Problems of modern historiography reflections on history of stolypinsreforms in Siberia ..pdf Изменение взглядов на феномен Столыпина вернуло в порядок дня объективную необходимость серьезных корректировок в оценках глубины замыслов и эффективности реформ Столыпина. Тем более это касается азиатской, и сибирской в частности, составляющей его деятельности, как наиболее результативной и значимой для края.Различные аспекты проблемы в форме либо специальных работ или отдельных замечаний освещаются в исследованиях Д.Н. Белянина, М.А. Винокурова, Л.М. Дамешека, Е.В. Карих, Л.В. Котовича, А.А. Николаева, Г.А. Ноздрина, И.В. Островского, В.Н. Разгона, Д.Я. Резуна, Ю.М Рогачева, В.М. Рынкова-------, А.П. Суходолова, А.П. Толочко, А.А. Храмкова, А.А. Чиркова, Л.И. Шерстовой, М.В. Шиловского и других. При этом концептуальныеконструкты отличаются большим разнообразием.Особо отметим монографию В.Г. Тюкавкина, явившуюся, к сожалению, как бы жизненным итогом этого видного ученого [1]. Мы уже специальнописали о ней [2. С. 45-65]. Касается ее и М.В. Шиловский [3. С. 133]. Это первое фундаментальное исследование нового времени, и при обсужденииисториографии столыпинских реформ оно заслуживает приоритетного внимания. Отметим серьезную эволюцию предыдущей, советского времени, концепции В.Г. Тюкавкина. Именно он был главным автором и транслятором господствовавшей тогда ленинской трактовки столыпинских реформ как реакционных и потерпевших крах из-за неспособности предотвратить революцию.Среди наиболее обсуждающихся сейчас проблем истории столыпинскихреформ в Сибири выделяется переселенческая политика правительства, эффективность столыпинского проекта переселений и модернизации в крае, его последствия, место общинных и частнособственнических основ в жизни крестьянства -------и его ментальность.Обращается внимание на имевшуюся прежде недооценку широкой и многосторонней государственной поддержки переселенцев в самых различных формах [1. C. 223-279; 4; 5]. Многие недоставки могут быть объясненыобъективными трудностями этой гигантской программы.Но наблюдается и явная идеализация организации переселений правительством. В монографии В.Г. Тюкавкина говорится, что денежные ссудыбыли недостаточны, «но они помогали дожить до первого урожая». Он пиА.А. Храмков88шет, что статьи В.И. Ленина и советских историков, где говорилось о бедствиях переселенцев в пути и массовых заболеваниях среди них и гибели в пути, были «основаны на выступлениях левых депутатов Думы и на тенденциозной работе красноярского чиновника лесного ведомства А.Н. Комарова»[1. 221]. Версия о комаровских источниках советской литературы распространилась и в историко-популярных работах [6]. По поводу использования«вагонов-теплушек» при перевозке переселенцев В.Г. Тюкавкин утверждает, что «такие поезда из теплушек имели большое преимущество: в них можнобыло проехать без билета». И даже ссылается на свой личный опыт, когда он сам после Великой Отечественной войны студентом ездил в таких поездах.А в 1950-х гг. бывшие переселенцы в беседах с ним вспоминали, что «в иркутском переселенческом пункте их хорошо кормили горячей пищей, былабольшая замечательная баня» [1. С. 241-243]. На таком уровне, конечно, трудно полемизировать и искать истину.В центре обсуждений историков находится вопрос об эффективностистолыпинских реформ. И в первую очередь - был ли это крах реформ в целом и переселенческой политики в том числе.Спорить можно до бесконечности. В оценке эффекта столыпинской реформы одни могут делать упор на несомненный прогресс в разных сферахобщественного развития, другие - на ее пороки и недостижение главной цели. В древнегреческой философии обсуждались апории (парадоксы) «Сорит(куча)» и «Лысый»: если зерна или волосы падают по одному, то после какого падения возникает плешь или куча- Доказывалось, что это невозможноустановить. Не в таком ли положении находятся нередко и историки- Все же нельзя абстрагироваться от того, что основная цель столыпинской программы в предотвращении революции оказалась недостигнутой, и она еще обострила социальную напряженность. И в этом не помогла и наиболее эффективная его часть - массовые переселения крестьян.Многие считают, что аграрная реформа не была поддержана снизу, в том числе и в Сибири [7. С. 133; 8; 9. С. 27 и др.]. Но В.Г. Тюкавкин решительновозражает против утверждений о крахе столыпинской реформы. В целомположительно оценивая реформы, он, однако, указывает лишь на их «определенные успехи», что характеризует его стремление не впасть в апологиюСтолыпина.Все сходятся в общей высокой оценке значения переселения для сибирского края, это - один из самых важных этапов в освоении Сибири за всю ее историю. Другое дело, какие последствия имели эти переселения. М.В. Шиловский рассматривает последствия реформ в виде комплекса противоречий.Это - «унификация землепользования всех категорий сельского населения(старожилов, переселенцев и аборигенов); быстрое развитие рыночных отношений в сельском хозяйстве, существенное увеличение его товарности, оформление аграрной специализации территории; существенный рост численности населения… инновации в культурной сфере, хозяйственной деятельности и образе жизни селян», но и «социальная дифференциация, нарастание напряженности между старожилами и новоселами, «российскими»крестьянами и коренными жителями; эскалация противодействия властямСтолыпинские реформы в Сибири в оценке современных историков89всего сельского социума региона» [7. С. 133]. Такая постановка вопроса правильна, но на первый план выдвигаются противоречия между старожилами и переселенцами. Что это не случайно, показывает и другая работа автора [10].Изменение всей философии и методологии отечественной историческойнауки, привнесение в нее ориентаций к «очеловечиванию» истории вызвалик жизни новые дискурсы мотиваций массовых переселений в Сибирь началаXX в. с осмыслением сложнейшего мира реальных чувств и переживаний, страхов и надежд миллионов людей.Широко обсуждается вопрос о соотношении общинности и частнособственнических ценностей крестьянства. Некоторым кажется, что уж в Сибирито, где не было помещиков, частнособственнические черты крестьянскогосознания, безусловно, являлись основой мировосприятия. Это проявилось, например, в выступлениях части историков, в основном из центра страны, на крупной научной конференции «Экономическая история Сибири XX в.» в Алтайском госуниверситете в 2006 г. С этим нельзя согласиться. Сибирскоекрестьянство в гораздо большей мере являлось одним целым с общероссийским. О.А. Сухова пишет: «Живучесть общинных традиций во многом определялась условиями крестьянского хозяйствования на земле, неизменно воспроизводившимися в чередовании волн колонизации (подчеркнуто нами. -А.Х.)» [11. С. 614]. Нельзя игнорировать континуум процесса. Частная собственность воспринималась как неправомерная и неправедная: «земля -ничья, земля - божья»[11], при распространении к тому же настроений эгалитарности.Изменились взгляды на общину и у В.Г. Тюкавкина. Он не осуждает ее, а, напротив, поддерживает. Но, характерно, не земельно-передельный аппарат общины (переделы он считал прогрессивными), а «крестьянскую коллективную организацию самоуправления», некий общинный образ жизни крестьянства -------[1. C. 169-171]. В.Г. Тюкавкину кажется, что так снимается противоречие между проектом столыпинского разрушения общинного землевладения, которое он поддерживает, и сопротивлением этому со стороны крестьян.При исследовании столыпинского проекта закона 1908-1910 гг. о поземельном устройстве в Сибири обнаруживается, что в нем идея передачи надельных земель лишь декларировалась, причем на неопределенное будущее[12; 13; 14; 15]. Даже и в 1910 г., после поездки в Сибирь, Столыпин, настаивая по-прежнему на введении частной земельной собственности, допускалсохранение сибирской общины. М.В. Шиловский считает, что «введение частной земельной собственности… встретило бы мощное противодействиекрестьян, особенно на землях Кабинета» [7. С. 141].Стремление сибирских крестьян к земельной частной собственности нередко аргументируют увеличением работ по внутринадельному размежеванию наделов. По мнению В.Г. Тюкавкина, Ленин и советские историки имели в виду только процесс выхода из общин и не учитывали «успехи землеустройства». И другие историки, например М.А. Давыдов и И.М. Гарскова, указывают на недооценку землеустроительных работ в Европейской России[16. C. 216-217]. Но размежевание к 1912 г. охватило в Томской губернииА.А. Храмков9021,4 % земель переселенцев, а в Тобольской губернии - лишь 4 %. В целомвнутринадельное размежевание не внесло серьезных изменений в жизнь даже и переселенческой деревни [17. С. 48, 50-52]. В большинстве случаев оно объяснялось сложностями в распределения земли или желанием части крестьян тут же «продать» землю или уступить в аренду [18. С. 30].Важное значение имеет определение динамики общины в сибирской деревне: уменьшалась ее роль со временем или, наоборот, увеличивалась. Противоположных мнений придерживаются Н.Н. Родигина и И.А. Якимова [19.С. 70; 20. С. 47]. Л.В. Котович считает необходимым преодоление одностороннего подхода к общине, когда вопрос сводится только к земельным переделам, и это предопределяло ее усиление в начале XX в. [21. C. 48-49].А.А. Чирков обосновывает положение о возросшем значении общины на Алтае как организации местного самоуправления и социальной защиты крестьян в начале XX в. [22. С. 152]. Подобные выводы находим и у В.М. Рынкова [23. С. 52-53]. Интересна мысль О.Н. Шмакова, что «в ходе «игры в хутора» и «похода на общину» произошел не ее распад, а «оздоровление» [7.С. 133].Вырисовывается общая картина, что, возможно, ослабляясь, община затем стала быстро укрепляться и, наконец, превратилась в важнейшую социальную организацию с разносторонними функциямиВ процессе модернизации устойчивые, архетипические, традиционныеэлементы менталитета продолжали существовать, но часть из них подвергались коррозии или эволюционным изменениям, в жизнь входило новое [24.С. 32-36; 25. С. 39-43].Как повлияли массовые переселения и столыпинский виток модернизации на положение сибирского крестьянстваНе вызывает сомнений, что политика переселений привела к улучшениюжизни значительной части новоселов. Но и с переселенцами (различнымиего слоями) не просто, а с сибирским крестьянством в целом тем более вопрос сложный. Большое влияние оказала земельная реформа в Сибири 1896-1916 гг. В исследованиях наблюдался отход от прежней упрощенной ее оценки как крепостнической, грабительской и антикрестьянской. В землеустройстве были заинтересованы и значительные слои сибирского крестьянства. Но реформа привела к сокращению наделов, особенно у коренных народов [26; 27; 28 и др.].Одна из наиболее адекватных оценок состоит в том, что «массовое переселение привело к нивелировке сибирской деревни на более низком уровне»[29. С. 68]. Близка к этому мысль М.В. Шиловского, что сельское хозяйствов результате реформ не гарантировало крестьянству края стабильного образажизни.Историки обратились к изучению зажиточности и зажиточной верхушкидеревни, что является знаком времени. Этот слой обычно назывался мелкойбуржуазией и потому третировался, а теперь, при новой идеологии, предстает в качестве наиболее трудолюбивых и продуктивно плодотворных хозяйств, но подвергшихся ликвидации в процессе «советского раскрестьянивания». Имелись и радикально крайние выступления, совсем отрицавшиеСтолыпинские реформы в Сибири в оценке современных историков91существование мелкой буржуазии в деревне, объявлявшие это, как ни чудовищно, еврейской выдумкой руководства идеологов большевизма и марксизма вообще. Любопытно, однако, что среди этих злонамеренных евреевназывались Маркс, Ленин -------и другие, но не было, больше всех приложившегоруку к «раскрестьяниванию» (если будем считать, что оно было), Сталина, -очевидно, потому что его уж совсем невозможно отнести к еврейству или подозревать в каких-то особых симпатиях к евреям [30. С. 15-16].Н.Ф. Иванцова, приходит к выводу, что численность зажиточных к 1917 г. уменьшилась, но крестьянство данной группы становилось более состоятельным [31. С. 134-135]. Г.Н. Скорлупин считает, что зажиточное крестьянство в Томской губернии составляло до 2/5 всех хозяйств, т.е. 40 %. И здесь тоже не обошлось без новомодного увлечения насчет вообще отсутствия в деревне капиталистических отношений [32]. Трудно представить, как можно осмысливать последствия модернизационных реформ Столыпина с утверждением таких усеченных методологических систем, отвергающих капиталистическую составляющую жизни деревни. Расхождения в оценкахстановятся возможными из-за глубокого несовпадения в определении критериев зажиточности крестьянского хозяйства, обнаружившегося и на XXVIIсессии известного симпозиума по аграрной истории Восточной Европы в 2001 г.В современной историографической ситуации снимается «флер допропорядочности» во взаимоотношениях российского государства и «русских»переселенцев с коренными народами Сибири. Имеются направления, которые находятся как бы ближе к традиционным теориям о том, что взаимоотношения с коренными народами в условиях Азиатской России принципиально отличались от того колониального типа, который был присущ США [33. С. 49]. Другая, в основном новосибирская, группа историков склонна к более жесткому позиционированию и усматривает сущность новых, современных подходов в необходимости применения распространенной на Западетеории фронтира, применявшейся к колонизации в США и других западныхколоний. Последствия столыпинских реформ для коренных народов оцениваются резко негативно [34. С. 19-20]. Иногда ставится вопрос о Сибири как «другой стране» - по крайней мере, что касается образа Сибири в сознаниироссиян. На это обратила внимание Н.В. Радигина, указав на работуН.В. Сверкуновой [35].В этих теориях можно видеть и как бы некую вестернизацию, определенное влияние западных историков, у которых распространены областнические идеи о Сибири как об особой стране и проявляется преувеличенноепредставление об уровне антимонархизма в Сибири. Мы столкнулись с этимнепосредственно. В 2005 г. во Франфурте-на-Майне была опубликована книга «Сага о Сибири». В ней принимали участие в подавляющем числе историки западноевропейские и американские, из 16 разделов книги только 3 былинаписаны российскими авторами. Редактор Е.М. Столберг посчитала возможным сделать некоторые свои добавления в текстах авторов, не запрашивая их согласия. Примечательно, что в написанном нами разделе «Столыпинские реформы в Сибири» в числе прочего редактором добавлено, что А.А. Храмков92Столыпин, предприняв реформы, в том числе инициировав массовые переселения, опасался, что демократическая Сибирь может задушить европейскую монархию России [36. С. 99]. Думается, однако, что в данном случаемы имеем просто дело с тем, что в западноевропейских кругах вызываетсерьезную настороженность «имперскость» России, прошлой и предполагаемой нынешней.Выдвинулся ряд авторов в изучении ментальности дореволюционногосибирского крестьянства. поставивших многие интересные проблемы, частькоторых здесь затрагивалась. Среди них отметим монографию Е.В. Карих, работы Б.Е. Андюсева, А.В. Матвеева, Н.М. Родигиной, М.И. Саврушевой, И.Н. Чернова, Т.В. Якимовой и многих других. Одним из центров изученияданной проблематики в последнее время стал Омск, где проводятся крупныенаучные конференции и издавались сборники трудов о сибирской деревне.Это отдельная большая тема, мы имели возможность раньше писать о ней [37. С. 229-249].Все вместе взятое свидетельствует, что столыпинской модернизации и переселенческой политике в Сибири имелось серьезное противостояние широкого населения. В осмыслении «сибирской модернизации» открываетсямного новых аспектов. Значительное сопротивление индивидуализации хозяйствования крестьянства может рассматриваться и как естественное развитие здесь индивидуально отличающегося модернизационного процесса. Это особый «сибирский» объект, но с субстратным уровнем общероссийскоймодернизации, а пространственное месторасположение Сибири определялоособую ее роль в формировании цивилизационной специфики России в целом. Все чаще выдвигается положение, что аграрная модернизация Россииимеет несколько иной вектор, нежели модернизация европейская [9. С. 27]..Соблазнительно убедительным выглядит и объяснение неудач СтолыпинаО.А. Суховой: «Государство не смогло предложить способа относительнобезболезненной адаптации крестьянского «мироустройства» к темпам и масштабам модернизационных процессов в России» [11. С. 617].

Скачать электронную версию публикации