, и обе молчат о нем. Берегут покой друг друга. Когда случайно все разъяснилось, мы долго смеялись и восхищались их взаимной заботой даже в такойситуации. Особенно тактичностью бабушки. Это в девяносто-то лет- Воспоминания о маме и бабушке греют мне сердце.Я не рассказала еще об одном человеке, под влиянием которого сложилось наше с братом мировоззрение, наши характеры. Это наш отец - Александр Николаевич Чалдышев. Он был ярким, исключительно интереснымчеловеком. Маяком для нас. Но свои воспоминания я ограничила временемвойны, когда он был на фронте. Притом это очень большая и отдельная тема.-

Скачать электронную версию публикации