Memories about Zoya Yacovlevna Boyarshinova great investigator.pdf Когда мы вспоминаем Зою Яковлевну Бояршинову, то передо мной возникают два ее образа: крупного ученого-сибиреведа и очень человечнойженщины - руководителя исторического факультета Томского государственного университета, его кафедр, своих учеников и покровителя молодежи.Оценку научного наследия и научно-организационного вклада З.Я. Бояршиновой в системы сибирского высшего образования и сибирской науки, видимо, еще предстоит произвести и, возможно, даже в монографическойформе. Сегодня тем ученым, кто ратует за комплексный подход к изучениюпроблем истории Сибири, стремится на деле осуществить интеграцию наук, особенно близок и дорог ее вклад в интеграцию археологии, этнографии и истории Сибири. Поэтому ученые России, объединяющиеся вокруг ежегодного научного (сначала всероссийского, а с 1998 г. международного) семинара, организуемого омскими научными учреждениями совместно с ведущими научными центрами страны, решили VII Международный научныйсеминар «Интеграция археологических и этнографических исследований»(г. Москва, 8-11 июня 1999 г.) посвятить 90-летию со дня рождения З.Я. Бояршиновой и 80-летию со дня рождения еще одного крупного ученого и организатора науки и также сибиреведа И.С. Гурвича, которые хорошо знали и ценили друг друга. Значителен вклад З.Я. Бояршиновой в историческое источниковедение, в решение многих проблем истории Сибири, особенно проблемы земледельческого освоения этого огромного российского региона, проблемы формирования сибирского крестьянства. А для тех, кто занимается ранними этапами истории Сибири, большую ценность представляют ее работы по истории коренных народов Сибири, созданные в основном по археологическим и письменным (архивным) материалам. Много новых источников обнаружено и введено ею в научный оборот. Но много открытых ею архивных материалов самой З.Я. Бояршиновой не удалось опубликовать, ввести в науку, конечно же, из-за кратковременности человеческой жизни.Но ее открытия остались для реализации другим ученым. Одно такое уникальное архивное дело под заголовком «Материалы ревизии населения Томского уезда за 1720 г.» попало ей в руки в 1962 г. в Государственном архивеТомской области.Уникальность этого открытого ею источника по сравнению с подобнымиматериалами по другим уездам и губерниям России заключается в том, что здесь было учтено не только мужское, но и женское население, и в том, что было зафиксировано и коренное население обоего пола. Вот эта часть источника по коренным народам Томского уезда была опубликована нами отдельной книгой (Малиновский В.Г., Томилов Н.А. Томские татары и чулымскиетюрки в первой четверти XVIII века: хозяйство и культура по материаламПервой подушной переписи населения России 1720 года. Новосибирск: НауВ память о Зое Яковлевне Бояршиновой - крупном сибиреведе и гуманисте55ка, 1999. 536 с. (Культура народов России. Т. 3). В нее в качестве приложения включена глава из книги З.Я. Бояршиновой "Население Западной Сибири до начала русской колонизации" (издана в 1960 г.), а сама эта книга имеетпосвящение «Светлой памяти крупного сибиреведа Зои Яковлевны Бояршиновой». 40 лет назад состоялось знакомство студентов моего курса историкофилологического факультета Томского университета с З.Я. Бояршиновой.Нам посчастливилось слушать ее новаторский в то время курс лекций по истории Сибири, ощутить на себе заботливое ее отношение к студентам. А мне повезло в 1963-1964 гг. работать под руководством З.Я. Бояршиновой в качестве старшего лаборанта кафедры археологии, этнографии и историиСибири, которую она организовала и возглавила. Тогда мне приходилосьнаходиться с ней в одном кабинете и присутствовать при многих разговорахее с учеными разных городов, многочасовых консультациях ею своих студентов - курсовиков и дипломников. Да и сам я в тот период, и позже, вплоть до отъезда из Томска в Омск в 1974 г., нередко обращался к З.Я. Бояршиновой с просьбами помочь в решении того или иного научного вопроса.И хотя первым своим учителем я всегда называю Г.И. Пелих, но где-то по большому счету, наверное, я тоже ученик и З.Я. Бояршиновой.А последняя моя просьба была связана с обращением к ней перед моимотъездом в Омск за рекомендацией в члены КПСС. Зоя Яковлевна, правда, сильно удивилась этому моему шагу, высказалась в том плане, мол, «ЗачемВам это нужно-», но на другой день после разговора рекомендацию мне принесла. Я понимал, что и в этом была ее забота о нас, молодых ученых. А далее были краткие встречи с З.Я. Бояршиновой в Москве, Новосибирске, Томске, в основном на конференциях, но иногда и по печальным событиям -похоронам наших коллег-историков. Мне казалось, что в последние годыжизни у нее был новый взгляд, близкий к задумчивому, когда человек проникается почти философскими размышлениями о смысле жизни. И так хотелось ее приободрить. Но более всего помнятся мне ее счастливые глаза и смех, когда ей удавалось успешно завершить очередную научную работу, или открыть новый источник, или присутствовать при триумфах ее ученикови близких коллег.Сорок лет моей жизни после окончания школы и поступления в университет связаны с З.Я. Бояршиновой. Именно 40 лет, так как после ее кончинымое, да и многих других ученых, общение с ней сохраняется через изучениенаучных трудов этого крупного археолога и историка России.

Скачать электронную версию публикации