Peasant agriculture in the West Siberia at the second half of the19th century (to the question of backward development o.pdf Наличие за Уралом земельного фонда, пригодного для земледельческойколонизации, требовало серьезного изучения условий ведения сельского хозяйства, которые были здесь крайне разнообразными. Начало этому былоположено в 1880-х гг., когда по заданию правительства были проведены исследования крестьянского хозяйства. Исследователи пришли к выводу, что эволюция земледельческих систем находилась в зависимости от эволюцииформ землепользования: заимочно-захватному землепользованию первойполовины XIX в. соответствовало залежное и переложное земледелие, захватно-вольному землепользованию, господствовавшему во второй половине XIX в., - залежно-паровое хозяйство, общинно-передельному землепользованию - паровое хозяйство. Причем сибирские системы полеводства этими исследованиями признавались отсталыми, по сравнению с существовавшей в Европе трехпольной системой [1. Вып. 1-22].В административных документах и литературе того времени негативнаяоценка способов ведения сельского хозяйства крестьянами была реакцией на существовавшие в сибирской деревне экстенсивные системы земледелия, с одной стороны, и поверхностного общего взгляда на данную проблему - с другой. Свою лепту в утверждение «отсталости» специфических форм полеводства внесли и писатели-народники, которые, отбывая ссылку, отходят от революционной деятельности и посвящают себя науке, например П.А. Голубев, С.П. Швецов. Но Сибирь разочаровала народников, которые надеялисьнайти здесь, в условиях отсутствия крепостного права, воплощение своейутопической теории об общинном начале, социальную гармонию в деревне.Они, оказавшись в далеком краю, описывали сибирское крестьянство в соответствии с канонами народничества [2. C. 90]. Однако, столкнувшись с процессом имущественной дифференциации сельского мира, развалом общины, писатели-народники в ряде случаев намеренно сгущали краски при описаниивнутренней жизни Сибири, что было их реакцией на попытки дворянскомонархической публицистики представить Сибирь как преуспевающий и благоденствующий край [3. C. 29, 30, 32]. Главной целью народников былаполная дискредитация режима [4. C. 14, 15]. Некоторые из них в описаниисибирской действительности, как, например, И.Г. Прыжов, проявляли крайнюю тенденциозность, стремясь представить сибиряков как дикарей, с полМ.В. Дорофеев82ным отсутствием элементов культуры, характеризовали их как тупых и озлобленных, находящихся в периоде своего вырождения [5. C. 291, 322].Среди исследователей не существовало единой точки зрения, одни считали переложную систему отрицательным явлением, другие - что ее нельзярассматривать как пережиточное явление, оставшееся в наследство от болееранних эпох. А.С. Ермолов [6. C. 32], В.В. Докучаев [7. C. 380] и некоторыедругие агрохимики и почвоведы считали использование переложной системы земледелия вполне оправданным для отдельных районов России в XIX -начале ХХ в. [8. C. 14, 15]. Традиционно сельское хозяйство в Сибири и современной историографией характеризовалось как отсталое и хищническоеввиду преобладания экстенсивных режимов земледелия [9. C. 187], но, как справедливо отмечала М.М. Громыко, «…было бы странно ожидать от крестьян интенсификации в обработке отдельных пашенных участков при наличии свободных пахотных земель и недостатке рабочих рук» [10. C. 153]. В условиях земельного простора, на начальном этапе освоения Сибири, задачасохранения плодородия почвы решалась гораздо более экономным способомобработки почвы - распашкой новых плодородных земель и забрасываниемстарых пахотных участков [11. C. 66]. Агрономы-почвоведы и историкиаграрники довольно единодушно объясняли причину замены залежнопереложной системы более совершенными системами увеличением населения и растущим малоземельем [12. C. 17].С начала основания русского земледелия особенное развитие получиласистема заимочных поселений. Образование заимок было обусловлено как земельным простором, так и совокупностью земельных обычаев сибирскойобщины. Чем больше росло население, тем больший район захватывался в сферу крестьянского землепользования, при этом небогатые дворы старалисьзахватить земли поближе к усадьбам, несмотря на то, что эти земли былихуже по почвенным условиям и более истощены. Зажиточные хозяева моглисебе позволить лучшие земли в более отдаленных от селения урочищах и чтобы не тратить время на переезд, на заимке строили временное жильё.Созданию заимок предшествовало занятие участка и апробирование хозяйственных возможностей угодий. Определив удобные участки, крестьянеимели возможность оценить плодородие почвы и особенности микроклимата, произвести пробные посевы. Лучшая земля называлась «горовой», «островной», «увальной», «высокой» потому, что на вершинах «грив, увалов»располагался чернозем. В межгривенных пространствах находилась землясреднего качества: «подостровная», «подувальная», «подгорная», а худшиеземли назывались «низменными», «последними», «колочными», «неудобными» [13. C. 44].Земледелие начинается с пахоты, и в сибирских условиях крестьянампришлось выработать свои агротехнические приемы обработки целинных и залежных земель. При этом сложилась устойчивая традиция - на новых землях сеять только на следующую весну. Посевы по целику, поднятому весной, не давали желаемых результатов. При ручном сельхозинвентаре крестьянинбыл не в состоянии одновременно вести сев на разработанных землях и поднимать целину, поэтому когда руки доходили до целины, то время было уже Крестьянское землепользование в Западной Сибири во второй половине XIX в.83упущено. Начиналась жара, процессы нитрификации в почве прекращались, почва становилась «мертвой» и поэтому пашни к посеву готовили заблаговременно. Обычно после пахоты землю оставляли «киснуть» все лето в пластах и более не перепахивали, а только боронили по мере надобности. Повторно вспашку весной делали только, если пашня зарастала сорняками. Состоятельные крестьяне могли себе позволить не сеять и на второй год, за это время корневища успевали хорошо перегнить, вековой дерн под механическим воздействием плуга и бороны разрушался. При подъеме целинных сибирских почв оборот поднимаемого пласта был необходим, особенно важнобыло уложить верхний растительный слой вниз борозды, чтобы создать условия для быстрого разложения дернины [14. C. 99, 100].Пахать глубоко целинные и залежные земли крестьяне считали делом не только трудным, но и бесполезным и невыгодным. Бесполезным потому, что хлеб хорошо родился и на мелко вспаханной новине, а невыгодным в связи с тем, что глубокая вспашка ускоряла истощение земли. Этим требованиямобработки почвы отвечала сибирская соха - «колесуха», которая представляла собой соху с одним железным лемехом, похожим на лапу якоря, левоекрыло лемеха было загнуто прямо вверх и к нему приделывалось прямаядоска, которая отваливала пласт земли вправо, как это делал отвал на плуге[15. C. 257]. Она намного лучше переворачивала землю, чем крошила, в отличие от русской сохи, у которой полица не столько отваливала пласт, сколько его крошила и перемешивала. Переселенцы пробовали пахать российскими сохами - «рогалюхами», но из этого ничего не вышло. Сибирскаясоха-«колесуха» была умело приспособлена крестьянами к тому, чтобы успешно бороться с сорняками, плуги только подрезали корни сорных трав, которые, оставаясь в земле, вновь вырастали. С помощью «колесухи» корниполностью вытягивались из земли и в этом случае борьба с сорняками былаболее эффективной [16. C. 60]. Приемы и способы обработки земли, выработанные многолетней практикой народной агрономии, исходили из местныхусловий. На их основе решались главные проблемы земледелия в Сибири -сохранение влаги в почве и уничтожение сорняков.То, что было очевидным для сибирских крестьян, не находило понимания среди ученых того времени. В научных кругах страны ученые толькоприходили к пониманию процессов, происходивших в почвах, и в связи с этим возможных форм обработки пашни, сибирские крестьяне-старожилыопытным путем определили лучшие способы ведения земледелия.В конце XIX в., когда рождалась русская агрономическая школа и утверждалась наука о почвах, передовые умы России были в поисках пути избавления от недородов, приводящих к народному бедствию. Например, полтавский землевладелец В.А. Кудашев предложил в своей работе «О способахсбережения почвенной влаги при обработке озимого поля» (1892 г.) мелкуювспашку отвальным плугом, что давало стабильные урожаи, но на заседанииПолтавского сельскохозяйственного общества его «разделали в пух и прах».Ученый И.Е. Овсинский пошел дальше В.А. Кудашева, он разработал культиватор собственной конструкции и применил на практике приемы безотвальной обработки почвы - принципиально новой системы земледелия. Его М.В. Дорофеев84труд «Новая система земледелия» (1899 г.) агрономическими авторитетамибыл «приговорен к смерти». Среди ученых еще не сформировался общепринятый взгляд на почву как на вполне самостоятельное естественноисторическое тело, которое являлось продуктом совокупной деятельностигрунта, климата, растительных и животных организмов, своего возраста, а отчасти и рельефа местности. Поэтому, основоположнику почвоведения Василию Васильевичу Докучаеву на сессии Сельскохозяйственного совета при Министерстве земледелия 18 января 1895 г. приходилось страстно доказывать: «Почва и климат суть основные и важнейшие факторы земледелия, первые и неизбежные условия урожаев» [17. C. 121, 127]. Надо отметить, что не все ученые того времени разделяли взгляды В.В. Докучаева, которомуприходилось, вначале на заседаниях Вольного экономического общества, а потом и в статьях, излагать основные положения новой, им же созданной в жестокой борьбе с оппонентами, науки - генетического почвоведения.Важнейшую роль в этом должна была сыграть агрономия, но первые агрономы Сибири Н.Л. Скалозубов в Тобольской и И.К. Окулич в Томскойгуберниях начали свою деятельность (1894 г.) на пустом месте. Н.Л. Скалозубов прекрасный специалист и энтузиаст своего дела к своей работе пытался привлечь широкие круги местного крестьянства, так как выработку правильных основ ведения сельского хозяйства Николай Лукич не представлялбез обобщения и научной разработки местного опыта, благо, такой имелся[18. C. 63]. Например, проявляли инициативу некоторые разбогатевшие крестьяне, в 1890-х гг. купец Н. Чукмалдин, выходец из д. Кулаково Тюменского округа, создал в ней опытную сельскохозяйственную школу с фермой [19.C. 79-80].С началом земледельческой колонизации Сибири власти старались насадить здесь практикуемое в центре России трехполье с удобрением полей.Трехпольная система земледелия, дожившая до века двадцатого, господствовала в странах Европы со времен Средневековья, была раскритикована еще первым русским агрономом Андреем Тимофеевичем Болотовым. Он, исследуя разные способы заделки семян, разработает учение о системах земледелия и напишет трактат «О разделении полей» (1771 г.). Это ему принадлежаткрылатые слова: «Нет плохой земли, а есть плохие хозяева». Против трехпольной системы земледелия выступит и первый в России доктор земледелия - Александр Васильевич Советов. Он продолжит начатое А.Т. Болотовым, напишет капитальный труд «О системах земледелия», в котором впервые в мировой науке обобщит многовековую историю земледелия и наметитпути дальнейшего его развития. Именно труды и лекции А.В. Советова определят судьбу многих слушателей, в том числе и В.В. Докучаева и А.С. Ермолова. Во второй половине XIX в. становилось ясным то, что давно былопора оставить «почти рабское следование немецким указкам и учебникам, составленными для иной природы, для иных людей и для иного общественного экономического строя» [20. C. 153, 166].Залежная система земледелия, при которой вновь возделанный участок засевался несколько лет подряд, вначале культурами, требовательными к плодородию почвы, - пшеницей, следом культурами, менее требовательными, -Крестьянское землепользование в Западной Сибири во второй половине XIX в.85рожью, овсом, а потом забрасывался в залежь, просуществовала в районах, где еще имелись свободные земли, вплоть до начала ХХ в. На больших земельных пространствах крестьяне практиковали залежно-переложное земледелие как более оптимальное и менее трудоемкое в отличие от интенсивноготрехполья. Трехпольная система не закрепилась в Сибири, так как требовалаот земледельца большого труда. В условиях Сибири с ее относительныммногоземельем залежно-переложная система трансформировалась в особуюсистему, которую А.А. Кауфман назвал «залежно-паровой» [21. C. 34]. Сущность ее заключалась в том, что на пашне производилось несколько посевов, однако не «хлеб на хлеб», как при перелоге, а вперемежку с паром. Земледелие при этой системе основывалось исключительно на эксплуатации естественных производительных сил земли. Пашня не удобрялась, на распаханнойцелине 2-3 года подряд засевают хлеб, затем на год оставляют под пар, потом 1-2 года посевы менее требовательных культур (ячмень, овес). Такоечередование продолжается до тех пор, пока сильное падение урожайности и зарастание сорняками не заставляют крестьянина бросить землю в залежь.Земля несколько лет оставалась в залежи (пока на ней вместо сорных трав не появлялись пырей, морковник, клубника и костяника - верные признаки того, что земля отдохнула). Затем земля вновь распахивалась и засевалась хлебом. Во второй половине XIX в. залежно-паровая система являлась уже господствующей в Сибири, однако даже к началу XX в. перелог полностью не вытеснила.Система полеводства в Сибири представляла собой разнообразные видоизменения не только в пространстве, но и во времени. По мере роста населения и сокращения земельного простора постепенно уменьшались сроки отдыха земли в залежи и увеличивалась продолжительность периода обработки. Сибирское хозяйство отличалось полной свободой, не только каждая волость или община, каждый хозяин самостоятельно устанавливал севооборотдля каждого состоящего в его пользовании клочка земли, применяясь к его почве и местоположению, к климату, условиям сбыта, к собственной хозяйственной самостоятельности [22. C. 16].Залежная система, успешно функционировавшая при земельном просторе, не равнозначна трехпольной системе земледелия, появившейся в средневековой Европе. При сопоставлении сибирских систем земледелия с европейскими мы сталкиваемся с тем, что сравнивается несравнимое. На протяжении многих лет исследователи определяли «прогрессивность» систем по отношению друг к другу, совершенно упуская из виду огромную разницу в природно-климатических условиях Сибири и Европы. По нашему мнению, залежную систему земледелия корректно сравнивать с существовавшей в Сибири, до прихода русских, системой мотыжного земледелия. Пашенноеземледелие, безусловно, более прогрессивно, чем мотыжное. Объем статьине позволяет детально рассмотреть все плюсы и минусы систем земледелия, но дает возможность поставить вопрос об их функциональной целесообразности. Поэтому мы не можем согласиться с мнением об «отсталости» системполеводства, существовавших во второй половине XIX в. на территории Западной Сибири.

Скачать электронную версию публикации